❛━━━━━━━❜

Йену нравится читать по многим причинам, но больше всего ему нравится ощущение книги в руках. Гладкие страницы под подушечками пальцев, ровные чёрные строки успокаивают. Во время чтения он почему-то дышит размеренне и глубже, плечи расслабляются.

Когда он был маленьким, денег в семье на книги не было, но у него был читательский билет, и этого хватало. Ему по-прежнему нравится бывать в библиотеке, но он гордится своей личной коллекцией книг, составленных стопками у стены. Несколько самых любимых он хранит на тумбочке у кровати. «Илиада». «Гордость и предубеждение». «Убить пересмешника».

Надо бы купить для них полку.

Сейчас он читает «Песнь Ахилла». Это красивое произведение. Он уже может сказать, что книга присоединится к стопке фаворитов. Йен заканчивает главу, вздыхает, откладывает книгу на тумбочку и смотрит в изножье кровати. Билл свернулась калачиком у ноги Микки и мурлычет. Взгляд Йена скользит вверх, танцуя по телу спящего Микки, пока глаза не встречаются с мягко приоткрытыми губами.

Читая, Йен сидел, прислонившись спиной к изголовью, поэтому он спускается обратно под одеяло, стараясь, чтобы матрас под ним не слишком сильно прогибался. Когда он устраивается поудобнее, Микки, не открывая глаз, протягивает руку, нащупывая его плечо.

Йен резко вдыхает от соприкосновения. Это так интимно, так знакомо, и ему это нравится. Он смотрит в потолок, затем поворачивает голову к кухне и видит свои лекарства на подоконнике. Он думает о том, что надо встать и принять их, но теперь, когда Микки прикасается к нему, он никуда не денется. Йен с улыбкой оглядывается на него.

Это кажется нереальным. Не совсем. Кажется невозможным, что у него может быть парень. Настоящий парень, который заботится о нём, которого он может обнять и коснуться. Поговорить с ним. Смеяться вместе. Было так много лиц, так много людей, имён которых он никогда не спрашивал, так много тел на пути. Но то в прошлом. А это — настоящее. Они вдвоём в этой постели, в этой тихой комнате. Он протягивает руку и кладёт её поверх руки Микки.

Микки делает глубокий вдох и медленно открывает глаза. Он выглядит почти удивлённым с секунду, но затем расслабляется. Его губы растягиваются в улыбке.

— На что, чёрт возьми, ты смотришь?

Йен выдыхает со смешком:

— Ты такой жаворонок.

Микки ухмыляется.

— Ну да.

Йен улыбается.

— Знаю. Но я не сплю уже почти час. Читал, — он сжимает руку Микки. — Смотрел на тебя.

— Маньячина, — говорит Микки.

Йен медленно отпускает руку Микки и тянется к его щеке, проводит большим пальцем по губам.

Микки поднимает брови.

— Ты что-то задумал?

Йен ухмыляется.

— Да.

Микки закусывает губу, прежде чем расплыться в улыбке.

— Хорошо.

❛━━━━━━━❜

Йен был удивлён желанию Микки сходить куда-то на завтрак. Ещё больше его удивило предложение посетить небольшое кафе в Саутсайде, на облагороженной улице со всевозможными претенциозными магазинами.

Им пришлось долго ждать снаружи, и Микки почти всё время молчал. Но теперь они внутри, у окна, за маленьким столиком с розовым цветком в крошечной вазе, и, прикоснувшись к нему, Йен понимает, что тот живой.

Микки молчаливо разглядывает своё меню. Йен прочищает горло, но Микки не поднимает глаз. Наконец Йен теряет терпение.

— Что происходит? Ты ни слова не произнёс, с тех пор как мы...

— Знаю. Я думал, — Микки нервно скользит языком по внутренней стороне щеки. — Наверное, нам стоит поговорить.

— Поговорить? О чём? Что случилось?

Чёрт.

— Ничего не случилось, — Микки наклоняется вперёд, — просто со вчерашнего вечера не мог выкинуть кое-что из головы и не знал, как тебе рассказать. Так что я просто скажу это.

Йен сглатывает и опускает голову.

— Хорошо.

Микки не смотрит ему в глаза. Он пожимает одним плечом.

— Хочу поговорить о том, чего ещё мы не хотим.

Йен прищуривается.

— Чего мы не хотим?

— Да, — Микки понижает голос, — чего мы не хотим делать. Например, я не хочу, чтобы мне лизали задницу.

Йен тоже наклоняется вперёд.

— Ты имеешь в виду, типа, вещи, связанные с сексом?

Микки кивает.

— Ла-адно, — медленно произносит Йен. — Так…

— Доброе утро! — официантка наполняет их стаканы водой из графина и преувеличенно жизнерадостно улыбается. — Кофе?

— Да, — говорит Йен, пытаясь сориентироваться и терпя неудачу. — Эм, да. Два кофе.

— Уже несу, — говорит она, не переставая сиять улыбкой, и направляется на кухню.

Йен подаётся вперёд, оглядывая помещение. Тут достаточно людно и шумно, чтобы он не беспокоился, что их услышат.

— Так что... — начинает он. — Что ты имеешь в виду?

— Хочу знать, что для тебя не обсуждается, — говорит Микки, тоже наклоняясь вперёд. — Расскажи, что тебе не нравится.

Розовые стены украшены синими тарелками, на окне белая кружевная занавеска и…

— Эй. Ты в порядке? — Микки подпинывает Йена ногой под столом. — Ты не обязан мне говорить. Всё нормально. Можем просто посидеть.

— Нет, всё хорошо, — Йен делает глубокий вдох, медленно выдыхает. — Я хочу тебе рассказать. Это просто тяжело, — он смотрит куда-то поверх плеча Микки, прежде чем вернуть взгляд. — Такое ощущение, что это длинный список. Раньше он не был таким, но...

— Всё нормально, — говорит Микки. — Ты можешь сказать мне.

Йен складывает руки на столе.

— Всё изменилось. То, с чем раньше у меня не было проблем… Теперь всё иначе. Не после… ты знаешь, — он сглатывает. — Может, когда-нибудь я снова буду не против, но не сейчас.

Микки пристально смотрит на него.

— Например?

Йен опускает взгляд на свои руки. Трудно говорить, смотря Микки в лицо.

— Например... я не хочу, чтобы меня трахали в рот, — тихо говорит он. — Раньше мне это нравилось, но теперь нет. Потому что я не могу контролировать темп. И мне не нравится, когда они крепко держат мою голову, когда кончают.

— Они? — голос Микки звучит мягко.

Йен прочищает горло.

— Парни. Я не... — он делает глубокий вдох. — Я имею в виду, мне это не нравилось. Так что я не знаю, смогу ли я когда-нибудь позволить кому-то сделать это снова. Трахнуть мой рот.

Микки кивает, и на мгновение они замолкают. Гул голосов вокруг, солнечный свет в окне, запахи с кухни. Йен впитывает всё.

Когда в поле зрения появляется женская рука, они оба испуганно отшатываются. Официантка быстро наполняет чашки.

— Готовы сделать заказ? — её голос звонкий и дружелюбный.

— Эм... — Йен переводит взгляд с неё на Микки и обратно.

— Просто кофе, — говорит Микки.

— Эм, — повторяет Йен. — Да, просто кофе.

Она хмурит брови. Они уже заняли место, и Йен голоден. Он не знает, что делает Микки, но соглашается.

— Хо… рошо, — тянет она. — Если передумаете, дайте мне знать, — и уходит обратно на кухню.

Они не сразу возобновляют разговор. Микки снова поднимает руку и барабанит пальцами по столу.

— Ты не голоден? — спрашивает Йен.

Микки пожимает плечами.

— Это место заставляет меня нервничать. Слишком модное.

Йен кивает.

— Мы можем купить по буррито на улице. Хочешь уйти?

— Не-а, — говорит Микки, — давай сначала допьём кофе.

Снова повисает тишина.

— А как насчёт тебя? — Йен заглядывает Микки в глаза. — Какие ещё границы?

Микки медленно убирает руку и прячет её под стол.

— Не всегда нравится, когда меня бьют.

Йен приоткрывает рот, но не сразу находится, что сказать.

— Микки, зачем мне…

— Типа как, знаешь, — Микки пожимает плечами, — шлёпают, я думаю. Иногда это нормально. Иногда нихуя не нормально, — он быстро моргает. — Это только мой выбор.

— Конечно, — тихо соглашается Йен.

— Никто не может делать это без моего согласия, — говорит Микки. Он звучит грубо, но устало. — Один чел продолжал шлёпать меня по заднице и бёдрам, пока я не развернулся и не въебал ему. Именно поэтому быть снизу в долбаной тюрьме не вариант. Ублюдок решил, что может делать что ему вздумается.

Йену отчаянно хочется снова взять его за руку. Сделать хоть что-нибудь. Но он останавливает себя.

— Ещё мне не нравится, когда меня называют педиком, — говорит Микки. — Особенно, когда трахают, — он внезапно смотрит на Йена резко, почти с вызовом.

— Я бы не стал, — говорит Йен, и он поражён твёрдостью своего голоса. — Я бы никогда так не сделал. Мне это тоже не нравится.

— Угу, — хмыкает Микки, сжимая челюсти.

Йен глубоко вдыхает и выдыхает:

— Мне не нравится... мне не нравится, когда меня называют шлюхой.

Повисает пауза.

— Ладно, — тихо говорит Микки.

— Я серьёзно, — настаивает Йен, — никогда. Даже если мы играем.

Микки медленно поднимает на него взгляд.

— Я не буду.

— И сам я не хочу называть так тебя, — тон Йена быстрый и резкий. — Я просто… Я не хочу ничего из этого.

Микки кивает.

— Прости, если это тебе нравится. Или если ты хотел бы этого, — осторожно начинает Йен. — Я просто не могу этого сделать.

— Без проблем. Ты не обязан.

— Мне жаль, — быстро откликается Йен. — Похоже, тебе это нравится. Это…

— Нет, всё норм, не парься, — отмахивается Микки.

— Я имею в виду, может быть, когда-нибудь я…

— Йен, — тон Микки твёрдый, но голос добрый, — ты не обязан.

Йен смотрит вниз, борясь с желанием извиниться ещё раз, а когда поднимает взгляд, встречается глазами с Микки. Тот мягко улыбается, кивая.

— И мне не нравится, когда меня называют сучкой, — Йен вздёргивает подбородок. — Я не чья-то там сучка.

Микки приоткрывает рот, но он ничего не говорит.

— Если уж на то пошло, то я просто хочу, чтобы для разнообразия меня хоть раз назвали моим собственным именем, — продолжает Йен, смягчаясь. — Моим настоящим именем.

— Ага, — Микки кивает. — Понял.

Йен делает глоток кофе.

— Что ещё не обсуждается?

Микки стучит по столу один раз.

— Да всё вроде. У тебя?

Йен ставит кофейную чашку на стол.

— Думаю, и у меня всё.

Он снова тянется к руке Микки, и тот позволяет ему переплести их пальцы.

— Теперь я предлагаю обсудить то, что тебе нравится, — тихо говорит Йен. — Давай поговорим о том, что актуально.

В кафе шумно, но Йен может слышать, как Микки медленно выдыхает.

— Что тебе нравится в постели? — Йен немного усиливает хватку на руке Микки.

— Это, — сразу говорит Микки. — Когда вот так крепко.

— Я заметил, когда мы играли. Тебе нравится, когда твои руки удерживают, немного прижимая. Верно?

Глаза Микки широко распахиваются, когда он кивает.

— Да. Блядь, мне это очень нравится. Когда крепко держат, необязательно за руки. Это даёт какое-то такое чувство, вроде… Ну, знаешь, как будто мне не нужно особо думать.

— Отключает сознание? — Йен сжимает ещё чуть-чуть.

Микки облизывает губы.

— Ага. Наверное.

— Микки, — медленно и осторожно начинает Йен, — тебе нравится, когда кто-то другой руководит?

Микки закусывает губу, отпускает её.

— Что?

— Когда кто-то другой помогает тебе выкинуть всё из головы? Тебе нравится… — должен ли он это сказать? — Быть...

— Сабом? — тихо спрашивает Микки. — Это же так называется?

Йен едва может дышать. Он медленно кивает.

— Не знаю, назвал бы я это так, — говорит Микки, — но мне нравится быть снизу. И мне нравится, когда тот, кто сверху, ведёт себя, бля, соответственно. Я могу быть напористым пассивом с лучшими активами, но я не хочу, чтобы мой актив вёл себя как размазня.

Йен борется с усмешкой.

— Чего?

— Я обещаю не вести себя как размазня, — клянётся Йен.

Микки позволяет улыбке ускользнуть вместе с поднятием бровей.

— Ты охуенный актив. Я это уже знаю, исходя из того, что мы успели сделать.

— Вот как? Что именно тебе понравилось?

— То, как ты держишь меня, говоришь мне, когда я могу кончить. То, как ты схватил меня за задницу и сказал...

— Что сказал?

Микки краснеет. Он реально краснеет.

— Когда ты сказал, что готов поспорить, что я отлично принимаю.

Йен моргает, глядя на него. Его член заинтересован в этом разговоре. Очень заинтересован.

— Уверен, что так и есть, — говорит он, поднимая бровь. — С такой задницей по-другому и быть не может.

Микки издаёт смешок, смущённо косясь вправо.

Йен наклоняется и ловит взгляд Микки, возобновляя их зрительный контакт.

— Я хочу, чтобы тебе было приятно.

Микки улыбается.

— И у тебя получается. Всегда.

Йен толкает его ногой под столом.

Микки подталкивает его локтем в ответ.

— Ладно, а тебя что заводит?

— Я хочу медленно входить в тебя, — говорит Йен, — чтобы наблюдать всё. Растяжку. Твою задницу. Если ты встанешь на четвереньки, я смогу вытрясти из тебя душу.

— Чёрт.

— Или ляжешь на спину, — Йен поднимает бровь. — Это то, чего я бы действительно хотел. Я бы хотел, чтобы ты лежал на спине, чтобы видеть выражение твоего лица, когда я двигаюсь в тебе. Видеть, что ты чувствуешь.

Ошеломлённый, Микки шумно выдыхает.

— Иногда нужно подождать, — продолжает Йен. — Из-за размера. Может потребоваться время, чтобы к нему приспособиться. Сделать всё так, чтобы тебе было комфортно.

— Я смогу тебя принять, — тихо говорит Микки. — Хочу принять тебя.

— М-м-м, — Йен с улыбкой бросает быстрый взгляд на губы Микки.

— Хочу тебе кое-что сказать, — говорит Микки. — У меня никогда не было, — он оглядывается и понижает голос: — Никогда не было такого большого, как у тебя. Хотя я мечтал об этом.

Йен кивает. Его член пульсирует. Он задаётся вопросом, встал ли у Микки тоже.

— Я могу исполнить эту мечту.

Микки закусывает губу.

— Знаю.

— Как ты любишь? — Йен едва дышит, когда говорит это. Забытый кофе остывает.

— Жёстко, — решительно заявляет Микки немного громче, а затем снова понижает голос: — Даже если мы не спешим, я хочу, чтобы это было жёстко.

Йен закрывает глаза и медленно открывает их.

— Чёрт, звучит здорово.

— Уверен, ты можешь сделать так, чтобы я кончил, даже не прикасаясь к члену, — Микки поднимает бровь. — Как думаешь, тебе это по силам?

— Чёрт, — Йен быстро кивает. Он снова оглядывается по сторонам. — Хочу увести тебя отсюда.

— Ага, — говорит Микки. Он бросает на стол немного наличных. — Прямо сейчас, блядь.

— Куда пойдём? — голос Йена низкий, член твёрдый. Он прикрывается курткой, вставая.

— Ко мне, — отвечает Микки после небольшой паузы.

Место, которое Микки ненавидит. Дом, в который он никогда не хотел возвращаться.

— Ты уверен? — Йен протягивает руку, но Микки её не берёт.

— Всё будет нормально, — говорит он, и его голос звучит так, будто он пытается убедить самого себя. — Пошли.

❛━━━━━━━❜

Дверь не заперта. Похоже, замок даже не работает. Краска со стен отслаивается, на крыльце намусорено.

— Это настоящая дыра, — говорит Микки, когда они заходят. В гостиной повсюду валяется какое-то барахло.

Йен не пытается как-то сгладить момент ради Микки. Не говорит, что это неправда. Представить это в положительном свете невозможно.

— Сестра отчалила на днях, — делится Микки. — Переехала с подругой в Миннеаполис. Так что тут только я и вся это хренотень, — он быстро указывает рукой на кучу чего-то похожего на инструменты и автомобильные запчасти вперемешку со сломанными стульями. — Не знаю, что, чёрт возьми, мне делать.

Йену трудно смотреть Микки в глаза. Он не знает, почему. Это место навевает тоску. Обстановка совсем не соответствует Микки, которого он знает. Пожар, что вспыхнул между ними в кафе, затухает, сменившись нервирующим чувством: будто за тобой наблюдают из тёмного угла.

— В любом случае, — наконец говорит Микки, — мы можем пойти в мою комнату.

Его комната ничуть не лучше, от грязной кровати, на которую они осторожно ложатся, воняет. Микки спинывает какую-то одежду на пол и наклоняется над Йеном.

— Теперь ты сам можешь видеть, почему я не хочу сюда приходить, — говорит он. — Чувствую себя здесь трупом в склепе.

Йен осторожно скользит ладонью по руке Микки, обхватывая его шею.

— Ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем это.

Микки фыркает и отводит взгляд.

— Да пофиг, — говорит он.

— Эй, — Йен проводит рукой по затылку Микки. Микки оборачивается. — Я серьёзно...

— Как бы то ни было, я тут надолго не задержусь, — Микки пожимает плечами и ложится рядом с Йеном, уставившись в потолок. — Это только вопрос времени, когда я выкину какую-нибудь глупость. Ввяжусь в драку или ещё чего.

— Тогда не надо, — Йен поворачивается на бок. — Не ввязывайся в драку.

— Слушай, — огрызается Микки, — если меня кто заденет, я отвечу.

— Но не обязательно же драться.

Микки вздыхает и тоже поворачивается на бок.

— Я не хочу, чтобы ты возвращался в тюрьму, — осторожно продолжает Йен. — Мне... мне нужно, чтобы ты был со мной. Ты мне подходишь.

— Я никому не подхожу, — Микки побеждённо замолкает. — Посмотри на это всё. Вот кто я есть.

— Нет, — твёрдо говорит Йен. — Это просто место, где ты живёшь.

Микки снова переворачивается на спину и смотрит в потолок.

— Не знаю, что мне делать со всем этим дерьмом. Как из этого выбраться. Хочу просто оставить всё на корм крысам и никогда не возвращаться. Пусть всё тут рухнет к чертям собачьим.

Йен изучает профиль Микки, линию носа, контур губ.

— Должен быть кто-то, кто захочет это купить.

— Эту халупу? Зачем? — спрашивает Микки с издёвкой.

— Ради участка, — говорит Йен. — Земля чего-то да стоит. Какие-нибудь застройщики могут заинтересоваться. Так было с нашим домом и двумя другими по соседству. Их снесли и построили таунхаусы.

— А поподробнее? — Микки в замешательстве.

— К нам пришла женщина, — начинает Йен, — поговорила с Липом и сделала предложение: семьдесят пять штук. Он согласился. Сестра была в бешенстве. Мы все получили свою долю, — он делает паузу. — Но свою я уступил Липу, ему было нужнее. Он скоро продаст дом и вернёт мне деньги.

Микки отзывается не сразу.

— Ты отдал свои деньги?

Йен пожимает плечами. Для него это не имеет значения.

— Они не были мне нужны, — говорит он. — Не так, как Липу. Я не мог просто позволить ему, Тамми и Фреду оказаться на улице. Я оставил себе немного, чтобы снять квартиру, купить кое-какую мебель и мелочи, кое-что положил на счёт в банке, но у меня и так было достаточно… После работы в клубе. Меня иногда снимали на всю ночь. А один парень заплатил почти за целую неделю. Он был моим клиентом некоторое время, — он сглатывает, стараясь не думать о том, чем ему пришлось заниматься за эти деньги. Он пытался полностью заблокировать это воспоминание, но вот оно, снова всплывает из грязи. — Так что я решил отдать их брату. Пока. Но, честно говоря, я где-то даже рад. Я нервничал из-за такого количества денег. Лип вернёт их. Он собирается пожить в доме ещё с год, а затем продать. Они подумывают о переезде в Милуоки.

— И всё же, — говорит Микки.

— Ага, — Йен делает глубокий вдох, — знаю. И дело в том, что та женщина даже не была представителем застройщиков. У неё просто были деньги. Наличка. Она перепродала дом намного дороже. Лип был в ярости. Обычно, он не позволяет людям так себя наёбывать. Просто тогда очень нужны были деньги, и он не продумал всё до конца.

— Чёрт, я бы за сколько угодно это продал, — говорит Микки. — Мы тут хрен знает сколько жили. Мой отец, блядь, родился в этом доме. Прямо в этой комнате. Так что это должно окупиться.

Йен приподнимается на локте и снова смотрит на Микки.

— Значит, надо его продать. Ты выручил бы немного денег, чтобы начать всё сначала. Должен быть способ найти покупателя.

— Может быть, — Микки не выглядит таким уверенным. В том, как он держится, проскальзывает нервозность. — Не знаю даже.

— Где могут быть документы? На дом.

Микки издаёт почти саркастический смешок.

— Я выгляжу так, будто знаю? Посмотри вокруг.

Йен замолкает, пытаясь прикинуть, как можно продать недвижимость без документов. Или хотя бы где их достать. В городской управе? Чёрт, это, вероятно, займёт кучу времени. Вся эта бюрократия всегда занимает кучу времени.

— Разберёмся, — говорит Йен, пытаясь убедить себя. — Должен быть хоть какой-то вариант.

Наступает тишина. Микки не двигается. Он даже не смотрит Йену в глаза, приковав взгляд к потолку.

— Мик.

Микки смотрит на него. Его глаза влажно блестят — совсем чуть-чуть.

— А?

Йен осторожно наклоняется над ним и проводит пальцами по его волосам. Снова близко к шраму, но он не осознаёт этого, пока Микки не отталкивает его руку.

— Прекрати, — выплёвывает он. — Оставь его в покое.

Йен садится.

— Я не хотел, — говорит он. — Совсем забыл. Я просто пытался... утешить тебя, наверное.

— Не надо. Я в порядке, — Микки снова замыкается в себе.

Йен чувствует, что должен встать, что он и делает.

— Давай убираться отсюда, — говорит он. — Вернёмся ко мне. Тут…

— Тут что? — Микки садится, его тон резкий.

— Тут... плохо.

— Думаешь, ты лучше меня?

Йен чувствует, как его глаза расширяются. Что происходит?

— Н-нет. Послушай, я просто… Я не знаю. Просто чувствую, что нам нужно уйти отсюда.

Микки сжимает челюсти, скрипя зубами.

— Изменил мнение обо мне? Теперь, когда видишь меня таким? Думаешь, я хочу так жить?

— Это место убьёт тебя, — громко произносит Йен. — Этот дом — клоака, Мик! И он только напоминает тебе обо всех случаях, когда твой отец...

— Не говори о моём грёбаном отце! — выплёвывает Микки.

Йен поднимает руки вверх.

— Я просто… — он резко вздыхает. — Он причинил тебе боль. И я чувствую, что это место усугубляет всё случившееся. В смысле, посмотри на это.

Микки пристально смотрит на него.

— Ты не вправе судить меня за это. Думаешь, я этого хочу?

— Нет, я знаю, что не хочешь.

— Тогда прекрати, блядь, судить меня! — выкрикивает Микки. Он замолкает, затем снова открывает рот: — Потому что я тоже мог бы осудить тебя за то дерьмо, которое ты делал.

Чёрт.

Йен с трудом сдерживает крик. Это был только вопрос времени, когда это будет брошено ему в ответ. Он был глуп, полагая, что могло сложиться иначе.

— Бля, подожди, — быстро начинает Микки. — Йен, я не это имел в виду. Не в этом смысле. Я не имел в виду...

Йен резко вздыхает:

— Я пойду.

Микки вскакивает с кровати.

— Чёрт. Я просто имел в виду… Я не это имел в виду. Это как ты дотронулся до моего шрама. Я не хотел, — Микки не тянется к нему, но выглядит так, будто хочет.

Йен не хочет его прикосновений.

— Пошёл ты, — выплёвывает он. — Не звони мне.

Входная дверь по-прежнему не заперта. Они даже не потрудились закрыть её. И Йен оставляет её открытой. Он просто выходит и спускается по ступенькам на улицу. Его ноги быстры, когда он уносится прочь, убегая от слёз.

Он бежит, пока не оказывается перед своим бывшим домом. Нет. Это не его дом. Это всего лишь место. Просто таунхаус. Он ничего не узнаёт. Ни окон. Ни двери. Он смотрит на крыльцо, а затем на грязный двор. Раньше он играл там, на той же лужайке, но сейчас всё выглядит по-другому. Теперь всё иначе.

Йен видит маленькую девочку, выглядывающую из окна и пристально смотрящую на него. Он поднимает руку, чтобы помахать, но передумывает.

Он поворачивается и убегает. Бежит, пока не оказывается на станции, с которой уезжал всю жизнь. Он ждёт на платформе. Теперь слёзы текут по его щекам, но он не утирает их. Поезд подъезжает, он заходит, и двери за ним закрываются.

Йен задыхается, грудь вздымается после бега. Дышать трудно, в горле пересохло. Он подносит руку к груди, пытаясь успокоить лёгкие. Но никак не может отдышаться.

Чёрт.

Он не может дышать.

Вот чёрт.

В вагоне мужчина в красном пальто, реклама на белом фоне, и ещё одна с синими буквами, и женщина в чёрных брюках, и кто-то с зелёными волосами, и о чёрт, о чёрт, о чёрт, это не работает.

Дыши.

Здесь есть воздух, верно? Кислород? Должен быть. Какая-то часть его знает об этом. Знает, что всё нормально.

Всё в порядке.

Но это не нормально.

В вагоне жарко. Ему нужно, чтобы это прекратилось. Ему нужно открытое окно. Ему нужно, чтобы это прекратилось.

— Ты в порядке, чувак? — мужчина встаёт, предлагая своё место у двери. На нём красно-чёрная кепка с логотипом Bulls. — Тебе лучше присесть.

Йен не помнит, как садится, но понимает, что чувствует под собой сиденье. Он прикрывает рот руками и пытается дышать в них. Он закрывает глаза, но становится только хуже, поэтому он снова их открывает. А затем всё словно закручивается по спирали, поэтому он опять закрывает их.

— Я врач скорой помощи, — слышит он женский голос.

— Он просто завалился на сиденье, — говорит мужчина. — Не знаю, что случилось.

Голос становится ближе:

— Так, мой хороший, я врач скорой помощи. Ты меня слышишь? — он чувствует руку на своём колене. — Можешь открыть глаза?

Йен не может. Чёрт. Он не может.

— Как тебя зовут?

Он не может говорить. Он не может дышать.

Мужской голос тревожится:

— У него сердечный приступ?

Йен быстро открывает глаза. Серьёзно, что ли? У него сердечный приступ?

Нет, быть не может. Он знает, что это такое.

— Ну вот, — с облегчением говорит врач. — Давайте просто расступимся и дадим ему немного места.

Йен понимает, что мужчина склонился над ним, пристально разглядывая. Он отступает и хватается за ближайший поручень.

— С ним всё будет в порядке?

— Да, — откликается она, — с ним всё будет в порядке. Мы просто посидим тут немного и переведём дух. Дорогой, можешь посмотреть на меня?

Йен подчиняется. Он ощущает движение состава. Почему это не прекращается? Уже пора бы остановиться.

— Вот и всё, — успокаивающе говорит она. — Хорошо. Привет. Я Сью. Как тебя зовут?

— Йен, — отвечает он, задыхаясь.

— У тебя раньше случались панические атаки?

Он опускает взгляд и смотрит на её руку на своём колене. Она выглядит как рука ребёнка.

Йен быстро кивает. Чёрт. Он чувствует, что его тело ему не принадлежит.

— Йен, это пройдёт. Ты меня видишь?

У неё карие глаза. Она всё ещё смотрит вдаль. Он кивает.

— Ты не мог бы убрать руки от лица, чтобы я тоже тебя видела?

Он осознаёт, что всё ещё прикрывает рот ладонями. Когда он их опускает, ему становится легче дышать.

Сью улыбается.

— Хорошо. Мне кому-нибудь позвонить?

Может, Липу? Нет. Йен качает головой.

— Ему не нужно в больницу? — мужчина так и продолжает взволнованно смотреть на него. — Что такое паническая атака?

Йен сильнее мотает головой.

— Никакой больницы, — выдыхает он. — Я не хочу в больницу. Пожалуйста, не надо.

— Хорошо, просто продолжай дышать, — инструктирует Сью, — ты отлично справляешься.

На ней тёмно-синяя рубашка с нашивкой. Красно-белой.

— Да, так, — голос Сью мягче. — Вот и всё.

Он снова может дышать. Картинка фокусируется. Мужчина всё ещё смотрит на него, но врач улыбается. Поезд замедляет ход.

— Когда будет остановка, я хочу сойти, — быстро говорит он. — Мне нужно выйти.

Она кивает.

— Я выйду с тобой. Мне нужно позвонить.

Поезд останавливается, и она берёт его за руку, помогает встать и ведёт к двери.

— Удачи, чувак, — говорит мужчина и снова садится на освободившееся место.

— Ага, — тихо отзывается Йен.

Он не помнит, как спускается по лестнице и долго ждёт на обочине, но, когда подъезжает скорая, он пытается уйти.

— Не волнуйся, — говорит Сью, делая шаг к нему. — Подожди. Думаю, приступ пока не прошёл.

Задняя дверь машины открывается, и Йен снова принимается трясти головой.

— Я не хочу туда, — говорит он с дикими глазами. — Однажды мне пришлось лечь в больницу, и мне это не понравилось.

— Мы просто проверим тебя, — успокаивает Сью. — Я буду с тобой всё время. Давай.

Йен колеблется, но следует за ней к машине.

— Хорошо, Йен, просто приляг, — говорит она. Он откидывается на кушетку. Двери остаются открытыми. Скорая не двигается. — Я посижу с тобой минутку, — Сью кладёт руку ему на плечо. — У тебя есть при себе лекарства на экстренный случай?

— Нет, — говорит он. — У меня... У меня с собой ничего нет, — Йен качает головой.

Он слышит голос своего терапевта голове. Отстаивай свои потребности, Йен.

Голос Йена дрожит:

— У вас… Мне, наверно, что-то нужно.

— Хорошо. Есть аллергия?

— Нет, — глаза Йена изучают её лицо, доброта и уверенность в её действиях успокаивают. Он видит, как она готовит шприц, закатывает рукав его рубашки.

— Это успокоительное несильного действия, — объясняет она. — Снимет обострение. Поможет расслабиться, но не вырубит тебя.

— Спасибо, — говорит Йен, борясь с дрожью, когда игла входит под кожу. Вскоре он чувствует волну облегчения, успокаиваясь. Расслабление, но не такое, как тогда, когда ему пришлось лечь в больницу. Не такое, которое превратило его мозг в кашу.

Он понимает, что она надела на него манжету для измерения давления, когда чувствует сжатие. Манжета сдувается, и он дышит.

— Чуть повышено, — говорит Сью, — хотя это ожидаемо.

Раздаётся мужской голос с передних сидений:

— Как у нас дела?

— Лучше, — Сью касается его руки. — Можешь опустить рукав.

Рука Йена кажется немного тяжёлой, но он справляется.

— Мне обязательно ехать?

— Я бы хотела, чтобы за тобой понаблюдали, — говорит она. — Ты как?

— Не знаю, — тихо говорит Йен. — Может, и стоит.

— Давай просто убедимся, — предлагает Сью. — Скорее всего, тебя быстро отпустят.

Йен колеблется.

— Я не хочу возвращаться в психушку. Я хочу поговорить со своим врачом.

Она кивает.

— Позвоним твоему врачу по дороге, — она смотрит вперёд. — Майк, мы готовы ехать.

— Принято, — отвечает водитель и отъезжает от бордюра.

❛━━━━━━━❜

Он дремлет, когда заходит врач, но быстро просыпается. Хороший знак. Сью была права: сознание ясное. Хватит с него этой каши в голове.

Его отпускают, так как давление нормализовалось, и он пришёл в себя. Йен немного смущён из-за того, что оказался в больнице, и он не хочет думать о том, в какую копеечку это влетит, блин. Но это была самая продолжительная паническая атака из тех, что у него случались. Он измучен.

Йен не звонит Липу, но охуенно уверен, что не хочет ехать домой на метро или автобусе. Он не хочет находиться среди незнакомцев на случай, если это произойдёт снова. В то же время он не в настроении, чтобы его осуждали, и не хочет осуждать себя сам. Лип обещал, что не станет. И Йен знает, что на самом деле брат этого не делает. Но он чувствует себя уязвимым сейчас, и поэтому не звонит Липу.

Он не может позвонить Микки. Микки звонил, когда он спал, и Йен не ответил. Ни в первый раз. Ни во второй, ни в третий.

К чёрту это. В любом случае у Микки нет машины. Йен тяжело вздыхает, просматривая контакты. Есть ли у него его номер? Есть.

Рекс отвечает сразу.

— Я ем, — сообщает он, похоже, с набитым ртом.

— Прости, — говорит Йен, — мне просто очень нужна большая услуга.

Рекс хрюкает. Йен слышит, как он жуёт.

Йен колеблется.

— Я в… Я в больнице, и меня нужно отвезти домой. Я не знал, кому позвонить, — Йен поднимает глаза к небу. Снова летит лёгкий снег. Конечно, снег. Глупо было думать, что зима сдалась так быстро. Всегда есть последний снег, врывающийся в раннюю весну, просто чтобы наебать всех.

— Стопэ, а чё это ты в больнице? — рот Рекса снова набит.

— У меня была паническая атака, — выпаливает Йен. А смысл лгать? — Сильный приступ.

Рекс замолкает. Видимо, он сглатывает, потому что дальше его голос звучит чётко:

— Видел что-то такое по телеку. В «Клане Сопрано»¹.

— Ага, — тихо говорит Йен. Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. — Извини. Не стоило мне звонить. Не знаю, почему набрал тебя. Я растерялся.

— Йен.

— Ты ужинаешь. Я могу взять такси.

— Йен, — повторяет Рекс.

— Серьёзно, — продолжает Йен, — ты не обязан.

Он слышит, как что-то хлопает. Дверь машины?

— Эй, я уже еду. Какая больница?

❛━━━━━━━❜

Должно быть, дело в пробках, но, когда подъезжает старенькая развалюха, Йен испытывает облегчение. Окно опускается, прежде чем машина полностью останавливается. Рекс пригибается.

— Здаров, учитель, — он улыбается.

Йен открывает дверь с лёгкой ответной улыбкой. В салоне тепло и чисто, и Йен облегчённо вздыхает, когда устраивается на сиденье.

— Знаешь адрес?

Рекс трясёт телефоном.

— Получил твоё сообщение.

— Спасибо, что приехал.

— Рад помочь, — Рекс переключает передачу. — А что насчёт твоего парня?

Йен колеблется.

— У него нет машины, — он смотрит в окно и видит, как мимо скользит знак отделения неотложной помощи. Он делает глубокий вдох. Открывает рот.

— Чего стряслось-то?

— Это началось в метро. Было действительно плохо. Но там была врач скорой помощи, и она...

— Да не, между вами, — перебивает его Рекс. — Тобой и Микки. Что у вас стряслось?

Йен потирает руки о колени. Это так очевидно?

— Всё произошло так быстро, — начинает он. — Я сам не понял… Мы наговорили друг другу всяких неприятных вещей, и я не знаю, что сейчас между нами. Я сказал ему не звонить мне, но он позвонил.

Они останавливаются на светофоре, и Рекс поворачивается, чтобы посмотреть на Йена.

— И что он сказал?

Йен делает глубокий вдох.

— Я не взял трубку. И голосовые не слушал.

— А если он хочет извиниться? — Рекс смотрит ему прямо в глаза, даже в полутёмном салоне. — Ты должен послушать.

— Телефон всё равно разрядился, — говорит Йен. — Вырубился, после того как я отправил тебе свой адрес.

Рекс тянется за зарядкой, запутавшейся вокруг рычага переключения передач. Йен подключает телефон.

— Из-за чего поссорились-то? Не может быть всё так хреново.

Йен снова колеблется.

— Я напомнил ему о случившемся в прошлом. И он думает, что я осуждаю его за то, как он живёт.

Рекс кивает, когда загорается зелёный.

— Я его как-то забирал из дома. Эта халупа, кажется, готова развалиться в любую секунду. Нагоняет тоску.

— Я не хотел его обидеть. Но, видимо, обидел. Напомнил ему о вещах, которые он предпочёл бы забыть. — Йен чувствует себя странно. Ему не стоит рассказывать. Он не должен.

— О том, как из него регулярно выбивали дерьмо? — понимающе спрашивает Рекс.

— Он чт…

— Не-а, — Рекс сильнее сжимает руль. — По себе знаю.

— А-а, — так же тихо говорит Йен. Квартал за кварталом, машина Рекса едет по боковым улочкам. Йен смотрит на дома, в окнах которых горит свет.

— Ну а дальше?

— А дальше он ляпнул кое-что о моём прошлом. То, чего ему не стоило говорить, — Йен тяжело сглатывает комок, начинающий образовываться в горле. — Думал, он принял это. Принял как часть меня. Но видимо, он лгал или типа того.

Рекс хмыкает, что-то напевая.

— И что там, в прошлом?

Йен сжимает и разжимает руки.

— Я работал в клубе, — осторожно говорит он, — и занимался... Я был... Проституткой, короче.

— Чего-о? — Рекс таращится на него, но Йен отводит взгляд. — Серьёзно?

Йен ничего не говорит. Отлично. Ему нужно выбраться из этой грёбаной машины.

— Останови, — просит он.

— Э, постой-постой, — Рекс тянется к бицепсу Йена. У него такая большая рука. Движение пугает Йена, но он не отдёргивает руку. — Я просто удивился. Не злись.

— Я сказал, останови, — повторяет Йен, но уже с меньшей уверенностью.

— Не остановлю, — Рекс быстро сжимает его руку, прежде чем отпустить. — Всё в порядке. Просто расскажи мне.

— Прекрасно, блин. Я трахал парней за деньги, — огрызается Йен. — Отсасывал парням за деньги. Куче парней. Я даже сосчитать не могу. Каждый проклятый день. Каждую проклятую ночь. Доволен? Вот чем я занимался. И я не могу взять свои слова обратно. Не могу притворяться, что это на мне не отразилось. Это сломало меня, ясно? И теперь я ничего не могу с этим поделать.

— Хорошо, — тихо и медленно говорит Рекс. — Я понял, понял.

— Я ничего не могу с этим поделать, — повторяет Йен едва слышно.

— Ага, — тон Рекса добрый. Больше он ничего не говорит.

Йен снова уставляется в окно.

— Почему мы не едем по автостраде?

— Подумал, тебе понравится город с этой стороны, — говорит Рекс, выпрямляясь. — Тут красивые места. Я люблю ездить длинной дорогой.

Йен вздыхает.

— Я достаточно на него насмотрелся. Хочу убраться подальше отсюда. Мне тут всё напоминает о прошлом. Я должен начать всё сначала. Поднакопить денег и уехать.

— Микки не может уехать, — говорит Рекс. — Ты же знаешь, ему пока нельзя. Он не сможет поехать с тобой.

Йен не отвечает. Он не смотрит на Рекса, даже не поворачивает головы. Он просто наблюдает за проносящимся мимо городом. Пять минут. Десять.

Раздаётся шум, и Йен поворачивает голову. Его телефон включился и звонит. Это Микки.

— Давай, ответь.

— Нет уж, — Йен, взявший было телефон в руки, кладёт его обратно. — Я не готов с ним разговаривать.

Рекс сворачивает направо так внезапно, что Йен хватается за ручку на двери.

— Спорим, он ждёт у твоего дома? Погнали по автостраде.

— Рекс, да ну тебя, блядь, — Йен проводит рукой по лицу. — Я не уверен, что готов…

— Серьёзно, — не унимается Рекс. — Он там, и он ждёт. Стопудово.

Йен больше ничего не говорит. Он закрывает глаза и откидывает голову на сиденье. Сосредотачивается на дыхании.

Вскоре машина замедляется, и, открыв глаза, Йен видит, что они остановились перед его домом. Он фокусирует взгляд на входной двери и фигуре, стоящей под снегом.

Микки.

— Простите друг друга, — говорит Рекс. — Жизнь слишком коротка.

— Я не знаю, как, — Йен умоляюще смотрит на Рекса. — Понятия не имею, что сказать.

Рекс указывает подбородком.

— У вас двоих своя, особая связь. Разберётесь.

Йен делает глубокий вдох. Он отключает телефон от зарядки и смотрит на него. Микки звонил одиннадцать раз.

— Хорошо, — тихо говорит он, делает глубокий вдох и тянется к дверной ручке. — Спасибо, что подвёз.

— Без проблем, — говорит Рекс. — Удачи.

Йен закрывает дверь, но Рекс не уезжает. Йен поворачивается, но не двигается.

— Почему ты позвонил ему? — голос Микки резкий, но в нём слышится любопытство.

— Я был в больнице, — спокойно говорит Йен, — и попросил Рекса забрать меня. Не хотел ехать с каким-то незнакомцем, на случай если что-то ещё произойдёт.

Сигарета Микки застывает на полпути ко рту.

— Что-то ещё? Ты о чём?

— Меня в метро паническая атака накрыла, — объясняет Йен, — после нашей ссоры.

Микки подносит сигарету к губам. Позади Йена раздаётся звук отъезжающего автомобиля Рекса. Йен не оборачивается, засовывая руки в карманы.

Он выдыхает:

— Зачем ты приехал?

Микки выпускает дым. Смотрит под ноги. Сжимает челюсти.

— Мы можем войти? Я тут задубел уже столько ждать.

Йен не отвечает.

— Пожалуйста, — голос Микки такой тихий, — я хочу поговорить.

Йен медлит ещё пару секунд, а потом молча направляется к двери. Микки отступает, и Йен быстро открывает дверь, входя, прежде чем Микки сможет сказать что-нибудь ещё.

Но Микки ничего не говорит, безмолвно следуя за Йеном вверх по лестнице и смиренно ожидая, пока тот откроет дверь своей квартиры.

Тишину нарушает Билл, с мяуканьем бегущая за Йеном на кухню. Сухой кошачий корм со стуком ударяется о керамическую миску. Но Йен не улыбается, не вздыхает, никак не реагирует на кошку или Микки. Он подходит к кухонному окну и тянется за своими лекарствами. Заметив отражение Микки в стекле, он внезапно чувствует себя таким уставшим.

Они оба не хотели обидеть друг друга намеренно. И они оба это знают. Он снимает колпачки с флакончиков и вытряхивает таблетки на ладонь. Достаёт из шкафчика стакан и наполняет его водой, закидывает таблетки в рот и проглатывает. Стакан отзывается тоненьким звяканьем, когда он ставит его на стойку.

Наконец Йен поворачивается. Микки стоит прямо перед ним, переминаясь с ноги на ногу и облизывая губы. Йен смотрит на него широко раскрытыми глазами. Чёрт. Микки такой красивый, и он был так напуган, когда Йен закидывал его всеми этими вопросами, давил и давил... И да, Микки накинулся не него, но Йен знает, он не это имел в виду. Только как это сказать? Он словно язык проглотил.

Микки делает шаг вперёд.

— Я сожалею о том, что сказал. Я не…

— Я знаю.

— Я серьёзно, — говорит Микки твёрдо. — Я не это имел в виду.

— Мне не следовало так на тебя наседать, — Йен смотрит в голубые глаза Микки. — Бросить всё не так-то просто.

— Я хочу всё бросить, — говорит Микки. — Ты был прав. Невозможно там оставаться. Я не знаю, куда пойду, но я больше не могу там находиться.

— Оставайся здесь, — тихо отвечает Йен. — Ты можешь остаться у меня.

Микки закусывает губу.

— Я хочу, чтобы ты остался у меня, — говорит Йен.

Глаза Микки широко распахиваются.

— Йен.

Руки Йена скользят по бёдрам Микки, удерживая его, притягивая чуть ближе.

— Не хочу, чтобы ты уходил, — шепчет Йен. Он смотрит на губы Микки.

И тогда это происходит. Йен не знает, кто двигается первым. Он знает только то, что, когда губы Микки оказываются на его губах, они целуются словно впервые. Их губы общаются, говоря на другом языке, более мягком. Их языки легко скользят, пробуя друг друга на вкус. Поцелуй углубляется, и, боже, руки Йена блуждают повсюду: на пояснице Микки, на его заднице.

Микки не отстаёт: поднимает рубашку Йена, стягивает её через голову и скользит руками вверх по груди Йена, зарывается пальцами в волосы, а затем крепко обнимает за плечи. Йен в ответ толкает Микки к раковине и снимает с него рубашку. Взгляд его становится тяжёлым, когда он смотрит на обнажённую грудь Микки, на его живот и спотыкается о пряжку ремня. Да. От него нужно избавиться.

Руки Йена опускаются к ремню Микки, медленно вытаскивают его из шлёвки и расстёгивают джинсы, спуская их с бёдер. Йен целует Микки в шею и чувствует, как учащается его дыхание.

Микки тоже принимается расстёгивать штаны Йена, сразу же засовывая руку в боксеры, и проводит большим пальцем по кончику, прежде чем крепко ухватиться за член. Колени Йена угрожают подогнуться. Он отстраняется от шеи Микки и нежно хватает его за запястье. Слышится крошечный стон от потерянного удовольствия, но им нужно притормозить.

— Иди сюда, — Йен тянет Микки за руку, ведя его к кровати. Микки садится, а Йен стоит, глядя на него сверху вниз.

Йен снимает с себя штаны, освобождая член. Глаза Микки фокусируются на нём, он поднимает руку и тянется к нему. Йен останавливает его.

— Пока нет, — говорит он.

Он мягко толкает Микки обратно на кровать и, ухватившись за ткань джинсов, срывает их одним движением. Руки Микки скользят по рукам Йена, его плечам, обвивают шею. Мир кажется маленьким и интимным, и Йен никогда ещё не чувствовал себя ближе к Микки, чем сейчас.

— Я хочу заняться с тобой сексом, — шепчет он.

Дыхание Микки замедляется.

— Да, — шепчет он в ответ. — Да, я тоже.

— Прямо сейчас.

Глаза Микки широко распахиваются.

— Ты уверен?

— Да. Я уверен, — губы Йена снова встречаются с шеей Микки. Поцелуй, скольжение языка.

Микки задыхается, хватая Йена за спину.

— Чёрт возьми, Йен.

Его имя. Его настоящее имя. Не Кёртис. Его имя, так уверенно звучащее в устах Микки. Йен отрывается от его шеи и спускается поцелуями к груди. Кожа там такая мягкая, такая бледная, и когда он достигает соска, то смотрит вверх, ища разрешения.

— Да, — подтверждает Микки.

Йен мычит, накрывая сосок губами, облизывая и посасывая. Микки стонет, его пальцы зарываются в волосы Йена.

— Зубами, — шепчет Микки, и Йен слегка царапает сосок. Микки усиливает хватку в его волосах. — Да, — вздыхает он. — О, чёрт возьми, да.

Йен переключается на другой сосок. Затем, когда Микки начинает дрожать от возбуждения, он переходит к животу, пока его лицо не оказывается напротив члена Микки. Он вдыхает его запах, прежде чем взять головку в рот. Микки истекает, а Йен сосёт, такой благодарный за то, что он действительно ощущает себя здесь и сейчас, запах и вкус Микки сводят с ума. Йен двигается вверх-вниз, скользя языком и заставляя Микки стонать.

— Постой… — задыхается Микки. — Пока не хочу кончать. Я уже и так слишком близко.

Йен прекращает и встаёт, яростно целуя Микки. Микки кладёт ладони на его щёки, мягко нажимая большим пальцем на подбородок, чтобы они могли углубить поцелуй. Когда они наконец отрываются друг от друга, Йен прижимается лбом ко лбу Микки. В глазах Йена вопрос, ответ на который уже есть в глазах Микки.

Йен тянется к ящику прикроватной тумбочки, в котором оставил смазку. Презервативы тоже ждут своего часа. Он вытаскивает и то, и другое и бросает на кровать. Микки оглядывается.

— Ты всё-таки хочешь с презервативом, даже если мы чисты? — его голос тихий, но неровный.

Йен замирает. На самом деле он об этом не думал.

— Ну, они у меня всё равно есть. Не был уверен, захочешь ли ты, чтобы я...

— Да. Я хочу, — кивает Микки, раздвигая ноги шире. — Хочу почувствовать, как ты кончаешь в меня.

Эта мысль заводит Йена, и, чёрт возьми, ему бы это тоже понравилось. Он отстраняется ровно настолько, чтобы слегка прихватить нижнюю губу Микки зубами.

— Хорошо, — ухмыляется он, схватив презерватив и отбрасывая его куда-то в сторону.

Микки слегка посмеивается. Йен тоже, ему весело в этот мягкий момент. Он тянется за смазкой, и смех Микки превращается во вздох. Он выглядит так, будто хочет что-то сказать, но не решается.

— Что? — Йен замирает, снимая колпачок с тюбика смазки.

— Ничего, — тихо говорит Микки. — Я просто счастлив.

Йен медленно расплывается в улыбке.

— Я тоже, — говорит он так же тихо. — Я действительно счастлив.

Грубые ладони Микки скользят по рукам Йена.

— Мне перевернуться?

Йен колеблется.

— Нет, я бы хотел видеть твоё лицо, — он сглатывает. — Хочу смотреть на тебя, когда войду.

Микки стонет, наблюдая, как Йен растирает смазку по пальцам.

— Меня особо не нужно растягивать, — говорит Микки. — Нет необходимости.

Йен наклоняется, находит его вход, начиная кружить по краю.

— С моим размером, — тихо говорит он, — не стоит торопиться. Пожалуйста, позволь мне сделать это, Мик. Мне нравится это делать.

— Ага, — выдыхает Микки, закрыв глаза, когда Йен вводит первый палец. Микки слегка раскачивается. — Теперь второй.

Йен отводит руку назад и погружается в Микки уже двумя пальцами. Глаза Микки остаются закрытыми. Йен начинает разводить пальцы, нежно растягивая. Он смотрит на его член, напряжённый и твёрдый. Смотрит на свою руку и пальцы, ныряющие внутрь Микки, подготавливающие его.

— Порядок, — Микки расставляет ноги шире. — Я готов, давай.

Йен быстро выдыхает, улыбаясь.

— А ты напористый пассив.

Микки открывает глаза.

— Сейчас я не хочу быть таким, — говорит он. — Я хочу... — он не заканчивает, просто привлекает Йена за шею в поцелуй. Его губы полные и мягкие, и они двигаются на губах Йена с такой непринуждённостью, со знанием дела.

— Хорошо, — говорит Йен, когда они отстраняются. — Хорошо, Мик.

Йен вздрагивает, прикасаясь к своему члену. У него так стоит, что это почти больно, он так давно уже готов к Микки. Он покрывает себя смазкой и добавляет ещё немного между ягодиц Микки. Взгляд Микки мягок и полон удивления.

Они смотрят друг на друга, когда Йен начинает входить, и оба стонут. Чёрт возьми. Йен немного отстраняется и на следующем толчке продвигается чуть дальше, встречая небольшое сопротивление.

— Дыши, — мягко напоминает он Микки. Йен знает, что для него тоже прошло много времени.

— Йен, — выдыхает Микки. Йен продолжает двигаться так осторожно, так медленно, но настойчиво, чувствуя, что Микки начинает расслабляться.

— Вот и всё, — шепчет он, успокаивающе оглаживая рукой ногу Микки и мягко отводя её в сторону, чтобы открыть себе лучший обзор. Охренеть. У него вырывается стон.

— Ещё, — Микки подаётся навстречу, сам насаживаясь на член. Он вторит стону Йена, его глаза закатываются. — Такой охуенно большой. Блядь, мне нравится.

— Так хорошо принимаешь, — выстанывает Йен. — Чёрт. Ты в порядке?

— Ага, — выдыхает Микки, сжимая руками предплечья Йена и прикусывая нижнюю губу. И вот Йен в нём полностью, и Микки таращится на него, ошеломлённый.

Йен замирает, ожидая его кивка. Это действительно происходит. Он действительно внутри Микки, как и мечтал уже давно. И это потрясающе.

— Хорошо, — Микки закусывает губу.

Йен начинает двигаться, сначала медленно. Его бёдра плотно вжимаются в Микки.

— Так чертовски глубоко, — стонет Микки.

Дыхание Йена прерывается:

— Т-так крепко стискиваешь меня. Господи, это ощущается потрясающе.

Это гораздо более возбуждающе, чем Йен мог себе представить, и он наклоняется к Микки, чтобы они могли быть ещё ближе.

Изменение угла проникновения вызывает у Микки скулёж.

— Здесь, — выдыхает он. — Ох, чёрт.

— Я сделаю так, что тебе будет хорошо, — обещает Йен. — Просто скажи мне, чего ты хочешь.

Микки вздыхает.

— Жёстче.

Йен закидывает его ногу себе на плечо, и Микки вскрикивает, когда Йен толкается сильнее. Жёстче.

— Да, вот так, — выдыхает Микки. — Ох, блядь.

Йен работает бёдрами, наращивая темп совсем немного, но достаточно. Микки начинает трястись, и Йен крепче сжимает его ногу. Он слегка наклоняется вперёд, и гибкость Микки позволяет ему справиться с растяжкой.

— Чё-ё-ёрт, — стонет он и тянется к своему члену.

— Убери руку, — говорит Йен с придыханием. Он опирается на локоть и сам поглаживает его ствол несколько раз, тут же отпуская. — Не прикасаясь к члену, помнишь?

Микки заводит руки за голову, хватаясь за простыню, облизывает губы и закрывает глаза.

— Ладно, — задыхается он.

— Ты можешь это сделать, — твёрдо заявляет Йен. — Я знаю, что можешь.

Микки кивает и поднимает вторую ногу, Йен молча берёт её, подтягивая к своему другому плечу. Он наклоняется, немного сгибая Микки.

— Открой глаза, — шепчет Йен. — Боже, я хочу увидеть твои глаза, когда ты кончишь.

Микки смотрит прямо на него.

— Вот и всё, — говорит Йен, резко качнув бёдрами, и Микки приоткрывает рот. — Отлично.

— Пиздец, — задыхается Микки. — Ты прямо, блядь, там. Идеальное попадание.

Йен стонет, борясь с желанием закрыть глаза. Он тоже близко. Так близко. Он тяжело дышит, когда трахает Микки сильнее, быстрее, стараясь не менять нужного ему угла.

— Кончи в меня, — вскрикивает Микки и разжимает кулаки, отпуская простыню, обнимая Йена так сильно, как только может. — Чёрт, я всё. Я… — скулит он, затем ахая, а следом протяжно застонав.

Йен чувствует влагу между ними, и ему достаточно пересечения их взглядов. Оргазм поражает Йена, и он с глубоким стоном кончает в Микки, чувствуя свою сперму и жар. Микки трясётся, хрипя: «Да!» и «Чёрт...» Теперь у него так влажно внутри, и ощущение вытекающей спермы, когда Йен выходит и осторожно опускает ноги Микки со своих плеч, невероятно возбуждает. Микки тянет его на себя и впечатывается в губы поцелуем. Беспорядочно, хаотично, дико. Истощённый, Йен падает на грудь Микки.

В квартире тихо, за исключением их синхронного тяжёлого дыхания, начинающего приходить в норму. Микки протяжно вздыхает.

— Йен, — шепчет он.

Кожа Йена гудит, словно живая.

— А?

Микки выглядит сонным и таким расслабленным. Его улыбка лёгкая и открытая.

— Ничего. Просто называю тебя по имени.

Йен хихикает, переворачивается и ложится рядом с Микки.

— Мне нравится, как ты произносишь моё имя.

— Почему? Я говорю это как-то странно?

— Нет, — успокаивает Йен, беря Микки за руку. — После всего, что было, мне просто нравится слышать своё имя. Моё настоящее имя. Не... Кёртис. Не какое-то другое.

Микки подносит руку Йена к губам и целует её.

— Это… — начинает Микки, но не заканчивает.

— М? — Йен поворачивается на бок, и Микки тоже.

— Это просто… Грёбаный боже, давно я не трахался.

Йен слегка хмыкает. Да. Пиздец как давно.

— Но тебе было нормально?

Микки широко улыбается.

— Нормально? Это было идеально, бля.

Йен усмехается.

— Для меня тоже. Идеально.

Микки со вздохом снова переворачивается на спину.

— Сейчас вернусь, — и уходит в ванную.

А Йен смотрит в потолок, успокаивая своё дыхание. Паники нет, никаких флешбэков. В его мыслях и сердце только Микки. Он понимает, что всё ещё улыбается. Приятно улыбаться, приятно быть счастливым. Микки делает его счастливым. Эта мысль заставляет Йена покраснеть. Он чувствует, как горит румянец на щеках.

Боже, ну и денёк! Столько эмоций, столько мыслей... Но он всё ещё здесь, всё ещё дышит. Он слышит, как в ванной льётся вода. Йен вдыхает, задерживает дыхание, выдыхает. Его глаза чуть влажные, но он улыбается сквозь слёзы. Подавление — это слово, это всегда слово, но теперь оно невинное и чистое. Он смотрит на своё обнажённое тело и не отводит взгляд. Он связан с ним. Оно его.

Он садится на кровати, прислоняясь спиной к изголовью. Слышно, как открывается дверь, и появляется Микки. Скользя языком по нижней губе, он идёт к кровати, но затем останавливается.

Йен пристально смотрит ему в глаза. С губ снова готовы сорваться слова, такие тёплые. Он почти произносит их, слова, которые Микки не готов услышать. Йен знает, что ещё не время. Пока нет. Но они точно отражают его чувства. Это больше, чем Йен мог надеяться. Это принятие, этот исцеляющий момент.

— Ты чего? — голос Микки мягкий.

Йен медленно качает головой.

— Ничего. Я просто...

— Я тоже, — едва слышно говорит Микки.

Йен сглатывает. В полной тишине он тянется к руке Микки.

Микки берёт ладонь Йена в свою.

— Что теперь, а? — он медленно перекидывает одну ногу через Йена, устраиваясь на его коленях.

Йен хмыкает.

— Иди сюда, — шепчет он и скользит пальцами по спине Микки.

Микки выглядит так, будто собирается сказать что-то ещё, но он этого не делает. Он просто наклоняется, его озорной язык высовывается, чтобы прижаться к языку Йена, прежде чем он снова соединяет их губы.

Йен слегка откидывает голову назад и улыбается.

— Хочешь повторить?

Микки ухмыляется, кончик его языка тычется в уголок рта.

— Ещё как.

Йен снова улыбается. Его охватывает чувство, похожее на желание расплакаться, но слёз нет. Это ощущение зарождается в животе и медленно распространяется по всему телу. Потому что это всё, чего он когда-либо хотел. Эта мягкость. Это доверие. Вот оно, прямо здесь. И он наконец свободен.

❛━━━━━━━❜