Аль-Хайтам устал. Каждую ночь перед сном он читает очередную книгу, коим счёта нет. И каждый раз он слышит из соседней комнаты приглушённые стоны. Уже несколько месяцев.
И он понимает, ведь всем нужна разрядка, мастурбация — это нормально. Но такое повышенное либидо Кавеха очень... Настораживало и надоедало. Аль-Хайтам сам с трудом сдерживался, ведь для него делать себе приятно столь громко, когда в соседней комнате сосед — неприлично. Но сам этот сосед, судя по всему, его мнения не разделял. «И чёрт с ним...» — думал Хайтам.
Думал он так до тех пор, пока не услышал своё имя, которое с губ сорвалось стоном. Это обезоружило мужчину. И как реагировать на такое, он не знал. Проигнорировать? А если Кавех специально это сделал? Может, это его коварный план и детские манипуляции?
Было чертовски неловко и странно. В груди сжалось некое удовольствие. Горло сдавило. А стоны продолжались, так же как и многочисленные выкрики имени Аль-Хайтама.
[𖤓]
Кавех вошёл в дом в ужасном расположении духа. Снова потерял ключи, снова его проект отклонили, снова его никто не заметил. Он уставал от этого временами.
Ввалился в свою комнату, достал из-под кровати бутылку вина и с трудом её открыл. Не стал даже наливать в бокал.
Мысли сначала роились, словно улей. Потом стали лишь отголосками в голове. А после и вовсе покинули гения. Кавех отдался течению и делал то, что хотел. Сначала в тишине танцевал с бутылкой в руке, разбросал чертежи по полу, порвал несколько своих работ.
Он однозначно пожалеет об этом, но потом. Ничего страшного, переделает. И плевать, что в соседней комнате Аль-Хайтам читает и готовиться ко сну. Кавех спать не хочет и не будет. А что же он хочет..?
Кровь смешалась с алкоголем. Разливалась по телу и прилила к члену. Возбуждением смыло желание рвать всё, что попадётся. Хочется только сделать себе приятно. Или чтобы кто-то другой сделал.
Кавех чудом смог совладать с собой и не пойти к сожителю. Вместо этого завалился на кровать и стянул с себя штаны. Помял рубашку на себе, почти слетевшую из-за танцев. Сжал одеяло между ног и свёл бёдра. Головой мотал из стороны в сторону, вдыхая и выдыхая судорожно.
Уши заложило, чёрт. Грязным звуком слетело дурацкое имя, потом ещё и ещё... И ведь Кавех не заметил, как это произошло, он не слышит и контролировать это не может.
Выпустив одеяло, взял в одну руку член, другой прикоснулся к своему соску. Лихорадочно двигался и толкался, всхлипывал.
[𖤓]
Спустя несколько минут после очередного прерванного вздоха Аль-Хайтам решил попросить Кавеха быть потише. Он не знал, что тот пьяный лежит в полузабытьи.
Стук в дверь. Ещё один. Ничего не происходит, только стоны снова срываются с губ. «Он что, оглох?»
Несколько ударов громче, потом громкое "Кавех!" и что-то упало. Аль-Хайтам подумал, что что-то случилось, потому вошёл без разрешения. Слишком долго ждал, пока ему ответят.
Распахнутая дверь, на полу красный голый архитектор валяется, пытаясь выпутаться из одеяла. Бутылка в угол закатилась. Бумажки вокруг разорванные.
Кавех распахнул глаза и глупо улыбнулся.
— Привет! А что ты тут делаешь? — крикнул он, ведь всё ещё плохо слышал. Он и не думал, что потревожил соседа, так ещё и не думал о том, что голый перед ним распластался.
— Ты слишком пьяный и громкий. Будь тише. — бросил Хайтам, стараясь не смотреть на такую пошлость.
Мужчина готов был развернуться и уйти, но тут архитектор выпалил:
— Я не слышу, что ты говоришь? Ах-ха-ха!
Хайтам замер. Повторил чётче и настойчивее. Посмотрел в глаза Кавеха и понял, что тот всё равно не услышал. И не удивительно. Может, лучше подождать, пока сожитель не уснёт? И кто его вообще просил входить в комнату...
Мужчина сделал шаг назад и потянулся к двери, чтобы её закрыть, как Кавех забарахтался и начал кричать: "Стой, стой! Не уходи пожалуйста!"
Он чудом встал на колени, всё ещё запутавшийся в одеяле, которое спадало с паха. Пополз, не в силах даже подняться на ноги. Аль-Хайтам растерялся и постарался отвернуться, чтобы не засмущаться больше от вида голого мужчины рядом, который вызывал бурю эмоций и приливов тепла внизу. По шее стекал пот.
— Аль... Хайтам..! — Кавех упал, — Посиди со мной, пожалуйста! Мне так грустно и одиноко! — уши разложило.
— Ты нагой. — мужчина закрыл глаза, дёрнул губой.
— Правда? — Кавех осмотрел себя, — Да, точно! Тебя ведь это не смущает, да? Мне так тесно и жарко стало! Ты ведь не испытываешь ко мне что-то, что могло быть связано с моим видом, да? Тебя же не интересуют такие вещи, тем более со мной! — мужчина начала нести пьяный бред.
И Аль-Хайтам не знал как реагировать. Не в первый раз он видел Кавеха пьяным, но такой эффект от вина был ему неизвестен. Если уйдёт — обидит и без того буйного сожителя. А если останется — наверняка не сможет нормально сидеть рядом, учитывая отказ Кавеха одеваться.
— Хайтам! Ты же не уйдёшь? Сегодня столько проблем на меня свалилось, выслушай меня. — кое-как инженер встал и одеяло полностью оказалось на полу. На самом же мужчине одна лишь рубашка, почти растёгнутая и задравшаяся. Он вцепился к руку приятеля и чуть не упал.
Аль-Хайтам был ошарашен. Кавех со стояком прижался к его руке, голый. Просит не уходить.
— Что тебе нужно? Оденься сначала.
— Хорошо, хорошо... Ладно...
Блондин доплёлся до выброшенных штанов и надел их. Повернулся к приятелю.
— Я всё!
— Молодец. И что ты хотел от меня?
— Тебя. И поболтать. И обнять тебя тоже хотел.
— Ты хотел, чтобы я тебя выслушал, я слушаю. Говори.
Кавех уткнулся в руку Хайтаму и забыл о стояке, забыл о вине.
— Я так устал... Мне так сложно в последнее время...
Аль-Хайтам спокойно стоял и выслушивал всё, что говорит ему пьяный друг. Он усадил его на кровать, приобнял. Молчал и мычал в знак согласия. И не столь важно, что он хотел бы узнать, почему же Кавех его имя выкрикивал.
И не важно, что у него самого стояк на этой почве, они поговорят об этом потом. Завтра днём. А пока пусть архитектор выплеснет наружу то, что хотел.