И пускай я пишу мимо строк,

Пусть, как я, дур никто не видал.

Пусть не пью я с друзьями вино,

Не курю, мирно сплю по ночам.

Пусть меня уважают одни,

И пускай я не нравлюсь другим.

Пусть грущу невпопад, а в дожди

Я гуляю, смеясь без причин.

В отражение кричу иногда, 

И пусть шутки бывают не те…

Всё равно ты полюбишь меня,

Даже если не встречусь тебе.

Графиня Ларина

«Минутка беспечности»,

18.06.2021

____________________

Поведение Димы было легко объяснимо. План, составленный накануне, действительно был прямолинеен до крайности, как уже упоминалось выше. Идея заключалась в том, чтобы взять неприступную Лиду нахрапом. Ошеломить, не дать и шанса одуматься, сходу утянуть в водоворот эмоций и чувств с головой. Как выяснилось на практике, задумка себя оправдала. 

Маленькая Лида, судорожно вцепилась в Димину куртку, не давая то ли ему, то ли себе самой отстраниться. Елагин не был против. Внутри у него всё затрепетало в тот момент, когда девушка приоткрылась ему навстречу, робко и неуверенно, а потом начала и несмело отвечать. Её язычок осторожно находил его собственный, исследовал рот парня, зубки аккуратно цепляли его губы. 

Ему приходилось сдерживать себя из последних сил, чтобы не спугнуть Воронцову чрезмерным напором. Стремительное завоевание — стремительным завоеванием, но необходимо помнить меру и не терять золотой середины.

Он не знал, сколько времени прошло с того момента, как их губы встретились, но рано или поздно Лиде пришлось оторваться от юноши. Они оба тяжело дышали и глядели друг на друга в лёгком замешательстве. Дима решился продолжить наступление, чтобы не дать Воронцовой возможности опомниться. 

— Ну так что, пойдём? 

— Куда? — по выражению лица Лиды было заметно, что она изо всех сил пытается заставить свой мозг работать. 

— К тебе домой. 

— Что? — она, наверное, хотела возмутиться, но у неё не очень-то получилось. 

— Я же тебя провожаю, — как что-то само собой разумеющееся ответил Елагин и пожал плечами. 

Нет, он не издевался. Ну, разве что совсем чуть-чуть… 

— Пойдём, — кивнула Лида и улыбнулась. 

Какая же у неё охуенная улыбка…

— А гулять завтра пойдём? 

Дима постарался скрыть надежду, проскользнувшую в его тоне. Воронцова задумалась и снова улыбнулась, широко и лукаво. 

— Пойдём… — протянула она. 

— А послезавтра в кино — пойдём? — осмелел парень, его глаза озорно сверкнули. 

— Пойдём! — рассмеялась Лида. — Обязательно! 

— Ну, и отлично, — заключил Елагин, отвечая девушке такой же лучезарной улыбкой. 

Они всё ещё стояли, обнявшись, посреди парковой аллеи. Елагин наконец нехотя отстранился, и парень с девушкой пошли дальше, держась за руки. Они, смеясь и дурачась, обсуждали что-то до самого Лидиного дома. Ребята остановились возле одного из подъездов многоэтажки. Оба неловко замолчали. 

— До завтра? — несколько неуверенно произнесла Воронцова. 

— До завтра… — деревянным голосом отозвался Дима. 

Внезапно Лидино лицо озарилось хитрой усмешкой, глаза слегка прищурились. 

— Признайся, Елагин, — начала она, сложив руки на груди, — ты поверил в эти слухи, которые распустила Вика? Ведь поверил же, да? 

— Отвечу только тогда, когда признаешься, что это и в самом деле правда, — парировал он с тем же видом и той же интонацией. 

Воронцова хмыкнула, быстро чмокнула одноклассника в угол рта и развернулась, чтобы уйти. 

— Завтра в два! — крикнул ей в спину Дима, сдерживая смех. — Я зайду за тобой! 

Она обернулась у самой двери, с лица до сих пор не сошла немного шальная улыбка. Лида подмигнула, послала Елагину воздушный поцелуй и всё-таки скрылась за подъездной дверью. 

***

— Мам, привет, я дома! — оповестила она о своём приходе. 

Из кухни выглянула мать Лиды. 

— Ты сегодня позднее обычного. Ничего не случилось? 

Она осеклась, увидев выражение лица дочери. Женщина понимающе улыбнулась и сделала шаг по направлению к Лиде, входя в пространство прихожей. Её глаза лукаво блестели, и, понизив голос до громкого шёпота, она произнесла полуутвердительно: 

— Что, гуляла с мальчиком, да? 

Девочка смутилась — сейчас, стоя перед как всегда слишком проницательной мамой в пальто, спущенном только с одного плеча, и с наполовину размотанным шарфом, она ощущала себя как никогда маленькой и несуразной. 

— Нет… то есть… С чего ты взяла? — Лидочка тщетно попыталась изобразить искреннее недоумение, но при взгляде на ласковое лицо женщины, убедилась, что актриса из неё никудышная. По крайней мере — в глазах матери. — Ну, ма-ам! 

И столько в этом возгласе было детской досады, обиды на то, что взрослые опять оказались умнее и обвели вокруг пальца… Таким тоном ребёнок вопрошает «Да как ты меня нашёл?!», когда родитель слишком быстро раскрывает его убежище во время игры в прятки. 

— Детка, мама всегда всё знает! — смеясь, откликнулась та, возвращаясь обратно на кухню. 

Лида Воронцова с тоской вздохнула. От этой женщины скрыть даже самый незначительный, не представляющий ни малейшего интереса пустяк было невозможно. Девушка всё же сняла до конца верхнюю одежду, убрала обувь, пальто и шарф по своим местам и, помыв руки, тоже зашла на кухню. 

— Тебе чем-нибудь помочь? — вежливо поинтересовалась она, точно зная, что мать готовит ужин, так что лишняя свободная пара рук придётся ей весьма кстати. 

— Да! — с готовностью отозвалась женщина. — Пожалуйста, помой, почисть и порежь овощи для салата. 

— Как скажешь, — улыбнулась Лидочка. 

***

— Как день прошёл? — непринуждённо осведомилась мать через какое-то время, на протяжении которого комнату заполняли привычные звуки готовки: шум воды, стук ножа о доску для нарезки овощей и фруктов, шкварчание сковородки с тушащимися луком, курицей и грибами и бульканье компота в огромной кастрюле.

— Да как обычно, ничего особенного, — пожала плечами девушка. 

— А как Лена? 

— Мама, спроси сразу, что ты хочешь узнать. Ведь ты сама прекрасно понимаешь, что эти бестолковые вопросы ни к чему, — безо всякого раздражения легко произнесла Лида, стоя к женщине спиной и не решаясь обернуться. 

— Да, ты права… — вздохнула старшая Воронцова. — Доченька, расскажи мне, что тебя волнует, иза чего ты переживаешь? Я же всё вижу… 

— Как всегда, — усмехнулась Лида и наконец повернулась к матери лицом. — Скажи, я нужна тебе в эти выходные? 

Слегка опешив от такой резкой смены темы, женщина всё же ответила: 

— Нет, а что? 

— Меня пригласили… — Лидочка сделала крохотную паузу, подбирая верное слово, — погулять. И в кино. 

Она так и не осмелилась произнести слово «свидание». Ведь это же должно быть именно оно, так? Свидание. С чёртовым паразитом Елагиным. Который сегодня… Стоп. Сейчас не время об этом думать, анализировать произошедшее, своё и Елагинское отношение к этому. Позже… Она обдумает всё позже.

— Правда? — мама обрадовалась так горячо и искренне, что все сомнительные мысли моментально выветрились из её головы. 

Лида счастливо улыбнулась в ответ. 

— Да. 

— Расскажи мне всё! — потребовала женщина, напрочь позабыв о готовящемся ужине на плите. 

И совершенно напрасно. Содержимое сковородки, очевидно, не одобряя такое непозволительное пренебрежение к себе, негодующе зашипело, что заставило Воронцову-старшую вновь обратиться к будущему блюду. И тут внутри у Лиды будто что-то щёлкнуло, словно переключили тумблер. Осознание пришло на смену неприятию. Захотелось высказать всё то, что она так долго и так отчаянно не желала озвучить даже Ленке. Даже самой себе. То, что она смогла осознать только сегодня, когда Дима Елагин первым сделал шаг навстречу, коснувшись своими губами её губ, не дав ей и шанса задуматься, отступить. Н-да. Позже — явно не получилось. 

— Понимаешь, мама, всё очень сложно… — тяжело опускаясь на стул, начала Лида, видя по улыбке матери, что та, конечно же, всё отлично понимает. Как никто другой. — Помнишь того мальчика, о котором я тебе говорила? 

— Это тот, который самый-самый вредный и гадкий на свете? — насмешливо уточнила женщина. — Дима, кажется? 

— Да-да, Елагин, именно он, — поспешно подтвердила Лидочка и продолжила свою исповедь, отчаянно смущаясь: — Так вот. У нас с ним взаимоотношения, честно говоря, сложились не очень. Он красивый, и умный, и вообще классный, но… такая язва! Постоянно ехидничает и подкалывает меня. Так что я думала… думала, что… Короче, что не могу я ему нравится. Никак, понимаешь? — мама согласно хмыкнула. — Ну вот. И я продолжала так думать, хотя ловила иногда его взгляд… Часто. Такой, знаешь, восхищённый, что ли. Я считала, что мне кажется. Убеждала себя не замечать, какой он на самом деле классный, как я уже говорила. А потом… Я как-то брякнула Ленке, когда мы пошли в туалет, что если бы он вёл себя по-другому, то, наверное, влюбилась бы в него. Или что-то в этом роде. И эти слова услышала одна заядлая сплетница, так что на следующий день все всё знали. Естественно, это всё неправда, просто сплетни. И я не знаю, верит он в них или нет… Но сегодня он догнал меня в парке и… — тут Лида ненадолго замолчала, слегка покраснев. — В общем, позвал меня, ну, ты понимаешь… 

— Гулять, — услужливо подсказала ей мама, старательно пряча снисходительную улыбку умиления. 

— Ну да, — поддакнула дочь. — И теперь я не знаю, что делать и как поступить. 

Лида окончила свою немного сумбурную речь и в ожидании дельного совета уставилась на мать, которая сама занялась овощами для салата, поняв, что Лидочке сейчас не до этого. 

— Прежде всего, надеюсь, ты согласилась? 

— Да… — растерялась девушка, намереваясь услышать совсем другое. 

— Вот и замечательно, — ободряюще улыбнулась ей мудрая мама. — Наслаждайся моментом и ничего не бойся. Расслабься и плыви по течению — вот и всё, что бы я делала на твоём месте. 

— Правда? — по-детски наивно переспросила Лидочка. 

— Стопроцентная! — рассмеялась женщина. 

***

И Лида Воронцова так и сделала — последовала мудрому совету матери. Полностью отдалась на волю судьбе и случаю, позволяя их с Димой отношениям развиваться своим ходом. 

На следующий день, в субботу, проторчав перед зеркалом вдвое дольше обыкновенного, она вышла из подъезда точно к назначенному часу и чудесно провела оставшееся время в компании одноклассника. Впрочем, как и последующее воскресенье. Эти выходные для них обоих были наполнены безостановочным смехом, беззлобными взаимными подколками, многочисленными объятиями и нетерпеливыми поцелуями. И, конечно же, безграничной нежностью и заботой. 

День за днём Лида всё отчётливее ощущала, как с ней постепенно происходят все те метаморфозы, которые так трепетно описываются в любовных романах. В желудке порхали стрекозы, под рёбрами не прекращалась тахикардия, за спиной вырастали лопасти вертолётного пропеллера, готовые в любую секунду унести её в розовые или голубые дали — на выбор. От природы романтичная натура, Лидочка всё чаще стала погружаться в свой собственный внутренний мир, богато наполненный различными фантазиями, подкрепляемыми буйным воображением. Она изредка выныривала на поверхность, в реальную действительность, оглядывалась по сторонам, дабы совсем уж не утратить связь с настоящим, но вскоре вновь уплывала в омут мыслей, утопая в нём целиком и полностью. 

Неделя сменила другую. Все уже знали, что Дима Елагин и Лида Воронцова встречаются. И это стало самой обсуждаемой новостью среди девятых классов. Вика Ларионова с раскрасневшимися щеками и возбуждённо горящими глазами носилась по школе, глашатаем современности распространяя светлую весть. Она была похожа на радостную сороку, которая предрекла сенсацию года и весьма гордилась сим фактом. Ну, с Викусиком, положим, всё понятно. А что насчёт Лены Селивановой? 

Лучшая подруга нашей Лидочки искренне разделяла неожиданно свалившееся на подругу счастье. Она терпеливо и покорно выслушивала заливистый щебет Воронцовой о том, какой Дима потрясающий и невероятный, а потом и вариации на данную тему. И всё по новой. Несколько тяжеловесная в эмоциональном плане, если так можно было сказать, Лена без малейшего раздражения наблюдала за изменениями в поведении подруги и воспринимала их как само собой разумеющееся. Она слишком хорошо знала ту, чтобы предположить, что Лида может отреагировать на столь сильную влюблённость как-либо иначе. А посему просто спокойно ждала, когда Лидочка насытиться своими новыми чувствами, окончательно переварит их и угомониться. 

***

Наверное, Диму можно было вносить в Книгу рекордов Гиннеса как самого счастливого человека на земле. По началу он опасался, что Лида станет упорствовать в своём нежелании становиться ближе, чем простые одноклассники, но девушка на удивление легко поддалась. Она неизменно отвечала на каждое его проявление чувств: будь то лёгкое прикосновение, объятие или поцелуй. Ни разу, начиная с того, первого, раза в парке она не оттолкнула Елагина, словно мгновенно приняв как данность факт их взаимной симпатии друг к другу. А коли так, то зачем же сопротивляться и лишать себя удовольствий, приносимых первой, серьёзной — стоит заметить — влюблённостью? Юноша был полностью согласен с такой точкой зрения. 

Он видел, как Лида упивается каждым моментом, проведённым вместе с ним, и в свою очередь упивался ничем не замутнённым счастьем в её глазах. 

И тем не менее никто не произносил громких слов не то что о любви… Просто озвучить собственные чувства для них стало словно под запретом. Будто между ними всё ещё сохранялось нелепое противостояние — кто первый признается. Лида — в том, что влюблена, или Дима — в том, что поверил в это. Более того, ни один из них не предлагал другому встречаться. Всё получилось само собой и как-то очень по-дурацки: все вокруг были убеждены, что всё знают, а на деле — что? На деле оба они корчили из себя великих партизанов, ничего друг другу не говорили и сами же от этого страдали. Самые настоящие идиоты. Как есть: два сапога — пара. 

Елагина всё это бесило неимоверно. Он столько раз прикусывал кончик языка в последний момент, чтобы с него не сорвались грёбанные запретные слова. Он осознавал, что сам влюбляется в Лиду всё сильнее, но не мог сдаться первым. Хуева гордыня, видите ли. Безмозглый и трусливый долбаёб. Кретин несчастный. Парень злился, поносил себя последними словами, но не был в силах что-либо поделать с собой. 

Раздираемый противоречивыми эмоциями, Дима не имел ни малейшего представления, что ему следовало предпринимать. Оставалось только одно: выжидать, когда же Воронцова в конце концов сломается. Первой. И тогда-то он непременно скажет ей… Да, он точно скажет это. Но сколько ему придётся ждать? Такими темпами — до глубокой старости. Так что стоило Лиде как-нибудь помочь, подтолкнуть её в нужном направлении. И юноша, кажется, уже начинал догадываться, как именно. 

***

Март перевалил свой рубеж и постепенно подходил к концу. Двадцать третье марта наступило мягко и незаметно. В этот день Лида готовилась к выходу из дома втрое тщательнее и усерднее. Сегодня в ней всё должно быть идеально — от причёски до обуви. И естественно, так оно и было. Вполне ожидаемо, надо сказать. Восхитившись маминым подарком — хорошими и весьма дорогими духами, на которые Лида уже давно облизывалась, — и пылко выразив свои благодарности, девушка выпорхнула из квартиры, более чем воодушевлённая. Лида Воронцова очень любила свои дни рождения и всегда ждала этого праздника с нетерпением. 

«Как удачно, что сегодня — пятница», — думала Лидочка. Так не любимая ею пятница. После уроков она, прихватив Ленку и Диму с его Черкашом, отправится в кино, а потом они посидят в кафе и будут здорово проводить вместе время… А затем они останутся вдвоём с Димой… 

Задумавшись, именинница не заметила, как вылетела из подъезда. Всё ещё пребывая где-то далеко-далеко, не заметила она и человека, преградившего ей дорогу. Едва не сбив того с ног, она в последнее мгновение затормозила, но не слишком удачно — резко остановиться несколько проблематично, если ты разогналась настолько сильно, что достигла скорости ошалевшего паровоза. От неловкого падения её спасли крепкие объятия, очутившись в которых, Лида уловила знакомый аромат. 

— Девушка, можно с вами познакомиться? — низкий голос пощекотал кожу возле ушка. — Вы сегодня ещё более очаровательны, чем обычно. 

Воронцова рассмеялась. 

— Можно! 

И потянулась к губам молодого человека. Поцелуй вышел томительно-сладким, чувственным и нежным. Лидочке очень не хотелось его прерывать, но ей всё же пришлось это сделать. 

— Дима… — выдохнула она, оторвавшись от Елагина и переводя дух. 

— Привет, — Елагин светло улыбнулся, глядя в лицо раскрасневшейся девушки. 

Он ничуть не соврал: сегодня Лидина красота казалась ему какой-то особенной, выбивающей воздух из лёгких. Глаза её горели сумасшедшим, заразительным огнём, и юноша не мог представить, как ему выпустить своё сокровище из рук. Казалось, если это произойдёт, то небеса обрушатся на бренную землю и мир сойдётся клином на том самом месте, где они в данный момент стояли. Парень не понимал, откуда в нём взялось столько патетики, но размышлять над столь невероятным фактом не стал. Он всматривался в её черты, излучающие радость и восхищение, и чем дольше смотрел, тем отчётливее ощущал, как сгущается напряжение в области пряжки ремня и немного ниже… 

— Держи, это тебе, — с трудом выговорил Дима, стараясь переключиться, не думать о том, какая она без одежды. И ежу ясно, что ещё прекраснее. И всё же…

Подавив разъярённый рык досады на самого себя, уже клокотавший в горле, Елагин протянул Лиде пышный букет и подарочный пакет. 

Лидочка сдержалась и не стала спрашивать, что там, хотя глупый вопрос уже крутился на языке. Покосившись на одноклассника с предвкушением, она заглянула в небольшой пакет. Внутри лежали две характерные коробочки, в которых обыкновенно находятся украшения, необычная плитка шоколада и ещё чтото непонятное и прямоугольное. Последнее было повёрнуто так, что не было видно, что на нём нарисовано. 

Первым делом, Воронцова достала шоколадку. Сквозь прозрачную упаковку проглядывал необычный узор, само лакомство было украшено ягодами и орешками. Лидочка восхищённо ахнула, но не произнесла ни слова, лишь глянула на Елагина восторженно распахнувшимися глазами. Тот улыбнулся в ответ и кивнул, мол, смотри дальше. Лида послушно убрала произведение кондитерского искусства и достала неопознанный объект. Им оказалась колода карт. 

— Таро! — воскликнула девушка и снова обернулась на молодого человека. 

— Ну, ты же рассказывала мне о своих обожаемых раскладиках, — продолжая скалить зубы, ответствовал Дима. 

И в самом деле. Лидочка увлекалась таро, смотрела разные расклады и незамедлительно делилась всем нагаданным ей с Елагиным. А неделю назад обмолвилась о том, что хочет начать учиться самостоятельно гадать. Но она и предположить не могла, что он запомнит и даже, сверх того, возьмёт на заметку. 

— И как раз такие, как я и хотела, — ошеломлённо пролепетала девушка. 

И наконец наступил черёд загадочных бархатных коробочек. Воронцова намеренно оттягивала момент, чтобы в полной мере насладиться удовольствием. Вытащив на свет божий одну из них, она неторопливо открыла крышку. Это был серебряный кулон на затейливой серебряной же цепочке. «Даже учёл, что я люблю серебро», — пронеслось у Лидочки в голове. Она не могла отвести заворожённого взгляда от подвески в виде сердца. Закрыв драгоценную коробочку, Воронцова заглянула в другую, как две капли воды похожую на первую. В ней лежали серьги, составляющие с кулоном комплект. Изящные и достаточно лаконичные украшения мнговенно запали Лидочке в душу, на глаза её навернулись благодарные слёзы. Вернув содержимое в пакет, девушка кинулась Елагину на шею, едва сдерживая солёную влагу. 

— Спасибо! Спасибо! — шептала она, быстро целуя его куда придётся. 

Перепачканный — к счастью прозрачным — блеском Воронцовой, ещё сохранившимся на её губах, Дима рассмеялся, мужественно пережидая приступ Лидиной благодарности. В сущности, она могла ничего не говорить вовсе, он и так всё понял по выражению её лица. Искренний восторг, столь присущий подруге его сердца, парень не мог перепутать ни с чем иным. Обхватив её щеки руками, он прильнул к податливым губам, прерывая бурный водопад Лидиных благодарностей. 

Когда Елагин почувствовал, что Лида наконец успокоилась, а в штанах у него снова стало до безобразия тесно, он выпустил девушку. Всё ещё посмеиваясь, он предложил: 

— Может, всё-таки пойдём в школу? 

Воронцова в ответ звонко расхохоталась и достала из сумки бумажный платок. 

— Возьми, вытрись, я тебя всего измазала. 

Держась за руки, они всё же отправились в сторону образовательного учреждения, куда идти им обоим отчаянно не хотелось. Дима вытирал лицо платочком, а Лида прижимала к груди букет цветов, вдыхая аромат. Подарок болтался между ними, запутавшись в переплетении их пальцев. 

***

На урок они предсказуемо опоздали. Но Лидочка, осоловевшая от счастья не обратила ни малейшего внимания на учителя, попытавшегося вразумить учеников. Однако, приглядевшись к ребятам чуть пристальнее, всё понял и оборвал себя на полуслове, продолжив тему занятия. До самого звонка Лида просидела в обнимку с букетом и сладко-мечтательным выражением на лице. Селиванова только качала головой и бросала насмешливые взгляды на подругу и Елагина, рассеянно и явно невпопад кивавшего Черкашу и не отрывавшего горящих глаз от Воронцовой. Лена встретилась взглядом с Мишей. Тот задорно подмигнул ей и скорчил идиотскую гримасу, пародируя друга. Лена спрятала смешок в ладонь и отвернулась от Черкашина, зардевшись. 

Учебный день пролетел как один миг, и компания из четырёх теперь уже друзей собралась у ворот школы. Смеясь и обмениваясь шутками, они двинулись к торговому центру. Друзья провели время так, как и планировала Лида. Посмотрев какой-то фильм — честно говоря, им было всё равно, что смотреть, главное, вместе — друзья засели в милое и уютное кафе и провели там остаток вечера. 

— Мне уже пора идти, — бросив быстрый взгляд на часы, произнесла Лена. — Уже поздновато, а у меня завтра репетитор по инфе…

— А я тебя провожу! — подскочил Миша и обернулся на друга: — Ничего же? 

— Нет, не стоит… — смутилась Селиванова и покосилась на Лиду в поисках поддержки. 

Та немедленно бросилась на помощь, но не лучшей подруге, а Черкашину: 

— Конечно проводишь! — безапелляционно заявила Лидочка. — Неужели Ленка одна по темноте пойдёт? 

— Но… — заикнулась Лена, однако закончить ей не дал Дима. 

— Верно. Черкаш, ты просто обязан проводить даму до дому, как настоящий мужчина. В будущем, — хмыкнул Елагин. 

— Сам ты в будущем, — беззлобно огрызнулся Миша. — Селиванова, не спорь. 

— Да, не спорь, — подхватила Воронцова. 

— Спелись… — обречённо вздохнула Лена и сдалась. — Ладно, Черкашин, веди меня до дома, так уж и быть. Фиг с тобой. 

Друзья вместе вышли на улицу и, попрощавшись, разошлись. 

— А мы теперь куда? — осторожно поинтересовался Елагин, краем глаза следя за Лидой. 

Девушка напряжённо поджала губы и неопределённо повела плечами. 

— Не знаю. 

И Дима решился, на свой страх и риск предложил: 

— Можем пойти ко мне домой. Родители уехали на дачу, а я отказался. Сказал о твоём дне рождения, они даже настаивать не стали, всё поняли. Посмотрим ещё что-нибудь, просто посидим… А потом я тоже отведу тебя, — он изо всех сил старался говорить уверенно и непринуждённо, но под ложечкой у него засосало. 

Что она ответит? Что? Почему молчит? 

Лидочка же в этот момент усиленно пыталась спуститься с седьмого неба на грешную землю, заталкивая потаённые надежды и желания подальше в тёмные уголки разума. Сердце её заходилось в радостном предвкушении, а всё тело охватил трепет. Неужели он и вправду предложил это? Неужели? Не может быть… Боже! Лида остановилась, испугавшись, что колени сейчас подогнуться и она рухнет прямо на асфальт, не отличавшийся особенной чистотой. Набрав в грудь побольше воздуха, она наконец ответила: 

— Я только за. С радостью, — тут Воронцова умолкла, не зная, что ещё сказать. 

Неловкость морским канатом натянулась между ними. Ни один, ни другая не решались посмотреть друг на друга. 

— Вот и хорошо, — выдавил Елагин. 

— Наверное, мне надо предупредить маму… — неуверенно сказала Лидочка и достала телефон. 

Вы, 21:29Мам, привет Я, наверное, задержусь Мы пойдём к Лене, ещё посидимЛида не осмелилась написать «к Диме». Мать у неё, конечно, женщина без предрассудков, но мало ли… Через минуту пришёл ответ. 

Мама, 21:30

Хорошо, напиши, как домой соберёшься

Мама, 21:30

Или если останешься там))

Лиде стало нехорошо. И от возможного предположения мамы, и от поразительной прозорливости той. Неужели она снова догадалась о чём-то? Иногда Лидочке казалось, что её мать связана с нечистой силой или обладает сверхспособностью, что-то вроде третьего глаза, прозревающего сквозь ткань мироздания. 

— Ну как? Дали добро? 

Дима уже успел окончательно прийти в себя и внимательно наблюдал за Лидиным лицом, освещённым экраном телефона. Увидев выражение смятения, отразившееся на нём, Елагин изрядно удивился. 

— Сейчас, — невразумительно промямлила Лидочка и открыла чат с Леной. 

Вы, 21:31Он меня к себе позвал Боже Ленка, 21:31

Поздравляю 

Только предохраняйтесь)0)

Вы, 21:32Ленка!Ленка, 21:32

Нет, ну а что? 

Вы, 21:32НичегоВы, 21:33Если тебе моя мама напишет, то я у тебя, ок? Ленка, 21:33

Ахахах

Договорились 

Ленка, 21:34

Удачи тебе) 

Вы, 21:34Спасибо))Ленка, 21:34

А насчёт резинок я серьёзно! 

Вы, 21:35 Да иди ты Ленка, 21:35

Ладно-ладно 

Беги давай

Лида мучительно краснела, кусая губы, с каждой секундой всё больше и больше. Дима в свою очередь недоумевал, глядя на неё, всё сильнее и сильнее. Уладив в конце концов все формальности, Лидочка кинула телефон в сумочку и робко посмотрела на Елагина. Тот вскинул бровь: 

— Идём? 

Девушка в ответ молча кивнула, всё ещё терзая свои губы. Юноша, наблюдавший сею диковинную картину не выдержал. Лида и вдруг смущается — небывалое зрелище! У этой замечательной и совершенно безбашенной девушки тормоза отсутствовали как факт, а в краску её могло вогнать… Да он сам не знал, какое явление могло обладать столь сокрушительной силой. Резко остановившись, Дима развернул Воронцову к себе и поднял её лицо за подбородок. 

— Что-то не так? — прямо глядя той в глаза, вкрадчиво проговорил он. 

Лида всё никак не могла расслабиться, взгляд её безостановочно блуждал где-то в стороне, старательно обходя самого Елагина. 

— Лида, — произнёс он с нажимом. 

Девушка вздрогнула и словно сжалась ещё сильнее. Нет, ну так же невозможно! Дима Елагин не знал другого способа отвлечь её, поэтому привычно притянул Воронцову к себе, впиваясь в её рот поцелуем. Она тут же перестала кусать собственные несчастные губы, припухшие от такой экзекуции. Смотря ей в глаза, парень требовательно целовал, втягивая её губы — то одну, то другую, по очереди, прикусывая. Затем он углубил поцелуй, найдя своим языком её, в очередной раз обследуя хорошо знакомый ротик. Он обвёл место, где у неё был шрамик — в детстве, когда ей удаляли первый зуб и делали заморозку, она нечаянно прокусила себе губу, и теперь там остался след. Лида прикрыла глаза, издавая слабый стон, и запустила пальцы одной руки Диме в волосы. Другой рукой она вцепилась в букет, который не пожелала отдать ему вместе с остальными подарками, вручёнными ей днём друзьями. Лидочка льнула к нему, прижимаясь всё теснее, так что Елагин опасался, как бы она не почувствовала сквозь одежду его желание. А если это отпугнёт её? Она же такая чистая и невинная… Вынужденный отстраниться, он заглянул в лицо Воронцовой. 

— Отпустило? 

— Да, — выдохнула она и улыбнулась, посмотрев на взъерошенные ею же волосы молодого человека. 

Девушка заново пригладила их, после чего поправила собственную одежду. Дима с удовлетворением отметил, что она и впрямь пришла в себя. 

— Пойдём, — на этот раз Лида сама взяла его за руку и бодро пошагала. Естественно, совсем не в ту сторону. 

Елагин тихо рассмеялся и мягко развернул её в нужном направлении. 

***

Идти, как оказалось, было недолго. Поднявшись на лифте на семнадцатый этаж, Дима с Лидой вошли в пустую и тёмную квартиру. Елагин помог девушке раздеться. 

— Можешь ходить босяком. Или тебе предложить тапочки? — заботливо поинтересовался он, вешая свою и Лидину верхнюю одежду в шкаф. 

Педикюр у Лидочки был свежий, так что от тапочек она самоотверженно отказалась, уже заранее предвкушая, как будет топать по холодному полу в одних тоненьких колготках. Плотность в двадцать ден не способствует утеплённости. Пол тем не менее не был ледяным, как представлялось Лиде, так что никаких неудобств она не испытывала. С интересом оглядываясь по сторонам, она прошла в ванную вслед за Димой. Моя руки, она не приминула посмотреться в зеркало и осталась более чем довольной — глаза блестели, на щеках играл румянец, а макияж нисколечко не размазался, разве что на губах не осталось блеска. Лидочка не стала поправлять сие недоразумение, решив, что и без того выглядит потрясающе. 

Выходя из ванной комнаты, она громко произнесла, не зная, где Елагин и насколько в квартире хорошая слышимость: 

— Наверное, цветы надо поставить в воду. 

— Да, я тоже так решил, — раздалось сбоку, совсем близко, — поэтому уже сделал это. 

— Ой, не заметила тебя, — улыбнулась Воронцова. — Молодец. А можно попить? 

— Конечно. Чего именно? 

— Воды, пожалуйста. 

Он кивнул и повёл её в кухню, откуда, по всей видимости, и пришёл. На обеденном столе в изящной вазе стоял Лидочкин букет, рядом Дима сложил все её новоприобретения. Напившись, она уже было хотела вымыть стакан, но Елагин отобрал его у неё и сделал всё сам. Девушка удивлённо наблюдала за действиями одноклассника. 

— Что? — насмешливо бросил тот, закончив и повернувшись к ней. 

— Да нет, ничего, — несколько заторможенно отозвалась Лидочка. Уж чего-чего, а хозяйственности от Елагина она никак не ожидала. 

— Пойдём лучше в гостиную, — улыбнулся он, кажется, поняв причину её изумления. 

Сидя на диване перед телевизором и комментируя действия на экране, они просидели минут двадцать, как вдруг Дима хлопнул себя по лбу, воскликнув: 

— Совсем забыл! 

— М? 

— У нас же вино есть! 

— Что? — вытаращилась на него Лида, не веря своим ушам. 

— Белое вино, — пояснил юноша и поднялся. 

— А можно? — засомневалась Воронцова. — Я вообще никогда не пила… Не пробовала алкоголь. 

— Конечно можно! Вот как раз и попробуешь. Всегда лучше делать это в хорошей компании, — подмигнул он и вышел из комнаты. 

Лидочка тупо уставилась в стену перед собой. Ну, положим, от одного бокала ничего не будет… Наверное. Но в чём-то он прав — с ним пробовать белое вино не так страшно. С ним она вообще не боялась делать что-либо. Лида выдохнула и откинулась на спинку дивана. Она старательно пыталась не думать об этом, но… Сквозь все барьеры настырно пробивалась мысль: будет или нет? Случится ли у них всё сегодня? С одной стороны, ей со страшной силой хотелось этого, а с другой — она нервничала, ровно с такой же силой. «И хочется, и колется, и мама не велит», — вспомнилась ей фраза. Девушка хмыкнула. Воистину. 

Дима вернулся с открытой бутылкой и двумя фужерами. Разлив вино по бокалам, он протянул один Лиде и предложил тост: 

— За тебя. 

Они чокнулись и Лидочка с опаской поднесла фужер к губам. Незаметно принюхавшись, она сделала крохотный глоток. На удивление ей понравился кисловатый вкус напитка, так что девушка сделала второй глоток — побольше и уже гораздо смелее. 

— Ну, как тебя? — тепло улыбаясь, спросил парень. 

— Нравится, — ответная улыбка расцвела легко и совершенно непроизвольно. 

— Замечательно. Но не пей слишком много, тебе хватит и одного бокала. 

С этими словами Елагин мягко, но решительно отнял у неё фужер, не дав Воронцовой отпить в третий раз. Для этого ему пришлось придвинуться и сократить целомудренное расстояние, сохранявшееся между ними, и так и остался после того, как отставил оба бокала на журнальный столик. Обняв Лиду за плечи одной рукой и притянув её к себе, он включил фильм и продолжил сидеть как ни в чём не бывало. Сама же Лида замерла, как мышка, боясь пошевелиться. Внутри у неё всё подобралось и застыло вместе с ней в ожидании… чего-то.

Дима, конечно же, заметил её реакцию. И не знал, что и думать. То ли Воронцову напрягала такая близость к нему, то ли наоборот… Отсчитывая про себя секунды, он дождался, когда пройдёт четыре минуты, и отважился сменить позу. Обхватив Лиду за талию, он перетащил её и усадил между своих широко расставленных ног, уложил её голову себе на плечо, а её ноги перекинул через собственное колено. Устроив девушку таким образом, Елагин уткнулся носом ей в макушку и вдохнул знакомый запах. Её запах. Любимый запах. Кто бы знал, как давно он мечтал об этом! Вот так сидеть и держать её в своих объятиях, защищая от всего мира. Она его, только его, и никому он свою Лиду не отдаст. Сердце непривычно защемило, зашлось, бухая о рёбра набатом. Юноша крепче стиснул руки на талии девушки и почувствовал, как тонкие пальчики обвивают его предплечье. В штанах в очередной раз за день начало накапливаться томительное желание. Этот процесс был неизбежен — с ним неизменно происходило что-то подобное, стоило Лиде оказаться рядом. Обычно Дима Елагин сбрасывал долбанное напряжение, накопившееся за день, стоя вечером под прохладным душем, но сегодня… Может быть, именно сегодня у него наконец-то получится дать волю своим тайным желаниям? Может быть, именно сегодняэто наконец произойдёт? 

Не в силах больше сдерживать рвущиеся из груди чувства, парень коснулся губами виска Лиды. Мурашки прошили её спину вдоль позвоночника и всё не останавливались, табунами спускаясь от затылка к копчику и поднимаясь обратно. А Елагин, будто нарочно издеваясь, испытывал её на прочность, покрывая невесомыми поцелуями шею, скулу, линию челюсти… Фильм, давно отошедший на второй план, был позабыт окончательно. Лидочка, измученная сладкой пыткой, рывком повернулась к Елагину и, обвивая его руками, накрыла его рот губами. 

Они целовались так страстно и так жадно, как не делали этого никогда. Подхватив Воронцову за то место, на котором люди обыкновенно сидят, Дима, не прерывая поцелуя, заставил её перекинуть вторую ногу через него и фактически оседлать себя. Но в данный момент Лидочке было не до композиционных тонкостей. В таком положении она наконец смогла ощутить, как нечто подозрительно твёрдое упёрлось ей во внутреннюю часть бедра… Оторвавшись от губ Елагина с характерным звуком, она уставилась на него шальным взглядом. Аккуратно потёрлась о выпуклость, отчего юноша, не сдержавшись, коротко застонал. 

— Ты… — начала Лида, но тут же растерялась, не зная, что сказать. 

— Я хочу тебя, — прошептал Дима и провёл кончиками пальцев по её щеке. — Какая же ты красивая…

Да, в приглушённом свете торшера, с зацелованными губами и этими своими огромными глазами… Она была божественно красива. 

— Я хочу тебя, — повторил он. — Можно…?

Неоконченный вопрос повис в воздухе, зазвенев тишиной. Лидочка, приоткрыв рот, заворожённо смотрела ему в глаза, словно загипнотизированная. Сместившись немного вбок, она потёрлась промежностью о его напряжённую плоть и закусила нижнюю губу. «Можно? Можно? Можно?» — стучало у неё в ушах в такт гудящей крови, гонимой учащённо бьющимся сердцем. 

— Да… — еле слышно выдохнула она, так что Дима скорее не услышал, а прочитал её ответ по губам. 

А дальше началось какое-то безумие. Прикосновения и вздохи, его руки везде, поцелуи везде… Лёжа на спине на диване в пустой Елагинской квартире, Лида окончательно потеряла связь с реальностью. Почему-то в какой-то момент она отчётливо осознала, что телевизор безмолвствует, и очень удивилась — когда это Дима успел поставить пресловутый фильм на паузу? Но ошмётки здравого смысла быстро утонули в захлестнувшей её волне удовольствия. 

***

Да… Она позволила… Диме не верилось в своё счастье, но он быстро взял себя в руки. Уложив Лиду на спину он навис сверху, снова целуя и раздвигая коленом её сомкнутые ноги. Руки сами собой задрали кофту — он не очень-то разбирался в названиях женской одежды. Приподняв девушку, он расстегнул её бюстгальтер и откинул более не нужный элемент белья куда-то в сторону. Накрыл одну грудь рукой, пропуская маленький розовый сосок сквозь пальцы. Лида глубоко дышала, закусив губу. Ну уж нет, эти губы только его, значит, только он может их кусать, ясно тебе, маленькая? Завладев её ртом, Елагин стиснул вершинку двумя пальцами и начал осторожно покручивать её. Лидочка слабо постанывала ему в губы. 

Отстранившись, он накрыл левую горошинку. Посасывая и покусывая один сосок, юноша поигрывал другим, то стискивая его сильнее, то вытягивая кверху. Дима оставил в покое грудь Лиды и начал освобождаться от собственной рубашки. Воронцова, дрожащими руками пыталась стянуть свою кофту, но лишь запуталась в ней ещё больше. Смеясь, парень помог ей и чётким движением отправил часть гардероба девушки в недолгий полёт. Туда же полетела и его рубашка. 

— Моя хорошая, моя маленькая… — бормотал Елагин на ухо Лидочке, оглаживая обнажённую спину той. 

Несмелые же пальчики Лидочки коснулись груди молодого человека, скользнули вниз по животу и замерли возле пряжки ремня. Обхватили заметную выпуклость. Дима тоже замер, уговаривая себя не обкончаться в трусы в ту же секунду. Он поймал вопросительный взгляд широко распахнутых глаз и ласково чмокнул девушку в нос. Она улыбнулась и начала возиться с ремнём. Мучительно медленно. Зловредная пряжка всё никак не желала поддаваться хрупким девичьим пальцам, и Елагин уже хотел помочь ей, как вдруг что-то звякнуло и внизу стало свободнее. Преодолев препятствие в виде ремня, Лида, по-прежнему не спеша, расстегнула пуговицу, молнию на брюках. Снова остановилась, в нерешительности прихватив зубами губу. Парень чуть не взвыл. Господи, чёртова маленькая садистка…

Дима нежно поцеловал её, хотя больше всего ему хотелось вжаться в её горячее тело как можно сильнее. И наконец Лидочка осмелела настолько, чтобы дотронуться до его плоти, отделяемой от неё лишь тонкой тканью нижнего белья. Отбросив сомнения, она решительно отодвинула последнюю преграду и обхватила его ладонью. Слегка сжала, привыкая к новым для себя ощущениям. Провела по всей длине вверх-вниз, изучая. И всё-таки глянула туда. Юноша резко выдохнул, разрушая вязкое оцепенение, сковавшее их, и, наверное, уже в сотый раз смял исцелованные губы. Пока Лидочка трогала его, с любопытством исследуя каждый сантиметр, он целовал и стягивал её юбку. Когда последняя лежала в общей груде вещей на полу, он прервал поцелуй и сел, кладя руку поверх ладошки Воронцовой. 

— Подожди. 

Та послушно убрала руку и позволила ему снять с себя и колготки. Лида проследила, как Елагин поднимается и стаскивает свои брюки, боксеры… Он выпрямился перед ней во весь рост, освещённый мягким светом торшера. 

— Рассмотри меня. 

И она смотрела. С восхищением поглощала взглядом каждый изгиб его рельефного тела. А затем сама вскочила на ноги и пронзительным шёпотом потребовала: 

— И ты меня. 

Его не надо было просить дважды. Горящими глазами он поедал её стройную фигурку. 

— Ты прекрасна, — наконец изрёк он и сократил расстояние между ними одним шагом. — И всё это только моё. Ты — моя, слышишь, маленькая? 

— Да. И ты тоже — мой, понял, Елагин? 

— Как скажешь, — произнёс он и улыбнулся. 

Должно быть, странное они представляли собой зрелище. Стоят друг напротив друга, он — совсем голый, она — в одних трусиках. И меряются друг перед другом, кто из них больший собственник. Наверное, никогда они не перестанут соревноваться между собой… 

Подойдя практически вплотную, Дима решился коснуться самого её сокровенного места. 

— Ты вся мокрая… 

— Для тебя, — вздёрнула она подбородок. 

— Это правильно, — усмехнулся он. И, нагнувшись, достал из кармана брюк шуршащий квадратик, кинул его на диван. 

Затем он неторопливо стянул последнее, что осталось на Лиде из одежды, и снова отошёл на несколько шагов. Однако на долгое созерцание его не хватило. Рухнув на диван, Дима утянул её за руку к себе. Посадил на колени, спиной к себе, и, обхватив одной рукой ту за талию, другую опустил вниз. Проведя от колена вверх, он немного развёл её ноги и коснулся разгорячённых складок. Недолго подождал и, не уловив сопротивления, раздвинул и их, накрывая большим пальцем чувствительную точку. Тихий стон подтолкнул его к дальнейшим действиям. И Дима аккуратно ввёл в неё один палец. Неглубоко. Но этого, казалось, Лидочке хватило с головой. Она откинулась ему на плечо и прикрыла глаза. 

— Мне продолжать? — вкрадчиво уточнил он ей на ухо, целуя ложбинку под ним. 

Девушка в ответ судорожно вздохнула и кивнула, распахнув глаза. Что ж, невежливо отказывать даме. Он продолжал, погружая указательный палец глубже и снова вытаскивая его. Затем добавил средний, растягивая её промежность, подготавливая. Её тихие стоны сводили с ума. А когда маленькая ладошка схватилась за его член, сжимая в кулак, Елагин гортанно рыкнул. Как же хотелось прочувствовать её тесноту не пальцами, а собственной плотью… До тёмных кругов перед глазами. А Лида, будто назло, дразня, начала подаваться навстречу его руке, ускоряющей ритм. У Димы снесло крышу. Всё, хватит, он не может больше терпеть. Столько времени ждал… Хватит, блять. 

Положив девушку на спину, он снова навис над ней, вглядываясь в её лицо. Она опять открыла глаза и затуманенным взором уставилась на него. 

— Ну… — слабо прошелестела она, не в силах говорить громче. 

Он решился. Раздалось тихое шуршание. Обхватив её лицо руками, заставляя смотреть прямо на него, Дима медленно вошёл в неё, заполняя собой изнутри. Он поймал губами её слабый вскрик, заглушив его. 

— Всё хорошо, маленькая, — уговаривал он в полуоткрытый рот. – Ты такая узкая…

Подождав с полминуты, начал осторожно двигаться. Она рвано дышала в такт его толчкам, но вскоре расслабила мышцы. Судорожно впившиеся в его плечи ноготки отпустили Елагина. Лида едва заметно подавалась ему, выгибая спину, её руки блуждали по его спине, огромные глаза смотрели прямо ему в душу. Он ускорился, одной рукой находя чувствительный узелок. Увеличивая темп, он погружался в эту гонку, утягивая Воронцову за собой. Их стоны становились громче, вздохи сливались, губы то и дело сталкивались, тела соприкасались друг с другом… Кажется, она что-то говорила, да и он, наверное, тоже. Но это было совершенно неважно. Оба они приближались к сладостному пику. В голове у Димы промелькнула какая-то мысль. Он вроде бы должен был что-то спросить… Что-то очень важное. 

Внезапно Лида на миг замерла, а затем, особенно громко простонав нечто неразборчивое, обмякла. Елагин расслабленно уткнулся ей в плечо вскоре вслед за ней. Он вспомнил, о чём хотел узнать. Перевернулся на спину, водрузив Лиду на себя так, что её подбородок упёрся как раз ему в грудь. 

— Так всё-таки, Воронцова, — лениво потянулся он, — это была правда? Те слухи, которые распустила Ларионова? 

Лидочка хитро прищурилась, довольно улыбаясь, и потёрлась голой грудью об него, отчего у Димы всё внизу изъявило готовность зайти на второй круг. 

— Нет, Елагин, сначала ты признайся, поверил или нет? 

— Я люблю тебя, — неожиданно для них обоих очень серьёзно ответил Дима. — Ну вот, всё же признался первым, — сокрушённо хмыкнул он. 

— Правда, — отозвалась Лида, глаза её больше не смеялись. — И я тебя. 

— И ты призналась, — улыбнулся Елагин. 

— Ага, — рассмеялась Лидочка. — Но давай дальше целоваться, а? 

— Давай, — согласился он. 

— А… — Воронцова замялась, смутившись. — Остальное… Давай? — тихо произнесла она. 

— Давай! — в свою очередь издал смешок Дима, и глаза его лукаво блеснули. — А что, тебе понравилось? 

— Понравилось, — улыбнулась Лида Воронцова. — И всё-таки я люблю тебя. 

— И я тебя, — ответил Дима Елагин.