Принцессой быть она никогда не хотела, но мама делала из неё именно принцессу. Деланси казалось, что она не обладает качествами хорошей правительницы.

Она мечтала стать рацаркой.

Сказка о вампирше, что устала от жизни и проклятой принцессе, что хочет спасти свой народ со второй попытки, а так же предсказателе-картографе, рацарке, добрых и злых богах и других.

Аппетит девушки испортился. Она прекрасно знала, что это её обязанность и долг перед семьёй, но быть с нелюбимым вообще не хочется. Матушка будет рвать и метать, если узнает, что Диаспро хочет не выйти замуж, а... Жениться. На безродной фее с Земли из Алфеи. На простушке, что покорила ее сердце. На той, к которой она сбегает из дворца якобы за Скаем, на деле же выискивая встреч не с ним.

Дарси же присела за столик в углу и не спеша потягивала коктейль. Она смотрела на танцующих девушек, выискивая ту, что приковала её взгляд с самого прихода. Не успела она отвести взор от толпы, как к ней кто-то подсел.

— Ланга! Прошу, помоги мне с английским! — кричит Рэки, подъезжая к ожидающему его Ланге.

///Ланга учит Рэки английским словам, поощряя наклейками за верные ответы, а в итоге поощрили его:]

И никто не знает, что перед вечным сном он думал о своём дражайшем друге, коего любил до треска в рёбрах и до одуванчикового поля в лёгких.

Это были последние произнесённые слова перед тем, как он вытащил слуховой аппарат. Уже не слышащий, но еще видящий Хайтам успокаивающе тёрся о вторую руку Кавеха. Тем самым он показывал, что верит любимому безоговорочно.

Однажды приехал на приём к императору чужестранец из морозной страны. Сердце и взгляд его были так же холодны, как льды и снег его дома. Но так уж он приглянулся Владыке, что тот решил его оставить гостить подольше.

Очередной вечер в заточении. Окон нет, одна лишь маленькая свечка на столешнице, покрытой пылью и вокруг старая мебель, ранее считавшаяся прекрасным убранством. А сейчас только обломки и плесень.

Стук в дверь и тихий её скрип.

Одно движение и одна фраза отделяют его от того, чтобы услышать прекрасный бархатный голос мужчины в кленово-красных одеждах. Наверняка он сейчас теребит свои серебряные наручни, стремительно и нетерпеливо выводит кистью иероглифы на бумаге. Или вальяжно сидит на диване с богатым убранством, выстраивая из сусальных золотых листов замки...