❛━━━━━━━❜

Йен перебирает ключи в руке, прежде чем найти нужный и вставить его в замок большой кладовой, где хранится спиртное. Ключ проворачивается, дверь отпирается и включается свет.

— Давай сегодня управимся побыстрее, — Клэр хватает небольшую стремянку и устанавливает у дальней стены. — Меня тут клаустрофобия накрывает.

— Ага, — Йен берёт планшет из её рук и просматривает список. Все бутылки расставлены в алфавитном порядке по типам спиртного. Если уж им и нужно провести полную инвентаризацию, то, по крайней мере, всё отлично организовано.

Кольца Клэр звенят о стеклянные бутылки, пока она ведёт пересчёт и озвучивает итоговые данные. Йен чётко и быстро записывает цифры, пока они переходят от водки к виски. Он переворачивает последний лист на планшете.

— Почти готово.

Клэр присаживается на табурет, быстро постукивая пальцами по бутылкам и считая:

— Четыре, два, четыре, четыре, три, пять.

Карандаш Йена царапает бумагу, и вскоре они заканчивают. Карандаш остаётся болтаться на верёвке, прикреплённой к верхней части планшета. Его рука вспотела. Он вставляет карандаш обратно в зажим и дважды стучит по планшету.

— Давай вытащим тебя отсюда, — говорит Йен, протягивая Клэр руку, чтобы помочь ей подняться.

Она замирает, берёт его ладонь в свою, но не двигается.

Йен сжимает её пальцы и слегка тянет.

— Эй, ты в порядке?

Она молчит, поднимает на него глаза, а затем говорит:

— Я взяла деньги.

Йен в замешательстве держит её за руку.

— Какие деньги?

— Деньги за то, чтобы трахнуться с ними, — тихо говорит она и качает головой. — Я взяла его деньги.

Йен не знает, что сказать. Не знает, зачем она ему это говорит. Она отпускает его руку и принимается теребить свои тёмные волосы, наклоняя голову почти к коленям.

— Я взяла их, — повторяет она слегка приглушённым голосом. — И теперь они предлагают мне больше. Этой суммы мне хватит, чтобы оплатить аренду за три месяца. Я не хочу этого делать. Но чувствую, что должна.

Йену кажется, что он не дышит. Он протягивает руку и похлопывает её по спине.

— Эй. Посмотри на меня.

Клэр вздыхает и поднимает голову, медленно выпрямляясь. Она выглядит усталой.

Йен выдыхает, его голос звучит тихо:

— Почему ты чувствуешь, что должна?

Её кольца переливаются в свете ламп, когда она потирает руками колени.

— Потому что. Потому что… я же взяла деньги в первый раз. Они, вероятно, ожидают, что и сейчас я поступлю так же. Но я не хочу трахаться с ним. Я хочу трахнуть только её, помнишь? Но чтобы трахнуть её, я должна позволить ему трахнуть меня.

Йен качает головой.

— Что значит «позволить ему»? Он тебя принуждает?

— Я соглашаюсь, — она натягивает колготки. — Но это средство для достижения цели. Вот и всё.

Средство для достижения цели. Вот и всё.

Согласие — это концепция, о которой он даже не знал, пока не покончил со «Сказкой». Он пытался найти в интернете что-то, объясняющее, почему он чувствовал себя так дерьмово. Через некоторое время он бросил это дело, все поиски сводились к порно, а порно было последним, о чём он хотел думать.

Но однажды поздней ночью он наткнулся на статью о секс-бизнесе, и вот оно.

Согласие.

Чем больше он читал, тем сильнее что-то скручивалось в его животе, заставляя вспотеть, вызывало в голове вспышки разрозненных образов. Он на коленях, его жёстко трахают в рот. Так сильно, что он задыхается. Он на гоу-гоу платформе, мужская рука глубоко в его шортах, обхватывает его член. Он на съёмках порно, и режиссёр говорит: «Просто сделай это. Давай. Залезай на кровать».

Согласился ли он на это? Можно ли считать согласием тот факт, что он просто был там? Или это делало ситуацию ещё более хреновой? Более зыбкой? Он всё ещё не знает. Он прошёл через это. Его никто никогда не заставлял. Не совсем. Иногда он хотел делать то, что делал. Иногда просто делал, не особо вдаваясь в рассуждения. Думая только о деньгах. О силе, которую он имел благодаря своей сексуальности. Иногда вообще не думал, просто чувствовал и двигался. Существовал. Но едва. Его подпитывала мания. Кокаин и всё остальное только усиливали её. Не спи, а просто еби. Трахай, трахай и трахай. Всё время. В клубе. В переулке. В уборной. В квартире какого-то богатого урода. В чьей-то машине. В доме, в который ему приходилось прокрадываться через чёрный вход, чтобы соседи не увидели его с женатым отцом двоих детей. Забор из штакетника, и всё такое. Грязный секрет.

Но теперь он знает, что такое согласие. Микки каждый раз убеждается в его согласии. Он убеждается в согласии Микки. Это нормально? Ты не против? И это одна из самых горячих вещей, которые Йен когда-либо испытывал. Например, когда у него стоит, и он готов, а Микки вот-вот прикоснётся к его напряжённому члену, к его истекающей головке. Это нормально? И Йен шепчет: «Да».

Да.

Клэр длинно выдыхает и почти саркастически смеётся.

— Я имею в виду, кого вообще волнует, что он меня трахает? Он купил меня. Так что я могла просто потерпеть.

Йен открывает и закрывает рот. Открывает его.

— Ты не обязана, — тихо говорит он. — Если ты не хочешь, то не должна, — он делает паузу. Пересматривает свои слова. — Я хочу сказать, ты не должна чувствовать, что обязана только потому, что однажды взяла деньги.

Она вздыхает.

— Ты не понимаешь.

Йен молчит, сглатывает.

Клэр медленно встаёт.

— Мне не следовало этого рассказывать, — поспешно говорит она, глядя в пол и выдавливая из себя смешок. — Ты, наверное, думаешь… То есть я не знаю, что ты думаешь. Вероятно, самое худшее обо мне. Наверное, я просто…

— Я тоже брал деньги за секс, — он сожалеет о словах, как только они срываются с его губ, но позволяет им повиснуть в воздухе.

Она смотрит на него, слегка приоткрыв рот.

— В смысле? Когда?

Он смотрит ей в глаза, расправляет плечи.

— Было дело. Ещё в Бойстауне. Сперва я был барменом, потом танцевал. Но это отошло на второй план, когда я начал сосать члены и трахаться за деньги, — он выплёвывает слова, как горькую цедру лимона. — Я много чем занимался, Клэр. Много чем. Я зарабатывал хорошие деньги, но всё равно ощущал себя отвратительно. Я даже снялся в порно. Я чувствовал себя главным, потому что уболтал чувака на шесть сотен вместо пяти. Считал себя пиздец умным, — он качает головой.

Её рот всё ещё приоткрыт.

— Ты серьёзно?

Йен вздыхает и трёт глаза.

— Да, я серьёзно. Так что я знаю, каково это. Сожалеть. Чувствовать себя пойманным в ловушку. Но ты можешь остановиться. Тебе не обязательно продолжать это делать. Жаль, что я не остановился, когда хотел бросить. Жаль, что…

Клэр обнимает его, крепко сжимая. Сначала он не понимает, что она плачет.

— Я хочу остановиться, — говорит она.

— Ты никому ничего не должна, — шепчет он ей в волосы. — Особенно когда речь о твоём теле. Оно твоё. Оно всегда твоё. Если хочешь сделать это, дерзай. В секс-бизнесе нет ничего плохого. Но если ты не хочешь этим заниматься, это другое дело.

Она откидывается назад в его объятиях, её глаза встречаются с его.

— Я больше не хочу этого делать. Я не хочу.

Йен кивает.

— Ты можешь послать их нахуй. Ты можешь отказаться от этого.

— Но Жасмин, — задыхается Клэр. — Думаю, я люблю её. Я не могу просто…

— Ты можешь, — говорит он уверенно, но мягко. — Ты сильная. Очень сильная. Но, Клэр, она его не бросит. Не бросит.

Голос Клэр тихий. Она вздыхает.

— Я знаю.

— Есть другие люди, которые полюбят тебя, — говорит Йен, слегка её сжимая. — Ты ведь знаешь это, да?

Клэр медленно кивает.

— Наверное.

Он сжимает её немного сильнее.

— Обязательно полюбят. Ты найдёшь кого-нибудь, и этот человек полюбит тебя такой, какая ты есть. Полюбит…

Его голос срывается, и он быстро моргает, приказывая слезам остановиться.

Клэр отпускает его и обхватывает руками его лицо. Её голос добрый:

— Ты тоже достоин любви. Правда.

Йен находит её руку на своей щеке.

Они смотрят друг на друга. В этом нет ничего романтичного. Ничего сексуального. Ни капли. Они просто два уязвимых человека, запертых в кладовке, которые всё ещё полны надежды, так полны надежды.

— Спасибо, — Клэр опускает руку и медленно выдыхает. — И спасибо, что рассказал мне. Я рада, что сейчас ты делаешь то, что хочешь.

— Ага, — тихо говорит Йен. — Да, я тоже.

Она улыбается ему и слегка толкает. Он улыбается в ответ.

— Пошли отсюда, — предлагает она.

Они выключают свет и закрывают за собой дверь, запирая её и всё, что было сказано за ней. Йен вручает Клэр ключи. Она подбрасывает их в воздух и ловит, снова и снова, всю дорогу до главного зала ресторана. Посетители постепенно прибывают. Вечерняя смена вот-вот начнётся. Они направляются за барную стойку, и Клэр передаёт ключи Полу.

Тот убирает их в карман и, взяв из рук Йена планшет, бросает быстрый взгляд на записи.

— Всё нормально?

— Да, — уверенно отвечает Йен, ловя взгляд Клэр. Она улыбается ему, прежде чем положить салфетку перед ожидающим клиентом. — Всё хорошо.

Пол похлопывает его по спине, и Йен смеётся над этим жестом. Когда Пол уходит, Йен выглядывает в обеденный зал, прежде чем поправить воротничок. Он чувствует себя спокойным. Сосредоточенным. Единственная химия в его организме — это лекарства от биполярного расстройства. Лекарства, поддерживающие его здоровье. Потому что теперь он знает, что заслуживает быть здоровым. Заслуживает быть в безопасности и того, чтобы о нём заботились. Быть смелым. Он может полностью осознавать своё согласие. Он может лежать с Микки в абсолютном покое, может прикасаться к нему и позволить ему прикасаться к себе, и никто не сможет отнять это у него. Это принадлежит ему. Это его жизнь, в конце концов. И он хочет, чтобы именно такой она и была.

❛━━━━━━━❜

— Сахар — это новый секс, — говорит Ханна со вздохом, её язык скользит по клубничному мороженому в вафельном рожке. — Вкус офигенный. Как твоё?

Маленькой пластиковой ложечкой Йен зачерпывает немного мороженого, крепко держа бумажный стаканчик.

— Действительно чертовски вкусно, — говорит он, немного ёрзая на скамейке.

— Кто выбирает фисташковое? — дразнит Ханна. — Это странно.

— Считаешь, клубничное лучше? — говорит Йен с улыбкой. — Банальщина.

Ханна смеётся.

— Что я могу сказать? Вот такая я простушка, — она легонько пинает его ногой.

Йен качает головой.

— Вот уж не сказал бы.

— Оу, — Ханна выпрямляется и поворачивается к нему лицом. — Итак, как ты себя чувствуешь? Как тебе сегодняшняя группа? Я так рада, что ты вернулся.

Йен улыбается ей.

— Мне понравилось, — говорит он. — Все действительно такие классные. Приятно находиться среди людей, которые… Ну, знаешь, понимают.

— Именно, — Ханна ловит салфеткой капли. — Это самое главное, верно? Нам нужны люди, которые понимают. Большинство никогда не поймёт. Они пытаются, но есть некоторый диссонанс. Они знают о нас только из телевизора, и в половине случаев нас просто убивают.

Йен обдумывает это, отправляя в рот очередную ложку мороженого.

— На днях говорил с приятельницей о секс-бизнесе, — он не хочет вдаваться в подробности, это кажется неправильным. — Я пытаюсь не распространяться больше о своём прошлом. За пределами группы. Но это всплыло в разговоре.

— И как это было? — Ханна смотрит на своё мороженое, затем на улицу, затем снова на него.

Йен пожимает плечами.

— Больше похоже на факт моей жизни и меньше на то, чего стоит стыдиться. Не могу передать тебе весь разговор, но, кажется, это было... как бы между прочим. Я, конечно, был немного на эмоциях, но не из-за отвращения к себе, как это бывало раньше.

Ханна кивает.

— Довольно сложное чувство, будто это одновременно огромная часть нашей истории и что-то очень далёкое. Думаю, неплохо было бы покопаться в этом, чтобы исцелить то, что нам нужно исцелить, но не зацикливаться слишком сильно. Не корить себя. Что-то в этом роде.

Йен отправляет в рот остатки мороженого.

— Уже доел? — ахает Ханна. — Ну конечно, у тебя же одна порция. Давай, чувак, возьми ещё.

Йен смеётся.

— Мой парень тоже сладкоежка. Мне пришлось бы взять добавку только ради него.

Ханна откидывает голову к стене и закрывает глаза от солнца.

— Мужчина в моём вкусе.

— У тебя кто-нибудь есть? — Йен ставит стаканчик на скамейку.

— Не-а, — отвечает Ханна. — Я слишком занята. В любом случае сейчас я нахожу секс довольно скучным, так что… лучше сладости.

— А я люблю секс, — говорит Йен, и он несколько удивлён своим словам. — По крайней мере, с Микки. С ним всё по-другому. Однако потребовалось очень, очень много времени, прежде чем я решился. Я действительно не задумывался о том, что секс снова вернётся в мою жизнь, пока впервые не увидел Микки.

— Впервые? — Ханна оглядывается на него. — Ты типа сразу его захотел?

— Ага, — подтверждает Йен с лёгкой улыбкой, вспоминая, как это было. Кажется, вечность назад. — В ту же секунду.

Ханна дошла до рожка, поэтому откусывает вафлю и задумчиво пережёвывает.

— Давно я себя так не чувствовала. Сейчас я больше заглядываюсь на девушек, но понятия не имею, как проявить себя. Приложения для знакомств меня пугают. Даже не знаю… — она драматично вздыхает. — Думаю, пока остановлюсь на вкусняшках.

Они молча сидят, слушая пение птиц, музыку из остановившихся на светофоре машин, детей, выкрикивающих, с каким вкусом они хотят мороженое. Звуки лета.

— Завтра я сдаю экзамен на аттестат, — внезапно выпаливает Йен. — Боюсь жутко.

— Это же замечательно! — Ханна широко улыбается. — Йен! Это важное дело.

— Так и есть, — нервно соглашается он. — Микки всё время говорит, чтобы я не переживал, но у меня никак не выходит. Если бы я не бросил школу, то точно бы сдал. У нас достаточно было на занятиях появляться, и все были счастливы. Успеваемость никого особо не волновала. Но реально готовиться к тесту намного сложнее, честно.

— Что было, то было, — мягко говорит Ханна. — Речь о твоём будущем! Каков план?

— Поеду на метро. Начало в десять. Я думал взять такси, но…

— Я про аттестат, — Ханна почти прикончила свой рожок. — Что будешь делать, после того как получишь его? Собираешься поступить в колледж?

Йен качает головой.

— Не потяну. Я зарабатываю неплохо, но не настолько, — он делает паузу. Он ещё ни разу не говорил вслух, чего хочет. Даже Микки. — Но я подумал, может быть… Не знаю. Это немного глупо. Но пару месяцев назад со мной случилось кое-что, из-за чего мне понадобилась скорая помощь, и я не переставал думать об этом. Хотел бы стать парамедиком.

— Ты должен это сделать! — голос Ханны такой яркий. — Мой брат парамедик. Он начинал на скорой. Это тяжело, но оно того стоит. Уверена, в кризисной ситуации ты бы не растерялся. Ты производишь впечатление человека со своей головой на плечах.

— Правда? — Йен слегка улыбается. — Спасибо.

Ханна доедает мороженое и выбрасывает салфетку в урну, приглащающе кивая головой в сторону. Они встают и снова направляются к церкви. Машина Ханны припаркована на углу.

— Как твоё психическое здоровье?

Он пожимает плечами, глядя на свои ноги на тротуаре.

— Думаю, всё под контролем. Мысли об экзамене на аттестат добавляют стресса. Летом я склонен к мании, поэтому внимательно слежу за этим.

— Я тоже, — подхватывает она. — Длинный световой день.

— Да, именно.

— Часто ты впадаешь в депрессию?

Йен качает головой. Поднимает взгляд на деревья.

— Не так часто, как раньше. Гипомания обычно немного более серьёзная проблема. Я уже давненько не был в депрессии. Хотя за последние пару лет у меня случались приступы паники. Это что-то новенькое.

— Ох, чёрт, — тихо говорит она. — Это тяжело. Прости, милый.

Йен отмахивается.

— Это в тему истории со скорой. У меня случилась паническая атака в метро. Но мне уже намного лучше. Я просто пытаюсь заботиться о себе. Лекарства, достаточный сон, и всё такое. В последнее время я чаще устаю, но уверен, что дело в учёбе.

Ханна кладёт руку ему на плечо.

— Будь осторожен. Относись к этому проще.

Йен кивает.

— Знаю. Я так и сделаю.

Они замедляются, подходя к машине Ханны. Йен неловко замирает, не уверенный, должен ли он пожать ей руку или что-то ещё. Ханна улыбается.

— Садись. Я тебя подвезу.

— Я живу недалеко, — говорит Йен. — Без труда дойду пешком. Но спасибо за предложение.

Она подходит ближе.

— Можно тебя обнять? Ты выглядишь так, будто тебе это не помешало бы.

— Конечно, — хихикает он и протягивает руки, — это было бы здорово.

❛━━━━━━━❜

Когда он выходит из «Малкольм Икс» на следующий день, солнце уже садится. Воздух застывший и очень тёплый. Он переходит улицу и смотрит в телефон. Он уже вызвал такси. Это была идея Микки, и теперь, несколько часов спустя, Йен благодарен за это решение.

Подъезжает красный крошечный хэтчбек, и Йен вздыхает. Он не хочет казаться привередой, но, чёрт, в таких машинах ему не продохнуть. Его длинные ноги, его рост, его большие руки, закрывающие дверцу, всё кажется нескладным и высоченным. Женщина за рулём почти всю дорогу молчит, но периодически смотрит на него в зеркало. Йен делает вид, что не замечает.

Тест был сложным. Сложнее, чем он думал. Йен совершенно измотан.

Но через двадцать четыре часа он узнает результат.

Двадцать четыре коротких часа, и он либо получит аттестат, либо нет.

Он вроде как голоден. Он не знает, как себя чувствует. Йен надеется, что Микки уже вернулся с работы. Он представляет его в душе, долгом горячем душе, который тот принимает по возвращении домой, пытаясь смыть весь кухонный жир.

Он откидывает голову назад и закрывает глаза, отдаваясь ощущению движения машины, успокаивающему и плавному. Он чувствует, как его разум начинает плыть по течению, и мало-помалу ему начинает казаться, что он вот-вот провалится в сон, но затем машина останавливается, и водительница прочищает горло.

Йен резко открывает глаза. Он заснул? Наверное. Он тоже откашливается, бормочет: «Спасибо», открывает дверь и выходит на улицу перед домом.

Машина отъезжает, и минуту он смотрит на здание, задаваясь вопросом, сколько ещё оно простоит здесь, прежде чем его снесут и заменят новым кондоминиумом. Кирпич выглядит немного печально, а краска на окнах местами облупилась. Но арендная плата приемлемая, и, хотя их квартира-студия маленькая и тесная, она принадлежит им, и Йену это нравится.

Он тяжело дышит, поднимаясь по лестнице. Прошло много времени с последней пробежки. Может, недели две. На него это не похоже. Совсем не похоже. Но он чувствовал истощение, от которого не мог избавиться. Каждая унция энергии уходила на учёбу.

Дверь не заперта. Микки вернулся. Йен расплывается в улыбке: сейчас он откроет её, и счастливый Микки будет по другую сторону.

Однако Йен его не видит. На столе стоит стакан с виски. В квартире довольно темно.

— Мик?

Микки медленно выходит из ванной.

— Ждал тебя. Ты не написал.

Йен отвечает не сразу.

— Я был так рассеян и измотан. Я должен был написать. Прости.

Микки пожимает плечами. Он садится за стол, тянется за стаканом и делает глоток.

Йен делает шаг вперёд и прищуривается. Он протягивает руку и включает торшер.

— Я что-то сделал? — Йен в замешательстве. — Ты злишься на меня за то, что я не написал?

Микки медлит, двигая челюстью.

— Не-а, — говорит он, поворачивая стакан у основания. — Просто чувствую что-то вроде... Не знаю.

Что-то мелькает в глазах Микки, когда он поднимает взгляд. Йен почти отступает, когда видит это.

Нервничает. Микки нервничает.

И тут Йен видит это прямо там, на столе. Сложенный в несколько раз листок бумаги, маленький неровный квадратик.

Йен указывает на него подбородком.

— Что это?

— Это для тебя, — Микки толкает его через стол.

Йен тянется к нему, поднимает и держит на ладони.

— Что это?

— Просто прочти, — тихо говорит Микки.

Бумага мятая и потёртая. Такое ощущение, что её сворачивали и снова разворачивали, засовывали в карман и снова вытаскивали. Йен медленно разворачивает листок полностью.

Он просто смотрит, не фокусируя взгляд на словах. Почерк Микки неровный, но чёткий. Написано карандашом. Некоторые слова были стёрты. Остальные тёмные, будто от сильного нажима.

— Вслух? — спрашивает Йен.

— Нет, — быстро отвечает Микки. — Просто... про себя.

Йен кивает и снова опускает взгляд.

Йен

Я хачу сказать спасибо, что помог мне с чтением. Мы не говорим об этом, но я чертовски рад, что ты устроился в этот «Малкальм Икс». Я бы ничиго не прочитал, если бы ни ты. Теперь мне нравятся комиксы и книги о сирийных убийцах. Я рад, что смог помочь тибе с математикой.

Каракули, тёмное пятно. Йену интересно, что пытался написать Микки. Йен поднимает глаза, широко раскрытые, он так тронут этим.

Микки стискивает челюсть.

— Закончил?

Йен качает головой, губы приоткрываются в лёгкой улыбке.

Микки указывает подбородком.

— Читай дальше.

ты сказал тогда в пэтси что эта часть моей жизни параграф а не глава но я надеюсь что это целая гребаная книга. Может это и по-гейски, но я сирьезно.

Никто раньше не был таким, как ты. Я никогда не чувствовал того, что чувствую с тобой. Поэтому я хотел просто сказать это так

Я тоже тебя люблю.

с любовью, Микки

Йену кажется, что он в каком-то другом измерении, где-то, где он бестелесен. Но потом он снова чувствует своё тело, бумагу в своих руках. Он поднимает глаза.

— Микки, — выдыхает он.

— Люблю тебя уже некоторое время, — тихо говорит Микки, поднимаясь из-за стола. Он легко и смущённо пожимает плечами. — Просто не знал, как это сказать.

— Чёрт, — шепчет Йен, притягивая Микки к себе, будто тот может уплыть. — Ты серьёзно?

— Ага, — тоже шепчет Микки, его губы крепко прижимаются к губам Йена, и они всё теснее жмутся друг к другу, а затем Йен оказывается здесь, в своём теле, приросший к полу, крепко обнимающий Микки. Йен держит в ладонях его лицо, и, отстраняясь, Микки указывает глазами на бумагу, так и зажатую в руке Йена, прижатой к его щеке.

— Теперь можешь это положить, — Микки немного запыхался, но улыбается.

Йен ухмыляется. Он тоже отстраняется и направляется к прикроватному столику, пряча записку в ящик.

— Мог бы просто выкинуть, — смеётся Микки. — Теперь она тебе не нужна.

Йен возвращается и обнимает Микки за талию.

— Не-а, я сохраню её навсегда.

Микки замолкает, почти вздрагивая, но потом смотрит Йену в глаза и кусает губу.

Навсегда.

Ни один из них не произносит это слово, но возвращаясь к поцелуям, они действуют яростнее. Йен прижимает Микки спиной к столу, и вот уже Микки полусидит на столешнице, протягивая руку назад, чтобы опереться.

— Я сломаю этот чёртов стол, — бормочет Микки в рот Йену.

— Нет, не сломаешь, — Йен ухмыляется и подталкивает его ещё дальше.

— Йен, — смеётся Микки, пытаясь сесть прямее. — Ну ты чего.

Йен поднимает бровь.

— Хочешь перебраться куда-то, где нам будет поудобнее?

Микки кивает с усмешкой и протягивает руку, дёргая Йена за подол футболки. Затем быстро опускает. И Йен знает, почему. У них так и не было секса после того случая в туалете суда.

— Мик, — мягко говорит он, — сними её.

Руки Микки скользят вверх по его спине под тканью.

— Ты уверен?

— Ага, — выдыхает Йен.

Микки издаёт тихий стон и снова тянется к футболке Йена, стягивая её через голову, а потом принимается за свою. Футболки падают на пол, когда Йен стаскивает Микки со стола к кровати.

Когда они ударяются о матрас, Йен немедленно утыкается носом в шею Микки, глубоко вдыхая.

— Чёрт, ты хорошо пахнешь.

— Я только из душа, — бормочет Микки. — Это мыло.

Йен качает головой, хмыкая.

— Нет, не оно. Это ты. Чувствую твой запах через мыло. Мне нравится, как ты пахнешь.

Микки смеётся, но смех переходит во вздох, когда Йен начинает целовать его шею. Микки любит, когда его целуют в шею, а Йену нравится доставлять ему приятные ощущения. Делать так, чтобы ему было хорошо. Всегда.

Микки со вздохом вцепляется в простыни, его спина угрожает прогнуться.

— Прикоснись ко мне, — шепчет Йен в его кожу. — Обхвати меня руками.

Микки хнычет, обнимая Йена за спину. Йен чувствует давление кончиков его пальцев и крепче целует Микки в шею, продвигаясь выше и выше, находит его щёку, осыпает её мелкими поцелуями, поднимая руку, чтобы обхватить его лицо.

А потом отстраняется.

— Мне нужно попросить тебя кое о чём, — тихо говорит он. — Но думаю, ты будешь смеяться.

— Я не буду смеяться, — говорит Микки, выглядя ошеломлённым.

— Я хочу... — начинает Йен. — Не совсем трахаться. Я хочу делать это медленнее. Вроде как заниматься... — Любовью. Заниматься любовью. Просто скажи это. Но он не может зайти так далеко. Это звучит глупо даже в его голове, хотя он и серьёзен.

— О, — Микки сглатывает.

Йен чувствует себя как дурак, поэтому не заканчивает предложение.

— Понимаешь, что я имею в виду?

— Думаю, да. Не уверен.

Пальцы Йена скользят по лицу Микки и спускаются к его ключице.

— Я хочу не торопиться. Двигаться не так быстро.

Рука Микки скользит вверх по спине Йена и нежно зарывается в его волосы.

— Ага, — тихо говорит он. — Я тоже этого хочу.

— Хорошо, — шепчет Йен, а затем нежно целует грудь Микки, скользя к соску, обводя его горячим языком. Дыхание Микки сбивается, он шепчет: «Да», и Йен слегка теребит сосок языком, целуя его и лаская, но без зубов. Он оставляет дорожку поцелует по пути к другому соску и повторяет рисунок своих ласк, очень нежно.

— Мягко, — выдыхает Микки. — Господи, это так мягко.

Йен целует каждый сантиметр его груди, проводит пальцами вверх по рукам, обхватывает плечи, лаская кожу, любя каждую его частичку. Он немного тянет Микки на себя, и тот наваливается сверху.

Глаза Микки широко распахнуты, рот приоткрыт, язык высовывается, прежде чем он прикусывает губу.

— Я чертовски люблю тебя, — шепчет Йен. Он протягивает руку и осторожно отводит прядь волос Микки назад. — Я так сильно тебя люблю.

Микки улыбается, такая чистая улыбка, в ней угадывается блаженство и что-то ещё. Может быть, возбуждение. Он медленно проводит рукой вверх по телу Йена, кончики пальцев скользят по волосам на его груди и остаются там.

— Я тоже тебя чертовски люблю.

Губы Микки прижимаются к губам Йена, а руки Йена оглаживают спину Микки, поднимаясь к его плечам, чувствуя, как двигаются мышцы, как они напрягаются.

Когда губы Микки находят шею Йена, он принимается посасывать кожу, и Йен позволяет ему, делая резкий вдох, когда Микки сосёт сильнее. Его руки скользят всё ниже и ниже по спине Микки, приближаясь к его заднице.

Микки мурлычет в шею Йена, целует нежнее, прижимаясь к его бёдрам.

— Мне нужно снять джинсы, — говорит Йен.

Микки скатывается с него.

— Можно я? — его рука медленно скользит вниз по телу Йена, нащупывая ремень.

— Ага, — выдыхает Йен.

Микки целует его крепко и мягко, и он немного углубляет поцелуй, прежде чем откинуться назад и потянуть за ремень одной рукой. Йен всегда удивляется, насколько у Микки ловко выходит. Это возбуждает. Несомненно.

Вскоре раздаётся ещё один стон, когда ширинка оказывается расстёгнутой, а затем Микки чуть тянет за пояс, подушечки его пальцев едва касаются бедра Йена.

— Бля, — откликается Йен, а когда Микки начинает сильнее тянуть за пояс, он переворачивает их, и Микки снова ударяется спиной о матрас. Йен откидывается, предоставляя Микки лучший доступ, и наблюдает, как тот облизывает губу, когда скользит руками внутрь, по бёдрам Йена, почти заводя ладони ему за спину, чтобы обхватить его задницу под джинсами, но не совсем.

Йен отстраняется с тяжёлым вздохом, прежде чем усмехнуться и немного скатиться с кровати.

— Сексуального способа сделать это не существует, — говорит он, стаскивая джинсы и швыряя их в угол.

— Ты охуенно сексуален в любой ситуации, — говорит Микки с улыбкой, притягивая Йена ближе за запястье.

Йен смеётся и снова падает на Микки, немедленно целуя его, исследуя его рот своим языком. Язык Микки обвивается вокруг его языка. Боже, он мог бы целовать его так весь день.

Микки раздвигает ноги шире, прижимая колени к бёдрам Йена. Чёрт. Он чувствует, как у Микки встаёт под спортивными штанами. Встаёт от одних поцелуев и прикосновений. Прошло какое-то время. Микки, вероятно, так же жаждет этого, как и Йен. Но всё же Йен хочет этой неторопливости, безопасности, любви.

Он отрывается от губ Микки и кладёт руку на его колено.

— Перевернись. Хочу поцеловать твою спину.

Йен гладит бедро Микки, пока тот быстро устраивается на животе, медленно проводит пальцами вверх по спине и мягко спускается вниз, останавливаясь на поясе спортивок.

— Сними их, — выдыхает Микки.

— Сниму, — шепчет Йен, снова не торопясь проводя пальцем вверх по его спине, — но не сейчас.

Тихий стон, едва заметное движение бёдер. Твердеющий член Йена прижимается к ягодицам Микки, и он знает, что Микки это чувствует. Йен слегка толкается, слушая, как у Микки перехватывает дыхание.

Когда его губы касаются загривка Микки, тот вскидывает руку, чтобы прижать голову Йена ближе. Йен приветствует это, целуя с бо́льшим давлением, ощущая, как его решительные губы касаются мягкой кожи.

Микки ахает, и Йен посасывает сильнее, когда Микки сжимает руку в его волосах.

Рука Йена движется по плечу Микки и медленно спускается вниз по его руке, длинные пальцы скользят в ладонь. Мягкое сжатие. Он не прижимает его к кровати, их руки просто лежат вместе вот так, соединённые.

Микки отпускает волосы Йена, роняя вторую руку. Поэтому Йен отстраняется и скользит другой рукой вниз по боку Микки. Микки не дёргается и не уворачивается, хотя и боится щекотки. Он просто дышит. Пальцами Йен чувствует, как резинка штанов Микки слегка приспускается.

Но Йен не ныряет под неё рукой. Пока нет. Он немного откидывается назад, позволяя их пальцам распутаться, и скользит ладонями вверх по сильной спине Микки. Лопатки, мощные мышцы, плавный изгиб шеи. Он усиливает давление, растирая круги, пока вздохи Микки не становятся глубже и медленнее.

Йен собирается спросить, нравится ли это Микки. Всё ли он делает правильно. Но, похоже, сейчас не время для неуверенности. Он заботится о Микки так, как Микки заботится о нём. Так, как они заботятся друг о друге.

Когда Йен начинает покрывать поцелуями его спину, он чувствует, как бёдра Микки снова подёргиваются. Микки поворачивает голову, он едва дышит, просто приоткрыв рот и напрягшись. Когда он движется, пальцы Йена скользят, стремясь прикоснуться ко всему, до чего он может дотянуться: вверх, снова вниз, а затем его губы перемещаются ниже. Йен откидывается назад и зацепляет пальцами пояс.

— Ах! — Микки нетерпеливо приподнимает задницу навстречу ожидающей ладони Йена, которая скользит по нему, ощущая тяжесть ягодицы, сжимая. Другой рукой Йен принимается стягивать с Микки штаны, и Микки, кажется, собирается поторопить его, но Йен говорит: «Ш-ш-ш», и вскоре штаны оказываются на полу, а Йен откидывается назад, уставившись на него. Он облизывает губы и тихо, почти шёпотом произносит:

— Идеально.

Микки поскуливает, немного оттопыривая задницу.

— О чёрт, Йен.

— Я могу использовать свой рот, чтобы раскрыть тебя? — глаза Йена прикованы к заднице Микки, особенно когда он сжимает его ягодицы немного крепче.

— Да. Да, ты, блядь, можешь, — Микки под ним шевелится, приподнимаясь на локтях, а руки Йена находят его бёдра, помогая. Микки оглядывается через плечо с приоткрытым ртом, прежде чем прикусить губу.

Йен подавляет в себе желание просто схватить его, зарыться лицом в эту задницу, притянуть к себе и сосать. Но это должно быть медленнее. Они могут не торопиться.

Йен раздвигает ягодицы Микки. Ещё шире, и Микки со стоном роняет голову.

— Выглядишь так хорошо, — голос Йена полон удивления. Затем он высовывает язык и проводит им по тугой дырочке Микки.

— Мать твою, — скулит Микки и собирается толкнуться навстречу приближающемуся лицу Йена.

Йен медленно ласкает Микки языком повсюду, целуя и дразня его вход снова и снова, оставляя короткие мазки и влажные круги, пока Микки не начинает бессвязно лепетать, заикаясь в попытке выдохнуть слова, которые не складываются должным образом. Слова, которые звучат так, будто их выталкивают из него: «Я. О. Так. Ах. Да».

Этого триумфа достаточно, Йен хватает Микки за бёдра и притягивает к себе немного сильнее. Микки тянется к изголовью кровати, крепко хватается за него и начинает отталкиваться: назад, назад, назад. Пальцы Йена такие сильные, хватка Микки такая крепкая, но оба начинают расслабляться, двигаясь. Йен едва может дышать. Ему это охуенно нравится.

— Я сейчас… — задыхается Микки, и изголовье кровати ударяется о стену. — О чёрт, — голос Микки срывается со стоном.

— Подожди, — выдыхает Йен, отстраняясь. Он быстро переворачивает Микки, и первое, что видит, — его раскрасневшееся лицо, улыбку на прикушенной губе, ошеломлённые глаза. Второе, что видит Йен, — твёрдый, как камень, член Микки, который сочится естественной смазкой. Любимое зрелище Йена.

— Ты такой красивый, — Йен не может удержаться, чтобы не сказать это. Губы Микки приоткрываются почти в улыбке. Йен скользит пальцами по груди Микки, снова обводя соски, но не грубо, без пощипывания. Он ведёт ладонями дальше, по разведённым бёдрам Микки, мягко их сжимая и раздвигая шире. Ещё шире.

— Что ты…

Йен скользит вниз по телу Микки, устраиваясь между его ног.

— Я хочу отсосать тебе. Я готов.

Микки изучает его взглядом.

— Йен. Ты уверен?

— Да. Я уверен, — Йена приоткрывает рот, тяжело дыша. — Я хочу.

Микки быстро кивает.

— Хорошо.

Йен кивает в ответ и смотрит вниз. Чёрт. Его язык тянется к толстому члену Микки, уверенно скользя по нему вверх, собирая всю смазку, и он постанывает от вкуса. Губами он обхватывает головку и принимается сосать. Черт, Микки такой мокрый. Йен поднимает взгляд и видит, как Микки запускает руки в свои волосы, приоткрывая рот. Йен принимает его глубже, ощущая силу и вес, чувствуя, как толщина растягивает губы и бросает вызов языку. Но, о боже, это так приятно. Это так хорошо. Нет никакого беспокойства. Нет страха. Вот он, Микки у него во рту. Его якорь.

Вскоре Микки начинает скулить, и Йен вторит его стонам, ускоряясь.

— Мне нужно... ох, чёрт, — голос Микки дрожит. — Йен. Если я сейчас кончу, то и потом смогу ещё раз. Правда. Бля. Можно мне кончить?

Йен кивает и сосёт глубже, и Микки кончает со стоном, выдыхая: «Да-а-а».

Йен чувствует, как его глаза закатываются, а горло сжимается в конвульсиях, когда сперма Микки заполняет рот. Он даже хнычет, сглатывая и отстраняясь, удовлетворённый. Сосредоточенный. Любимый.

Микки приподнимается, насколько может, а затем мягко толкает Йена назад, не разрывая зрительного контакта, его рот слегка приоткрыт. Во взгляде голод. Он всё ещё не насытился.

Йен смещает ноги и позволяет Микки устроиться на нём сверху. Микки касается пальцами губ Йена, его щеки, скользит к виску и откидывает волосы.

— Ты в порядке?

— Да, — шепчет Йен. — Мне это понравилось. Господи, твой вкус. Я скучал по этому.

На лице Микки медленно расплывается улыбка, волосы взъерошены. Он выглядит счастливым. Он приподнимает бровь, прежде чем глубоко поцеловать Йена, их языки встречаются и переплетаются, пальцы обхватывают голову Йена, Микки полностью наваливается на него, пока они целуются. Йену нравится чувствовать на себе этот вес. Он скользит руками вверх, чтобы схватить Микки за плечи, обнять его за шею.

— Люблю, когда ты пробуешь себя на вкус, — голос Йена грубый. — Чёрт, это так горячо.

Микки наклоняется, издаёт слабый смешок, целует его в подбородок. Йен начинает поворачивать голову, чтобы предоставить ему больше доступа, но Микки останавливает его:

— Лежи смирно, — он проводит пальцем по подбородку Йена, притягивая его обратно и снова целуя, глубже и немного быстрее, и когда он отстраняется, у Йена перехватывает дыхание.

— Я хочу, — это всё, что он говорит. Он хочет.

Микки немного отодвигается, но Йен так и обвивает его руками.

— Чего ты хочешь? — Микки глазами указывает на их тела. — Ты охуенно твёрдый, я чувствую.

Йен выдыхает, глядя в потолок, крепко зажмуривает глаза, а затем снова открывает их.

— Это, блядь, точно.

Микки прикусывает губу, а затем отпускает её, его язык упирается в щёку, а взгляд тяжелеет.

Йен знает, что он собирается сделать.

Он выдыхает:

— Да, Мик. Сделай меня влажным.

Микки откидывается назад и смотрит вниз, его рот приоткрывается, когда он видит член Йена. Он облизывает губы и сползает ниже.

Сердце Йена учащённо бьется, когда он чувствует дыхание Микки на себе. Когда Микки открывает рот и выдыхает, Йен почти теряет самообладание.

— Такой твёрдый, — говорит Микки. — Боже, ты такой чертовски твёрдый.

Микки поднимает руку и начинает поглаживать его. Это приятно, очень приятно, но это не мягкий рот Микки, не его игривый язычок.

Но затем Микки вбирает его.

Рот Йена приоткрывается, и из него вырывается стон. Он смотрит вниз, на Микки. Бархатные губы обхватывают его, принимая немного глубже, достаточно, чтобы Йен почувствовал, как головка члена упирается в заднюю стенку его горла, пока Микки работает над остальной частью рукой. Рот Микки заполнен членом, и он выглядит так, словно он в чёртовой эйфории. Это так невероятно приятно. Почти слишком. Йен чувствует, как всё вокруг приходит в движение, нарастает, и он как раз собирается сказать Микки, чтобы тот перестал, когда Микки сам останавливается, крепко обхватывая Йена за основание.

— Я понял, — тихо говорит Микки, тяжело дыша. Он снова наклоняется и встречает губы Йена. — Ты в порядке.

Йен запускает руку в волосы Микки и притягивает его ближе, их языки переплетаются, и он может почувствовать безошибочный вкус предэякулята и самого Микки, и, господи, Йен должен оказаться в нём.

Словно прочитав его мысли, Микки притягивает Йена к себе, побуждая его поменяться местами.

— Нравится, когда ты сверху, — голос Микки срывается. — Люблю, когда ты полностью меня накрываешь. Это так приятно. Быть заключённым в твои объятия.

Йен смотрит на свои руки, обрамляющие голову Микки. Ладонь Микки на его предплечье просто мягко удерживает, и Йен опускает бёдра, чувствуя растущую эрекцию Микки.

— Ты такой хороший для меня, — шепчет Йен и сглатывает. — Я хочу показать тебе, насколько ты хороший. Я готов, эм… — Скажи это. Просто, блядь, скажи это. — Заняться с тобой любовью.

Йен снова сглатывает. Это глупо. Микки будет смеяться. Высмеет его.

Но Микки этого не делает.

— Да, — говорит он, затаив дыхание. — Я тоже.

— Глупо так говорить? — Йен всё ещё чувствует себя неуверенно, хотя всё уже сказано и сделано.

Микки качает головой. Его голос тихий:

— Нет, не глупо, — он сглатывает. — Просто звучит по-другому.

Йен медленно улыбается, на его щеках появляется румянец. Микки под ним такой тёплый, такой мягкий, такой твёрдый.

— Хочу почувствовать тебя в себе, — шепчет Микки. — Глубоко.

Дыхание Йена учащается, и он откидывается назад, бросая взгляд на красивое тело Микки. Он наклоняется за смазкой, и Микки поднимает колени, упираясь ступнями в матрас, пока Йен выдавливает смазку на пальцы.

— Сразу два, — умоляет Микки.

Два пальца. Микки жаждет насытиться, жаждет начать, жаждет того жжения, которое возникает, когда всё происходит вот так. Поэтому Йен вводит пальцы внутрь и наблюдает, как они скользят туда-обратно.

Йен не спрашивает, хочет ли Микки три. Он и так знает ответ. По тому, как Микки разводит бёдра шире. Он вытягивает пальцы, следом толкая уже три, и лицо Микки расслабляется.

— Выглядишь так хорошо, — шепчет Йен. — Ты готов?

— Да, — говорит Микки, закрыв глаза.

Йен убирает пальцы.

— Открой глаза.

Микки подчиняется и моргает.

— Хочу видеть твоё лицо, — тихо говорит Йен. — Хочу видеть тебя каждую секунду.

Йен не прерывает зрительного контакта, когда начинает проталкиваться внутрь. Мгновенное тепло, крепкие стенки мышц, обнимающие его, и Микки задерживает дыхание, затем дрожит, задыхаясь от давления, встречая Йена лёгким сопротивлением, а затем расслабляется, впуская, и Йен скользит в него до конца, оказываясь именно там, где они оба этого хотят. Связанные так крепко. Полностью.

Это так нежно. Но толчки Йена настойчивые, он выходит почти на всю длину, а затем снова погружается полностью, туда-обратно, с таким напором, что у Микки перехватывает дыхание. Всё это время он поддерживает зрительный контакт с Йеном. Он отводит согнутые ноги назад, их бёдра прижимаются друг к другу, и Йен отстраняется, чтобы приспособиться, а когда снова медленно скользит обратно, Микки стонет, закусывая губу. Он смотрит прямо на Йена, который толкается чуть быстрее, и глаза Микки закрываются.

Йен наклоняется и целует, затаив дыхание, посасывая губу Микки, когда тот начинает отстраняться.

— Открой, — напоминает ему Йен, откидываясь назад, а затем ударяет именно в то место, куда Микки хочет.

Лицо Микки искажается в выражение, близком к болезненному, но не из-за страданий, а по причине глубокого удовольствия.

— Господи, — стонет Микки. — Именно так.

Йен хмыкает в согласии и снова набирает темп. У него кружится голова, дыхание учащается, и он атакует это место внутри Микки, поражая и поражая одну и ту же цель. Член Микки влажный от естественной смазки, когда Йен обхватывает его.

— Ты собираешься кончить? — Йен задыхается, но уже знает ответ.

Микки быстро кивает.

— Сделай мне чертовски хорошо. Бля. Я… я люблю тебя.

— Я люблю тебя, — выдыхает Йен. Жар в его животе закипает. Он пытается проглотить свой оргазм. Но Микки всё ещё смотрит на него, его глаза угрожают закрыться, но он держит их открытыми, как и просил Йен.

Йен дрочит Микки быстрее, от влажных звуков у него отвисает челюсть, пока он скользит внутри Микки, надавливая и надавливая, и, о боже, о чёрт, Микки жёстко кончает прямо ему в руку. Бёдра Йена подрагивают, и он толкается глубоко в чувствительное тело Микки, удерживая, удерживая, оргазм захлёстывает его, заполняя Микки, и тот закатывает глаза от этого ощущения, наконец разрывая зрительный контакт.

Дыхание Микки учащённое, он улыбается. Йен склоняется над ним, сперма между ними липкая и влажная, но они улыбаются, глядя друг другу в глаза, как в каком-то любовном романе.

Это история, это абзац, это целая грёбаная книга. Йен хочет читать её вечно.

❛━━━━━━━❜

Свет слишком яркий, Йен прикрывает глаза одеялом и переворачивается на другой бок, но сторона кровати Микки уже остыла.

— Эй? — зовёт Йен тихо и неуверенно.

Голос Микки звучит бодро, и до Йена доносится аромат кофе.

— Проснись и, блядь, пой, Золушка. Ты продрых всё утро.

Йен откидывает одеяло.

— Который час?

— Почти полдень, — отвечает Микки, и Йен слышит лёгкое беспокойство в его голосе. — Ты в порядке?

Конечности Йена кажутся тяжёлыми.

— Не знаю, — говорит он и понимает, что это правда. Он не знает. Кажется, он начинает погружаться в себя.

Микки плюхается на кровать рядом с ним.

— Ты голоден?

— Нет, — говорит Йен, и это слово кажется таким тяжёлым у него на губах. — Я устал.

Микки смеётся, и это звучит громко.

— Я сегодня должен разобраться с документами на дом. Ты со мной? Тебе ведь не нужно на работу, да?

— Хорошо, — говорит Йен. — У меня сегодня выходной, — он трёт глаза. — Когда ты уходишь?

Микки протягивает руку и приглаживает волосы Йена.

— Как только ты вылезешь из этой грёбаной постели.

Йен вздыхает.

— Я не… я просто очень устал. Ничего, если ты разберёшься с этим один? Может, меня просто этот тест так вымотал.

Микки ухмыляется.

— Или прошлая ночь. Второй раунд совсем тебя уморил?

Йену удаётся слабо улыбнуться.

— Почти, — говорит он. — Боже, ты был так хорош.

— Ты и сам был неплох, — Микки начинает подниматься с кровати. — В любом случае нужно выдвигаться, мне потом ещё на смену.

— Прости, — искренне говорит Йен.

— Всё норм, я быстро, — Микки берёт ключи и телефон со стола и останавливается, когда открывает входную дверь. — Я люблю тебя, — он всё ещё выглядит немного застенчивым, говоря это.

Йен садится в постели.

— Я тоже тебя люблю.

Улыбка Микки — последнее, что он видит, перед тем как дверь закрывается.

Йен ложится обратно и смотрит в потолок. Вздыхает. Сейчас так тихо. Кофейник ещё включён. Ему следует встать, выпить немного кофе, выключить кофейник, пока не слишком подгорело. Но он не может пошевелиться. Почему он так устал? Почему у него так сильно болят конечности? Из-за секса? Вряд ли причина в этом, ощущения другие.

Он переворачивается, тянется за телефоном, затем снова откладывает его. Ему без разницы, что нового в Инсте или где бы, блядь, там ни было. Его внезапно так тошнит от информации из внешнего мира. Постоянные разговоры, разговоры, разговоры. На улице, на работе, в интернете. Так много разговоров.

Да пошло оно. Ему нужно встать с постели.

Он стонет, спуская ноги с кровати, принимает сидячее положение и наконец медленно встаёт, потягиваясь. Лучше не становится, и он ковыляет на кухню. Билл мяукает, завидев его. Микки покормил её? Скорее всего. Он всё равно насыпает немного корма в её миску, но она игнорирует еду, не сводя с него пристального взгляда.

— Что? — он удивлён тем, насколько тих его голос. Йен вздыхает и качает головой, но когда поворачивается к раковине, видит их.

Лекарства.

Он тянется за ними, открывает флакончики и бросает таблетки в рот. Быстрый глоток воды — и готово.

Они должны всё исправить. Должны, верно?

Господи, у него что, депрессия?

Чёрт.

Это несправедливо.

Этого не может быть.

Он же принимает свои проклятые лекарства.

Чёрт побери.

Со стоном он прижимает пальцы к векам так сильно, что за глазами вспыхивают пятна.

Может, ему удастся всё изменить. Одежда. Нужно одеться. Нет. Сначала принять душ.

Он принимает душ, некоторое время простояв неподвижно под струями, это помогает проснуться. Потом быстро одевается и выходит за дверь.

На улице его обдаёт теплом. Солнце приятно греет лицо. Он делает глубокий вдох. Вдох и выдох. Вдох. Выдох.

Йен понимает, что, возможно, раздувает из мухи слона. Это вполне вероятно. Он постоянно был на нервах из-за теста, но теперь всё закончилось. Его мозг может расслабиться. Скорее всего, так и есть

Он немного распрямляет спину. То, что он чувствует себя разбитым, не означает, что у него депрессия. Он всегда старается немедленно связать перемены настроения с болезнью. Он устал? Возможно, это эпизод. Счастлив? Возможно, это эпизод. Заряжен энергией? Возможно, это эпизод.

Он знает, что жить так нельзя. Но он так живёт. Он должен. Он должен быть настороже и обладать проницательностью, как говорит доктор Вайман. Но сегодня он больше не собирается беспокоиться об этом. Он просто дойдёт до станции, сядет в поезд, доедет до центра, зайдёт в здание и отыщет Микки.

Двери вагона звенят, когда он проскальзывает внутрь в последнюю секунду. Там много народу. Он держится за ручку, свисающую с потолка, и расставляет ноги, чтобы сохранить равновесие. Ему не нужно смотреть по сторонам в поисках цветов. Он может нормально дышать. На самом деле лучше, с тех пор как он начал сосредотачиваться.

Ему приходится пересесть на другую ветку, но он всё равно добирается до здания суда довольно быстро. Он как раз собирается открыть дверь, когда видит выходящего Микки.

Йен отступает с улыбкой, но она тут же исчезает. Микки за стеклом выглядит раздражённым, и он быстро открывает дверь.

— Мик, — говорит Йен, и Микки подпрыгивает, увидев его. — Что случилось?

Микки усмехается и достаёт сигареты. Закуривает.

— Мне нужно девяносто восемь грёбаных баксов, — он качает головой. — Как тебе такой поворот?

Йен похлопывает по заднему карману.

— У меня с собой банковская карточка. Там есть девяносто восемь долларов.

Микки резко выпускает дым.

— Это мои проблемы, чувак. Я должен разобраться сам.

— Это взаймы, — говорит Йен. — Ты сможешь заплатить. Пожалуйста, позволь мне тебе помочь.

Микки стискивает челюсти и сначала ничего не говорит. Он оглядывается, наблюдает за людьми, поднимающимися по ступенькам здания суда, смотрит на улицу.

Йен собирается снова умолять его, но тут Микки заговаривает:

— Хорошо, — его тон мягкий, почти застенчивый. Он делает ещё одну затяжку, прежде чем бросить окурок на лестницу. — Это ненадолго. Я клянусь. Зарплата на следующей неделе.

— Не волнуйся, — говорит Йен. — Я вообще не переживаю, мы же вместе этим занимаемся, Мик. Я тебя в этом поддерживаю.

Микки удивлённо встречает его взгляд.

— Да?

— Да, — Йен улыбается.

Микки улыбается в ответ.

— Рад, что ты пришёл. Ты в порядке?

— В порядке, — уверенно отвечает Йен и с улыбкой указывает на дверь. Когда они входят, Микки касается его руки, прежде чем просунуть свои пальцы между его пальцами. Лифт закрывается за ними, они поднимаются и поднимаются. Когда двери разъезжаются, они видят очередь. Но они подождут, будут терпеливы, даже если Йен знает, что ожидание не сильная сторона Микки.

Микки отпускает руку Йена и тянется к аппарату выдачи талонов электронной очереди, закреплённому на стене. Да, на это уйдёт некоторое время. Они находят свободный стул, и Микки настаивает, чтобы его занял Йен, а сам открывает игру на телефоне. Йен пытается сделать то же самое, но отвлекается. В конце концов, рядом с ним освобождается место, и Микки наконец может сесть. Женщины за стойкой по очереди называют номера, и люди со вздохами облегчения встают, чтобы получить нужные им услуги.

Йен выключает телефон, его тошнит от интернета.

— Ты звонил тому парню, о котором я тебе рассказывал? Сэму. Я дал тебе его номер, но мы не…

Микки смотрит на бумажный номерок в своей руке, а затем отводит взгляд.

— Да. Звонил.

Йен прищуривается, хлопая Микки по руке, но тот не реагирует. Может, его смущает толпа людей.

— Почему ты мне не сказал?

— Потому что.

Йен чувствует, как растёт его раздражение.

— Микки, это серьёзно. Сэм мог бы тебе помочь. Он мог бы купить дом. Он…

— Семьдесят пять тысяч, — прерывает его Микки.

Глаза Йена расширяются.

— Что?

Микки встречается с ним взглядом.

— Сэм предлагает мне семьдесят пять тысяч. В основном за землю. Ему нравится, что участок на углу. Это большая сумма. Даже не нужно расчищать дом. Я могу просто... — он прочищает горло, двигает челюстью. — Я могу просто свалить, блядь.

У Йена рот приоткрывается от удивления.

— И мне больше никогда не придётся видеть ничего из этого дерьма, — продолжает Микки, будто не может до конца в это поверить. — Словно этого никогда не существовало. Словно оно исчезло к чертям собачьим.

Йен встаёт и не раздумывая заключает Микки в объятия. Такие проявления всё ещё рискованны на публике, но Микки будто тает. Отстраняясь, Йен тянется к рукам Микки, и Микки крепко сжимает их.

— Собираюсь взять деньги, — говорит Микки. — Придётся связаться с Игги и Мэнди, хотя думаю, им пофиг. Колину, может, и нет, но хрен с ним. Джейми в бегах, так что кто знает, — он слегка улыбается. — Может, Мэнди даже вернётся сюда.

Номерок зажат между их ладонями. Микки отпускает руку Йена и поднимает его.

— Это последняя грёбаная остановка, Йен. Получу свидетельство и снова позвоню Сэму. Документы будут готовить недели две, может, месяц. Но он сказал, что подождёт.

Йен улыбается и издаёт небольшой смешок.

— Ты действительно это делаешь.

Зубы Микки впиваются в губу, и он слегка хмыкает.

— Собираюсь свалить нахуй, — снова говорит он.

— И что тогда?

Пауза.

— Продолжу идти своей дорогой, — говорит Микки, и на его лице появляется лёгкий румянец. — Идти к тебе, если ты не против.

— Я не против, — мягко говорит Йен. Поцелуй его. Он хочет поцеловать Микки. Но он не делает этого, хотя в прошлый раз, когда они были здесь, Микки сказал, что он может. Он просто немного крепче сжимает руку Микки.

Микки сам тянется к нему, чтобы прижаться губами к губам Йена. В животе Йена что-то ёкает от возбуждения. Вот так на него влияет Микки. Каждый раз, когда они целуются, когда касаются друг друга. Он собирается притянуть Микки немного ближе, когда они слышат женский голос:

— Номер двести тридцать девять? Двести тридцать девять?

Микки с улыбкой отрывается и поворачивается.

— Здесь, — он поднимает талон. — Я здесь.

❛━━━━━━━❜

Позже в тот же день Йен понимает, что не может больше ждать. Он должен знать.

Ноутбук загружается целую вечность. Боже, он такой старый. Спасибо, что у него есть хоть такой, но всё же.

Он потирает лицо. Микки на кухне, берёт ещё одно пиво.

— Захвати и мне, — просит Йен. — Только сегодня.

Микки смеётся, ставя пиво перед Йеном.

— Настолько волнуешься, да?

Йен делает большой глоток. Вкус успокаивает, несмотря на то что он давно не пил алкоголя. Наконец он видит рабочий стол на экране.

— Эй, — голос Микки спокоен, — посмотри на меня.

Йен отрывает глаза от ноутбука и поднимает взгляд на Микки.

— Горжусь тобой.

Так просто и так мягко. Это говорит с ним, с его страхами и желаниями. Йен тянется к руке Микки и сжимает её, потом отпускает и делает глубокий вдох.

Он входит в свою учётную запись, страница загружается, и он уже там — маленький синий прямоугольник с надписью: «Результаты теста».

Нажать.

Сначала он не может сфокусировать взгляд.

Но потом.

Охренеть.

Вот оно, большими буквами. Безошибочно. Он сдал. Он прошёл. Йен в ступоре, но Микки начинает аплодировать и восклицает:

— Да, чёрт возьми!

А Йен сидит на месте и пялится.

— Я сделал это, — говорит он экрану. — Я действительно сделал это.

Микки гладит его по плечам, а затем Йен чувствует, как он целует его в макушку.

— Ты, блядь, сделал это.

Йен поднимает глаза от экрана на Микки, который смотрит на него сверху вниз, и Йен видит это в его взгляде. Гордость. Возбуждение. Они делают это вместе, совсем как с домом. Как и со всем остальным. Со всем, что происходит сейчас, депрессия у него или нет. Йен знает, что может поговорить с Микки. Знает, что он не одинок. Микки обнимет его и принимает. Любит его. И с ним всё будет в порядке.

— Иди сюда, — Йен хватает Микки за руку и тянет к себе на колени. Микки улыбается и смеётся, и на это так приятно смотреть. Когда-то Микки был таким замкнутым, так защищался, а теперь он расслабленный и счастливый. Йен помнит себя таким нервным и побеждённым. Но вот они здесь, улыбаются и вздыхают в поцелуе.

Микки медленно отстраняется, оставляя на губах Йена ещё один лёгкий поцелуй, прежде чем заговорить:

— И что теперь?

— Всё, что мы захотим, — отвечает Йен. — Учитывая этот тест и дом, мы можем делать всё что угодно.

Микки ухмыляется.

— Мы действительно, блядь, можем.

❛━━━━━━━❜