Взлететь в небо, когда тебя за лапу держит разъярённый леший, задача не из лёгких. Взлететь в небо, когда тебя за лапу держит разъярённый леший и ещё при этом активно пытается покалечить, задача практически невыполнимая. Даже для такого умного и сильного Намджуна. Напрасно махая крыльями, (словно та курица перед забоем) и почти что рыча от неожиданного бессилия (хорошо что хоть не полового), Змей, мысленно взмолившись всем известным ему Богам и богатырям (этим зачем не ясно, но пусть будет), резко и весьма подло баданул лешего массивным хвостом и только было попытался взять высоту, как его тут же больно жахнули мордой о землю, ухватив за туловище чем-то подозрительно похожим не то на лиану, не то на ветку колючего дерева. Вот же! Чёртов леший! И как он только мог забыть, что тот — синкретичен? То есть может принимать облик как духа, так и человека, ещё говорящего гриба, дерева или там разумного животного диковинного окраса. Нечисть, словом! Подлая и злая!

      И чего ему в лесу-то не сидится? Какого лешего этому лешему здесь нужно? Чай зашёл попить? А деревья и кусты кто охранять будет? А зверьков там мелких всяких? А птичек-невеличек? Воробьи, между прочим, недоброжелателям сами не наваляют. Да и соловей при посторонних петь не будет. Леший же — хозяин леса, который должен блюдить за порядком на своей территории и нещадно наказывать тех, кто этот порядок нарушает (что он, собственно, сейчас и делает, но… это другое!). Что, если пока его не будет, кто-то дерево срубит или там другой леший решит отжать неожиданно освободившуюся от конкурента территорию и расширить свою? Что тогда? Кто со всем этим разбираться будет? Леший профсоюз? Король? Принц? Хосок? Он? Они? Кто-то ещё потусторонний? А может сам Кощей-аджосси? Что-то его куда-то не туда понесло. Сотрясение мозга или опять Чонгук на крыльце что-то запретное вылил?

      Почти мужественно выплюнув изо рта землю, щедро приправленную собственной кровью, и вытерев лапой рот, Намджун, пыхтя и кряхтя, поднялся на ноги и, посмотрев в глаза лешему, вновь вставшему в боевую позицию, хрипло проговорил:

      — Сокджин-ши, давайте успокоимся и поговорим цивилизованно. Мы же не дикари какие-то. Да, между нами произошёл крайне неприятный инцидент, но решать его рукоприкладством — это как-то совсем не комильфо.

      — То есть сбежать, как последнее ссыкло — это комильфо, а получить за это по морде — нет? — прорычал Сокджин, от злости начиная с ног до головы покрываться листьями и колючками. — Я всё правильно понимаю?

      — Сокджин-ши, — нервно икнул Намджун. Сокджин, что это за имя такое? У лешего, конечно, много имен, зависящих по большему счету от места его обитания: лесовик, лясун, бука, лешак, моховик, лесной дед… но что б Сокджин! Такое он слышал впервые. — Я думаю, мы просто неправильно друг друга поняли.

      — Неправильно понял ты, спутав мой дом с туалетом!

      — Я всё отмою! И ремонт сделаю! — ляпнул Намджун первое, что пришло ему на ум. Он что сделает? Ремонт? С его-то умениями держать молоток, он скорее дерево в процессе повалит, чем сделает всё аккуратно ещё и с первого раза. — Каким цветом побелку коры хотите? Белым? Синим?

      — Ой, не люблю я все эти нововведения в интерьере, — растерялся Сокджин, заметно расслабляясь. Змей хочет возместить ему ущерб? Вот это новость. — Синяя известь — это же моветон! Тем более для сосны.

      — Знаете, соглашусь с Вами, — кивнул Намджун, чуть ближе подходя к Лешему. — Нет ничего лучше нашей родной аутентичности! Белая известь — это же бессмертная классика. Вся эта квинтэссенция безумия, которая сейчас так популярна на Западе, совершенно не близка нам, обитателям бессмертного фольклора.

      — Вот прямо как с языка сняли! — просиял Сокджин, мигом передумав бить Змея. — Все эти иностранные ноу-хау вычурные и не красивые. Только литература на Западе хороша. Ещё поэзия и немного живопись.

      — О, Вы ценитель искусства? — завилял хвостом Намджун. Боже! Этот леший начинает ему нравиться! Только бы он не оказался фанатом «Сумерек»!

      — Я его покорный слуга! — не без гордости произнёс Сокджин. — Шекспир — моё всё.

      — Сокджин-ши, мы просто обязаны познакомиться поближе! — обращаясь человеком, промурчал Намджун, рукой стыдливо прикрывая член. — Вы не спешите?

      — Нет, у меня много времени в запасе, — негромко хихикнул Сокджин, стараясь не глазеть на Змея. О боже, какой мужчина! Он определённо хочет узнать его ближе. Интересно, а какую литературу Змей предпочитает? Классику? Современную? А поэзию? Может лирическую? Или эпическую? А художник любимый есть?

      — Тогда располагайтесь. Я сейчас быстро оденусь, заварю нам фруктового чая и сопровожу Вас в библиотеку, там мы сможем поговорить в куда-более комфортной обстановке, — неожиданно сексуально пробасил Намджун, потянувшись к своей одежде. Прости, дядя Шивон, встреча отменяется! Ибо когда ему ещё выпадет шанс поговорить с кем-то читающим книги дальше обложки?

      — У Вас есть библиотека?

      — Да, и она огромна! — быстро одевшись, кивнул Намджун, уже начиная сомневаться в необходимости заваривать чай. Может лучше вино и томик Шекспира?

      — Уже хочу туда!

      — Сокджин-ши, я так рад, что встретил Вас, — мартовским котом промурчал Намджун, осторожно взяв лешего под руку. — Восторги всех веков в тебе слились, и красота твоя столь совершенна, что пред тобой бледнеет Адонис и твой двойник — Прекрасная Елена. Простите, не сдержался.

      — Сонет 53, — на грани слышимости пролепетал Сокджин, напрочь забывая, зачем он вообще к змеям пожаловал. — Весна — лишь тень твоя, и ярких дней. Вселенной без тебя бы не хватало, а Осень — символ щедрости твоей: Ты и Весны, и Осени начало.

      — Всему ты даришь красоту и свет, и в мире постоянней сердца нет.

      — Намджун-ши…. — посмотрев в глаза Змею, выдохнул Сокджин. Ещё один Сонет, и у него встанет. Лишь бы Хосок этого не заметил.

      — Сокджин-ши… — в тон лешему прошептал Намджун, глупо улыбаясь. Он в раю?

      — Это что за херня? — не сдержавшись, буркнул Чимин, устав смотреть на стихотворный обмен любезностями перед собой. — Мордобоя больше не будет?

      — Да, перевелись нынче Лешие, — разочарованно цокнул Тэхён. — Экологию, что ли, в лесах проверить? То гуси-лебеди детей стороной обходить начинают, то лешие размокают, как печенье в тёплом молоке. Дальше что? Водяной людей топить перестанет? Соловьи в клетках запоют?

      — Водка станет безалкогольной? — с ужасом в голосе пролепетал Чимин, схватившись за сердце. — Где мой Юнги? Мне плохо!

      — А что? Пиво же безалкогольное есть, значит, и водке недолго осталось, — схватившись рукой за дверной косяк, проблеял Тэхён. — Чонгук!

      Во все глаз глядя на то, как его отцы бережно усаживают малохольных монархов на скамеечку и рысью бегут в дом за водой (водой ли?), Хосок то открывал, то закрывал рот. Что тут вообще происходит? Сколько его дома не было? Лет десять? Что за столь короткий срок могло уже случиться? Отцы опять кукурузу у крестьян тырили и мужики их поймали? Тогда почему просто скоморохам не продали? Каким боком тут король и принц? Неужели снова войну с соседними государствами планируют? Возможно, конечно, но с каких это пор семьи Ким и Пак перемирие заключили? А что, если эти плейбои, коим слегка за триста, уже оплакали мать и жену себе новую ищут? Монархи тут по поводу принцесс? Вот же неугомонные… У отца Джуна дела, похоже, обстоят хуже, чем у остальных, вон, с голодухи уже и к Сокджину подкатывать начал. А тот и рад, голубь сизокрылый.

      — Похоже это великое бедствие, или, проще сказать — удача, создаёт все условия для пожарного сословия, — глупо хихикнул Намджун, устав молчать.

      — Ты сам хоть понял, что сморозил? — приобнимая Чонгука за талию, спросил Тэхён. — Гук-а, а переводчик к твоему брату прилагается?

      — Боюсь, что нет, — покачал головой Чонгук. — Нам бы самим такой не помешал. А то как ляпнет иногда что-то… сиди и думай, послал или да?

      Отпоив впечатлительного принца домашним сакэ, Юнги, обернувшись, наконец, человеком, подошёл к сыну и, крепко обняв того, проговорил:

      — Рад тебя видеть. Проходи, не стой на пороге.

      — Спасибо, — на автомате кивнул Хосок, обняв отца в ответ. — По какому поводу гости?

      — Тут долгая история… — запнулся Юнги, даже не представляя даже, как всё поделикатнее объяснить сыну. — Даже не знаю с чего начать.

      — Что вы натворили? — в лоб спросил Хосок. — Говорите прямо и не увиливайте.

      — Похитили Чимина с целью жениться, но что-то пошло не так… — на одном дыхании выпалил Юнги, от греха подальше отходя от сына. Мало ли.

      — Нет, я, конечно, понимаю, что мама была не подарок, — задумчиво протянул Хосок, с прищуром посмотрев на принца. — Но чтобы после неё ориентацию менять… Не слишком ли?

      — Да не, в самый раз, — нервно отмахнулся Юнги, присаживаясь на скамейку возле принца. — Знакомься, сын, это Чимин — твой новый… мама.

      — Приятно познакомиться, — на автомате кивнул Хосок. Твою ж налево… что с нормальными мужиками брак делает! Он в ЗАГС ни ногой!

      — И это ещё не все, — стушевавшись пуще прежнего, выдохнул Юнги. — Там возле Чонгука Тэхён стоит. И он тоже твоя новая мама.

      — Пардон, попрошу, я не мама, а папа! — возмутился Тэхён, усадив Гука к себе на колени. — Будем знакомы, малой.

      — Этот «малой» тебя на сто лет старше, — фыркнул Чонгук, удобнее устраиваясь задницей на коленях короля. — Можешь звать его хёном.

      — Охренеть… мой сын, мой хён, — выпалил Тэхён, повернув голову в сторону принца. — Чимин, мне срочно нужно выпить.

      — Я не против, — одобрительно кивнул Чимин. — Только сначала нужно Юнги одеть. А то ходит тут, своими прелестями светит. Меня соблазняет.

      — Понимаю! Я вчера едва голого Чонгука пережил. Такая красота, — влюблённо протянул Тэхён. — Так и хотелось ему поскорее вставить!

      — Пассив — не приговор, да, братец? — гаденько протянул Юнги, ехидно посмотрев на Гука. — Да и жопа, оказывается, не такой уж и выход.

      — Пассив — это ты, Юнги, а я этот… универсал, — отмахнулся Чонгук, оскорблённый в своих лучших чувствах. — Не путай эти понятия.

      — Один хрен, трахают нас обоих.

      — Трахают тебя, а я седлаю!

      — Седлаешь, чтобы тебя трахнули.

      — Это уже нюансы, — стушевался Чонгук. Ему срочно нужны аргументы в свою защиту. Он — актив! Пусть и слегка пассивный. Кто не без греха? — Не придирайся к словам!

      — Вам бы подумать о спасении природы, стерилизовав себя, — укоризненно покачал головой Хосок, не узнавая собственных отцов. Со всем этим срочно нужно что-то делать! Может, знахаря позвать? Или там колдуна какого? Пусть всю эту голубизну отшепчет. А то жутко даже как-то. И за себя немного страшно.

      — Хосок! — повысил голос Юнги, недовольно посмотрев на сына.

      — А что думать-то о природе сейчас? — равнодушно пожал плечами Чимин. — Тебя же они уже породили.

      — О, я, кажется, понял! — не сдержавшись, рыкнул Хосок, проигнорировав реплику принца. — В больнице была проведена уникальная операция по разделению Змея Горыныча. Две одноногие гадюки и удав-мальчик чувствуют себя нормально.

      — Хосок! — топнул ногой Чонгук. — Удав-мальчик — это, что ли, Намджун?

      — Тебя только это смутило? — прошепелявил Юнги, поднимаясь на ноги.

      — Да, — не стал отрицать Чонгук. — А что?

      — Я не стану это комментировать! Лучше пойду оденусь.

      С поистине королевским видом пройдя мимо брата и сына, Юнги молча зашёл в дом и тут же поспешил в свою спальню. Как-то многовато событий для одного утра. Что уж там говорить про его нервную систему? Не успел он ещё вдоволь над пассивностью Чонгука потешиться, как неожиданно приехал Хосок. И теперь, похоже, потешаться над всеми ими будет именно он. Может взять принца и окопаться в своём подземелье? Вдруг их там никто не найдёт?