Оттепель

Сознание пробуждалось неохотно. Сначала он почувствовал монотонную качку, потом сквозь мутное марево стало доноситься эхо незнакомых голосов, затем появился запах лекарственных трав и влажного дерева, а где-то на грани слышимости — плеск.

Кадзуха открыл глаза. Над ним из стороны в сторону покачивалась неярко горящая лампа.

— Проснулся, наконец, — произнёс кто-то.

Кадзуха повернул голову на звук голоса и увидел женщину с повязкой на глазу. О ней говорили в Инадзуме, как о храбром и справедливом капитане, выдающейся личности и сильном бойце с электро Глазом Бога.

— Рад наконец встретиться с вами, капитан Бэй Доу, — прохрипел Кадзуха.

Она сложила руки на груди и посмотрела на него с лёгкой насмешкой.

— Выпей лекарство, а потом расскажешь, как и зачем ты, при смерти, пробрался на Алькор, — сказала Бэй Доу, кивая на пиалу возле кровати.

Что-то — может, предчувствие, может, тон её голоса — заставило Кадзуху поверить: под парусом её корабля он в безопасности.

Но объясниться не вышло: стоило Кадзухе выпить терпкий лекарственный отвар, и тут же навалилась жуткая усталость. Почти как тогда, в хижине. Сил держать глаза открытыми не осталось, и он снова провалился в сон, в котором его затягивало в водоворот, выбрасывало на берег и снова уносило в море.

***

Второй раз он проснулся в одиночестве. У кровати, как и в прошлый раз, стояла пиала с отваром, а рядом лежала аккуратно сложенная одежда. Наверное, для него. Его кимоно, разрезанное и пропитанное кровью, никуда не годилось.

Приняв лекарство и переодевшись, Кадзуха ещё раз огляделся. Комната маленькая: кровать, небольшой столик да стул, прислоненный к стене. Ни окна, ни часов не было, так что Кадзуха не мог точно сказать — день сейчас или ночь. Но это можно узнать, поднявшись на палубу.

Когда Кадзуха вышел из каюты, в лицо ударил прохладный, пахнущий солью ветер. Корабль размеренно качался на волнах, моряки ходили по палубе, занятые работой. А вот капитана нигде не было видно. Кадзуха, который для матёрой команды был словно бы невидим, подошёл к борту и вгляделся в горизонт. Солнце медленно опускалось в море, на глади которого золотились закатные блики. Вокруг — только бесконечный водный простор и не ясно, в какой стороне осталась Инадзума. Где-то там, за горизонтом, Кокоми и Горо, должно быть, тоже смотрели вдаль, гадая, добрался ли уже Кадзуха до Ли Юэ, попал ли вообще на корабль. А на другом острове, может быть, кое-кто ещё вглядывался в размытую линию горизонта, но что творится в голове у этого человека, Кадзуха угадывать не возьмётся. Рука сама собой легла на туго забинтованный бок. Там, стараниями неизвестного Кадзухе лекаря чуть пониже рёбер затягивалась рана. Пожалуй, день-два и можно будет снять бинты.

Кадзуха глубоко вдохнул свежий морской воздух и закрыл глаза. Он должен подумать. Должен понять. Что движело детективом? Что было в его голове, когда он тащил Кадзуху, своего идейного врага, на корабль? Почему и зачем он это сделал? Мог ведь просто сдать сёгуну и на этом закончить бессмысленную игру в «кошки-мышки». Но не стал…

— Надо же, живой! — раздался за спиной голос так резко и громко, что Кадзуха вздрогнул. За малым за борт не улетел.

Капитан Бэй Доу подошла ближе и положила руки на борт.

— И даже ходит! — добавила она с ухмылкой, а затем помрачнела: — Я думала, ты не выкарабкаешься. Рана была опасная, тебя долго лихорадило.

— Спасибо вам. Если бы вы меня не подобрали, я бы умер.

Капитан махнула рукой и глаза её хитро блеснули.

— Благодари не меня, а своего друга. Он был очень убедителен, когда доказывал, что мы должны взять тебя с собой. Тот ещё наглец, вьёт, наверное, из тебя верёвки?

Кадзуха смотрел на неё в смятении. Она же не о?..

— Какого друга?

Капитан Бэй Доу вздёрнула бровь, кажется, засомневавшись, точно ли Кадзуха до конца оправился.

— Как это какого? Того, который притащил тебя, полуживого, на Алькор. Потом ещё доказывал, что если мы тебя не возьмём, то откажем человеку в беде, а значит, нарушим законы Инадзумы, и путь туда нам будет закрыт.

Что на это подумать, Кадзуха не знал, а что ответить — тем более. Только попытался оправдаться, чувствуя, что совсем ничего не понимает:

— Мы не друзья. Даже враги, в каком-то смысле. Детектив Сиканоин служит воле сёгуна, а я попал к ней в немилость, так что я не знаю, почему он мне помог.

— Так ты преступник! — весело воскликнула капитан Бэй Доу. — Вот это мы попали. Мало того, что сбежали из-под носа досинов, так ещё и забрали с собой преступника, на которого сама сёгун охотится.

Кадзуха опустил голову, гадая, что теперь с ним сделают. Довезут до Ли Юэ, а там передадут местной власти? Или прямо сейчас отправят обратно в Инадзуму? А может, просто выбросят за борт?

Сильная рука хлопнула его по плечу. Кадзуха поднял взгляд. Капитан Бэй Доу улыбалась, слегка прищурив не скрытый повязкой глаз.

— Под парусом Алькора тебе ничего не угрожает. Я защищаю каждого, кто ходит со мной по морю. А когда прибудем в гавань Ли Юэ, договорюсь с Цисин. Тебя не бросят.

У Кадзухи неприятно засвербело в носу, а глаза, должно быть, мокро заблестели. Капитан тактично отвернулась и сказала преувеличенно строго:

— А теперь иди в каюту, отдохни как следует! Утром объясним тебе, что у нас до как, и найдём для тебя работу.

Позже, снова засыпая после лекарства, Кадзуха подумает, что так начинается новая глава в его жизни: на борту Алькора, под чутким присмотром капитана Бэй Доу.

***

Судьба корабля в море зависит от погоды. Если она благоволит, плаванье закончится хорошо, корабль вовремя войдёт в порт, гружёный товаром из другой страны. Но если с погодой не повезёт и корабль попадёт в шторм… Так затонуло не одно судно и сгинула не одна жизнь. Поэтому команда Алькора, узнав, что по одному только ветру Кадзуха может предсказывать погоду, готова была носить его на руках. Кадзуха быстро стал одним из них: вместе с другими работал, с ними ел и пил, слушал их песни, проживал их тоску по семьям, как свою.

По ночам он забирался на мачту, смотрел с высоты на раскинувшийся морской простой, на сияющие в иссиня-чёрном небе звёзды, и слушал, что ему нашёптывал ветер.

Так что именно Кадзуха первым увидел выросшие на горизонте пики Ли Юэ. Моряки оживились, корабль охватило нетерпеливое предвкушение. Кадзуху раздирало волнение пополам с любопытством. Там, в гавани Ли Юэ, начнётся его новая жизнь вдали от всего, что было ему дорого. Сердце сжималось от тоски, а душа хотела покорять неизведанное.

Цветение

Если раньше его жизнь была похожа на военную хронику, — ну, или на путевые заметки беглого преступника — то с прибытием в Ли Юэ она превратилась в приключенческий роман. Знакомство с капитаном Бэй Доу стало ключевой главой в этом романе, но было и много других, не менее значимых, глав.

Поняв, что в Ли Юэ никто не станет хватать его за руки и бросать в темницу, Кадзуха решил побывать везде, где только может. Он не мог долго задерживаться на одном месте, слишком привыкнув постоянно убегать. Живописные склоны сразу очаровали его и Кадзуха стал много гулять по землям Гео Архонта. Встречая рассветы на самых высоких горах, ночуя в бамбуковых лесах, собирая цветы цинсинь, Кадзуха пытался найти долгожданный покой. Но мысли его всегда были не здесь, не среди удивительных просторов Ли Юэ. Они так и остались там, в обители гроз и войн, разрывающиеся между Ватацуми и Рито. Разделённые между тремя людьми, двое из которых были его семьёй. Кем для него был третий, Кадзуха уже не знал. Для друзей у них было слишком мало общего, для врагов — недостаточно ненависти, да и глупо спасать врага, когда он при смерти. Глупо беспокоиться, что стало с твоим врагом, после того как он спас тебя; переживать, не казнили ли его за предательство. Это глупо, но мысли нельзя просто смять и выбросить из головы.

***

Снова гуляя среди тянущихся к небу пиков, Кадзуха не ожидал никого встретить в такой глуши. Большую часть времени у него был только один верный спутник — ветер. Но вот, поднимаясь по спиральной дороге на вершину, Кадзуха заметил человека. Он стоял у деревянного ограждения, молча глядя на плывущие между острых гор облака. И было в образе этого человека что-то странное, почти неуловимое, но сбивающее с толку. Может, идеально чистый костюм без единой складки, хотя путь на вершину должен был быть тяжёлым и долгим. Может, спина, ровная, нисколько не согбенная, как у самого Кадзухи, от усталости. А может, общее молчаливое спокойствие, будто человек этот уже очень и очень многое повидал и давно обрёл свой покой. Такое Кадзуха замечал только у глубоких стариков, они часто так же молча любовались природой, никуда уже не спеша и ничего больше не ища.

Кадзуха хотел тихо пройти мимо, чтобы не нарушать одинокий покой этого человека, но его гэта, явно не предназначенные для скалистых просторов Ли Юэ, предательски подвернулись. «Совсем износились», — скорбно подумал Кадзуха, падая на каменистую тропу. Человек обернулся так спокойно, будто давно знал о присутствии Кадзухи.

— Вы в порядке, юноша? — голос приятный, но звучал моложе, чем Кадзуха ожидал.

Вообще-то, в порядке он не был. Лодыжка ныла тянущей болью. Падая, Кадзуха умудрился её подвернуть. С ним никогда не случалось ничего настолько тривиального и постыдного, но вот. Ли Юэ — глава в его жизни, полная сюрпризов.

Тем временем незнакомец подошёл к переживающему внутренний кризис Кадзухе и подал руку. Кадзуха подумал, стал бы ему так же подавать руку какой-нибудь незнакомый инадзумец. Поднявшись на ноги, он опустил взгляд на ноги и понял, в чём была причина его постыдного падения: не выдержав долгих прогулок, шнурок на его гэта разорвался. Незнакомец тоже посмотрел на обувь Кадзухи, а затем достал из кармана длинную алую ленту.

— Возьмите, — сказал он, протягивая ленту Кадзухе. — Я купил её у торговца тканями в гавани Ли Юэ. Он обещал, что эта лента из шелковицы очень прочная. Если вы перевяжете ей свою обувь, сможете продолжить путь.

Кадзуха в смятении посмотрел на этого человека. Он хотел бы принять неожиданную помощь, потому что босиком по горе пройти будет очень тяжело, но лента, красиво переливающаяся на солнце, на вид была очень дорогой. Кроме того, Кадзухе было совершенно нечем отплатить за такую доброту. В конце концов, хорошие манеры, воспитываемые в нём с детства, победили. Кадзуха покачал головой.

— Извините. Я не могу это принять.

Незнакомец немного приподнял брови и спросил:

— Почему?

Кадзуха встретился взглядом с золотыми глазами и не сразу нашёлся с ответом. В этих глазах было что-то нечеловеческое. В гавани Ли Юэ ходили истории про адептов, многие из которых предпочитали уединённую жизнь в горах. Мог ли этот мужчина быть одним из адептов? Осознав, что он молча и не очень-то вежливо пялится, когда ему задали вопрос, Кадзуха наконец ответил:

— Мне неловко вас утруждать.

Незнакомец улыбнулся, и вот теперь Кадзуха точно уверен, что перед ним не совсем человеческое существо. Ну или не до конца человеческое. Обычные люди не умеют улыбаться так.

— Меня это нисколько не утруждает. Возьмите, — и он снова протянул Кадзухе ленту.

На этот раз Кадзуха отказываться не стал. Не вежливо отказывать адепту. Кадзухе оставалось только смущённо поблагодарить и туго перевязать гэта лентой, явно для этого не предназначенной. Она, наверное, создана подвязывать волосы или опоясывать красивый костюм, но никак не служить шнурком для обуви.

Лодыжка напомнила о себе болью, но Кадзуха только сжал зубы. Уж со спуском с горы он как-нибудь справился. Незнакомец, однако, думал иначе.

— Позвольте составить вам компанию, — сказал он. — Вы, похоже, тоже собираетесь спускаться.

«Не стоит перечить адепту», — решил Кадзуха и благодарно принял предложение. Запоздало пришла мысль, что он даже не представился, хотя столько неприятностей принёс этому че… существу.

— Я Каэдахара Кадзуха. Из Инадзумы.

— Очень рад нашей встрече, Каэдэхара Кадзуха из Инадзумы. Я Чжун Ли, консультант похоронного бюро Ваншэн из Ли Юэ.

***

Чжун Ли оказался, пожалуй, лучшим собеседником из всех, кого встречал Кадзуха. Они быстро нашли темы, интересующие их обоих. Кадзуха воодушевлённо рассказывал Чжун Ли о своих любимых стихах из инадзумских сборников, а Чжун Ли отвечал с такой подкованностью, будто лично знал автора каждой строки. Тему внутренних дел Инадзумы Чжун Ли не поднимал. Может, его интересовало только искусство страны, а не её политика, а может, он как-то понял, что Кадзухе тяжело говорить об этом. За обсуждением поэзии Кадзуха даже забыл о больной лодыжке.

Ему показалось, что долгий путь пролетел за пару мгновений. Вот они неспешно спускаются по каменистой тропе, а вот, стоило только моргнуть, уже стоят на мосту перед постоялым двором Ваншу, где Кадзуха снял комнату. Чжун Ли держал путь в гавань, поэтому он поблагодарил Кадзуху за беседу (хотя, если кто и должен благодарить, так это Кадзуха) и попрощался.

Кадзуха какое-то время смотрел на его удаляющуюся фигуру и гадал, действительно ли Чжун Ли — адепт? Слушая многочисленные рассказы жителей Ли Юэ, Кадзуха представлял себе адептов отстранёнными, безразличными к человеческой изменчивой культуре и явно не интересующимися стихами. Да и зачем адепту работать консультантом похоронного бюро? Неужели он не может просто создать мешок моры из воздуха? Или сила адептов работает как-то иначе?

***

За время пребывания в Ли Юэ Кадзуха встретил много удивительных людей, помимо капитана Бэй Доу и то-ли-адепта-то-ли-нет Чжун Ли. Он полюбил гавань Ли Юэ и прекрасную природу, привык к местной еде и тёплой погоде. Но, сидя звёздными ночами в порту и глядя в морскую даль, туда, где во многих днях пути раскинулась Инадзума, Кадзуха мучился тоской и тревогой. Что стало с его родиной? В порядке ли Кокоми и Горо? Чем занят детектив? Последнее мелькало в мыслях Кадзухи редко, и он тут же гнал это прочь. Ему не за чем беспокоиться о детективе, даже если Кадзуха благодарен ему за спасение.

Неизвестно, сколько бы Кадзухе пришлось бороться с собой, если бы однажды в Тейвате не объявился Путешественник из иных миров. И вот тогда всё закрутилось в безумный водоворот.

Отцветание

Итер — это живое воплощение хаоса. Иначе Кадзуха не знает, почему с его появлением всё стало таким запутанным. Прежний мир рухнул — легко, словно карточный домик, — и на его месте выстроился новый. В этом новом мире рассыпались когда-то возведённые стены и со звоном трескались все прежние барьеры.

Когда Итер собрался в Инадзуму, Кадзуха понял, что пора возвращаться домой. Он будет скучать, ну конечно он будет скучать по Ли Юэ! Но там, за морем, у него осталось так много ценного, жизненно необходимого, что он обязан вернуться.

Высаживая их на землях Инадзумы, капитан Бэй Доу улыбалась, но Кадзуха видел тоску и беспокойство в её глазах. Здесь и сейчас их пути разойдутся, и неизвестно, когда им суждено пересечься снова. И суждено ли вообще.

Как и тогда, во время его побега из Инадзумы в Ли Юэ, который сейчас кажется прошлой жизнью, Бэй Доу хлопнула Кадзуху по плечу. Он слегка покачнулся — силы ей не занимать — и улыбнулся, широко и свободно. Бэй Доу не нужно было произносить вслух, чтобы Кадзуха услышал: на борту Алькора ему всегда рады. Под её парусом он всегда как птенец под крылом большой птицы.

— Спасибо, — прошептал Кадзуха.

— Это тебе спасибо, — ответила Бэй Доу.

Он бы хотел задержаться ещё, рассказать всё, что сказать не успел, но времени терять больше нельзя. Поэтому Кадзуха сорвался с места, навстречу тому, что готовила для него новая глава жизни. А в спину летел крик капитана:

— До скорого, юнга!

«До скорого», — на бегу шептал Кадзуха. «До скорого», а не «прощай»!

***

Чем ближе становился Ватацуми, тем сильнее разгоралась тревога в сердце Кадзухи. Предвкушение встречи быстро растаяло, оставив после себя только страх. Всё ли с ними в порядке? Не ранены ли они? Живы ли? Что стало с островом, пока он спокойно гулял по Ли Юэ? Сможет ли он простить себя, если узнает, что ему не к кому было возвращаться, что Ватацуми обезлюдел и никого на нём не осталось?

Но вот под его ногами знакомый песок — Кадзуха, кажется, помнил каждую песчинку, — перед глазами вид, который он ни за что не забудет, и самые важные люди, его семья, снова с ним. Кадзуха счастлив так сильно, что ему почти больно в груди. А может, это от того, что Горо чуть ли не до хруста костей сжимал его в объятиях. На мгновение всё потеряло смысл: сопротивление, охота на Глаза Бога, сёгун и Итер из иных миров. Важным было лишь то, что после долгой разлуки они снова вместе, живые и на этот короткий миг беззаботные.

«Они с Горо очень похожи», — подумал Кадзуха, которому не хватало воздуха — так крепко его обнимала Кокоми. «Ты живой», — без конца бормотала она в плечо Кадзухи, который и сам не мог поверить, что теперь всё хорошо. Что это не сон и что он действительно дома, с теми, кого больше всего хотел защитить. Страшно было радоваться, пока ничего не закончилось. Сердце подсказывало: впереди ещё много потерь, много битв, встреча лицом к лицу с сёгуном, в конце концов!

Те вечер и ночь, забыв обо всём на свете, они провели втроём. Горо разливал по чашкам чай, Кокоми зажигала свечи, а затем они, как малые дети, стали выпрашивать у Кадзухи истории о пиках Лю Юэ и одуванчиковых полях Мондштадта. Кадзуха рассказывал им о море и звёздах, о горах и равнинах, о штормах и штилях, о том, как пьянит одуванчиковое вино и как сладко пахнут цветки цинсинь на острых вершинах. Через истории он знакомил их с капитаном Бэй Доу и командой Алькора, с господином Чжун Ли и его начальницей Ху Тао, со строгостью Цисин и надёжностью Адептов. Кадзуха пересказывал то, что сам слышал о защитнике Мондштадта, Анемо Архонте, и почившем Гео Архонте, который долгие-долгие годы хранил покой Ли Юэ. Кадзуха восхищался людьми Ли Юэ, которые, справившись со скорбью, научились жить без своего Архонта, и жителями Мондштадта, которые давно уже не полагаются на Анемо Архонта, сами себя защищают и успешно сохраняют порядок.

Горо слушал его внимательно, склонив голову к плечу и меньше всего был похож на генерала. Кокоми задавала бесконечное множество вопросов, смеялась и расстраивалась, совсем не похожая на лидера Сопротивления. Но и Кадзуха сам себе казался не беглым преступником, а смелым мальчишкой, сбежавшим из дома навстречу приключениям и рассказывающим байки верным друзьям. Ему казалось, что ненадолго они втроём стали снова юными и счастливыми, оставив все трудности где-то позади.

И если завтра их ждут новые битвы, пусть так. Они встретят их смело, вооружённые до зубов верой в светлое будущее и твёрдостью убеждений. Они выстроят себе новый мир, даже если для этого придётся бросить вызов Электро Архонту.