— Хосок? — Пак аккуратно заглядывает в комнатку друга, — мы можем поговорить?

— О?! — Чон улыбается, кивает, — здесь или...?

— Я там чай заварил, пойдём?

Парни перемещаются на кухню. Они уже несколько месяцев живут вместе. Хоби сам для себя решил приглядывать за мальчишкой, как только тот переступить порог их бокса, поэтому относился к нему как к младшему братику.

— Я хотел извиниться за хёна вчера, — начинает Чимин.

— Эй, — Хоби улыбается, и заглядывает в глаза, — всё нормально, правда. Я, конечно, не ожидал, что мой маленький донсен встречается с Ким Намджуном, но это твоё дело, Чими.

— Ну… — Пак покраснел, — хорошо, — кивает. Молчит.

— Что-то ещё?

— Эм, да… — неуверенно начинает младший, заламывает собственные пальцы, — так сложился вчера вечер, что Мин Юнги очень заинтересовался твой кандидатурой на стажировку в ВН корп, — Чимин выпаливает быстро и ждёт. Потому что уже знает возможную реакцию на подобное.

Хосок обрабатывает информацию несколько секунд, а потом верещит. Прокричавшись, парень встаёт и наворачивает круги по маленькой кухне. Он грызет ногти и Чимин, сидя на своём месте, слышит, как тот думает.

— Только два вопроса, — поворачивается резко Хоуп, — первый: что от меня ждут. Второй: как так вышло вообще?

Чим расслабляется. Он честно рассказывает события вчерашнего вечера за ужином в кабинете, что и как и почему. Отвечает на вопросы Хосока, упуская все личные детали. А после даёт визитку, которую сегодня днем, во время мимолетной встречи ему сунул Юнги-хён.

— Тебе нужно просто позвонить или написать Юнги-хёну. Всё.

— Ты хоть представляешь, какой шанс даёшь мне?

— Хм, — хмыкает Пак, — я просто рассказал то, что было у меня в голове, а оно там было из-за тебя.

— Спасибо, — искренне и очень тихо произносит Хосок.

***

Я заберу тебя завтра вечером до утра понедельника.

Чимин перечитывает несколько раз сообщение и всё-таки убирает телефон. Вероятно, преподаватель по истории искусства будет не очень доволен тем, что лучший ученик на потоке отвлекается. Поэтому Пак оставляет без ответа сообщение, мысленно прикидывая расписание на понедельник и что ему нужно собрать с собой. Тем самым, всё равно выпадая из учебного процесса.

— Что? — Намджун, обращается к другу, перестав смотреть на прочитанное сообщение, которое осталось без ответа. Раньше, все его пассии, которые выполняли исключительно одну роль за определенную оплату, не могли себе позволить оставить сообщение без ответа. Но это Чимин, и у Кима нет даже мысли злиться.

— У него ещё сорок минут будет идти пара. Не думаю, что он ответит, — подаёт голос Юнги, — вот расписание, — подает небольшую бумажку, которую Нам тут же крепит на видное место.

— Спасибо, — искренне и очень тихо, — что ты думаешь про мысль об управляющем?

— Это интересно, ново для нашей страны. Я изучил вопрос ночью, это действительно международная практика. Так не терпится отойти от дел? — Лукаво улыбается.

— У нас есть здесь сегодня ещё что-то важное? — Вопросом на вопрос.

— Виски?

— Да, — соглашается Намджун и с лёгким сердцем покидает здание офиса в компании личного помощника.

Мужчины заходят в любимый бар. Тут отдельные комнатки. Приглушенная музыка. Нет лишних ушей. И самый вкусный виски в Сеуле, как любит говорить Юнги. А уж он точно разбирается в этом вопросе.

Пока Чимин гоняет себя в танцевальном зале, ведь расписание никто не отменял, его мужчина выворачивает душу лучшему другу. Намджун действительно делится тем, что у него происходит внутри.

Пак чувствует необычайный прилив энергии. Его движения более чем устраивают хореографа. Сондык смотрит с гордостью на своего самого юного студента. Юнги смотрит с гордостью на своего лучшего друга. Мин не знал, что такое вообще случится. Но сейчас он хлопает по плечу друга и очень тихо говорит.

— Ты влюбился, друг.

— Я уже понял, — кивает Намджун и в один глоток допивает янтарную жидкость.

— И что дальше? — Словно между делом интересуется Юнги.

— Хм, — Джун откидывается на спинку дивана, — этот мальчик перевернул мою привычную меньше чем за месяц. Если раньше я сам устанавливал дальнейшее общение и что-то планировал. Сейчас я понимаю, что мне надо обсудить всё с Чимином. Боже, Юнги, он даже несовершеннолетний.

— Это всего лишь возраст, — Мин допивает свой стакан и просит повторить, — он смотрит на тебя такими глазами, как и ты на него. Я наблюдал за вами всего ничего, но знаешь, что я заметил?

— М?

— Искренность, — чеканит друг, — он смотрит на тебя с искренним интересом, с искренним любопытством и искренним желанием. Я не знаю, как ты внутри себя переживаешь всё то, что он творит…

— Спокойно, — перебивает друг, — если бы мои правила были написаны на бумаге, я бы их сжег. Просто он такой, будто правильный для меня, понимаешь?

— О, — смеется Юнги, — ты переживаешь, что мальчику семнадцать. Хотя это, вероятно, единственный человек, который буквально смог тебя заткнуть рукой.

— Я просто чуть не взболтнул лишнего, — слегка улыбается Намджун. Он не сильно пьян, нет, но очень расслаблен в компании друга. А ещё ему очень свободно стало на душе. Словно «разрешение» сам себе дал.

— Это я понял, — опять смеется, — поговори с ним. Вы знакомы ещё совсем ничего. Да, влюблены друг в друга. Но тебе то не семнадцать. Тебе уже нужен партнер на жизнь.

— А если я его не устрою, ну...?

— О-о-о-о-о, — тянет Юнги. — Эту грань Ким Намджуна, я уверен, он полюбит ещё больше. Этот мальчик влюбился не в твои деньги, не в твоё имя и даже не в твой член. А потому что это ты. Он кстати его хоть видел?

— Член-то? — Ким ухмыляется, вспоминая красные щеки и уши, когда они в совместном душе дошли до взаимной дрочки.

— Ой, не отвечай, — хлопает по плечу друг, — у тебя на лице всё написано. Вот лучше возьми, — Мин протягивает листок.

— Что это?

— Что-то типа договора согласия и неразглашения. Ещё в первый день, когда ты мне дал его папку, я озадачил юриста подготовить какую-то такую бумагу. Ну знаешь, юридическая безопа…

Мин не договаривает даже. Он наблюдает, как Намджун рвет лист пополам, потом ещё раз и ещё, пока бумажка не превращается в мелкие ошметки.

— Мне это от него не нужно.

Юнги молчит. Улыбается в стакан. Только что он наблюдал то, как последний барьер внутри его друга рухнул. Мин думает, что некоторые встречи создаются самой судьбой. Одна из них, встреча их двоих и дальнейшая многолетняя дружба. А сейчас вот, встреча Намджуна и Чимина.

***

— Алё, хён, — Пак пытается говорить ровным голосом, но всё равно срывается, — извини, что я беспокою. Просто мне больше некому даже…

Юнги наблюдает, как его друг меняется в лице и вызывает их штатного водителя. Явно что-то случилось, что аж слышно скрежет зубов. Ким слушает молча, потом прикрывает глаза и медленно выдыхает.

— В какой ты больнице?

— Водитель будет через три минуты, — тихо шепчет Юнги в ответ на вопросительный взгляд.

— Чимини, я буду у тебя через десять минут примерно. Пожалуйста, пока выпей воды и просто жди меня, хорошо?

Штатный водитель компании. Это человек, который работает очень редко, но получает баснословные деньги за оперативность и молчание. В Сокджине и Юнги и Намджун были уверены. Поэтому, когда к бару подъехала машина, в неё с нескрываемой аурой злости сел Намджун, водитель только спросил адрес у Юнги.

Больница, в которой Намджуна ждал его мальчик оказалась максимально задрипанной. Видимо, просто ближайший госпиталь от университета. Ничего криминального, ничего смертельного. Просто Чимин, который слишком переусердствовал. Сокджин остался ждать на парковке. Юнги отправился к врачам решать бумажные и юридические вопросы. Пак до сих пор был несовершеннолетним. Намджун ушел к своему мальчику.

Сломанный голеностоп. Сложный вывих колена. И почти истеричное состояние парня.

— Хён! — всхлипывает Чимин и утыкается мужчине в грудь. Нам присаживается аккуратно, дабы не побеспокоить загипсованную левую ногу. Мальчик откровенно плачет, Ким дает ему это время. Гладит по спине и целует в волосы.

— Хэй, Чимини, — пытается привлечь внимание, — ты молодец, что позвонил мне. Это было самое правильное решение, слышишь?

— Ким Намджун? — К ним подходит врач, — вот тут понадобится ваша подпись. Можете забирать его, — кивает на Пака, — госпитализация не нужна. Перелом не сложный, не знаю почему он так плачет. Обезболивающее будет действовать еще пару часов, вот вам рецепт на его покупку. Через три недели на повторный прием, сделаем рентген, от его результатов скажем когда снимем гипс. Ну и уже от процесса заживления будет ясно, какие нагрузки будут разрешены, а какие нет.

На последних словах, Чимин громко всхлипнул и завёлся новой партией слёз. Намджун только крепче к себе прижал парня. Кивнул врачу и одним взглядом «попросил» уйти. Юнги зашел следом, оглядывая и анализируя ситуацию. Они не выпили много, а на фоне экстренной ситуации, даже эти остатки выветрились.

— Поехали домой, Чимини, — Ким ласково целует парня в волосы и утирает его слёзы. — Дома обо всем поговорим, хорошо?

Пак кивает и крепче держится за шею мужчины, который пересаживает его на коляску, что раздобыл Юнги. Сокджин, как лучший штатный водитель, молча заезжает в аптеку и покупает необходимые лекарства по рецепту. Он отвозит Намджуна с незнакомцем по нужному адресу, ждет, пока Юнги поможет открыть все двери, поскольку Джун заносит мальчика домой на руках. Они позже разберутся с необходимыми костылями.

Юнги даёт Сокджину новый адрес и направляется в студенческую общагу. Бедные охранники, даже не пискнули, спокойно сказали номер комнаты, в которой должен проживать Чимин. Ещё не очень поздно, поэтому в коридорах кипит жизнь. Все оглядываются на мужчину, который уверенно идёт к нужной комнате.

— Вам кого? — Хосок себе не изменяет. Осматривает шикарного мужчину с ног до головы и очень сильно сомневается в своей гетеросексуальности.

— Ты, я так понимаю, Чон Хосок, — Мин серьезен. Он сейчас здесь не только потому что личный помощник, а потому что лучший друг Намджуна, — меня зовут Мин Юнги.

— О Боже! — пораженно шепчет парень, — заходите, ради всего святого, — Хоуп захлопывает дверь и пока ещё ничего не понимает.

— С психикой всё хорошо? — Иронизирует Юнги. Это нервное, но когда видит серьезный взгляд напротив, немного расслабляется. — Мне нужно собрать вещи Чимина.

— Зачем?

— Мы только что забрали его из травматологии. Перелом голеностопа и сложный вывих колена. Какое-то время, я думаю, он поживет у Намджуна.

— Не думаю, что он вернется обратно, — саркастирует Хоуп и рукой показывает на нужную дверь. — Он в сильно плохом состоянии? — интересуется друг.

— Врач сказал, что перелом не сложный. Вывих, да. Загипсовали почти всю ногу. Жить будет.

— Нет, я… — Хо чешет голову, — про его моральное состояние.

— А, — зависает Юнги, всё ещё осматривая комнату, — ну, он явно был в истерике.

— Боже, — Хосок садится на кровать друга.

— Думаю, это стресс. Поможешь? Я не имею представление, что ему нужно.

Хо кивает и помогает собрать все учебники и тетради. Сложить всю одежду. Запихивает старенький ноут друга. В итоге набирается три небольших сумки. Юнги в растерянности немного. Они всё собирали молча. Тишина немного давила на обоих. Такое себе знакомство вышло.

— Может быть, он потом убьет меня, — подает голос Хо, — но он мой донсен. Может чаю и я расскажу кое-что важное?

Мин кивает и, приготовив три сумки у выхода, проходит на небольшую кухню. Чон суетливо заваривает чай. Проговаривая, что теперь некому будет пить эту зеленую отраву, но зато кофе не будет исчезать со скоростью света. Юнги терпеливо ждет. Наблюдает за этим собранным парнем, который очень сильно пытается скрыть свою нервозность.

Когда чай в чашках, а молодые люди сидят друг напротив друга. Хо подает голос.

— У него мало вещей, как вы могли заметить, — начинает, — он преподносит информацию так, что добровольно отказался от содержания родителей. Но на самом деле, после развода его родителей… Отец улетел в Америку вместе с новой семьей, откупившись от старой жены и залетного сына. А его мать кутила на оставленные деньги, меняя ухажеров, как перчатки. По факту, Чимин сбежал из дома, отказавшись от всего. Причина очень простая: отсутствие любви от родителей и абсолютная любовь к танцам. Именно они и стали яблоком раздора. Его мать была против. Она хотела для сыночка более подходящую профессию, а отец оставил денег на обучение только по специальности «управления бизнесом». Всё, что его мать могла, она уже потратила. Сейчас живет за счет своих мужчин. А деньги на обучение заблокированы до совершеннолетия Пака. Не так давно, она пыталась «облагоразумить» сына, кормила его вкусно в ресторане и всё такое. Но ничего не вышло.

Тишина.

— Чимин сам поступил на отделение хореографии. Прошёл огромный и сложный конкурс для бесплатного обучения. Он в семнадцать работает в танцевальной школе при университете, занимаясь с малышами. Он состоит в танцевальной команде, выступая с которыми тоже получает деньги. Танцы — это единственное из-за чего он не сдается. Он заехал в общежитие с одним рюкзаком на плече, в котором был тот старенький ноут и спортивная форма для танцев. Всё остальное он покупал себе сам. Отец скорее всего даже не вспоминает о сыне. А мать появляется только ради того, чтобы Чимин перевелся и его счет разблокировали.

Тишина.

— Я спросил про его состояние, потому что без танцев он загнется. Без возможности выступать со своей танцевальной группой и без уроков с малышами, ему будет просто не на что жить.

Хосок тяжело вздохнул и уронил голову на руки.

— Ты хороший друг, Чон Хосок, — пожимает плечами Юнги, — я не думаю, что Намджун оставит Чимина в беде. Но ты всё равно молодец, что рассказал об этом. Это действительно многое объясняет.

— Вопрос в том, возьмет ли сам Пак эту помощь. Но это уже им между собой разбираться. Кстати, — Хо широко раскрыл глаза и достал из кармана смятую визитку, — это мне дал Чимин. Это правда?

— Я уж и не надеялся, что в мире ещё существуют настолько чистые люди, — Юнги посмеивается, — да, Хосок, это правда. И сейчас я еще больше убедился в своем решении. Узнав кто я, ты всё равно только сейчас вспомнил про себя. Удивительно. Если тебе интересно мое предложение, то в понедельник на эту электронную почту, — Юнги указывает пальцем, чуть касаясь чужого, — я жду характеристику из деканата, сводку успеваемости за все года и резюме о себе в свободной форме. Думаю ты знаешь место, в котором я работаю, напиши о том, чтобы ты сделал для развития этой компании. Справишься?

— Ц, — закатывает глаза, — обижаете, Юнги-щи.

— Хён. — Поправляет строго. — Давай вне работы на «ты» и Юнги-хён, окей?

— У нас будет общение вне работы? — Чон понимает, как это прозвучало. Более того, это прозвучало так именно потому что он захотел.

— Как минимум, я друг Намджуна, а ты друг Чимина, — отвечает флиртом Юнги, чуть поглаживая чужую руку, — а всё остальное… Посмотрим, — дёснами улыбается Мин. После чего встаёт и с сумками покидает общежитие.

Сокджин вновь везёт их к дому Намджуна. Юнги заходит к другу, отпуская водителя. Джун выглядит очень уставшим. Они присаживаются на кухне и очень тихо разговаривают. Ким благодарит друга за вещи и помощь. А после поднимает такой взгляд: полный злости, боли и отчаяния.

— Чимин мне рассказал более подробно о своём прошлом, — медленно начинает Джун.

— Хосок мне тоже рассказал. Хорошо, что ты узнал об этом не от меня, а от него, — Юнги устал. Никто не знал, что этот день так закончится.

— Мне хочется перегрызть им горло, — признается Нам, падая головой на сложенные на столе руки.

— Лучшее, что ты можешь сделать, это быть рядом с ним. Он лишился самого важного в своей жизни. Это как если бы у тебя отобрали твою корпорацию.

— Я понимаю, — бормочет мужчина, — но что я могу ему дать? Класть он хотел на мои деньги и возможности.

— Дай ему своё внимание, заботу и…

— … любовь, — заканчивает за друга мужчина, — Спасибо тебе, Юнги, езжай домой. Завтра сложный день.

— Кстати об этом, — Мин внимательно смотрит на друга и решается, — давай какое-то время, корпорация поработает без тебя? Ты нужен здесь, ему, — кивает вверх на лестницу. — Устроим демо-версию должности «управляющего»?

— Спасибо, — соглашается Намджун и провожает друга до такси.

Укладываясь в кровать к своему мальчику, Ким аккуратно убирает лохматые светлые волосы. Поправляет подушку, которой лежит загипсованная нога и легко целует в щёку. Намджун греет своим теплом юношу и благодарит небеса за этот подарок в его жизни. Сейчас он тем более никуда и никогда не отпустит того, кто заставил сердце бездушной машины (как его называют СМИ) биться сильнее. Того, кто показал за совсем короткий срок, что значит жить.

***

Утро начинается с ласковых поцелуев и улыбки. Чимин успокоился, благодарил своего мужчину и ластился, как мог. Всё-таки теперь его движения сильно ограничены. Ближе к обеду пришёл личный лечащий врач Намджуна.

Они ещё раз съездили на обследование, уже в хорошую больницу. Сокджин за ночь пригнал личный автомобиль Кима к дому. Все сотрудники работают, как часы. Нам доволен. И вот сейчас, возвращаясь обратно, они ехали в уютной тишине.

— Хён, — Чимин был вымотан новыми обследованиями, ещё и нога ныла болезненно. Но дела нужно было уладить.

— Что, мой маленький? — Ким наблюдает, как парнишка улыбается и алеет щеками.

— Мы можем заехать в университет? Мне нужно отдать справку в деканат. Написать заявление на дистанционку. Заглянуть в школу и попросить «отпуск» пока я не смогу вновь заниматься с малышами. А ещё Сондык, вероятно, очень волнуется. Меня же надо как-то заменить в команде. И неизвестно на какой срок… — к концу своей речи, он поникает.

— Мы можем всё, Чимини, — Джун аккуратно кладёт ладонь на открытый участок кожи бёдра. В ближайшие три недели, его мальчик сможет ходить только в шортах. А ведь уже холодает. — Только я пойду с тобой, хорошо? Ты ещё не слишком приноровился к костылям.

— Хён, — почему-то Пак решает спросить именно сейчас. Чувствует, что это оптимальный вариант, — два вопроса. Первый: тебе не навредит, ну репутации там или типа того, ходить по университету с несовершеннолетним студентом в обнимку? Второй: мне очень нужно услышать от тебя конкретики, почему я до сих пор рядом с тобой.

— Чимини, — Ким сжимает руль до поселения костяшек. Он хотел сказать это красиво, в романтичной обстановке. Но от заданных сложных вопросов, таким спокойным голосом, сердце сжалось. Поэтому мужчина аккуратно паркуется, в разрешенном месте и поворачивается к мальчику. — Посмотри на меня, — ласково разворачивает юную голову за подбородок, — ты изменил мою жизнь меньше чем за месяц. Мне абсолютно плевать, кто и что скажет в СМИ и всё такое. Во-первых, ты достиг возраста согласия. Во-вторых, мы не нарушаем никакой закон своими отношениями. В-третьих, ни тебе, ни мне, ни корпорации ничего не сделается, даже когда я официально объявлю тебя своей парой. И последнее, — Ким смотрит в глаза и не моргает, — я так сильно влюблен в тебя, мой мальчик, что я сделаю всё возможное, чтобы ты сам захотел оставаться рядом со мной как можно дольше.

Чимин всхлипывает и тянется за объятиями и поцелуем. Намджун не может отказать. Он очень аккуратно и нежно сминает чужие губы. Чуть прикусывает нижнюю и гладит абсолютно гладкое бедро, забираясь под шорты.

Они находят место на парковке. Их черная машина сильно выделяется на фоне других. Намджун первый выходит, достает костыли и открывает дверь своему малышу. Он помогает ему выбраться и они медленно ковыляют в деканат. Все оборачиваются, смотрят и шепчутся. Подавляющее большинство узнают Намджуна, откуда-то со стороны вышеупомянутый слышит самые распространённые слухи о себе. В деканате их встречает Хосок. Шубутного старшекурсника предупредил Юнги, а его Намджун. Старшие между собой решили, что будет хорошей идеей встретиться двум друзьям.

В приёмной Чимин понимает, что устал от костылей. Неудобно, больно, хочется на ручки. Он рад видеть друга, и очень благодарен своему мужчине, что тот берет на себя разговор с деканом. После подписания документов о временном переводе на дистанционное обучение, уже в компании друга и Намджуна, Пак ковыляет по другим своим делам. В школе юноше обещают подержать его рабочее место до выздоровления. Знакомая группа детей, облепляет Чимина и от этой картины у Джуна сердце пропускает удар. А вот Сондык ругается. Сначала кричит, потом ворчит и отпускает с Богом.

— Он не со зла. Просто я буквально выгрыз себе место в команде. Собственно, именно поэтому тренировался больше остальных. Я думал ты его взглядом прибьешь, — смеется Чимин, запрокидывая голову и, соответственно, останавливаясь.

— Чими, — Хосок зовет друга, — пиши мне если что-то нужно будет решить тут, в СНУ, побереги свою ногу, хорошо?

— Да, Хоби, я понял, — Пак неосознанно цепляется руками за плечо Джуна, перенося вес и равновесие на одну ногу, — я тебе и просто так буду писать, хорошо?

Хоби кивает, а после пожав руку старшему, убегает по своим делам. Они вдвоём возвращаются в машину. Пак думает одну мысль. А ещё думает обсудить её или нет. Ким видит, что идёт какая-то мозговая деятельность, но не мешает. Так странно чувствовать друг друга, учитывая малый срок их взаимоотношений.

— Хён, — тихо начинает Чимин, подбирая здоровую ногу под себя.

— Слушаю, мой мальчик, — Джун вновь возвращает свою руку на бедро больной ноги.

— То, что ты сказал раньше. — Вздыхает. Пару минут молчит. — Мне не важна публичность. Я просто хочу, чтобы наши отношения не навредили твоей работе. И я тоже очень сильно влюблен в тебя.

Хватка на бедре становится сильнее. Чимин расслаблен и смотрит в окно. Знакомый пейзаж города сменяется на уже знакомый загородного комплекса. Под звонкий смех младшего, Ким заносит своего мальчика на руках домой.

Они вместе готовят обед. Пак ловко режет овощи, пока старший колдует над плитой. Играет ненавязчивая музыка, под которую Чимин дергает танцует здоровой ногой и верхней частью туловища.

Они обязательно справятся. Вместе.