Воля дона – закон. Фуго не позволял себе сомневаться. А стоило Джоджо появиться в поле зрения, как сомнениям и вовсе не оставалось места.
Джорно был солнцем, заполняющим своим светом всё вокруг. Кажется, в жизни Фуго не осталось ни одного аспекта, в который не проникал бы этот свет.
В мафии не принято делить людей на плохих и хороших, есть лишь свои и чужие. Правильного и неправильного тоже не должно было быть, но тем не менее каждое решение Джорно было правильным и неминуемо приводило к лучшему результату.
Возвращение Фуго в Пассионе произошло странно: вот он никто, почти предатель, а вот – один из приближённых дона. И, кажется, из всех только ему было уделено особое внимание.
Джорно видел Фуго насквозь. Настолько, что иногда это даже пугало. Возникало желание убежать как можно подальше, и об этом желании Джорно тоже точно знал. Именно в такие моменты, он обнимал Фуго, обязательно со спины, что-то нежно шептал на ухо. Фуго никогда не мог вспомнить, что именно.
Он точно знал, что, даже если сбежит, податься ему больше некуда. Фуго так и не научился контролировать свой гнев, но считал, что хотя бы на Джорно он не способен разозлиться и что первый раз останется и последним. Но нет. Прошло больше года с возвращения Фуго, они тогда были одни в гостиничном. Кажется, Джорно всего лишь озвучил его мысли из тех, что он сам не хотел признавать.
А дальше темнота.
Когда он очнулся, первым, что он увидел, было лицо Джорно. Его ладони мягко лежали на висках Фуго. Джорно был совершенно спокоен, непохоже, что Фуго как-то навредил ему, но в комнате царил настоящий бардак. Небольшой столик у окна был опрокинут, разбита стоявшая на нём ваза и тигровые лилии, растеряв лепестки, валялись в луже на полу.
Эти два образа прочно засели в его памяти.
Потом было ещё несколько срывов. Каждый раз после Фуго ощущал себя словно скованным и совершенно опустошённым, и весь мир сжимался до Джорно, успокаивающе прикасающегося к его лицу.
И каждый раз он падал глубже в своих чувствах к Джорно и всё сильнее в них запутывался. Хотя в голове иногда мелькали мысли, что в их отношениях было нечто ненормальное. Но Джорно говорил, что всё в порядке, а в нём сомневаться было нельзя.