Таками осматривается, но улица пуста, фонарь одиноко светит вдали, редко помигивая. Да уж, и выбрал же место, где можно спрятаться, этот омега.

Кейго не был уверен в том, что информация правильная, но проверить лишним не будет. Альфа осторожно приоткрывает окно, взбираясь на раму, и заглядывает в тёмную кухню, выбирая, как удобнее будет спуститься, чтобы ненашуметь. Ему повезло, что хозяева дома всегда оставляют окно приоткрытым, Ястреб заприметил это ещё два дня назад. Нужно просто проверить, кто является жильцами и незаметно уйти, не оставляя никаких следов. За все пять дней, что Кейго следил за домом, он так и не смог разглядеть жильцов, когда они ходили за покупками и каким ходом возвращались – он не знал, лишь иногда слышал детский весёлый смех в доме.

У альфы было странное ощущение, что его водят за нос и он видит только то, что ему позволяют. Поэтому Таками и решился пробраться в чужой дом, чтобы убедиться уже в том, что он всего лишь ошибся.

Кейго мягко ступает ногами на пол и крадётся в сторону двери, стараясь не шуметь крыльями и ничего ими не задеть.

Он, скорее чувствует интуитивно, нежели видит нападающего, поэтому отклоняется вправо, ближе к стене, пытаясь развернуться, но его грубо придавливают к стене и остриё лезвия со звонким звуком частично погружается в стену, прямо перед его лицом, Таками даже успевает увидеть свои удивлённо распахнутые глаза в отражении, как нож исчезает.

Нужно действовать мгновенно, иначе живым уйти точно не получится.

Таками крылом отталкивает нападающего, чтобы уже в следующую минуту самому прижать его стене и выбить из рук нож.

Ястреб даже теряется, потому что осознаёт, что его противник – омега и он значительно выше. Слегка сбитый с толку чёрной россыпью густых волос, прячущих лицо, он пропускает удар под дых, поэтому вынужден отступить, но омега оказывается очень быстрым, повалив его на спину.

Из груди альфы вырывается нервный выдох, и он успевает перехватить запястья омеги до того, как он схватит нож. Вот же хитрый ублюдок. И в этот момент Кейго понял, что его точно пытаются убить, он ловко перевернулся, подминая под себя омегу и заводя руки нападающего у него над головой, придерживая их одной рукой.

— Эй, успокойся, я герой, — тихо говорит Кейго, пытаясь понять есть ли в доме ещё кто-нибудь, но кроме сбившегося дыхания омеги ничего больше не услышал.

— Ты думал, я не узнаю тебя, Ястреб? — голос такой знакомый, что у Таками по спине бегут мурашки и крылья трепещут. Он свободной рукой убирает волосы с лица омеги. Быть не может, а Таками его и не признал.

— Томура? — Ястреб даже не может понять собственных ощущений, но он испытывает радость от того, что нашёл его, — но ты… Почему ты пахнешь по-другому?

— А ты помнишь мой запах? — недовольно скалится омега, пытаясь скинуть с себя героя, но у него ничего не получается.

— Конечно, помню. Но запах ведь не должен меняться!

Томура недовольно выдыхает и отворачивается, раздумывая над тем, стоит говорить или нет. Но в любом случае, Ястреб всегда знал слишком много, есть ли смысл скрывать от него что-то, если он уже устроил слежку за омегой?

— После рождения Изуми запах поменялся, — Шигараки предпринимает попытку высвободиться или скинуть с себя альфу повторно, но снова у него ничего не выходит. — Ты за мной следил, я тебя видел. Зачем ты вышел на меня?

Ястреб прикусывает губу, свет в комнате тусклый и из окна, этого недостаточно, чтобы можно было хорошо рассмотреть лицо омеги, но Кейго понимает, что Томура очень сильно изменился.

— У тебя больше нет шрамов, — Таками касается нижней губы Шигараки и проводит по ней большим пальцем. Она мягкая и нежная.

Томура фыркает и кусает его за палец, прокусывая до крови.

— Твою мать, Шигараки, — Ястреб вскакивает на ноги и отступает к окну. — Какого хрена?

— Это я хотел бы знать у тебя! — шипит рассерженный Томура. — Ты искал меня. Зачем? Я не занимаюсь больше злодейскими делами, я отошёл от этого, дай мне жить обычной жизнью.

Раздался щелчок и комнату озарил свет.

Ястреб устремил взгляд в сторону входа и замер. Это был ребёнок Изуку. Хотя нет, это точно был сын Тойи, очень походил на своего отца. Значит, это всё правда. Ребёнок Мидории жив и выглядел он хорошо, о нём явно заботятся.

— Папочка, у нас гости? — ребёнок склонил голову набок, устремив взгляд своих голубых глаз на альфу. — Это Ястреб! Это Ястреб! Папочка, ты позвал героя?!

— Изуми, тебе нужно спать, — Шигараки перехватил ребёнка, когда тот уже направлялся к Ястребу и прижал к своей груди, с недоверием смотря на альфу и ожидая от него подвоха. — Дядя герой патрулировал недалеко и хотел узнать, всё ли у нас дома хорошо, поэтому он скоро уже уйдёт.

— Но Ястреб мой любимый герой! — возразил Изуми, — у него такие крылья, я хочу их потрогать! Они мягкие?

Таками с удивлением заметил, что для трёхлетнего возраста малыш очень хорошо говорит, редко не выговаривая некоторые звуки.

— Если ты сейчас пойдёшь спать, Изуми, то я приду поиграть к тебе завтра, — улыбнулся Ястреб мальчишке.

С одной стороны, Кейго хотел пообщаться с малышом, чтобы узнать о его физическом и психическом состоянии, но с другой понимал, что поговорить с Шигараки куда как важнее.

— Хорошо, — тут же согласился мальчик и поцеловал Томуру в щёку. — Спокойной ночи, папочка. Спокойной ночи, Ястреб!

Шигараки опустил ребёнка на пол и тот поспешил в свою комнату. Завтра Изуми ждал прекрасный день, его любимый герой пообещал зайти в гости, как вообще можно было его ослушаться?

— Зачем ты сказал ему, что придёшь завтра? — насторожился Томура.

— Потому что приду завтра, — твёрдо сказал альфа, давая понять, что омега не отвертится. — Нам есть о чём поговорить, Шигараки, не угостишь меня чаем?

— Уж лучше крысиным ядом, — фыркнул Тенко. — Я теперь даже не знаю, стоит ли отпускать тебя, ведь живой ты представляешь для меня большую опасность.

— А ты не потерял хватки, — Ястреб размял плечи. — Мог бы просто использовать причуду.

Ястреб посмотрел на руки Шигараки и только сейчас заметил, что он без перчаток. Лицо Томуры не было болезненным, шея не расчёсана, только длинные чёрные волосы до плеч и откинутые пряди назад продемонстрировали очень привлекательного омегу. Шигараки выглядел здоровым и живым. К такому Тенко Кейго оказался не готов.

— У меня её больше нет. Чисаки постарался, — фыркнул Шигараки, скрестив руки на груди и отвернувшись. — Знал бы я, что ты шпион, то выпотрошил бы тебя собственноручно.

— Ты скучаешь по нему? По Чисаки? — осторожно спросил Ястреб, продолжая рассматривать омегу.

— Я уже смирился с его смертью, к тому же у меня есть Изуми, он тот ещё маленький наглец, — Томура улыбнулся, говоря о сыне. — Знаешь, раньше я действительно хотел всё уничтожить, во мне было столько ненависти и злобы, я так жаждал мести, Кай был лишь первым шагом на пути к другой жизни. После рождения Изуми всё изменилось. Не потому что я кого-то полюбил – я получил чужую любовь. Я ведь, чёрт возьми, заслуживаю любви.

Шигараки говорил спокойным тихим голосом и это было так непривычно, Таками помнил его другим – способным впасть в гнев, когда дело касалось его задетых чувств, слишком эмоциональный, неконтролируемый.

— Я должен знать точно, что ты не вернёшься к злодейскому ремеслу, — честно сказал Кейго. — Поэтому пустых слов мне будет недостаточно.

— У меня новое имя, дом, ребёнок, работа, — Томура засмеялся, — такая скукота, на самом деле. Но все мы, рано или поздно, хотим покоя, хотим свой маленький уголок, где нас никто не будет трогать. Я свой нашёл. А ты?

— А я в поиске, — усмехнулся Кейго. — Твой ребёнок…

— Заставил меня познать и другую жизнь, — Томура внимательно посмотрел на героя. — Знаешь, мне нравилось быть злодеем, потому что я мог выплеснуть куда-то свою боль. Когда страдали другие, я не чувствовал себя одиноким, они разделяли со мной мои чувства, мне казалось это честным. А потом ты взрослеешь и понимаешь – твоя боль, это только твоя боль, никто не должен страдать, лишь потому что плохо тебе. 

— Удивительно слышать такое от злодея, — сказал Ястреб.

У Таками складывалось впечатление, что перед ним стоит совершенно другой человек. Разве можно так сильно поменяться? Особенно тому, у кого на руках кровь невинных людей?

— Учиться жить заново было тяжело, чтобы не чувствовать себя преданным всеми, чтобы не ощущать несправедливость к себе, — продолжил пояснять Шигараки. — Эта самая несправедливость существует и ко всем. То, что случается – оно случается и иногда не зависит от нас. От нас зависит лишь то, позволим ли мы этому повлиять на нас. И я всегда позволял обстоятельствам быть сильнее, я всегда позволял трудностям ломать меня, думая, что сопротивлением я всё преодолею. Иногда наша борьба с миром – это лишь борьба с внутренними демонами.

Ястреб был очарован. Он знал Шигараки хорошо, подкрался к нему как можно ближе и тогда питал большую неприязнь к Томуре. Но такой Тенко производил на Кейго странное впечатление.

— На самом деле это не мир был несправедлив ко мне, это я был несправедлив к себе, — после некоторого молчания заговорил Томура. — Если бы в детстве я попал под опеку хорошего человека, всего этого бы не было, я был слишком мал, чтобы правильно понимать свои чувства и так и не научился ими управлять. Когда ты создаёшь себя заново по кусочкам – это порой больно, но это возможно. Я поменял себя не ради себя, а потому что понял, что не хочу, чтобы Изуми проходил мой путь, я хотел для него другой жизни. А чтобы дать ему эту другую жизнь – я должен поменять сперва себя. А ты поменял себя, Ястреб?

Нет, так хотелось сказать – нет, но Кейго смолчал. Он всё тот же, с теми же целями, желаниями, взглядами на жизнь. Может быть и Таками был нужен кто-то, ради кого он будет готов поменять свою жизнь? Ради своего маленького тихого уголка в этой жизни?

— Нет, — Томура понял это сам, — ты всё тот же, агнец на заклание. Готов принести себя в жертву ради мира, но даст ли что-то миру твоя жертва? И будет ли она достаточной? Разве миру нужны жертвы? Плата, цена, месть, возмездие, справедливость, боль… Всем нам просто не хватает любви.