Несмотря на то, что ворота, которые закрывали темницу, отделяя её от остальной части крепости, были сломаны, Элой не видела и не слышала Гелиса в течение двух дней. Она держалась, питаясь заранее спрятанной пищей, не в силах преодолеть психологический барьер и вернуться в комнату. Она спала на деревянной скамье, её тело там зажило, но ей до сих пор казалось, что она чувствовала Гелиса внутри себя, будто он навсегда оставил на ней след. Элой снился его язык, как змея скользивший по её челюсти, залезавший в её горло и заставлявший задыхаться. Ей снилось, как он вонзал нож в её живот, скручивал внутренности, а когда смотрел на неё — его глаза были полны безумия от слов Солнца.

Когда она наконец услышала шаги, то подумала, что было бы неплохой идеей удариться головой о стену. Без сознания ей не придётся испытывать это снова. Но Гелис не пришёл, вместо этого Элой услышала, как течёт вода, наливаясь во что-то.

Этот звук пробудил в ней любопытство. Она неуверенно встала и направилась к концу коридора, свет от луны отразился на её лице, когда она вышла из темноты. Гелис был там, он стоял над большой ванной. На его плече находилась огромная ёмкость, размером с саму Элой. Он наполнял ванну горячей водой. В помещении пахло сладко — теми цветами, которые Раст когда-то показывал Элой, говоря о том, что с их помощью можно лечить ушибы.

Элой вздрогнула, когда встретилась с ним взглядом. Гелис указал ей свободной рукой на ванну. От пота его гладкая кожа блестела, придавая ему схожести с мраморной статуей.

Элой подошла, смотря на ванну. Она знала, где лежала мочалка, поэтому сразу отправилась за ней и мылом. Элой была уверена в том, что Гелис ждал её, желая, чтобы она помогла ему помыться. Он занимался какой-то тяжёлой работой и хотел очиститься. Гелис вообще был странным, когда дело доходило до его чистоты.

Он отставил ёмкость в сторону. Элой перевела взгляд с воды на руки Гелиса, ни в одной из которых не заметила переключателя. И всё же ей не хотелось рисковать.

— Я готова, — сообщила она ему, показав мыло и мочалку.

Он выхватил их из её рук с хмурым отвращением.

— Это для тебя, девочка. Залезай.

Элой удивлённо моргнула, а затем снова взглянула на воду. Может быть, он хотел её сварить в кипятке? Она опустила руку, находя воду приятной, после чего в замешательстве посмотрела на Гелиса.

Он выглядел раздражённым из-за того, что должен был всё ей объяснять.

— Это поможет справиться с болью, которую я причинил. Утешение — это твоя слабость, из-за которой ты и оказалась здесь. Ты должна излечиться.

Она недоумевающе смотрела на лидера Затмения, но не хотела испытывать его терпение. Пожав плечами, она попыталась ступить в воду своими ушибленными ногами. Гелис держал её за руку, чтобы она не упала, и Элой с тихим вздохом блаженства погрузилась в воду. Она почти забыла о присутствии Гелиса, боль в мышцах и суставах сошла на нет, сменяясь приятным покалыванием от горячей воды.

Зачерпнув воду ладонями, Элой умыла лицо, шею и плечи, отчаянно пытаясь смыть с тела память о языке Гелиса. Она вздрогнула, когда почувствовала, как Гелис схватил её за волосы. Элой зажмурила глаза, когда он достал нож.

— У тебя неправильная стрижка. Мне она не нравится, — объяснил он. Открыв глаза, Элой увидела, как одна из её длинных прядей, заплетённая в косу, упала на пол. Элой старалась не позволять кому в горле взять над ней верх. Волосы ещё отрастут.

Когда он закончил, то собрал отрезанные пряди в массу огненно-рыжего цвета, а затем, взяв в руки мочалку и мыло, начал купать Элой.

Она изо всех сил старалась не вздрагивать, когда он тщательно натирал мочалкой её порезы и синяки, но Гелис был удивительно мягок, в отличие от тех людей из Затмения, которые мыли её в первый раз. Мыло, которое он использовал, было щелочным, но делало её кожу гладкой, убирая всё то, что накопилось за годы пота и боли.

Гелис работал в тишине, лишь время от времени морща нос с отвращением, когда отмывал её спину, шею и подмышки. Он велел Элой погрузиться и, присев, вымыл её волосы и даже лицо.

Он размышлял над тем, какова будет реакция Элой, когда он начнёт мыть её грудь — всё-таки и эта часть тела нуждалась в чистоте. Но Элой только смотрела на него, готовая к любому приступу боли. Никакой реакции. Даже когда мыльными руками он двигал между её ног, она лишь глубоко дышала, терпя неприятные ощущения.

Он продолжал мыть её и, не поднимая глаз, наконец заговорил:

— Так быть не должно. На это не было воли Солнца. Я слаб.

Элой не знала, что ответить, поэтому просто повторила его слова:

— Удовольствие — это слабость, — произнесла она, почти хрипя. Гелис кивнул и, приподняв её ногу, помыл её. Элой встрепенулась, несмотря на страх.

— Ты грязная, — процедил он.

Вряд ли в этом была её вина, но Элой не осмелилась озвучить подобное. Хотя ей стало интересно, ударил бы её Гелис в таком случае или просто утопил бы в мыльной воде. Она провела пальцами по коротким прядям волос.

— А что за сын? — спустя некоторое время шёпотом спросила она. — Которого должен использовать АИД.

Гелис посмотрел на неё так, будто она спрашивала о чём-то очевидном.

— Это должен быть мой сын.

— У тебя есть дети? — Элой это казалось чем-то невероятным.

Он толкнул её ногу обратно в воду.

— С тобой будут. Ты вправду такая безмозглая, девочка, или просто неопытная?

Элой вскинула брови, побледнев и скользнув немного дальше в воду.

— То есть, я что… я… я…

Гелис отстранился, взяв полотенце.

— Вряд ли, — прорычал он, — тогда было неподходящее время. Солнце скажет мне, когда настанет нужное.

Элой оцепенела, глядя на него. Ладонями она скользнула к своему плоскому животу, и внезапно ей вспомнились ночные кошмары, в которых Гелис вспарывал её живот. Глаза Элой заслезились. Нет, такого никогда не должно случиться.

— Кто-нибудь придёт за мной, — снова пообещала она Гелису, — ты умрёшь до того, как увидишь своего сына.

Гелис ответил ей, кивнув.

— Возможно. Но я умру, обратив лик к Солнцу, зная, что Его воля будет жить дальше. Именно Оно выбрало меня, — он положил полотенце на край ванны и отошёл к ржавым воротам, которые висели изуродованными, едва держась на одной из петель. Он оторвал ворота от стены и ушёл вместе с ними.

Элой осталась обдумывать его слова, желая, чтобы союзники добрались до неё как можно быстрее. Сайленс, Эренд, кто угодно. Даже Теба она сейчас хотела бы увидеть.

***

Гелис вернулся раньше положенного, и Элой всё ещё спала в его постели. Она резко проснулась, когда он швырнул что-то на стол, и соскользнула с кровати, как обычно держась у стены, чтобы в случае чего быстро добраться до темницы. Затем она увидела то, что он принёс, и её сердце дрогнуло от надежды. Это было её копьё.

Элой замерла, не сводя с оружия глаз, и Гелис впился в неё взглядом. На его лице появилась искривленная улыбка.

— Вот твоя замечательная игрушка, — сказал он ей, — она мне кое в чём пригодилась. Я принёс много жертв во славу Солнца.

Рука Элой скользнула вдоль стены, и она медленно шагнула в сторону темницы.

Гелис осмотрел копьё, подняв его, и провёл пальцами по модулю, который Элой прикрепила, чтобы перехватывать управление машинами. Одним движением он оторвал модуль, заставив копьё искриться. Элой затаила дыхание, следя за тем, как модуль был раздавлен в кулаке Гелиса, после чего перевела взгляд на острие копья.

Гелис, казалось, заинтересовался её вниманием и бросил копьё к её ногам, заставив вздрогнуть. Элой не могла поверить в то, что он сделал, и нерешительно потянулась к копью. Она продолжала смотреть на Гелиса, даже когда обвила руками своё оружие.

Она не знала, зачем он так поступил, но это мог быть её единственный шанс. Гелис ухмыльнулся и развёл руки в стороны, бросая вызов.

Элой инстинктивно присела и попыталась разглядеть в его руках переключатель.

— Уже сдалась? — разочарованно произнёс Гелис. — Мне сейчас не понадобится переключатель. Но если ты не убьёшь меня, я воспользуюсь им в течение всей ночи.

Элой услышала безумие в его голосе. Она знала, что с лидером Затмения снова говорило Солнце. Скорее всего, мозг Гелиса словил очередной тепловой удар из-за длительного пребывания на жаре.

— Ты сумасшедший, — прошипела она. Он должен был быть подавлен, но от её слов Гелис только шире улыбнулся и, сжав руки в кулаки, начал наступление.

Глаза Элой расширились, и она угрожающе вскинула оружие.

— Я убью тебя, Гелис! — закричала она, атакуя его. Он увернулся, и копьё лишь скользнуло по поверхности кожи на его груди. Гелис оттолкнул её оружие от себя так, будто это была какая-то ветка. Элой ловко перевернула копьё и ударила тупой частью по челюсти Гелиса, заставив его откинуть голову назад. Отклонившись, Гелис внезапно подался вперёд, и его голова столкнулась с головой Элой.

Перед её глазами замерцали звёздочки, а в ушах зазвенело. Уронив копьё, Элой приземлилась на пол.

Гелис навис над ней и занёс копьё. Элой закрыла глаза в ожидании последнего удара. Однако вместо этого она услышала громкий треск и, открыв глаза, увидела, как острие её копья глубоко вонзилось в каменную стену. Вытащив копьё без лезвия из камня, Гелис метнул оружие в открытое окно, далеко в пески.

— Обрати внимание, девочка, — с вызовом произнёс он, стоя над ней, — это судьба любого, кто осмелится попытаться освободить тебя, даже если узнает, где ты находишься.

Элой прижалась к стене и провела рукой по тому месту, где он ударил её головой. Крови не было. Затем она двинулась к лезвию, застрявшему в стене, и попробовала извлечь его. Она порезала пальцы, но лезвие не сдвинулось с места, и Элой почувствовала на себе удовлетворённый взгляд Гелиса.

Достаточно наигравшись с ней, он активировал ошейник. Эта боль теперь была хорошо знакома Элой, но она и в этот раз потеряла контроль над своими мышцами, упав на пол.

Прошло несколько часов, прежде чем Гелис оттащил её с пола, не отключая ошейник. Он забрался на кровать, прижимая Элой к себе, как будто звуки её мучений были для него сладкой колыбельной. Она изо всех сил пыталась оттолкнуть его, но уже слишком ослабла, и мышцы окончательно отказались её слушаться. Гелис пробормотал своё одобрение на её попытку сразиться с ним, его рука скользнула ниже, поглаживая её плоский живот. Элой рыдала от боли, а он поцеловал её в щёку и приложил ухо к её груди, слушая трепетание измученного сердца. В таком положении он уснул, пока Элой молилась, чтобы земля под ней просто разверзлась.

***

Это была самая длинная ночь в её жизни. Её движения, казалось, не беспокоили Гелиса, и он мирно спал. Когда утреннее солнце своими лучами проникло сквозь окно, он проснулся в хорошем настроении. Оставив Элой, до сих пор дёргавшуюся из-за ударов током, в кровати, он направился к ванной, вода в которой успела остыть. Используя водную поверхность вместо зеркала, он побрился ножом.

Через мгновение он, казалось, обратил внимание на Элой и, протянув руку, выключил ошейник. Элой буквально растаяла в одеяле, когда её мышцы наконец расслабились, и начала хватать ртом воздух.

Гелис занимался повседневными делами, не задумываясь о ней, но Элой было всё равно. Она была рада тому, что чёртов ошейник выключился, и она могла чувствовать собственные руки. Она пыталась заставить себя сесть, но головокружение не позволяло ей. Элой провела рукой по лбу и почувствовала шишку. Элой вздохнула, ощупывая до неё, и только тогда Гелис заметил, что она была ранена. На нём самом не было ни единого синяка, не считая порезанной губы.

Он подошёл к корзине, достал тряпку и погрузил её в прохладную воду. Затем вернулся к кровати и приложил тряпку ко лбу Элой. Она отказывалась смотреть на лидера Затмения, но из-за прохлады ей и вправду стало лучше.

— Спасибо, — пробормотала она, удивившись своей реакции. Она не должна благодарить его за то, что он не издевался над ней.

Гелис не ответил, удерживая тряпку на её лбу. Вода текла по её коже, увлажняла волосы, и лёгкий ветерок, дующий из окна, облегчал её состояние. Он просидел рядом с ней некоторое время, прежде чем Элой взглянула на него, заметив, что свободной рукой он пытался ножом срезать швы с задней части своего плеча. Гелис рисковал ухудшить собственное ранение.

Элой села, борясь с головокружением и стряхнув тряпку с головы. Медленным и осторожным движением она потянулась к ножу и обхватила пальцами кожаную рукоять, когда Гелис отпустил её. Элой аккуратно разрезала проволоку и протянула её через рану, после чего удивилась увиденному прогрессу.

— На тебе всё быстро заживает, — отметила она вслух.

— Солнце посчитало нужным дать мне тело, подходящее избранному солдату.

Элой закатила глаза. Почти во всех разговорах Гелис так или иначе затрагивал Солнце. Проволока была толстой, поэтому, когда Элой убрала её, из отверстий снова полилась кровь. Закончив, Элой прижала тряпку к ране. Всё это время Гелис ждал, положив руки на колени.

И только сейчас Элой поняла, что держала его нож. Она даже не думала использовать его ни для чего, кроме снятия швов, несмотря на то, что Гелис сидел спиной к ней, а его внимание было сосредоточено на другом. Элой начала волноваться. Он сам дал ей нож, как и ранее копьё, после чего она провела ночь в агонии. Почти нерешительно она вернула ему нож. Гелис забрал его, спрятав в доспехи.

— Значит, ты всё-таки не настолько глупа, — сказал он и, встав с кровати, направился к шлему, который лежал на столе. Он собирался уйти, и Элой знала, что обычно следовало за этим.

— Останься со мной, — быстро произнесла она, — если я усну, то уже не проснусь, — она поднесла руку к голове. Гелис нахмурился, глядя на неё, — у меня болит живот, — пожаловалась Элой, надеясь на то, что он не сможет распознать её ложь, — это плохой знак, верно?

Гелис медленно опустил шлем.

— Если ты так настаиваешь, я включу ошейник. Он не даст тебе уснуть.

— Нет! — Элой попыталась успокоиться, но её мысли словно перепутались. — Я… думаю, что если меня вырвет, то я задохнусь. Если ты включишь ошейник, я не смогу дышать.

Гелис прищурился. По-видимому, он не думал об этом.

— Тебе плохо? — спросил он, в отвращении сморщив нос. Наверное, ему не понравилось думать об её рвоте. Элой кивнула. Гелис надел шлем. — Тогда я скоро вернусь.

С этими словами он вышел за дверь, а Элой снова упала на кровать. Она так устала из-за того, что не спала всю ночь, но сейчас не смела закрывать глаза. Она не хотела быть беззащитной к тому моменту, как Гелис вернётся.

Он выполнил своё обещание, вернувшись через час и оставив шлем, а также доспехи с ножом где-то в другом месте. На нём были только гладиаторские штаны, которые он всегда носил. Элой сохраняла бдительность, когда он подошёл к ней, неуверенная в его поведении, но пока Солнце не говорило с ним. Гелис сел на край кровати, предлагая Элой флягу.

Элой посмотрела на неё с сомнением.

— Для твоего желудка, — объяснил Гелис, — поможет от тошноты и головокружения. В будущем я постараюсь быть более осторожным. Присутствие Солнца часто делает меня… гиперактивным, — в его голосе слышался извиняющийся тон, однако выражение лица не поменялось.

Элой сделала глоток и закашлялась от горького привкуса.

— Это ужасно, — призналась она. Гелис поднялся, подошёл к столу, чтобы налить бокал вина, и вернулся, чтобы предложить его ей. Элой не думала, что спиртное улучшит вкус, но хотела попробовать.

Гелис смотрел на неё, когда она выпила больше лекарства. Он будто ожидал, что ей станет лучше на его глазах. Когда Элой закончила с лекарством, она отложила флягу и прислонилась спиной к стене.

— Ты останешься со мной сегодня? — осторожно спросила она. Элой действительно не хотела иметь дело с ним, бредившим о пророчестве и избранности. И уж тем более с его силой. Гелис скрестил руки и посмотрел на дверь, ведущую на улицу. Ветер усиливался, и Элой немного расстроилась из-за того, что снаружи ничего не было видно дальше нескольких футов от двери.

— Похоже, надвигается буря, — произнёс Гелис и закрыл окно.

Она наблюдала за тем, как он проверил прочность закрытого окна, после чего не спеша зажёг свечи, чтобы восполнить недостаток солнечного света.

Гелис указал на дверь.

— Подойди и посмотри. Солнце спит в этот день, — он держал дверь открытой. Элой свесила босые ноги с кровати и подошла ближе, увидев, как ветер поднимал песок, загораживая обзор.

Она понимала, что погода серьёзно ухудшалась.

— Это… жестоко, — подыграла она, почувствовав, как ветер подул в сторону неё и Гелиса.

— Тьма есть всегда, — отозвался лидер Затмения, глядя на начинавшуюся бурю.