— Улыбнись, брат! Чего ты такой кислый?

Говоришь, улыбнуться… брат? Ещё и в этой своей манере по плечу хлопаешь рукой своей. Горячая она у тебя, всё-таки.

Но… зачем улыбаться мне? То есть, есть ли у меня причина? Моя тень — всегда в твоей тени. Я всегда был вынужден прятать что-то важное и… светлое?.. в себе, с самого детства. Сколько себя помню, сиял всегда ты, Тор, а я… А я так, где-то рядом, неподалёку. Достаточно близко, чтобы ловить эти лучи света, но недостаточно, чтобы засиять самому.

И мне пришлось расти во тьме, в тени… брат.

Мой мир чёрен, да и душа моя темна… брат.

И посмотри, ведь даже с этой задачей — быть тебе братом, Тор, сын Одина, — я не справился.

Люблю тебя. Люблю как один из тех смертных, чью планетку ты так любишь посещать. И пусть мой язык отрежут, если я скажу об этом! Не к лицу мне быть нежным, увы.

— Улыбнись, Локи! Что за хмурый брат мне достался?

И то, что я прячу, то, что где-то там, внутри меня, в месте, в которое дорога мною давно позабыта, хочет встрепенуться, когда я вспоминаю об этом.

Помню, я тогда все же улыбнулся, потому что твоя чертова улыбка заразит любого. Пришлось отшутиться, пришлось использовать сарказм на полную мощность, чтобы ты разозлился и не понял, сколь сильно дорог мне… брат.

И сейчас, задыхаясь, и сейчас, смотря на тебя и видя в глазах твоих боль, сожалею, что всегда молчал и не мог сказать тех слов, что говорил мне ты, брат мой.

Сейчас я… умру. И, кажется, в этот раз точно.

И единственное, на что хватило сил моих, это посмотреть в глаза твои и захрипеть:

— Я обещаю, брат, солнце вновь воссияет над нами!.. 

Как тогда, Тор, в детстве, когда тот чокнутый старик объяснял нам какую-то дребедень.

А сейчас… Сейчас прости меня, Локи Лафейсона.

Прощай… И больше не жди.