❛━━━━━━━❜

Микки не появляется на следующий день. И через день тоже.

— Зализывает раны, — комментирует Рекс на третий день, толкая библиотечную тележку. — Ты нехило его отшил. Я имею в виду, просто взял и посмотрел на часы? Кто вообще носит часы?

Библиотекарь попросила их расставить книги по стеллажам, раз уж они всё равно там. Йен не жалуется. Методичные действия успокаивают.

— Он застал меня врасплох, — Йен переворачивает книгу в руках. Это не вся правда. Есть и другая причина. — Это сложно.

— Что сложного в том, чтобы побаловать свой член? — Рекс прищуривается, чтобы разглядеть номера полок. — Ты не видел, как он смотрел на тебя. Будто сожрать хотел.

— Так ты в курсе? Что он...

— Гей? Конечно. Вы трындели достаточно громко, чтобы я мог сложить два и два.

Йен кладёт книгу на тележку, поправив те, что там уже лежат.

— Не думаю, что он вернётся. Может, мне лучше уволиться? Ему нужен этот класс для УДО, верно?

Рекс пожимает плечами.

— Ты не можешь уволиться, чувак. Что подумает Уокер? — Рекс указывает на него книгой. — А я скажу тебе, что он подумает. Уголовники спугнули очередного препода. Предыдущая дамочка свалила в первый же день, — он замолкает, поднимая глаза к потолку. — Должно быть потому, что О'Лири смотрел порно без наушников.

— Отлично, — вздыхает Йен. — По крайней мере, теперь он в наушниках.

— Если достаточно хорошо попросишь, держу пари, он наденет что-нибудь более подходящее твоему вкусу, — Рекс пихает его локтем.

— Мне и так хорошо, спасибо.

— Как хочешь, — говорит Рекс, похлопывая по тележке. — Я займусь этим, а ты иди поговори с О'Лири, иначе он снова нарвётся на неприятности.

Йен закатывает глаза, но возвращается в зал.

— Эй, — окликает он О'Лири, сидящего к нему спиной. Тот не оборачивается. — Эй! — никакой реакции.

На экране компьютера мельтешат тела. Йен вот предпочитает журналы. После случившегося у него больше нет желания смотреть порно. Оно вечно. И где-то там он. Увязший в маниакальной фазе, склоняется над парнем, лица которого теперь даже не помнит. Тот стал слепым пятном в его памяти. Почти безликим. Его терапевт говорит, что это потому, что Йен не всегда мог дать явное согласие, и его сексуальность стала своего рода валютой. Он не мог отмотать назад, даже если бы захотел. А он хотел бы.

Йен протягивает руку и толкает О'Лири в плечо.

— Эй! Я к тебе обращаюсь.

Он не хотел толкать сильно, но О'Лири мгновенно поворачивается и бьёт его в живот. Йен сгибается пополам, задыхаясь.

Глаза О'Лири широко распахиваются.

— Чёрт! — восклицает он. — Прости, чувак. Нельзя так подкрадываться к людям, которые отсидели.

— Ты серьёзно? — это пиздец больно. Йен медленно распрямляется, пытаясь отдышаться.

На экране крупный план, и он быстро отводит взгляд. Отчётливее всего он помнит эту часть. Камеру, сфокусированную на его члене. Режиссера, кричащего, чтобы кадр был ближе, плотнее. Он начинает потеть, ладони прилипают к рубашке. Ему трудно дышать, и через минуту он понимает, что это не имеет никакого отношения к удару в живот.

Блокнот. Ему нужен его блокнот.

— Прости, — снова говорит О'Лири.

— Выруби это дерьмо! — Йен удивляется резкому звуку собственного голоса. — Думаешь, они не отслеживают? Думаешь, твой офицер по УДО засчитает это как чтение? Какого хрена, чувак?

Йен слышит смех Рекса где-то в помещении.

Его блокнот. Он у него в рюкзаке.

По пути к столу он находит учебное пособие GED¹.

— Займись этим, — говорит он, с силой хлопая задачником о стол рядом с компьютером.

— Сдал в тюрьме, — отмахивается О'Лири со смешком. — Что ещё предложишь?

Йен игнорирует его. Отлично. Пусть смотрит порно, раз ему так хочется. Люди одержимы порно. Люди. Они смотрят. Они смотрят на него. Они смотрели на него раньше и всё ещё смотрят. Прямо сейчас он там, на чьём-то ноутбуке, телефоне, телевизоре. Он там. Он…

Он открывает блокнот на чистой странице и пытается дышать. У него трясутся руки. Иногда такое случается. Мысли разлетаются, подобно осколкам стекла. Он пытается зацепиться за что-нибудь, за что угодно.

Он пишет «ЦВЕТА» в верхней части страницы и записывает все основные. Красный зелёный жёлтый синий. Но это легко. Ему нужно сильнее замедлиться. Думай.

Пурпурный. Лавандовый. Лазурный. Лиловый.

Хорошо. Он вздыхает и роняет ручку, сжимая пальцы.

— Ты в порядке?

Йен не знает, чего ожидал, но точно не Микки. Тем не менее вот он, губы слегка приоткрыты, брови нахмурены. Йен пытается прикрыть страницу, хотя понимает, что Микки уже увидел.

— Тебе нравятся цвета, да?

Йен пытается рассмеяться, и ему это отчасти удаётся.

— Это... упражнение на память. Вроде того.

Микки садится напротив, смотрит на блокнот, а затем тянется к нему. Он открывает новую страницу и начинает рисовать.

— Слушай, — начинает он, — мне не стоило так убегать. Это было пиздец глупо. Ты ведь не обязан трахать меня только потому, что нам обоим нравятся члены, верно?

Йен кивает.

— Так что давай просто забудем об этом, — предлагает Микки. — Лады?

Йен наблюдает за пальцами Микки, обхватившими ручку. Они более расслаблены, не кучкуются на конце корпуса у стержня. Он рисует что-то с большим количеством штрихов.

— Океан, — говорит Микки, откидываясь на спинку стула и рассматривая свою работу. — Ты его когда-нибудь видел?

Йен качает головой.

— Я не был дальше Индианы.

— Я тоже, — говорит Микки, возвращаясь к заштриховыванию. — Хотя хотел бы когда-нибудь поехать. Куда-нибудь подальше от этой холодрыги. Туда, где солнце, песок, всё это дерьмо, — он смотрит на Йена и ухмыляется. — Спорим, твоя бледная задница обгорает в момент, — Микки смотрит куда-то через его плечо. — Ого, тебе удалось отвадить О'Лири от порно, — говорит он. — Он там какую-то анкету заполняет.

— Небось на премиум-подписку, — ворчит Йен.

— Не-а, — говорит Микки, щурясь. — Какой-то сайт с баннером Чикаго. Один из муниципальных, похоже. Он хочет устроиться на новую работу. Но зря он надеется попасть в бюджетные организации. Его даже в мусороуборочную не возьмут, — Микки возвращается к наброскам, добавляет песок, пальму.

— Где ты работаешь?

Микки делает глубокий вдох.

— Раньше вкалывал на стройке. Неплохо справлялся. Но после всей этой ебанины я сраный посудомойщик в «Пэтси». Знаешь эту забегаловку?

Йен кивает.

— Моя сестра работала там, до того как переехала во Флориду.

Глаза Микки расширяются.

— У тебя сестра во Флориде, а ты всё ещё торчишь здесь?

Йен пожимает плечами.

— Мы не особо общаемся.

Микки не задаёт дополнительных вопросов, и Йен рад этому.

— Тебе нравится эта работа?

— Серьёзно? Ты когда-нибудь мыл посуду? Мерзко и жарища, как в бане. За решёткой и то лучше, — он двигает блокнот обратно к Йену. Роняет ручку. — Но работа есть работа, да?

Йен пожимает плечами.

— Некоторая точно предпочтительнее другой. Уж лучше мыть посуду, чем оказаться в «Сказке» хотя бы на пять минут.

— Должно быть, хреново тебе там было.

Йен трёт лицо руками.

— Типа того.

— Как тебя туда занесло? Барменом куда угодно можно устроиться. Как ты оказался в гоу-гоу, тыча в людей своим лобком? — он начинает смеяться, но потом замечает выражение лица Йена, и улыбка гаснет. — Просто думаю, как так вышло.

— Я был несовершеннолетним и психически больным. Вот как, — отвечает Йен прямо. — И я всё ещё болен. У меня психическое расстройство.

— Что?

— О, — вымученно усмехается Йен, — прости. Мне следовало сказать «испытываю проблемы с ментальным здоровьем». Так говорит моя терапевт.

— Ты имеешь в виду что-то вроде глюков?

— Угу, — говорит Йен. — Если честно, то да. Но у меня их давно уже не было. Я сейчас кучу лекарств принимаю. У меня биполярное расстройство, но я держу его под контролем.

Микки не смотрит ему в глаза.

— Так что, считай, ты увернулся от пули, — вздыхает Йен. — Вряд ли ты захочешь трахаться со сломленным психом.

Микки ничего не отвечает. Йен наблюдает, как он потирает бровь большим пальцем.

— Думаю, мне лучше уйти, — говорит Йен, вставая и запихивая блокнот в рюкзак. — Это просто... Не знаю. Всё это не моё.

Микки указывает на стул.

— Сядь.

Йен сам не знает, почему, но повинуется. Он садится.

Микки поднимает глаза.

— Я накачал абьюзера, парня моей сестры, наркотой и запер в одном из этих, как их... В контейнере для перевозок.

У Йена слегка отвисает челюсть, совсем чуть-чуть.

— Ты сделал что??

— Так я оказался в тюрьме, — говорит Микки. — Парня звали Кеньятта, и он избивал сестру, ну я и накачал его наркотой и запер в контейнере в задней части трейлера. Думал, к моменту, как придёт в себя, он будет уже далеко. Но он очнулся и начал стучать. Его услышали. Одно привело к другому, и моя задница угодила за решётку на три года.

— Ох ты, — говорит Йен, потому что не знает, что ещё сказать. — Это...

— Так что не один я увернулся от пули, — тихо говорит Микки. — Я тоже сломлен, — он медленно поднимает взгляд. Голубые глаза сталкиваются с зелёными, и что-то дрейфует между ними, что-то оголённое и настоящее. Йен знает, что должен отвести взгляд, не дать ему задержаться, но он не может разорвать контакт. Похоже, Микки тоже.

Рекс выглядывает из-за угла.

— Эй, — зовёт он. — Ничё, если я схожу перехвачу чего-нибудь?

Йен окидывает взглядом помещение.

— Ты у меня спрашиваешь? Мне всё равно. Конечно, иди.

— О'Лири, хочешь пообедать? — он ждёт пару секунд, подбрасывая книгу. — О'Лири!

Тот отъезжает от компьютера и вынимает наушники из ушей.

— Чего тебе?

— Ты. Хочешь. Перекусить?

О'Лири пожимает плечами.

— Я не против. Вам чего-нибудь принести, ребята?

— Ну, после твоего удара мой желудок не в настроении, — огрызается Йен.

Голос Микки грубый, когда он спрашивает:

— Ты что, ударил его? Какого хрена?

— Да он просто напугал меня. Это был рефлекс.

— Моргать — вот это рефлекс. Ты не можешь ударить кого-то в живот только потому, что он застал тебя врасплох! — Микки встаёт.

— Эй, эй, эй, — говорит Рекс, протягивая руку к Микки.

— Всё в порядке, — быстро уверяет Йен. — Правда.

Микки не отступает.

— Только попробуй, бля, — огрызается он.

— Всё в порядке, — повторяет Йен. — Иди сюда. Просто сядь. Вот сюда.

Микки садится. Парни уходят, бросая быстрый взгляд через плечо.

Йен снова достаёт свой блокнот, открывает на пустой странице и подталкивает к Микки.

— Запиши это, — советует он.

— Что записать?

— То, что чувствуешь, — говорит Йен. — Мне всегда помогает.

Микки смотрит на ручку.

— Я не очень хорошо пишу, — выпаливает он.

Йен пожимает плечами.

— Неважно. Главное вывести эту негативную энергию из твоего тела.

— Я отлично вывожу энергию из своего тела, — говорит он. — Если кто-то задевает меня, я в долгу не останусь.

— Я про другое, — говорит Йен, наклоняясь вперёд. — Например, просто позволь руке двигаться. Найди занятие своему телу. Что-то, на чём можно сфокусироваться.

— Учителям не нравится мой почерк, — отнекивается Микки.

— Я не учитель.

— Ладно, и что я должен написать?

— Всё, что хочешь.

Микки, помедлив, застенчиво берёт ручку. Сгорбившись над блокнотом, он крепко сжимает пальцами самый кончик и нерешительно касается бумаги.

— Так и будешь пялиться на меня всё время?

Йен выдыхает со смешком.

— Пойду найду тебе книгу, — говорит он.

— Это не обязательно, — поспешно возражает Микки, — у меня есть «Оружие и боеприпасы».

— Мне не сложно, — говорит Йен, отодвигая стул.

Он слышит лязг большого радиатора, тянущегося вдоль окон, видит брошенную тележку для книг и стойку для журналов. «National Geographics», как и говорил Микки. Он останавливается полистать их, прежде чем двигаться дальше.

— Ты когда-нибудь читал Хемингуэя? Тебе может понравиться.

Микки не отвечает.

Йен проводит пальцами по корешкам, пока не находит то, что ищет.

— Я сейчас читаю «И восходит солнце». Там про корриду. Мы могли бы обсудить книгу.

Ответом ему служит лишь шум радиатора.

— Эй? — Йен проходит сквозь ряды стеллажей, пока не добирается до стола.

Микки нет. Блокнот и ручка остались на столе, и когда Йен подходит ближе, то видит надпись: буквы с наклоном, чернила тёмные от сильного нажима.

Я не умею читать.

— Вот чёрт, — шепчет он себе под нос, хватает куртку со стула и выбегает из библиотеки. Микки не мог уйти далеко. Он кидается через двойные двери, несётся по коридору и выскакивает через парадную дверь.

Он забегает за угол, мчится дальше по улице и уже собирается развернуться, когда замечает Микки, приближающегося к метро.

— Микки!

Если он и слышит его, то не отвечает. Йен ускоряется. Он должен догнать его, прежде чем тот дойдёт до ступенек.

— Микки, подожди!

— Отвали, — рявкает тот, не оборачиваясь.

Ещё несколько метров, метр, а потом он хватает Микки за локоть и разворачивает к себе. У него такие голубые глаза.

— Стой, — выдыхает Йен. — Давай поговорим об этом.

Микки переминается с ноги на ногу.

— Это пиздец неловко, — бормочет он. — Я просто подумал, что тебе следует знать, прежде чем ты начнёшь подсовывать мне все эти книжки.

— Но ты умеешь читать, — говорит Йен. — Ты же прочёл то, что я написал.

— Только часть, — говорит Микки и закусывает губу. — Я не всё прочёл. Это занимает у меня дохуя времени.

— Но это не значит, что ты не умеешь, — настаивает Йен. — Кто тебе это сказал? Какой-то учитель? Потому что ты можешь, даже если медленно.

— Я не хочу быть каким-то конченым тупицей! — выкрикивает Микки, подходя ближе. — Ты думаешь, я хочу быть таким?

Йен качает головой.

— Ты не тупица. Вовсе нет.

Микки подходит ещё ближе, повышая голос.

— Думаешь, мне нравится, когда слова, блядь, двигаются?!

Йен открывает и закрывает рот.

— Они двигаются?

Микки внезапно отступает, хлопая руками по бокам.

— Ты думаешь, я сочиняю.

— Нет, я так не думаю.

— Эта сучка училка в старшей школе так и сказала! Она сказала, что я не стараюсь.

— То есть слова меняют размер?

— Нет, но если я пытаюсь посмотреть на какое-то слово, то иногда оно типа смещается вверх или вниз. Или я не понимаю, в какую сторону идут буквы. Или они перестраиваются.

До Йена медленно доходит, что имеет в виду Микки.

Должно быть, Микки что-то замечает в выражении его лица, потому что делает шаг назад.

— Думаешь, я вру?

— Нет. У тебя не неспособность к обучению. Ты просто дислексик².

Микки выглядит так, будто он в ужасе.

— Я… что?

— Просто твой мозг работает по-другому. Это не значит, что ты тупой. Однажды я читал такую книгу. Там один персонаж тоже говорил, что слова шевелятся. Иногда твой мозг не успевает воспринимать информацию за глазами. Ты не виноват, что учителя этого не заметили. Они должны были делать свою работу лучше. Должны были понять это и помочь тебе.

Микки отступает.

— Да кому нужно учить читать кусок дерьма из Саутсайда? Так они думали? В этом причина?

Йен качает головой и подходит ближе.

— Я не знаю причины, — говорит он. — Но это не твоя вина.

— Заткнись нахрен, — Микки тоже подходит ближе. — Набрехал небось?

— Конечно, нет, — тихо говорит Йен. — Ты просто... просто никто не знал, как тебя учить. Этим козлам проще было сказать, что это ты дурак. Потому что они не выполняли свою работу. Никто не потрудился тебя выслушать.

— Но они были правы. Я этого не стою. Да и уже слишком поздно.

— Неправда, — твёрдо заявляет Йен, быстро подходя ещё ближе. Но Микки поднимает руку, чтобы сохранить между ними дистанцию.

— Не надо. Оставь меня в покое.

Так что Йену остаётся только наблюдать, как Микки стремглав удаляется к лестнице на станцию. Небо по-прежнему сереет над ним. Йен делает глубокий вдох. Составь список, думает он. Составь список. Но в голову не приходит ни одного слова, кроме «Микки».

❛━━━━━━━❜

— Слушай, ты что-нибудь знаешь о дислексии?

Йен мается с самого утра. По выходным занятий в библиотеке нет.

Лип вытягивает шею, проверяя, не видит ли его Тамми, а затем затягивается вейпом.

— Не особо. А что такое?

Йен даёт Фреду игрушку — маленького медвежонка с кольцом пластиковых ключей.

— У меня в классе есть один парень, я уверен, что он дислексик. Я не знаю, что делать, кроме как поискать в Интернете.

Тамми принимается ходить по кухне, и Лип прячет вейп в карман.

— Знаю только, что если у человека дислексия, это может быть непросто. Там не только проблемы со словами, а ещё и трудности в написании. Как у него с этим?

— Так себе, но он не много писал при мне.

— Наверное, избегает этого, — говорит Лип, протягивая Фреду игрушку, которую тот бросил на пол. — Он стопудово не пользуется смсками.

Йен ёрзает на диване. Лип и Тамми купили очередную развалюху, которую брат теперь ремонтирует, так что часть мебели и светильники взгромоздились на обеденном столе, подальше от только что научившегося ползать Фреда.

— Странно думать, что кто-то не переписывается. Есть же автозамена.

Лип пожимает плечами.

— Да, это должно помогать.

Йен откидывает голову назад и расслабляется, прикрыв глаза.

— Я хочу помочь ему, но не знаю, как.

— Ты ж не дефектолог, бля.

— Знаю, — тихо говорит Йен. — Но должно же быть что-то. Я не могу просто ничего не делать. Он мне нравится. Он хороший парень.

— Значит, парень.

Йен подумывает отрицать это, но к чему лгать.

— Ну, может быть.

Лип хихикает.

— Так и знал. Старпёр, небось?

Йен смеётся.

— Да иди ты. Нет. Он не старпёр. Ему за двадцать.

— На этот раз кто-то твоего возраста.

— У меня было достаточно парней моего возраста. У меня были не только мужчины постарше.

— Как скажешь, — Лип роется в кармане в поисках вейпа. Вытаскивает его и передаёт Йену.

— Избавься от этого. Предполагается, что я вообще не курю.

— Да ты под каблуком, — фыркает Йен.

Уголки губ Липа приподнимаются.

— На себя посмотри.

❛━━━━━━━❜

Он знает, что лучше не высовываться днём. Вместо этого он убирается в квартире. У него скопилось слишком много белья для стирки, но дерьмовая стиралка в подвале, работающая на монетках, постоянно заедает. Йен знает, ему повезло жить в этом здании, но он не может разбрасываться четвертаками.

Хм. Теперь, задумавшись об этом, он вспоминает, что должен проверить счёт.

Дома Йен складывал деньги в ящик стола. Пересчитывая, он старался не прикасаться к ним, особенно, к пятидесятидолларовым купюрам. У него получалось откладывать бо́льшую часть. Удивительно, что ещё что-то осталось после того, как он снял себе отдельное жильё.

Он включает ноутбук и заходит на страничку своего банковского счёта. У него ушло много времени, чтобы понять, что он может просто открыть счёт. Что ему не придётся иметь дело с наличкой в ящике стола. К счастью или нет, но баланс на карточке или цифры на экране вроде как делали это менее реальным.

Боже, да он почти на мели. Хватит только на аренду за три месяца, но он знает, ему повезло дорасти до этого. С работой в «Алиби» и этим репетиторством он едва сведёт концы с концами. Он выбрал самую дешёвую из возможных квартиру. Саутсайд со всей этой новой темой благоустройства теперь ему не по карману. В Вестсайде странно, но за год жизни здесь он привык. Лип предложил ему занять комнату в их доме, чудесным образом оставшемся в Саутсайде, но пришло время двигаться дальше.

Тем не менее Йен старается не думать о том, откуда всё это. Танец — $20. Минет — $50. Секс — $200. Если он отправлялся с кем-то домой, его такса обсуждалась. Учитывая, что он регулярно получал стодолларовые купюры от старых хрычей только за то, что танцевал в своих золотых шортах, это была выгодная сделка.

А потом, конечно, было порно. Он заработал достаточно для двухмесячной аренды. Значит, всё это была валюта, как и сказала его терапевт. Его тело приносило ему деньги.

Однажды он услышал мнение, что тело каждого так или иначе зарабатывает деньги. Вы меняете спину на работу на стройке, ноги — на работу на рынке, запястья и колени — на работу на кухне. Устойчивую психику — на работу няней. Но Йену трудно отделить использование своего обнажённого тела от денег. Может быть, если бы это он так решил, но он никогда не чувствовал, что это его осознанный выбор. Не совсем. Казалось, это всё, что ему оставалось.

Он гонит от себя эти мысли. Должен ли он составить список? Нет, всё не настолько плохо. Сделать дыхательное упражнение на счёт? Если он задумывается об этом, то, вероятно, необязательно.

Билл громко мяукает у его ног, поэтому он поднимает её.

— Что мы будем делать, а? — вопрошает Йен детским писклявым голосом. Кто бы мог подумать, что он станет одним из тех людей, которые так воркуют с домашним животным. Но посмотрите на него теперь. — Хочешь в шарфовое гнёздышко?

Когда он впервые нашёл её в снегу, она так замёрзла, что он расстегнул куртку и сунул её за пазуху. Она тут же свернулась калачиком, хотя ей не в чем было устроиться. Он крепко прижимал её к себе в метро, не обращая внимания на мяуканье, то и дело раздававшееся во время резкого торможения. С тех пор она норовила пробраться к нему под рубашку. В конце концов, он взял свой старый шарф и, завязав, перекинул через плечо, подобно слингу, который когда-то был у Дебс. Билл забиралась внутрь и сидела там, наблюдая за тем, чем он занимается.

Вот и сейчас Йен усаживает её, а она выглядывает наружу.

— Теперь веди себя хорошо, — говорит он. — У меня много дел.

Он закрывает окошко онлайн-банка и открывает другое, набирая: «Упражнения для взрослых с дислексией». В результатах поиска в основном платные услуги: занятия и дорогие методички, на которые у него нет денег. Поэтому он продолжает прокручивать вниз, пока не замечает кое-что многообещающее.

Многим дислексикам помогает чтение по слогам. Слоги разбивают слово на части, так легче услышать звуки и читать части слова. Приведённые ниже упражнения можно произносить вслух, так как людей с дислексией легче экзаменовать устно.

Йен открывает рюкзак и достаёт блокнот. Он аккуратно переписывает в него слова, не забывая оставлять пробелы между ними.

Лиха беда начало.

Он смотрит на часы. Почти три часа дня. Наверное, самое время прогуляться.

Он вытаскивает Билл из шарфа и опускает на пол.

— Время вышло, — говорит он. — Мне нужно кое-куда сходить.

❛━━━━━━━❜

Он, конечно, нарывается. Йен вздыхает, делая пересадку на метро. Когда-нибудь он задумается о машине. Когда-нибудь. Кто знает.

В «Пэтси» по-прежнему висит колокольчик над дверью, и он звенит, когда Йен заходит. Здесь пахнет так же, как и везде: жирной едой и сигаретным дымом. Это успокаивает. Столы завалены грязными тарелками. Официанты сгребают их и складывают в стопки.

Блондинка бросает тряпку на стол.

— Где, чёрт возьми, помощник официанта?

— Он уже отработал, — говорит другая. — Остался только посудомойщик. Видимо, вышел на перекур.

— Меня так тошнит от этого. Почему они продолжают ставить короткие смены? Нужно чтобы один работал до закрытия, — она вздыхает и смотрит на Йена. — Просто садитесь где угодно, мне всё равно.

— Нет, — откликается он, — мне нужен ваш посудомойщик. Микки. Думаете, он снаружи?

— Ты серьёзно, блядь? — блондинка вытирает стол и швыряетт тряпку в красное ведро. — У мусорки, наверное. Где ему самое место.

— Да ладно тебе, не будь такой стервой, — обращается к ней другая.

Йен оставляет официанток, позволив колокольчику прозвенеть у себя за спиной. Он находит в кармане перчатки и натягивает их. Здание широкое, но не очень длинное, его не сложно обойти даже по снегу. И Микки действительно стоит там и курит, поставив мешок мусора у ног. Увидев Йена, он качает головой.

— Какого хрена тебе нужно?

Йен смотрит вниз, переступая через обледенелые участки.

— Хотел с тобой поговорить. Мне не нравится, как мы закончили.

— Мне не о чем с тобой разговаривать. Я не собираюсь возвращаться в эту библиотеку. С чего бы?

— С того, что это хорошо для твоего личного дела, — говорит Йен. — И потому что я могу тебе помочь.

Микки качает головой.

— Ты школу-то закончил? Думаешь, я не заметил, как ты листал задачник GED?

Йен стискивает челюсть.

— Это совершенно не важно. Я хорошо читаю, научился в четыре года.

Микки делает долгую затяжку.

— Как ты научился? — его голос низкий, и он пинает пакет с мусором под ногами.

— Моя сестра часто читала мне вслух. И брат тоже. Думаю, я просто начал понимать. Сначала запоминал слова, потом разбивал их. Ты знаешь, что такое слог?

Микки не отвечает.

— Это как произносить слово по частям, будто оно разделено. Например, «Пироги Пэтси». В «Пэтси» два слога — пэт и си. В «Пироги» больше — три. Его произносить дольше. Как-то так.

— Сколько слогов в ёбаной жопе, — выплёвывает Микки.

— Два.

— На самом деле, это не вопрос.

— Почему бы и нет? Это такое же слово, как и все остальные.

Микки делает долгую затяжку.

— И как это должно мне помочь? Потому что лично я не думаю, что это сработает.

— Это для начала, — мягко говорит Йен. — И я собираюсь кое-что распечатать в библиотеке. У них, наверное, есть спецлитература или что-то в этом роде, — он щёлкает пальцами. — Подожди. Задачник GED, как ты и сказал. Там есть кое-какие упражнения. Мы оба могли бы заниматься. Когда ты закончишь с чтением, я могу взяться за математику. Она мне не даётся.

Микки смотрит себе под ноги.

— Я хорошо разбираюсь в математике.

— Правда?

— Всегда умел решать задачи в уме. И даже быстро. Если есть что-то, чего я не знаю, я могу просто посмотреть правила и решения, пока не пойму. Например, эта штука с буквами вместо цифр.

— Алгебра?

— Да, она. Я сам в ней разобрался.

Йен рискует и тянется за сигаретой. Микки сразу же передаёт её.

— Тогда, может быть, ты сможешь мне помочь, — говорит Йен. — Может быть, мы сможем помочь друг другу.

— Идёт.

Йен с улыбкой выпускает дым.

— Да?

Микки тоже улыбается, переминаясь с ноги на ногу.

— Конечно.

— Здорово.

Микки поднимает глаза, и между ними происходит то самое нечто. Йен чуть кивает.

— Мне пора, — неожиданно говорит Микки. Он поднимает пакет и бросает его в мусорный контейнер, прежде чем потянуться к дверной ручке.

— Увидимся в понедельник?

— Судя по всему, — отвечает Микки, не оборачиваясь.

Йен идёт к метро, докуривая сигарету. Алгебра. Алгебра всегда была для него мукой. Как, чёрт возьми, Микки смог разобраться в ней сам? Кому она вообще нужна?

Он думает о том, как расслабляются пальцы Микки, когда тот рисует. Может быть, если получится придумать, как помочь ему держать ручку правильно… Интересно, какие у него руки? Вероятно, грубые.

Он отпускает свои мысли в полёт фантазии об этом образе. Они будут ощущаться шершавыми на его коже, если Микки дотронется до него, голого и открытого на кровати. Он может скользить ладонями по бёдрам, тазу, груди Йена, оставляя за собой мурашки.

Йен ловит себя на том, что задерживает дыхание. Блядь. Он не может удержаться от улыбки. Об этом так приятно думать. У него давно не было секса. Три свидания за два года — не особо впечатляющий послужной список. Но на большее он не был готов. Приятно слегка увлечься кем-то и не бояться этого. Не сразу задаваться вопросом, что он будет делать, когда с него снимут одежду. Не нужно ничего объяснять. Не бояться того, что случилось, и того, какой это оставило в нём отпечаток. Просто снова раствориться в ком-то. Ощутить чьё-то присутствие на второй половине кровать. Тепло. Заботу.

Поезд появляется в поле зрения. Йен не может дождаться понедельника.

❛━━━━━━━❜