— Уф, как же кружится голова, у меня сейчас лёгкие порвутся! — Рафаэль встал на колено, рядом с ним не было ни единой живой души. Вокруг холмы, покрытые густой, начинающей желтеть, травой. — Эй! Кто-нибудь тут есть? Лео? Ал! Майки! Донни!!! Где все?

       От воздуха тут распирало лёгкие, но вскоре Рафаэль смог выровнять дыхание. В портале он находился будто в невесомости, тысячи звёзд неслись перед глазами, и бесконечный холод охватывал тело. Но сейчас он приходит в себя. Посмотрев наверх, он увидел прекрасное вечернее небо, где на темнеющем голубом полотне начали проявляться звёзды, а облака становились оранжевыми от солнца, погружающегося за горизонт высоких, прорывающих небеса гор. Очень красивый пейзаж, который Рафаэль видел лишь на картинках в инете или по телеку, но никогда воочию. Такая картина манила сесть, забыть обо всём, и наблюдать, и в какой-то мере Раф так и делал, пока восстанавливал дыхание, но сейчас нужно попытаться найти остальных. Вокруг холмов находится лес, достаточно густой, с высокими хвойными деревьями, острыми концами верхушек напоминающими колья, вдали те самые горы, за которые медленно заходит солнце. Воздух очень чистый, к нему черепаха не привыкла, он наполняет лёгкие без всяких проблем, от него ещё немного кружится голова, но что можно уловить, странное даже для такого незнакомого места — тишина, абсолютная тишина, даже ветер гуляет очень тихо и почти не вызывает шум деревьев. Нет никаких признаков дороги или хотя бы тропинки. Но такую обстановку нарушил передатчик Донателло, послышался треск рации, Рафаэль сразу схватил его, пытаясь сказать, где он, но в ответ услышал лишь помехи, которые вскоре затихли. Тень от Рафаэля на траве напоминала огромную, укреплённую толстой сталью машину, он решил идти навстречу солнцу. Иногда, проходя через холмистые луга, он забывал, зачем ему тут находиться, и разум начинал любоваться красотой никем не тронутой природы. И вот он на берегу неглубокой, маленькой реки, вода кристально чистая и прозрачная, она размеренно течёт и шумит, сталкиваясь о небольшие камни. Но эта вода почему-то тревожит Рафаэля, он отошёл от неё, едва взглянув в отражение себя, играющие на солнце блики растворились в окружении высоких деревьев. В горле в неподходящий момент пересохло, сердце говорит не трогать неизвестную воду, но долго Рафаэль не может сопротивляться, перед ним такая чистая вода, прозрачнее самого дорогого стекла, едва ли он в жизни видел такую чистоту и едва ли увидит.

       Ладонь погрузилась в реку и достигла каменистого дна, вода нежно обогнула зелёную кожу, продолжив своё течение. Рафаэль склонился над водой, встав на колено, и вынул ладонь, зачерпнув немного. Она такая освежающая, прохладная, и быстро утоляет жажду. Напившись речной воды, Рафаэль отпрянул от берега, но уйти далеко не смог. Всё уже погрузилось в ночную тьму, чистое небо открыло вид на прекрасные скопления тысяч и тысяч звёзд, они мерцали свысока, и черепаха застыла в удивлении. Под ногами такая мягкая и невысокая трава, будто созданная для него, и странные цветы, похожие на колокольчики, зажглись неяркими синими огоньками, словно зазывая Рафаэля лечь к ним и любоваться этими звёздами вместе. И вот он уже позабыл, почему он тут, всё стало таким тяжёлым, в мышцах проявилась усталость, он поддался этому месту и лёг на спину, отложив оружие и расстегнув ремни, держащие доспехи.

       Глаза Рафаэля стали смыкаться, он услышал далёкое и прекрасное пение, погружающее в сон, его руки, ноги и тело стали оплетать корни и скопления цветов вокруг, но он этого уже не чувствовал, он уже ничего не слышал, а хотел лишь спать. Во сне он слышал мелодии, тысячи рожков сплетались в единый мотив, поначалу лёгкий и беззаботный, но обрастая звучанием друг друга, он приобретал тревожные мотивы, потусторонний шёпот смешивался с мелодией, он предупреждал, настораживал, но манил к себе. Рафаэль уже ничего не понимал и не слышал. Ни журчания реки, ни шелеста травы, ни звона колокольчиков, ни ударов окованной подошвы о каменный берег.

       Аллесандр освободил тело Рафаэля от цветастых плёточников, нежно переложив их на траву, они почти полностью поглотили собой черепаху, их магия успела в небольших количествах проникнуть в Рафаэля, но он жив, и лишь спит. Эльсиец поднял его на руки, и после небольшой задержки телепортировался в Мьерно, в парящую столицу эльсийцев, где в гостевых покоях уже так же отдыхали остальные братья. Несмотря на то, что размерами Рафаэль был куда больше, и человек бы никогда не смог его поднять, эльсиец очень легко отнёс его в покои, раздев с помощью слуг. Тут безопасно, и можно спать без страха за свою жизнь. Аллесандр уложил Рафаэля на огромной и просторной кровати, где так же лежали остальные братья. Портал разбросал их всех в разных местах, но с помощью рации и магии он смог их вычислить и отнести в безопасное место. По странному совпадению, все они попали в магические ловушки незнакомой для них природы. Природы, которая стала суровой и неприветливой к чужакам из-за нашествия демонов.

       Мьерно — это парящий город, столица эльсийцев и прекраснейший город всех времён и народов. Мрамор и золото украшают огромную каменную плиту, которая с помощью магических кристаллов путешествует по облакам, и среди высоких, устремлённых вверх ярусов и крепостей, живут эльсийцы, занимаясь искусством, наукой и магией. Всё, что они делают, прекрасно и величественно, от простой мелодии или рисунка до храмов или монументов, каждый эльсиец — это мастер самого высокого класса. Это место возвышенного и эстетического созидания, наполненное магией солнечного света. Свысока жители этого города всегда наблюдают за жизнью снизу, на суше, проводя время на балах, светских встречах или приёмах. В целом, это город магов, учёных и придворных служителей. Тут так же находится поместье Этельенов, родовой дом Аллесандра, куда он и перенёс своих друзей. Это комплекс жилых и гостевых помещений в три этажа, окружённый садами и находящийся на краю огромной плиты, держащей Мьерно, потому с балконов открывается самый красивый вид на долины, над которыми столица и парит.

       Аллесандр не отходил от братьев всю ночь, следя за их самочувствием. К счастью, ночь они пережили без всяких проблем, и первый, кто пробудился, был Леонардо. Все доспехи и оружие черепах было аккуратно выложено на стойках.

       — Аллесандр, что случилось? Я помню, как искал место повыше, вдруг рация бы сработала… И потом… ничего не помню. Где мы? — спросил Лео, потянувшись, и сразу поднявшись с кровати. Он осмотрелся, резные каменные колонны держали мраморный потолок, где аккуратно висели разноцветные гобелены, спадающие на стены и закреплённые золотыми ручками. — Демоны появлялись?

       — Всё хорошо, Леонардо, кажется портал разбросал нас в самые разные места. Как только у меня получилось, я нашёл вас, это не составило труда. — Аллесандр так же поднялся и подошёл к Лео. — Мы в Мьерно, в столице моего народа, тут безопасно… Демоны пока не добрались до больших городов, но их орды всё ближе и ближе, и идут они из красного тумана… Здесь мы подготовим план и выдадим вам более качественную броню наших величайших мастеров, а после нас ждут тяжёлые бои и поиск способов покончить с нашествием раз и навсегда.

       — Мне не нравится, что нам придётся ждать тут какое-то время. Мы пришли помогать, а не отдыхать. — Лео прошёл к балкону, закрытому стеклом, и взялся за металлические ограды, посмотрев вниз. Он увидел горы и тайгу, прекрасные виды осенней природы. — Хотя тут и красиво, наверное нам тут не рады.

       — Я должен был доставить вас в безопасное место, ведь наша красивая природа опасна для незнакомцев, она пропитана магией, и по одиночке мы действовать не можем. Я понимаю твои чувства, но без приказа архигенерала и архистратега я не стану ничего предпринимать. — Аллесандр также подошёл и посмотрел на вид с балкона. — У меня сегодня аудиенция, я представлю вас и после мы отправимся вниз, сражаться с демонами, и ты ошибаешься… Вы сильно поможете нашему народу.

       Леонардо кивнул, продолжив смотреть с балкона вниз. Всё поместье было занято делом, слуги были не эльсийцами, а людьми, Леонардо наблюдал. Эльсийцы, что были в доме, хорошо относились к ним, хотя таких господ было от силы около пяти, и самым главным тут был именно Аллесандр, он раздавал приказы и распоряжения. Внутри двора и между садов ходили стражники в дорогих и красивых доспехах. Леонардо они привлекли своими мечами и головными уборами, полностью закрывающими лицо. Но тишину наблюдения нарушил голос Рафаэля.

       — Эй, убери свою задницу с моей ноги! — Раф сонно пробурил, спихнув Майки с кровати, захватив с собой ещё и Донателло. Лиловое бельё разлетелось в стороны. Красный сгрёб к себе все подушки и единолично занял широкую кровать, развалившись на ней, пока его братья кубарем прокатились по ковру.

       — Раф, так нечестно! — Майк быстро поднялся, после обнаружив себя только в нижнем белье. — Пацаны! Нас кажется раздели, пока мы спали? И даже наклейку сорвали с панциря!

       — Друзья, это не кража, вы в моём поместье, в городе Мьерно. С пробуждением вас, я отнёс вас сюда, чтобы вы находились в безопасности. После портала нас всех раскидало по разным местам. Я смог найти вас с помощью…

       — Полагаю, моей рации, господин Аллесандр. — Донателло перебил хозяина, немного мотая головой. — Простите, что так вмешался, но не могли бы вы подсказать, где мои очки? Нет так хорошо вижу…

       Аллесандр сам подошёл к деревянной резной тумбочке и взял с неё очки черепахи, учтиво передав их носителю. Тот благодарно принял их и вместе с Микеланджело растворился в изумлении от изысканной и утончённой красоты поместья. Леонардо подошёл к ним со спины и обнял их за плечи.

       — Мой дворецкий сопроводит вас в уборные комнаты, а после к завтраку. А я пока займусь Рафаэлем, полагаю, разбудить его будет тяжело. Но я постараюсь справиться. Лоренц! Распорядись нашими гостями! — Аллесандр подозвал своего дворецкого, тоже эльсийца, высокого и статного мужчину с зачёсанными назад длинными серыми локонами. Изящные закрученные усы украшали молодое, словно выточенное из мрамора, лицо. Он учтиво поклонился, держа в левой руке небольшую трость с рубином вместо наконечника, и рукой указал на белые ступени, идущие вниз. — И конечно выдаст вам ваши вещи, слуги уже постирали их.

       Когда все ушли из спальных покоев, Аллесандр присел к Рафаэлю и погладил того по плечу, рука черепахи тут же легла на ладонь эльсийца и нежно притянула его к себе.

       — Это ты, Ал, я твои прикосновения не спутаю никогда… Почему мне так хочется спать? — Рафаэль промычал из-под подушки, но всё же пересилил себя и приподнялся. — Я видел как ты нёс меня вчера, но как? Как у тебя получилось?

       — Наша магия дарует нам почти божественные способности. Во имя спасения и защиты, наши руки наполнены силой, способной нести любое существо, которому эта защита необходима. Надо вставать, у нас сегодня насыщенный день, перед тем, как нас отправят вниз, на войну… — голос Аллесандра дрогнул, внутри его зародился страх. — Я никогда не был в таком… да просто никогда и не был в бою, можно было заметить по тому, как я махаю мечом, как дурачок…

       — Эй, не правда, не говори так. Да и я буду рядом с тобой, я не дам никому тебя тронуть и сделать тебе больно. — Рафаэль поднялся и сгрёб к себе уже Аллесандра, тот прижался и поцеловал Рафа в щёку. Пальцы черепахи ворвались в пышные волосы эльсийца. — Всё будет хорошо, я знаю. Ладно, давай подниматься, веди там меня, куда там. Ну куда братьев моих повёл, всё равно не получится больше заснуть!

       Аллесандр улыбнулся и потащил за руку Рафаэля с кровати, расшитые подушки повалились на ковёр. Спускаясь по белокаменным ступеням, они прошли через широкий коридор с высокими окнами, с прекрасным видом на долины внизу, ноги Рафаэля даже немного подкосились. Эльсиец вёл его через коридор, пока они не прошли к уборным, несколько закрытых и отдельных друг от друга комнат с полным функционалом и набором. Расписные мраморные полы с гравировкой и выкладкой камней имели отверстия, чтобы туда могла стекать вода, умывальники сверкали чистотой, как и зеркала над ними. Места было много, Рафаэль целиком без проблем туда помещался. Для него был подготовлен просто стул без спинки.

       — Присаживайся сюда. Вымойте его, вычистите панцирь, сточите зазубрины, он ими всё бельё подрал, приведите в полнейший порядок для завтрака. А мне, пожалуйста ежевичного сока! И где расчетный лист?! — Аллесандр с криком вышел из уборной комнаты, и трое слуг сразу же прошли к Рафаэлю, присевшему на стул перед зеркалом.

       Эти слуги — люди, Рафаэль думал покорчить страшные рожи для них, чтобы напугать, но они не обращали на его вид никакого внимания, они лишь выполняли свою работу и болтали о своём. Они не удивлены Рафаэлю, а в Манхэттене уже бы наверняка все разбежались или попадали бы в обморок. Работая инструментами и щётками, они сделали панцирю действительно приятно, вычистили всю грязь в труднодоступных местах, удалили торчащие зазубрины. Также они почистили зубы, подстригли ногти на руках и ногах, и принесли душистое мыло, с помощью которого Раф помыл ладони и ступни. Он не знал этого аромата, слишком женский и нежный. Но когда принесли терпкий одеколон, он был рад и доволен. Сходив по нужде, Рафаэля вывели к братьям. Дворецкий оценил их чистоту, они даже успели посмеяться друг над другом, насколько теперь они хорошо выглядели. Их панцири даже немного бликовали на солнце. Одежда также чиста и высушена, и приятно пахнет.

       — Видел бы учитель… — сказал Леонардо, осматривая себя. — Нет, ну мы конечно никогда не были грязнулями, но тут…

       — Никто не считает вас грязнулями, господин. — дворецкий поклонился. — У вас хорошее состояние зубов и вы не так неряшливы, мы привели вас в вид, соответствующий мирному городу Мьерно.

       — Лоренц, вот бумаги от чиновников, и главное не забудь поставить везде мою печать. — пришедший Аллесандр держал в руке увесистую кипу бумаг, но быстро вручил её дворецкому, сразу переведя взгляд на черепах. — Вы чудесно выглядите, друзья! Пойдёмте наконец-то завтракать, для вас уже всё подготовлено.

       — Ого, ты теперь выглядишь намного приятнее, Раф! — Майки увязался за братом, рассматривая его панцирь.

       — Да, а ты всё такой же урод, ха-ха! — красный гаркнул, резко развернувшись. — Тебе то уже ничего не поможет!

       — Вообще ощущения приятные, и запах мне нравится, хотя лёгкие привыкнуть не могут. — слуги принесли Донателло его очки. — О, даже очки стали намного чище. Ухх…

       — Мы здесь не для того, чтобы нежиться в комфорте. Мы должны быть готовы к сражению, братья. — Леонардо шёл впереди, прямо за Аллесандром, у него было достаточно хмурое, но спокойное лицо.

       Они шли через украшенный картинами, занавесками и белокаменными бюстами, коридор, ведущий к ступеням на первый этаж. Туда их Аллесандр и вёл, послышался нежный струнный звук, музыканты во дворе играли музыку на арфах, а прекрасные леди пели чудесные, возвышенные песни. Майки то и дело заглядывал в окна, чтобы рассмотреть тех, кто пел среди садов.

       — Никто не отправит вас сражаться сразу после попадания сюда. У нас есть командующие, и есть император, к которому мы должны сперва явиться. — Аллесандр провёл друзей к широкому столу, с резными узорчатыми стульями на крепких ножках из красного дерева. — Там, снизу, уже нет никакой привычной жизни. Кровавый туман заполняет леса, горы, реки и луга, и демоны вырываются из него.

       — Но как же мирные жители, неужели внизу никто не жил? — Леонардо сел и уложил локоть на край стола.

       — Таких городов, как Мьерно, несколько, мы эвакуировали всех, кого только смогли. Наша империя укрылась в небесах, до сюда демоны пока не добирались, но и просто ждать мы не намерены. — эльсиец подозвал слуг, они стали расставлять посуду и понемногу вносить подносы с едой и напитками. — Но мы просто должны делать то, что нам будет приказано. Я первый целитель, а не архистратег и не архигенерал.

       — Похоже на то, что вы просто сбежали от этих тварей. — Рафаэль достал зубочистку из подноса, закусив её между клыками, он сел рядом с Аллесандром.

       — Мы дали им бой, я показывал тебе сон. Мой брат погиб в том сражении, чтобы дать мне время сбежать в столицу. — учтивая улыбка сошла с лица первого целителя. — Конечно же мы сбежали, мы должны в первую очередь спасать тех, чья жизнь до вторжения была посвящена миру.

       — Раф! Угомонись уже, он же попросил тебя о помощи, ну что ты за черепаха! — Леонардо толкнул красного, тот прорычал, но всё же выдохнул и повернулся к Аллесандру.

       — Ладно, прости, я не хотел задеть, просто нужно было понять, что вы сделали. — Рафаэль посмотрел в глаза, иногда перекатывая зубочистку.

       — Всё хорошо, господа, мы действительно так поступили, чтобы спасти как можно больше жизней. Отсюда мы, я уверен, уже смогли спланировать наши действия. — Аллесандр вновь улыбнулся. — Лучше всё-таки позавтракать, прежде чем идти к императору. На голодный желудок приказы не так сильно хочется выполнять!

       — Ооо, поддерживаю! — Майки уселся по правую сторону от Аллесандра. — А как правильно тут у вас есть?

       — Вам можно есть, как угодно, господа, мы не на светской встрече, ха-ха! Да и манеры тут ни к чему.

       Слуги вносили несколько подносов с разными блюдами, заполняя ими широкий стол. Запечённые с овощами курицы, жареные и потушенные овощи с различными соусами и заливками из пряных трав и масел, подносы с сырами нескольких видов, «рыбные» подносы, и ягоды с фруктами вокруг. Свежие, приготовленные на огне сосиски и мясная вырезка с обжаренным беконом и ветчиной была подана вместе с варёными яйцами и зеленью. Завершали эти блюда подносы со свежеиспечённым хлебом, хрустящим, нежным и горячим. Дополнительно так же стояли тарелки с маслом, сливками и яичным сладким кремом. Напитков было несколько, помимо графинов с водой, стояли кувшины с молоком, соком и разбавленным вином. Аллесандру принесли ежевичное вино. С каждым подносом глаза Майки приобретали более удивлённый и изумлённый вид.

       — Я прошу вас, господа, приступайте к завтраку. Приятного вам аппетита. — Аллесандр учтиво кивнул и налил себе вина в бокал, украшенный золотой когтистой лапой ящера.

       Через некоторое время стол уже был чист от всякой еды, хотя Аллесандр почти ничего не ел, а только пил и немного нервно смотрел на слуг, снующих рядом всё время. Рафаэль заметил, что он был чем-то обеспокоен, до этого он не видел этого эльсийца, пьющего алкоголь, как и очевидно слуги, которые неуклюже подливали в графин вино, для них этот приказ был в новинку. Эльсиец пытался абстрагироваться, он улыбался, когда Рафаэль поворачивался к нему, но красный всё прекрасно понимал, от него нельзя было скрыть уходящий взгляд и усталость, от которой осанка дрожала и руки пытались вцепиться в стол, словно стараясь удержаться.

       — У меня сейчас панцирь, кажется, треснет! — Майки откинулся и выдохнул, из его пасти вырвалась отрыжка. Ну и манеры.

       — Всё было вкусно, спасибо поварам, лорд Аллесандр. — Леонардо так же откинулся, но отрыжкой дал уже с закрытой пастью, запив её после молоком. К разбавленному вину никто из черепах не притронулся.

       Утро медленно перетекало в полдень, в садах появилось больше вельмож и дам, они неспешно гуляли между кустов с пышными и яркими цветами, казалось, что вторжение никак их не коснулось. Расшитые дорогие одеяния закалывались золотом, серебром или драгоценными камнями, и их носители сверкали в отблесках солнца, иногда прорывавшегося через облака и тучи.

       — Знаете, а в нашем мире рабство порицается. — Донателло сделал Аллесандру замечание, когда тот резким движением руки приказал слугам убрать всю посуду, Леонардо так же покосился на эльсийца.

       — Я понимаю, господин, о чём вы. Но в вашем мире я успел увидеть людей без дома, или людей с кредитами и долгами. Разве это не рабство? Разве эти люди не рабы? — Аллесандр кивнул, залпом опрокинув в себя ещё бокал ежевичного вина, на что Рафаэль занервничал и даже дёрнулся, в желании взять его за руку. — Тут нет рабов, только слуги. Мы тоже против рабства, мы не желаем эксплуатировать несчастных, не желающих работать на нашу империю. Мы их покоряем и делаем нашими подданными. Кормим их, содержим, позволяем жить в наших домах, причащаем к нашей культуре и знаниям. А у раба нет и не будет таких привилегий…

       — Но личная свобода всегда важнее еды, крова и знаний. Свобода жить так, как ты желаешь, посвятить себя тому, к чему ты сам решил стремиться. — Леонардо встал на сторону Донателло. — Это стоит того.

       — Это не стоит того, господин Леонардо! Скажите это тем, кто лишился всего и остался, как вы говорите, свободным! Свобода — это враг всего, что стремится к свету и красоте, и это не синоним счастья. — вино в графине закончилось, Аллесандр отодвинул свой стул и прошёл к полке, откуда налил ещё, сразу выпив часть бокала. — Жить, как нищий, несчастный, загнанный в угол со всех сторон, не иметь цели, не иметь мечты. Вы ведь сами не такие, и это не свобода! Вы зависимы, от долга, друг друга, семьи, или чего-то ещё. Я зависим от солнца, а ещё кажется и от вина! А мои слуги зависимы от меня! Никто не свободен, ни в вашем мире, ни в моём. Зато в моём каждый слуга счастлив, я лично забочусь о них, а они обо мне. Это… главное.

       — Хватит пить, Ал! — Рафаэль поднялся с места и задержал Аллесандра от очередного залпа, его грубый голос немного смягчился. — Этого слишком много, пожалуйста…

       — Мы не хотим обвинять вас или обижать, Аллесандр, простите. Разные обычаи и нравы, но это никогда не помешает нам исполнить свой долг. Мы всё равно поможем вам. — Леонардо посмотрел на Дони, и кивнул тому.

       Один Майки, кажется, всё ел и ел, он конечно, тоже слушал и понимал, но мешая сыр, масло и сливки с ветчиной и колбасками, как можно думать о проблемах свободы?

       К столу подошёл Лоренц, дворецкий, он снисходительно осмотрел стол и сидящих за ним черепах, но внимание заострил на пустых графинах с ежевичным вином, грустно покачав головой.

       — Господин Аллесандр вчера узнал о смерти своего старшего брата. До этого он к вину не притрагивался. Прошу вас отнестись с пониманием к этой трагедии. Мы не одобряем его новое пристрастие, но кажется оно помогает ему. — Лоренц убрал пустые графины на подносы, белые перчатки немного запачкались тёмно-фиолетовой жидкостью. Вид у дворецкого был весьма печальный. — Я здесь, чтобы сообщить, что император освободился от утреннего совета и ждёт вас, как первого целителя.

       — Да-да, конечно. Подготовь… — Аллесандр застыл на некоторое время, выдохнув грустно. — Аркеса же больше нет. Он погиб, защищая меня от тварей… По привычке я хотел попросить тебя и конюшего снарядить мне его. Простите меня, господа. Лоренц, подготовь моих друзей к встрече с императором.

       Рафаэль не хотел оставлять Аллесандра, но тот благосклонно кивнул, легко улыбаясь, нужно выполнить долг. Красный отставил графин и бокал с вином, и после направился за дворецким, цокнув на слуг, чтобы следили, чтобы Аллесандр не пил больше. Сердце сжималось, он хоть и ненадолго, но оставлял его, хотя должен был быть рядом. Эльсиец же сел на стул и закрыл лицо ладонью.

       Расшитые золотом белые полотна аккуратно закрепили на наплечнике у каждой черепахи, они тянулись до самого пола и закалывались золотой фигуркой скрещенных лучей солнца. Их основной стиль не тронули, однако оружие попросили не брать с собой во время пути от поместья к дворцу. Аллесандр уже ждал своих друзей во внутреннем дворе, рядом с ним стояли несколько эльсийцев-оруженосцев.

       — Друзья мои, а в доспехах вы будете смотреться ещё лучше! — прошло, казалось, всего несколько минут, а от усталости на лице Аллесандра не осталось ни следа, он достаточно быстро пришёл в порядок. Спустившись к нему, черепахи предстали перед несколькими эльсийцами, гуляющих неподалёку, они выстроились, чтобы посмотреть на новых друзей этого дома. На их глазах не было испуга, они скорее внимательно изучали этих существ, иногда заигрывали взглядами, иногда высокомерно смеряли, закрываясь веерами из длинных, цветастых и разных по виду перьев.

Выйдя через ограды, украшенные кустами и маленькими деревьями, компания вышла на улицы города. Высокие, белокаменные и украшенные золотом здания возвышались над широкими улицами, усеянными каретами, экипажами, всадниками и горожанами. Разноцветные полотна украшали лицевую сторону домов, иногда виднелись возвышенности с проходами в другие поместья, где через башни растягивались флаги и знамёна, колыхающиеся на ветру. Прекрасные виды затягивали, никто не пугался и не удивлялся, ведь среди прохожих черепахи могли встретить самых разных существ, которых могли видеть только в комиксах, фильмах или играх, только наяву, по-настоящему. Огромные, прямоходящие волки, утончённые существа с длинными ушами и изогнутыми глазами, массивные, человекоподобные существа, с развитой мускулатурой и размером примерно с самих черепах, идущих за Аллесандром. В среди них ходят люди, среди них и горожане, и слуги. Эльсийцев же встречалось куда меньше. Они ездили верхом или, очевидно, в резных деревянных экипажах. В некоторых местах показывали фокусы, на площадях бурно шла торговля, прекрасные девы и юноши в изящных, полупрозрачных одеяниях зазывали в дома удовольствий. Музыка и краски били ключом, и мало кто обращал внимание на компанию Аллесандра, разве что торговцы, и те самые работники закрытых обществ для наслаждений.

       — Круууто… — растянул Майки, иногда оборачиваясь назад и засматриваясь на акробатов, исполняющих трюки на шестах прямо на улицах.

       Но широкие улицы и площади стали медленно сменяться ступенями и более узкими, вымощенными дорогами на более высокий ярус. Там уже было больше эльсийцев, но и плотность жителей намного сократилась. Между треугольных белых стен неспешно гуляли лорды и дамы в богатых одеяниях, смотря свысока на бурлящий жизнью город. Здания, казалось, становились ещё выше и укреплённее, белокаменные стены ещё выше и шире, усиленные башнями с золотыми флагами, они возвышались над городом и компанией, которая уже подходила к высоким, укреплённым воротам, рядом с которыми стояли эльсийские стражники, мужчины и женщины в сияющих доспехах, в длинных плащах, расшитых золотом, и похожих на полотна, висящие на плечах черепах. Ворота открылись, как только Аллесандр подошёл.

       — Первый целитель, император ждёт вас… — стража поклонилась ему, массивные двери раздвинулись перед компанией, грузный шум балок окатил округу, и открылся вид на дворец императора, пронизывающий небеса своими массивными башнями. Сияющие статуи украшали множество ступеней, ведущих к дворцу.

       — Тысяча ступеней… Там дует ветер сильнее, намного сильнее, но оно того стоит. — Аллесандр уверенно направился вперёд. В садах перед тысячью ступеней находилось множество придворных аристократов. Они уже с большим интересом наблюдали за компанией, сидя на изящных лавочках или в беседках из белого камня. Взойдя на одну ступень, компания услышала громкий рёв, срывающийся на рык и визг, эхо пронеслось по ступеням.

       — Что это, Аллесандр? — Леонардо поднял голову наверх и вместе с остальными черепахами открыл пасть от изумления, страха и восторга. — Др… Дракон…

       — Именно, друг мой, эльсийцы — это издавна наездники на драконах.

       Огромные золотые крылья, казалось, могли закрыть собой от солнца весь Манхэттен. Чешуя блестела на солнце, огромное, ящероподобное тело стремительно кружило вокруг сводов дворца. Рога украшали морду огромного ящера, она была размером с грузовик, который черепахи видели в своём мире, а чешуйчатое тело не поместилось бы на самой широкой трассе. Ноги черепах даже подкосились от величественного, грациозного и могущественного вида этого существа.

       — Альденаар! Рассветное копьё! Так зовут этого дракона, властитель облаков нашего города, его защита и красота, его гордость и сила. — Аллесандр поприветствовал всадника на драконе взмахом руки, и тот, разгоняя облака крыльями своего товарища, пропал среди пышных, медленно плывущих сводов.

       — У вас есть драконы… Ох, куда же мы попали… — Дони снял очки.

       На последней ступени черепахи обернулись назад. Отсюда город выглядел таким безмятежным, он пропадал в облаках, видны были лишь самые высокие здания и стены. Ветер трепал одеяния, тут было так тихо, солнце освещало компанию, хоть воздуха стало несколько меньше. Вот и дворец. Огромные перья из золота украшают вход, они переливаются на солнце и сияют. Небольшие трещины в камне сияют ярким светом, знамёна треплются на ветру. И вот они входят внутрь. Наверху, бесконечные своды трибун, направленных вверх, шаги отдаются гулом, как и дыхание, и даже самый тихий шёпот множится эхом.

       — Как думаешь, надо ли зачитывать перед ними наш рэп-альбом? — шёпот Майки отдался эхом, когда тот протянулся к Леонардо, Рафаэль хохотнул, это басом отдалось среди сводов тронного зала.

       — Нет, господа, прошу вас, говорить буду я. Вам нужно просто внимать…

       Резные колонны тронного зала не имели зримого конца, они оплетались полотнами, простирающимися через весь зал и шли прямо к трону на нескольких высоких ступенях. Оттуда шёл яркий свет, но тёплый и мягкий, трон имел форму солнца, с множеством «лучей», направленных в стороны, и высоко наверх, на концах их переливалась энергия, она так же шла вверх, заставляя витражи с разноцветными рисунками сиять и играть в солнечном свете.

       Ближе к центру, на полу лежали крылья в белых перьях, живые и двигающиеся, они шли от трона и принадлежали эльсийцу, огромному в своих размерах, с небесной кожей и чёрными, как сама пустота, волосами, ниспадающими с плеч к самому низу ступеней. Глаза горели солнцем, он само совершенство, он само величие для эльсийцев, верх его тела не украшает ничего, кроме точёных мышц. Из его спины растут крылья, размером даже больше, чем у дракона. За его спиной медленно крутится диск из золота и серебра, он освящает весь зал, и затемняет его фигуру. Он встаёт, и один лишь его взгляд заставляет всех встать на колени. Он управляет волей, он повелевает мыслями, его голос проникновенен, он отдаётся эхом не только в тронном зале, но внутри, в душе, в разуме и всём теле. Они с Аллесандром говорят на древнем языке, таинственном и прекрасном, древнем языке их обители, откуда они прибыли. И вот он спускается, мурашки бегут по коже, магия вокруг нарастает, и солнечный свет заполняет всё вокруг. Император поднимает черепах с колен и направляет на них тронный диск. Аллесандр оборачивается. Вспышка. И теперь каждый из братьев стоит в полном, сияющем латном доспехе, из прочнейшей стали, и такой лёгкий, с узорами и расцветкой каждой повязки. Высокие ирокезы из жёсткого ворса на закрытых шлемах барбетах соответствуют цвету каждого из братьев. Грудь защищает латный нагрудник из армированной стали с крепкой кожаной бронёй и прочной тканью, вышитой под размеры каждого. Наплечники латные с подбивкой из кольчуги и крепкой шкуры, высокие и сверкающие. Руки защищены панцирными перчатками из того же материала и подбивки, что основная часть, защищают до локтей, кожа и сегменты так удобны и подвижны, что не вызывают никакой скованности. На ногах тёмные карго с прочнейшими пластинчатыми набедренниками, наколенниками и креплениями. На ступнях сапоги со пластинчатой облицовкой и подбивкой из ткани и кожи. Всё настолько удобное и совершенное, что даже сальто назад с тысячи ступеней никак не повредит ни доспеху, ни телу внутри.

       — Эльсийский трон благословляет вас, гости из другого мира. Каждый из вас несёт мою волю очистить наш мир от демонов. — он заговорил с ними, каждая из черепах оцепенела и слушала его, внимала словам. — Завтра вы с моим первым целителем отправитесь вниз и будете нести очищение своим оружием и свет, которым я наделил вас. И тогда я дарую вам возвращение домой, и славу великих союзников нашего народа! Идите же, исполняйте мою волю, рыцари эльсийского трона.

       Свет немного ослаб, диск позади трона перестал освящать весь тронный зал, и император взошёл по ступеням обратно, поцеловав Аллесандра в лоб, склонившись над ним. Император сделал черепах рыцарями, носителями его воли и света. Весь путь от ступеней и до поместья все черепахи прошли в молчании и в восхищении. И долгая дорога, занимавшая несколько часов, казалось, была лёгкой прогулкой в минуту. Аллесандр и Лоренц сопроводили каждую из черепах в их личные гостевые покои, слуги помогли им снять доспехи, отныне в бой они будут снаряжать их. К каждому после прошёл Аллесандр, чтобы лично поговорить.

       — Что ты видел, друг мой, что император показал тебе? Что ты чувствовал?

       — Я видел его долг, видел ответственность, его бремя, как императора, как правителя. Я всю свою жизнь, как оказалось, делал как он, или наоборот. — Леонардо выглядел воодушевлённо. — Но он защищает то, что велит ему долг. Я чувствую в себе часть его бремени, и должен исполнить его волю.

       — Кажется, я почувствовал силу безграничных знаний, он как будто копался в моей голове и соглашался со мной, принимал меня. — Донателло говорил с закрытыми глазами. — Я сейчас всё прекрасно вижу, он сказал мне, что можно видеть истину даже в полной тьме. Дворецкий дал мне вход в библиотеку, и я буду изучать всё, что только могу.

       — Мне так страшно, Ал! И нет, доспехи то конечно крутые, но он залез внутрь меня, он искал что-то, и делал мне больно, но потом стало так легко, но вдруг он вернётся. — Микеланджело уткнулся в грудь Аллесандра, сидевшего рядом. — Но он похвалил меня, поддержал, как будто мы с ним старые друзья. Так ведь не бывает, и меня это пугает!

       — Ох, мой друг, император и есть твой друг, в тебе часть его силы, он любит тебя и верит в тебя. Его любовь безгранична, он твой друг, и ты можешь даже поблагодарить его, без слов, просто мыслями…

       Последним был Рафаэль, но Аллесандр не стал задавать ему вопрос, и не успел бы.

       — Мы можем прогуляться по садам, Ал? — красный стоял и смотрел на вечернее небо, и облака, розовеющие под светом уходящего за горизонт солнца.

       — Я сам желал предложить это тебе, Рафаэль.

       — Правда? Хех, круто. — Рафаэль улыбнулся, взяв эльсийца под локоть.

       В садах уже никого не было, шум поместья оставлен позади, между цветов медленно шли двое возлюбленных. За Аллесандром тянулся длинный плащ, а Рафаэль укрывал его своей рукой.

       — Наверное это прозвучит тупо… — Рафаэль споткнулся. — Да, наверняка это прозвучит тупо, но ничего не вызвало во мне таких же чувств, как ты. Да, я удивился дракону, и императору, и вообще многому. Но вызвать то, что вызвал ты, не получилось ни у кого и ни у чего…

       — Я испытываю те же чувства к тебе, Рафаэль. Мне было так стыдно, когда ты увидел меня пьющим вино. — Аллесандр говорил тихо и нежно, на его глазах проступили слёзы, которые Рафаэль тут же стёр пальцами.

       — Нет, ты оплакивал брата, я понимаю, не стыдись меня, пожалуйста. Никогда. Я хочу быть рядом с тобой, защищать тебя, оберегать и… любить. У меня никогда не было такого опыта с кем-то, но и не нужно, когда ты рядом.

       — Я хранил свою чистоту, и желаю отдать её тебе, Рафаэль. — красный опешил от такой фразы, Аллесандр выдохнул и поднял брови, прижимаясь к руке. — Я готов подарить себя тебе полностью.

       — Мой Ал…

       Они сидели в беседке, почти на самом краю платформы, держащей Мьерно, нежные объятия окутывали тела, никто не видел их. Никто не мешал и не отвлекал.

       — У меня не было опыта, но не волнуйся. — Рафаэль шептал, держа в кулаке ладони своего эльсийца. — Ты мой, только мой, и я не предам тебя, я люблю тебя…

       — И я тебя люблю, мой рыцарь, мой защитник, мой мужчина… — Аллесандр отцепил плащ, он упал на мрамор. Рафаэль поднял его на руки и вынес из беседки, встав на траву, и нежно опустил на неё эльсийца. Длинный шёлковый халат скрыл бледную кожу почти сразу после этого, пальцы запустились в прекрасные и нежные, податливые волосы. Он такой беззащитный, такой нежный и заботливый. И прекрасный. Он чувствовал, как он важен для Аллесандра, и уже не знал, как выразить свою любовь. Он не может без него, это его родная душа, этот эльсиец — его любовь с самых первых дней встречи и знакомства.

       Наедине с Аллесандром всё тело Рафаэля набычилось, напряглось, он стал выглядеть ещё больше, чем раньше, словно огромная скала нависая над целителем, его кожа вздыбилась и встала мурашками. Он набрал воздух в грудь, мышцы расширились и порвали майку, поданную ему днём, в нескольких местах. Рыцарь возбудился очень быстро, и встал на колени, разводя плечи. Через широкие джинсы, специально сшитые для него, прорывался дёргающийся стояк, ткань уже взмокла, но Рафаэль ждал, ещё не пришло время.

       — Я хочу лапать тебя, изучать, вкушать твой запах, малыш, впиваться в кожу и оставлять свои следы. Ты ведь позволишь мне, мой малыш? — смазка выделилась от перевозбуждения, горячая прозрачная и липкая струя спустилась по бугру и осела на траве.

       Вместо слов Аллесандр медленным движением снял халат, оголив своё тело перед Рафаэлем. Рыцарь выдохнул горячо, осматривая его, и Аллесандр немного потянул его за руку, не без помощи красного укладывая её на свои бёдра. Тут же уверенным движением Рафаэль приблизился и навис над целителем, уложив того на халат. Огромные и мощные лапы упёрлись в землю по обе стороны от Аллесандра, а морда уткнулась в нежную кожу возлюбленного. Он оставлял горячие засосы на шее, ключицах, плечах, впивался в розовые, увеличившиеся соски. Рафаэль громко мычал и рычал, стон эльсийца растворялся в страстных звуках возбуждения.

       Ладони Аллесандра водили по крепкой и широкой груди, гладили кожа и чесали рыцаря за шею, отчего тот сильнее и сильнее возбуждался, срываясь на дрожь.

       — Ты такой красивый, муфррххх… Уфффррххх… Малыш! Я хочу тебя, мой член для тебя, он только твой… — Рафаэль промычал и придвинулся ближе, его член упёрся прямо в промежность Аллесандра и испустил горячую смазку. Эльсиец дёрнулся, это сводило с ума красного, из пасти выделилось много слюны, она горячими разводами осталась на шее целителя, а щёки черепахи налились ещё большей кровью, после чего он прошептал низко. — Поработай с ним, малыш, я хочу, чтобы ты подоил меня…

       Больших усилий стоило отпрянуть от тела Аллесандра, Рафаэль ослабил ремень и стал стягивать джинсы вниз. Ткань натянулась, член оттягивался вниз, по огромному, мощному пульсирующему стволу, ткань проходила вниз, пока не оголила его полностью. Мощный стояк от натяжения тут же отбился о панцирь, яйца подпрыгнули, а головка выпустила струю горячей смазки прямо в целителя, облив его грудь и живот. Рафаэль раздвинул ноги, сидя на коленях, член пульсировал и изливался смазкой, он ожидал, пока Аллесандр займётся им, и сомкнул ладони за спиной, прижав их к своему заду.

       — Могу я его поцеловать?.. — Аллесандр поднялся и сел перед Рафаэлем, красный кивнул и издал протяжный, низкий рык, подвигал корпусом, член покачался перед красивым, нежным, краснеющим от смущения, лицом.

       Целитель приблизился и коснулся губами пульсирующей головки, она испускала смазку прямо в лицо, и струи стекали вниз. Рафаэль дёрнулся, испустил пар из пасти и стал мычать, это сводило его с ума, он еле держался, кожа на яйцах стягивалась от перевозбуждения. Двигать корпусом и тазом Рафаэль начал, когда Аллесандр принялся дрочить его изливающийся член обеими руками, тело пробивало в дрожь, рыцарь громко и низко мычал и рычал, срываясь на глубокие, грудные стоны. Первая волна оргазма не заставила себя долго ждал. Кожа встала колом и стянулась, Рафаэль издал громкий рёв и выгнулся вперёд.

       — Я кончаю, малыш! Я кончаю… Ааарррфффххх! Бляя… — член дёрнулся и стал обильно и далеко кончать. Сперма вырывалась огромными струями вперёд, заливая Аллесандра и всю область впереди белой и вязкой жидкостью. Он даже попал на себя, так как кончающий член дёргался очень интенсивно, залив свою грудь и панцирь.

       После нескольких минут излияния, член Рафаэля оставался таким же возбуждённым и крепким. Желание красного никуда не пропало, а лишь усилилось. Своей майкой он вытер сперму с Аллесандра и себя, и теперь уже занялся целителем.

       — Я хочу войти в тебя, малыш, хочу овладеть тобой… Я рядом… — руки опустили Аллесандра обратно на халат, Рафаэль поцеловал его в губы и упёрся пульсирующей головкой в промежность, вновь заливая её смазкой.

       Одна ладонь зашла за спину эльсийца, пальцы проникли между нежных и упругих ягодиц и дотронулись до анального колечка. Мягкий и высокий стон Аллесандра сводили с ума красного, но он сдерживал свои порывы, лишь мычал и рычал, продолжая слюняво целовать своего возлюбленного, скрывая его за своим могучим телом. Нежное кольцо Аллесандра легко поддавалось пальцам Рафаэля, они растягивали тугую кожу и проникали дальше внутрь девственного организма.

       Через несколько минут Рафаэль развернул целителя задом к своей морде, и жадно, слюняво впился между ягодиц, довершая дело пальцев своим языком и губами. Морда красного широкая, за счёт большой пасти и ноздрей, он старался не причинить неприятную боль своему возлюбленному.

       И вот Аллесандр вновь в лапах Рафаэля, который медленно насаживает его на свой огромный член, длиной как половина взрослой человеческой руки. Насаживает очень медленно, даёт привыкнуть, смазка постоянно струится и облегчает прохождение внутрь, целитель не сопротивляется и стонет, его дрожащий голос растворяется в горячих и жадных поцелуях, ладони водят по всему телу и жадно его трогают, гладят, разминают.

       Член оказался внутри по самые яйца, Рафаэль ждал, пока его малыш привыкнет, и только после безмолвного согласия начал медленно двигать тазом, наращивая темп со временем. Смазка вытекала обильными струями с каждым новым заходом, и ускоряться становилось легче. Аллесандр прижимался и чесал своего любимого за шеей, его нежные стоны возбуждали только сильнее и сильнее.

       Тело вновь вздыбилось, кожа на яйцах стянулась, грудь увеличилась и спина изогнулась, позволяя сделать последний толчок внутрь перед вторым оргазмом.

       — Аррфххх… малыш! Малыш, я кончаю! Я люблю тебя! — красный протяжно зарычал и стал кончать внутрь, быстро заполняя Аллесандра своей спермой. Он вынул член, из головки ещё несколько минут вырывались струи горячей спермы. Из анального прохода целителя так же вылилась большая струя спермы, с тонкой полоской алой жидкости. Он лишился девственности со своим возлюбленным. Тонкая струйка спермы также вырвалась из него, он кончил вместе с Рафаэлем. Золотые волосы испустили пульсирующую вспышку, а ладони нежно провели по коже любимого.

       Возбуждение Рафаэля наконец стало уходить, он громко дышал, укрывая своего любимого в немного подрагивающих руках, и после понёс к фонтану рядом, прямо к его центру, где вода достигала середины его живота. От отмывал себя и Аллесандра, звёздное небо, отраженное в реке, сияло в волнах, исходивших от двух возлюбленных. Тестостерон и адреналин прекратили бить в голову Рафаэля, тело успокаивалось.

       — Так хорошо с тобой, спасибо тебе, мой любимый Аллесандр… — Рафаэль был счастлив, что ему сегодня подарили такое сокровенное и священное, он никогда не предаст это, никогда не отступит от своей любви.

       — И я… тоже тебя люблю, мой рыцарь… — Аллесандр так вымотался, приятная боль расходилась по его телу, а руки возлюбленного дарили тепло и уют.

       Возвращался Рафаэль уже без майки, он нёс в руках спящего Аллесандра, укутанного в халат. На вопросительные и удивлённые взгляды слуг и дворецкого Раф отвечал только мотающей головой. Он поднялся с ним в его покои, и уложил его, сам умостившись рядом, обнимая его, грея и защищая.