Она стоит под прицелом его винтовки без шлема – нахальность, свойственная только ей – и Гаррусу хватает одного вдоха, чтобы узнать её.

Потом всё возвращается на свои места – рыжие волосы закрыты тёмной сталью; язычок прицела на враге и мост, разделяющий их – совсем немного, не так, как смерть – и Гаррус в конце этого моста.

И она идёт за ним.

А я лакомый кусочек, думает Вакариан горько. Настоящий приз. Если выживу – напьюсь.

Он встречает своих мёртвых во сне, каждый раз, когда голова касается подушки; но ещё ни разу – наяву.

Но Шепард первая.

Всегда и во всём.

***

Она стоит под прицелом его винтовки, и на ней ни шлема, ни брони; толстовка широкого кроя и спортивные штаны.

– Я хочу предупредить вас.

– Шепард, блядь, – рычит он. – Не смей.

Она смеет – разумеется. Она смеет – как и всегда.

От досады Гаррусу хочется нажать на курок, прострелить её наглую рыжую башку и потом застрелиться самому, потому что без неё всё в Галактике перестанет иметь смысл; но хуже всего, что она знает это, и она этим пользуется. У него не дрожат руки, но дрожь поднимается внутри тела – горячая, злая, протестующая дрожь.

– Шепард, отойди, – повторяет он на грани шёпота.

– Неа.

В её ответе столько уверенности – не в самой себе, а в нём – что Гаррусу на мгновение становится плохо. Обидно и гордо одновременно.

– Блядь, – он срывает визор и кидает винтовку на пол. – Вот блядь! – как будто этого недостаточно, он пинает винтовку ногой.

У него внутри очень много слов: я тебе доверял, Шепард, ты знала, что это значит для меня. Много вопросов: какого хрена, Шепард? За что? Много чувств, которые не поддаются описанию и классификации – и обида одно из первых.

– Не трогай меня, – наконец произносит Гаррус едва слышно. – Не подходи. Дай мне время.

– Да, – говорит она просто. – Дам.

***

Стоило застрелить её ещё тогда, на мосту, когда она вернулась – за ним – и когда спасла его. Это было бы проще, думает Гаррус, но он бы и тогда не смог.

Она прикасается губами к его щеке.

– И когда всё к чертям полетело? – спрашивает он скорее в пространство.

Шепард смеётся.

– Когда ты решил, что я лучше бюрократической возни, Гаррус.

– Ты не лучше, – он вздохнул.

Она обвивает руками его шею.

– Я знаю, – доверительно шепчет. – За то ты меня и любишь.