Эти листы были просто вложены в книгу. Похоже, это вовсе не часть Кодекса Темного Братства, а общение между членами Семьи при помощи книги – по всей видимости, сунуть в нее свой нос любят все, не только Слышащая и Хранитель. А, может, этот разговор было бы опасно проводить вслух, а не на бумаге – особенно учитывая невменяемость шута и вспыльчивость Довакин. Понимая, что не должен влезать в это, а листы, похоже, забыл вытащить Назир, новичок опасливо огляделся и все же начал читать.
Киллидж: Цицерон. Что это за детские выходки? Какого скампа ты выдрал из Кодекса лист и вписал свою чушь?
Цицерон: Слышащая не должна так говорить, нет! Цицерон заботится о Семье и Слышащей, не хочет их терять…
Киллидж: Хороша забота – запугивание новичков! Нам нужна крепкая Семья, а не дрожащие по углам мыши!
Назир: Кил, при таком устрашении от Цицерона эти мыши быстро превратятся в злокрысов. А нет никого опаснее, чем злокрыс, загнанный в угол.
Цицерон: Но… Цицерон просто хотел предупредить, что будет…
Киллидж: Я даже не хочу развивать эту тему. Назир, расскажи нашему Хранителю, что я с ним сделаю, если еще раз увижу такое.
Бабетта: Кил, не будь столь сурова к шуту. Да, он несносен, но он заботится о нас, как умеет.
Назир: Именно, послушай Бабетту, ей в несколько раз больше лет, чем у нас троих, вместе взятых. Цицерон сумасшедший, но он дорожит нами. За что его наказывать?
Цицерон: Ты кого посмел назвать сумасшедшим, редгард?! Назвать сумасшедшим Дурака Червей?!
Киллидж: Ну раз вы хотите продолжать разговор… Напомню о злокрысах – нам нужны убийцы и члены Семьи! СЕМЬИ, Назир, а не злокрысьего кодла! Бабетта, если ты помнишь, Цицерон ранил Визару и напал на Астрид. Не будем принимать во внимание то, что случилось позже – какая прелестная забота о Семье вышла бы, если бы он их убил. Особенно Визару.
Назир: А как же Арнбьорн?
Киллидж: Сам виноват. Он погнался за Цицероном и получил отпор. Видишь, я признаю его мастерство!
Бабетта: И чем же ты тогда недовольна?
Киллидж: Бабетта, ты вроде на зрение не жаловалась. Я НЕДОВОЛЬНА УГРОЗАМИ!!!
Цицерон: Но Цицерон не угрожал! Он всего лишь предупредил!
Киллидж: И я всего лишь предупреждаю – еще раз увижу, что ты угрожаешь новичкам, или кто-то из них пожалуется, и больше контракт не получишь. Я совершенно случайно вспомню, что Хранителю не положено ходить на такие задания.
Цицерон: Но Слышащая!!!
Киллидж: Каджит молвил свое слово, каджит может удалиться.
Назир: Смешно – ты никогда не говорила о себе в третьем лице.
Бабетта: К тому же ты каджит только наполовину.
Киллидж: Спасибо, что напомнили. А вы решили помочь мне дополнить Кодекс? Так займитесь его написанием.
Цицерон: А для ябед Цицерон придумает особое, жестокое наказание…
Назир: Хватит, шут. Киллидж не в духе в последнее время, ни к чему ее злить еще больше. Я и так, когда встаю ночью воды попить, все присматриваюсь – не горят ли глаза в темноте. Вдруг убивать пришла.
Бабетта: Назир, ты бы ее услышал.
Назир: Деточка, каким образом? Она ассасин, к тому же полукот! Ты пробовала слушать шаги кота?
Киллидж: Назир, ты ведь тоже ассасин, и всегда должен быть начеку. Или кто-то оброс жирком?
Назир: Очень мило с твоей стороны.
Бабетта: Ребята, вы неисправимы.
Назир: Ну что делать.
Киллидж: Что делать, что делать. Снять штаны и делать. Упражнения на внимательность. И хотя бы изредка выходить на контракты. А то совсем ты обрюзг, Назир, со своими бумажками.
Бабетта: А вот на это я с удовольствием бы посмотрела.
Назир: И какие упражнения посоветуешь? Надеюсь, не уклонения от стрел?
Киллидж: Я разве на садиста похожа? Придумаем что-нибудь.
Бабетта: Киллидж, у меня есть пару идей, я тебе их расскажу.
Назир: О нет, упражнения от Бабетты я делать не собираюсь!
Бабетта: Назир!
Назир: Я ушел и больше не читаю.
К концу переписки новичок глупо ухмылялся. Кодекс от Слышащей мог сколько угодно рассказывать о том, что Семья и Братство – это все. А вот переписка просто и наглядно доказала правдивость этих слов. Отношения между старожилами Братства были действительно семейными – они легко ругались и легко мирились. Новичок с улыбкой покачал головой и осторожно вернул лист на место. Ни к чему участникам переписки было знать, что все уже прочитано посторонним лицом.