В глубине души Сакура была, конечно же, оптимисткой. И она не собиралась умирать в какой-то жалкой лачуге от холода. Она с полной уверенностью намеревалась вернуться домой и провести как минимум сутки в своей теплой постели после этого происшествия.

Однако глупо было отрицать, что уверенность в завтрашнем дне была так или иначе подорвана: отсутствие чакры и раненый командир не способствовали благоприятному исходу. Сакура не хотела думать о том, что они могут действительно погибнуть, но она также не хотела думать и о том, что если они выживут, то ей придется каким-то образом принять ответственность за свои действия. Более того, Сакура пришла к выводу, что и Какаши тоже весьма сомневался в их спасении, иначе бы он попросту не подписался на эту авантюру. Таким образом, пусть и негласно, оба из них вынесли себе смертный приговор, мысленно смирившись с неизбежным и поддавшись эмоциям.

И каково было потрясение, когда следующим утром Сакура проснулась полная сил и чакры, а за окном стоял легкий морозец без намека на вчерашнюю пургу. В избе было на удивление тепло, что свидетельствовало о повышении температуры на улице, а под двумя одеялами — еще теплее. Однако Сакуру одолевал жар по другой причине: она была голая, как и ее командир, повернувшийся к ней спиной.

Сакура обратила внимание, что ее рука по-прежнему лежала на нем, обнимая за талию, грудь прижималась к его спине, а их ноги переплетались между собой.

«Шаннаро!» — взмолилась про себя Сакура, боясь пошевелиться. Она не желала, чтобы Какаши проснулся вместе с ней, потому что была совершенно не готова столкнуться его реакцией.

Сакура тревожно закусила губу, обдумывая свое дальнейшее поведение. По правде говоря, ей хотелось провалиться сквозь землю. Вчера, в полумраке, находясь под действием стресса и алкоголя, она многого не видела, но от осознания того, что Какаши лежит под одеялом совершенно обнаженный, бросало в краску. Причем в плохом смысле, потому что Сакуре хотелось умереть от стыда.

Сожаление эхом пронеслось в мыслях, в то время как Сакура продолжала обнимать его, элементарно не зная, куда себя деть. Она понимала, что ей также предстоит увидеть разочарование Какаши, когда он проснется, и это пугало еще сильнее. Сакура думала, что не переживет этого напряжения.

Терзаясь противоречиями, она поняла, что не может и не имеет никакого морального права находиться к нему так близко, после чего создала свой клон и поменялась с копией местами. Оказавшись посреди комнаты, Сакура стянула подсохшие вещи и сделала шаг в сторону перегородки, как в то же мгновение, стоило пятке опуститься на пол, доска под ногами предательски скрипнула. Боковым зрением Сакура заметила, что Какаши перевернулся с одного бока на другой, и, убедившись, что он все еще спит, развеяла клон за ненадобностью.

Холодный пол за ночь успел неплохо прогреться, но небольшой сквозняк, гуляющий по половицам, все равно неприятно щекотал босые ноги. Сакура быстро натянула на себя белье и штаны, просунула ноги в теплые, только что снятые с камина носки и накинула свитер, застегивая его до самого горла. Перевела дыхание, выглядывая из-за перегородки, и судорожно сглотнула. Будучи одетой, она почувствовала себя более уверенно. Скрестив руки на груди, Сакура прошла обратно к кровати и опустилась в кресло, стоящее рядом.

Она просидела в безмолвном молчании еще около получаса, рассматривая тлеющие угли, но взгляд то и дело возвращался к Какаши. И каждый раз сердце болезненно сжималось: во сне и без маски он выглядел слишком привлекательно. В какой-то момент Сакуре и вовсе захотелось к нему прикоснуться, провести ладонью по щеке, вновь ощущая его трехдневную щетину, запустить пальцы в непослушные серебристые волосы, почувствовать на себе его теплое дыхание.

Может, зря она вылезла из постели?

От подобных мыслей становилось тошно. Сакура не знала, куда себя деть, лежа рядом с ним, но и не могла найти места, сидя на расстоянии. Тогда, долго не думая, она протянула руку к прикроватной тумбе и сбросила с нее алюминиевую чашу, которая с грохотом повалилась на пол. Реакция не заставила себя долго ждать: Какаши проснулся. Открыл глаза, фокусируя взгляд на Сакуре, несколько раз моргнул и едва заметно сместил брови к переносице — легкое мгновение, но Сакура это заметила, отворачиваясь в ту же секунду и устремляя свое внимание обратно к почерневшему пепелищу в камине. Но по какой-то неведомой причине она вновь обернулась к своему командиру.

— Ты не могла бы… — Какаши кивнул в сторону своей формы, намекая, что ему нужно одеться.

— Да, конечно. — Сакура стушевалась и ушла в тамбур. — Полностью не одевайтесь, я должна осмотреть вашу ногу.

Первое, что сделал Какаши, заполучив высохшую одежду — надел обратно свою чертову маску, под которой спрятал все свои эмоции.

— Сакура? — Какаши позвал ее осторожно и виновато.

Она неуверенно выглянула из-за перегородки, избегая его взгляда, и подошла ближе. Опустилась на пол, поджимая под себя ноги, и прикоснулась к его бедру.

Внутренняя Сакура на задворках сознания оценила качество наложенных швов, победно восхищаясь проделанной работой, понимая, что она хороша и без чакры, и мысленно похвалила себя за это. Сакура не помнила ни единого случая, когда ей было бы стыдно за свою медподготовку. Она всегда делала все на совесть. Цунаде ей часто говорила во времена обучения: «Можешь опозорить себя и свою семью любым из возможных способов — мне будет наплевать, но не смей позорить мое имя как медика!». Пожалуй, это было лучшей мотивацией.

Сакура неловко ощупала его припухшую в области швов кожу и сконцентрировала чакру в своих ладонях, начиная водить ими в ведомой лишь ей одной последовательности. Сколько раз она таким же образом лечила Какаши, сколько раз они сражались спиной к спине и сколько раз спали бок о бок, уже не сосчитать. Но именно сейчас ее отчаянно одолевала неловкость. Неужели всему пришел конец, а от былого доверия не останется и следа?

— Готово, — не поднимая глаз, проговорила Сакура.

— Отлично, тогда выдвигаемся.

***

Если бы между ними ничего не было, то Сакура запросто бы в это поверила, потому что Какаши вел себя так, будто между ними действительно ничего не произошло. Неудивительно, если в ближайшее время она и вовсе начнет в этом сомневаться. Потрясающим образом ее командир умел абстрагироваться абсолютно от всего, что было ему неугодно. Жаль, что Сакура не обладала теми же привилегиями.

У них было достаточно времени обсудить произошедшее. А если точнее, в их власти тянулись целых пять часов, что они провели наедине, в полном молчании добираясь до порта. И с каждой минутой возможность поговорить ускользала. Может, говорить было и не о чем? Тогда откуда эта странная недосказанность, поселившаяся в груди? Откуда взялось напряжение, воцарившееся между ними? Откуда уклончивые ответы и избегание взглядов? Сакура уже ни черта не знала.

***

Спустя еще двое суток пути, ночевку в достаточно дорогой гостинице, пару обедов и несколько ужинов в таком же молчании, по прибытии на железнодорожный вокзал Сакура поймала себя на мысли, что все-таки хотела бы все обсудить. Скоро прибудет их поезд, они закроются в купе, удаляясь от посторонней суеты, что бесконечным гулом стояла на перроне, и обязательно поговорят. Так Сакура и решила.

Однако, сидя уже друг напротив друга на своих заправленных полках, слова так и застревали в горле, а язык немел. Сакура не знала ни с чего начать, ни контекста, который бы она хотела донести до Какаши. На что она вообще рассчитывала?

Из раздумий вырвало шуршание пакета и протянутая к ней пачка соленого крекера.

— Будешь? — непринужденно спросил Какаши. Он звучал совершенно так же, как и всегда: лениво и отстраненно.

Сакура ощутила, как по коже пробежали мурашки от противоречивости собственных чувств. Какаши — безэмоциональный сухарь, как она вообще могла заниматься с ним таким чувственным сексом? Вероятно, они оба бредили в тот момент, не иначе.

— Сакура… — Какаши настойчиво прошелестел пакетом рядом с ней.

— Давайте сюда уже ваш крекер, — вздохнула она, не понимая, откуда взялось раздражение. Какаши нахмурил брови, но отвечать ничего не стал. Он молча передал Сакуре упаковку и потянулся за новой.

Сакура любила поезда. Стук колес, легкое укачивание и умиротворение, что она испытывала в пути, приводили ее в почти первобытное спокойствие. Она бы хотела путешествовать чаще именно таким образом, потому что это действительно приносило ей удовольствие, но чаще всего добираться приходилось своим ходом, потому как дополнительный бюджет на задания никто не выделял. Вероятно, и сейчас они возвращались за счет Какаши. Впрочем, они уже достаточно настрадались. Несмотря на то, что Какаши никогда не был любителем повышенного комфорта (казалось, ему вообще было наплевать на все это), сейчас они ехали в двухместном купе первого класса, вместо общего вагона, и ночевали в хорошей гостинице. А Сакура так и не поблагодарила его за этот жест, хотя прекрасно понимала, что это было сделано для ее же благополучия.

Рядом с окном неприятно сквозило, и Сакура, что прежде лежала к нему головой, решила перевернуться. Однако вскоре начали замерзать ноги. Тогда она притянула их ближе к себе, надевая вторую пару носков, и спряталась под одеяло.

— Можем поменяться, — предложил Какаши, наблюдая попытки Сакуры согреться.

— Чтобы на вас дуло? — смутилась она.

— Я не так восприимчив к холоду. — В голове Сакуры это прозвучало очень и очень неоднозначно. Так, будто их близость — ее вина, ведь она к холоду оказалась как-раз таки восприимчива.

— Спасибо. — Сакура едва заметно улыбнулась, поднимаясь с полки и укладываясь на его постель.

На наволочке запечатлелся едва различимый запах Какаши. Кто-то другой, вероятно, и вовсе бы его не заметил. Но не Сакура, которая провела с ним целую ночь в неприличной близости. Щеки вспыхнули румянцем, а тело пробрало дрожью от воспоминаний того, как она прижималась к его горячей обнаженной коже, как его длинные пальцы скользили по ее бедрам, и как она цеплялась за его спину и плечи, когда он нависал сверху.

Тактильные ощущения Сакуры в тот момент были непередаваемыми, хоть она и прикасалась ко многим мужчинам в своей медицинской практике. Сакура идеально знала строение тел, начиная от костей и мышц, заканчивая скрытыми под ними каналами чакры. Сейчас, вспоминая ночь с Какаши, она поняла, что действительно повидала немало обнаженных мужчин, которых определенно можно было назвать сексуальными. По правде говоря, таковыми являлись большинство шиноби: все они имели спортивные крепкие тела — нечто само собой разумеющееся, ведь это было всего лишь следствием тренировок. Но открытие Сакуры было не в этом, а в том, что она никогда и никого в сексуальном контексте не рассматривала. Она и Какаши неоднократно видела без рубашки, но все это не вызывало подобных эмоций. Однако теперь, когда ее щеки пылали ярким пламенем от обжигающих воспоминаний, Сакура в корне изменила свое мнение.

Она вспомнила, вытаскивая фрагменты из памяти, когда могла видеть Какаши в некоторой степени раздетым (чаще всего это были медосмотры), и сопоставила некогда увиденное с тем, что она ощущала ночью, находясь рядом с ним. В тот момент с ней был будто другой человек, но, тем не менее, это все еще был Какаши.

— Вы спите? — Сакура прозвучала тихо и почти беззвучно, прерываемая лишь стуком колес.

— Нет. — Какаши выдержал паузу, ожидая, что Сакура заговорит дальше, однако этого не произошло. — Ты что-то хотела?

А что она, в общем-то, могла хотеть? Сакура не знала.

— Это как-то… скажется…?

— Скажется на чем? — Какаши не стал переспрашивать, что именно, потому что, очевидно, Сакура просто не могла произнести вслух то, чем со спокойной совестью занималась той ночью. Поэтому он просто уточнил.

— Не знаю, — Сакура изможденно вздохнула. — На всем.

— Нет. — Он ответил не мешкаясь, так, будто действительно был уверен, что между ними все останется по-прежнему.

Сакура на мгновение задумалась о том, что ей бы хотелось чего-то большего, чем просто вернуться к рабочим отношениям. Однако прошло слишком мало времени, а ей нужно было больше. Всего больше: больше времени, больше уверенности, больше чувств. Она не из тех, кто прыгает в омут с головой. Какаши — тем более. С Саске в этом плане все было проще, ведь он никогда не отвечал взаимностью, и Сакуре не приходилось задумываться о последствиях. Да и сейчас, вероятно, тоже не придется, потому что Какаши никогда не обременял ее ответственностью, оставляя все тяготы на себе.

— Порой на заданиях случаются разные вещи, — продолжил он, — стресс и все такое…

— Вы не выглядели особенно тревожным, — парировала Сакура, — для человека, который может не проснуться.

Тишина, которая последовала вместо ответа, не очень-то воодушевляла на дальнейший диалог. И с каждой следующей секундой молчания Сакура ощущала крадущийся по позвоночнику холод. Она перевернулась на другой бок, рассматривая в своего командира сквозь отблески фонарных столбов, проносящихся в окне. Какаши свел брови к переносице, мол, он и не спорит, а после — улыбнулся.

— Лучше бы вам ответить, Какаши-сенсей, — пренебрежительно бросила Сакура. — Вы так легко готовы были сдаться? Какой-то там природе?

— Не преуменьшай ее важности, — отмахнулся Какаши. — Эта беспечность могла нам стоить жизни.

— С которой вы были не прочь расстаться! — Она осуждающе цокнула языком. — Неужели вам нечего на это ответить?

— Скажи, что ты хочешь услышать, и я это произнесу. — Какаши потянулся, закидывая руки за голову, и тяжело вздохнул, не желая продолжать.

— Настолько сильно претит должность Хокаге? — Сакура свела все в шутку, ведь так обычно поступал и Какаши, когда разговор заходил в ненужное русло. Она слишком хорошо знала его реакции, буквально считывая все в воздухе, и сейчас он был явно не в настроении.

— Ты меня разоблачила. — В этот момент они, судя по всему, заехали в тоннель, погружаясь в кромешную тьму, но Сакура была уверена, что он улыбнулся. Потому что Какаши мог звучать так мягко и бархатно исключительно когда улыбался. Если его фальшивая улыбка, собирающая морщинки вокруг глаз, и могла сбить с толку, то тембр голоса, который Сакура изучила как свой собственный, никогда не обманывал. По крайней мере, ее.

— Думаете, надолго засядете в том кресле?

— Учитывая то, как Наруто отлынивает от обучения, не исключаю такой вероятности.

— Все будет хорошо, Какаши-сенсей. — По привычке Сакура завела руку в воздухе, собираясь положить ее на плечо Какаши, но что-то ее остановило, и она прижала ее обратно к себе.

— А что собираешься делать ты?

— Не знаю, — Сакура задумалась, потому что миссии ее вполне устраивали. Однако после инаугурации, что признавать было весьма печально, Какаши уже не будет ее командиром, Наруто — напарником, а Саске… с Саске они весьма странно попрощались, и Сакура не знала, что будет, когда он вернется в деревню.

Потому что он должен был вернуться за ней.

Однако прошло уже несколько лет, и, в общем-то, она не ждала его возвращения в той степени, в которой жаждала раньше. Сакура действительно отпустила Учиху из своего сердца.

— Уедешь с Саске? — предположил Какаши.

— Зачем мне с ним уезжать? — переспросила Сакура, вспоминая о том, что она вскользь упоминала о своих давно увядших чувствах. — Я больше не люблю его, в этом нет никакого смысла.

— Все может измениться, когда он вернется. Вы просто давно не виделись.

— Ага, — кивнула Сакура. — И я просто переспала со своим командиром.

— Думаешь, он, странствуя по миру, дожидался встречи с тобой несколько лет подряд?

— Не знаю, — призналась Сакура. — Честно говоря, не задумывалась даже. Но я бы смогла принять подобное, а Саске — нет.

— А в чем разница? — Какаши было немного странно вести такой разговор с Сакурой, однако она больше не была ребенком. Теперь она стала его взрослой коллегой и просто близким человеком, так что ничего из ряда вон выходящего в этом не было. За исключением их секса. Хотя и он на тот момент казался чем-то совершенно естественным.

— Ой, а то вы не понимаете, — возмутилась она. — Женщинам подобные интрижки сходят с рук за редким исключением, в отличие от мужчин.

— Ну, это уже бред какой-то, — отмахнулся Какаши. — Секс до свадьбы давно никем не порицается.

— Признайтесь, вы просто об этом не задумывались, — возразила Сакура. — Порой мне кажется, мы застряли в глубоком прошлом. Но это не имеет значения, — она замолчала, а после глубоко вздохнула, — потому что я ни о чем не жалею. В отличие от вас.

Сакура даже не сразу осознала, в чем именно призналась. Это было так просто и естественно, что слова сами сорвались с ее губ.

— Нет? — сомневаясь, переспросил Какаши.

— Нет, — подтвердила она.

— Ты дистанцировалась от меня несколько дней подряд.

— Просто сначала я не знала, как реагировать, ведь, будем честны, мы оба думали, что ночью замерзнем. А потом, наблюдая ваше состояние, я поняла, что вы действительно бы лучше замерзли, чем приняли все это. Вы бы никогда не решились на нечто подобное в любой другой ситуации, и… и мне стало обидно.

— Но ведь не решилась бы и ты, — ответил Какаши. — По-твоему, мои мысли на этот счет чем-то отличались? Я находился в абсолютно таком же положении.

— Значит, вы не жалеете? — неуверенно предположила Сакура.

— Нет. — Какаши покачал головой. — Единственное, о чем я мог бы жалеть — твой личный дискомфорт после всего этого.

— В таком случае у вас нет поводов для беспокойства. — Сакура поправила подушку, сильнее закуталась в одеяло и повернулась на другой бок. — Доброй ночи, Какаши-сенсей.

Простые, а главное, своевременные разговоры могли исправить многое, а понимание в их необходимости — и вовсе упрощало жизнь. Какой смысл было терзать себя, пожирая изнутри неопределенностью, когда можно было все обсудить еще несколько дней назад? С этой минуты и навсегда Сакура для себя решила пользоваться привилегиями разговоров как можно чаще.

Не тревожимая сквозняками и собственными размышлениями, Сакура уснула почти сразу же, погружаясь в сладкий сон под размеренный стук колес.

***

Коноха встретила более приятной погодой, и, несмотря на снегопад, было совсем не холодно. Сакура любила зиму — свою родную зиму, к которой она привыкла с детства. И после пережитого кошмара в Стране Железа минусовая погода в Листе уже совсем не пугала. Она плотнее укуталась в шарф, придерживая его одной рукой, а другую протянула Какаши, принимая его помощь, когда выходила из вагона.

— Спасибо. — Сакура улыбнулась, наступая не заснеженный перрон, и отпустила его руку.

Снежинки игриво вальсировали в воздухе, кружась и танцуя в свете утренних лучей — светлых и ярких, но совершенно холодных — а снег под ногами хрустел, создавая бархатный шепот при каждом шаге. Какаши отправился в сторону деревни, а Сакура продолжала топтаться на месте, очарованная то ли приятным родным климатом, то ли удаляющимся силуэтом своего командира, на которого вряд ли уже получится смотреть прежними глазами.

— Ты идешь? — Какаши остановился, оборачиваясь. — Если хочешь, отчет можешь не писать.

Сакура смутилась, понимая, как глупо выглядела, ведь ее дом находился в другой стороне, а она совсем не собиралась сваливать на него пусть и незначительную, но, тем не менее, свою прямую обязанность.

— В должность еще не вступили, а уже властью злоупотребляете? — Сакура рассмеялась, через прыжок оказываясь рядом. — Я сдам свой отчет сама. Кстати… — она взглянула на табло, разглядывая время и дату. — Мы прямо к Новому году успели, — заключила Сакура. — Чем займетесь?

— Как и всегда, ничем. — Какаши ответил без колебаний, что и неудивительно, ведь он игнорировал совершенно все праздники в принципе. И до Нового года, который Страна Огня начала отмечать не так уж и давно, ему не было никакого дела.

— Да ладно вам, давайте с нами, — предложила Сакура. — Ребята в кафе собирались.

Он ответил улыбкой, спрятанной под маской. Улыбкой, которая совершенно точно означала: «Спасибо, но нет». Улыбкой, которую Сакура знала слишком уж хорошо.

***

Что ж, к Рождеству успела вернуться не только Сакура, но и Саске, так что счастью Наруто не было предела. Встреча в кафе к полуночи плавно перетекала в поместье Хьюга, потому что закругляться никто не хотел, и вся компания направилась к Хинате.

— Он не сводит с тебя глаз, — прошептала Ино, склонившись к Сакуре, и кивнула в сторону Саске. — Надеюсь, это не введет тебя в заблуждение?

— Да, я заметила, — вздохнула Сакура, пиная ногами снег.

— И что, совсем ничего не чувствуешь? — Любопытству Ино не было предела.

— Ну… — Сакура на мгновение задумалась, прежде чем ответить. — Нет.

— Тогда стоит ему сказать об этом, он ведь не на празднование вернулся, а за тобой.

— А смысл? У Саске было достаточно времени поговорить со мной, но все, что я от него услышала, было лишь: «Здравствуй, Сакура». Как ты могла заметить, больше он ко мне не подходил.

— Что есть, то есть, — согласилась Ино.

— К тому же он и сам мог уже сотню раз передумать, а я не хочу в очередной раз выставлять себя дурой.

— Это верно! — Ино улыбнулась слегка опьяневшей улыбкой, допила остатки глинтвейна из бумажного стаканчика и выбросила его в урну. — Как там Какаши?

— В плане? — Сакура вообще не поняла вопроса.

— Сай сказал, что видел его в аптеке, и выглядел он так себе.

— Этот упрямый баран все-таки заболел? — Сакура щелкнула языком и закатила глаза. — А я ведь предлагала провести ему медосмотр.

Была уже полночь, и Какаши, вероятней всего, спал, если верить его паршивому состоянию со слов Яманаки, однако они прямо сейчас проходили под окнами его дома, и Сакура решила, что вполне может себе позволить зайти к нему в гости. Иначе какой она после этого медик, если, зная, что он страдает, оставит его на неопределенное время соревноваться с болезнью? К тому же она знала, насколько плачевно Какаши переносил температуру, становясь совершенно беспомощным в своем состоянии. Так что из лени и собственной беспечности в больницу он не заявился бы даже завтра.

— Иди к ребятам, я забегу к нему ненадолго, — бросила Сакура, заглядывая в окно, где горел тусклый свет настольной лампы.

— Ладно, — кивнула Ино. — Догонишь тогда?

— Ага.

Сакура уверенным движением толкнула подъездную дверь, боковым зрением замечая, что Саске обернулся в тот самый момент, когда она переступала порог дома Какаши, и в смятении поежилась, чувствуя себя максимально неуютно от его неоднозначного взгляда.

Топая ногами по деревянной лестнице, Сакура, как могла, избавилась от налипшего к сапогам снега и постучала в дверь.

***

Какаши, словно прибитый к постели, лежал мертвым грузом на своей кровати. В такие моменты его лень достигала апогея, так что он даже не удосужился дойти до кухни и выпить чертовы лекарства, которые купил еще утром. Страдать, задыхаясь от насморка и жара, для него оказалось более предпочтительным вариантом, нежели попытаться облегчить собственные симптомы гриппа.

В первый раз он проснулся, услышав знакомые голоса под окнами, а второй пришелся уже на неугомонный стук в его собственную дверь.

Какаши отложил книгу, с которой он прежде провалился в сон, и нехотя поднялся. Все тело ломило, а голова раскалывалась, болезненно пульсируя в висках. Он не думал, что придется как-то усиленно отнекиваться от пьянки, организованной бывшими учениками, потому что был совершенно уверен, что выглядит откровенно паршиво: его внешний вид ответил бы за него.

Щурясь от света в прихожей, Какаши распахнул дверь и замер: вместо, как минимум, пьяного Наруто стояла нахмурившая брови Сакура. Ее розовые локоны свисали промокшими прядями, обрамляя морозный румянец на щеках, а на плечах пухового пальто лежали хлопья снега.

— Знаете, из вредности стоило бы оставить вас страдать, — бросила Сакура, касаясь прохладной ладонью его лба. — У вас жар. — Она неодобрительно фыркнула.

— Ты просто так решила зайти? — Какаши изобразил виноватую улыбку, но его слезящиеся от температуры глаза обрубили эту попытку.

— Сай сказал Ино, что видел вас в аптеке с пакетом жаропонижающих порошков, — прошипела Сакура, отодвигая Какаши в сторону и проходя внутрь. — И что-то непохоже, что вы их принимали.

— Я уснул.

— Я сейчас точно не с ребенком разговариваю, Какаши-сенсей? — Сакура протянула эти слова так, будто и вовсе говорила с умалишенным человеком. — Где мне руки помыть? — Она отряхнула пальто от снега и повесила его на вешалку.

— На кухне, — он вздохнул и стыдливо поплелся следом, усаживаясь на стул.

Увидев на кухонной тумбе нетронутую упаковку с лекарствами, Сакура еще раз хмыкнула, бросая осуждающий взгляд на Какаши, сполоснула руки и вернулась к нему.

— И почему вы такой безответственный? — риторически бросила Сакура, опуская свою ладонь на его лоб, и активировала чакру.

— Ты пила? — едва почувствовав улучшение, спросил Какаши, ощутив легкий запах алкоголя.

— Да, — кивнула Сакура, — так что лечение может занять чуть больше времени.

— Извини. — Какаши снова вздохнул. — И спасибо.

— Да уж ладно, — отмахнулась она. — Встреча все равно уже в какую-то пьянку превращалась, и я собиралась домой.

— Ты пила саке, — заключил Какаши, когда насморк полностью устранился.

— И что в этом такого? — Сакура опустила к нему взгляд.

— Помнится, совсем недавно ты говорила, что никогда не будешь пить его снова.

— Действительно, — согласилась она. — А еще я говорила, что ни о чем не жалею. Так почему вы до сих пор смотрите на меня взглядом провинившегося щенка, Какаши? Все выглядит так, будто вы действительно разочарованы мной, а это, знаете ли, неприятно бьет по самооценке.

— Нет, — он покачал головой, когда Сакура отстранила свою ладонь, закончив с лечением, — все не так.

— Знаете, говорят, как новый год встретишь — так его и проведешь, — парировала Сакура. — А ваши слова так сильно разнятся с вашим поведением, что какого-то скромного «нет», боюсь, будет недостаточно, чтобы я вам поверила. — Она улыбнулась. — Нужно что-то более действенное.

— Ты пытаешься соблазнить старого больного человека? — Какаши рискнул отшутиться.

— Теперь вы здоровы. — Сакура закусила губу, возвращая к нему игривый взгляд.

— Ты не ответила на мой вопрос, — напомнил он.

— Да, я пытаюсь вас соблазнить. — Сакура почти сгорела от смущения, но в то же время ей нравился этот откровенный флирт и собственная инициатива. — Как думаете, у меня есть на это шансы?

Какаши театрально задумался, прежде чем ответить:

— Сакура, за кого ты меня принимаешь? — возмутился он, но Сакура была уверена, что Какаши принял вызов, потому что под маской совершенно точно скрывалась его улыбка, а бархатный голос, как всегда, выдал его с потрохами. Какаши пожал плечами, испытывая ее терпение, и потер подбородок. — Возможно, если на тебе будет меньше одежды? — Для Сакуры его голос прозвучал слишком сексуально, и она хотела бы слышать этот чертовски возбуждающий тембр в свой адрес почаще.

Сакура не планировала сегодня перед кем-либо раздеваться, и под ее платьем было обыкновенное спортивное белье вместо подходящего кружева, которое, любой мужчина бы ожидал увидеть под вечерним нарядом, но она не собиралась сдаваться из-за такой мелочи. Хотя, несомненно, будь на ней что-то более презентабельное, она чувствовала бы себя уверенней.

— Меньше одежды, говорите? — Какаши кивнул, с интересом наблюдая за ее дальнейшими действиями, и Сакура, долго не думая, принялась раздеваться.

Она для себя решила, что ответит на вызов в полной мере своих возможностей. Какаши не увидит на ней ни спортивного лифа, ни трусиков-шорт, потому что Сакура собиралась снять их вместе с платьем.

Прислонившись к кухонному шкафу, она подцепила край платья вместе с нательным топом и потянула их вниз, обнажая грудь. Дальше было немного сложнее, потому что колготки плотно обхватывали ее талию, но Сакура справилась и с этим. Освобождая себя от одежды, она захватила колготки, а после — трусики, устраняя все это синхронно вместе с платьем.

Таким образом, совершенно нагая, Сакура предстала перед ним, ощущая на себе обжигающий взгляд темных глаз, что без какого-либо стеснения разглядывали ее. Она не была абсолютно готова так просто появиться перед Какаши обнаженной, потому что это оказалось гораздо сложнее, нежели лежать в полумраке под двумя одеялами, однако назад дороги уже не было.

— Полагаю, так мои шансы удвоились? — топя смущение, спросила Сакура. Она подхватила вещи с пола, складывая их на свободный стул, и приблизилась к Какаши.

— Полагаю, так ты не оставила мне выбора, — сухо произнес он, не в силах оторвать взгляда от ее шикарных бедер.

Какаши вообще не ожидал, что Сакура согласится на его провокацию, а уж о том, что она так просто разденется, не мог и мечтать.

— Тогда закину и этот случай в копилку своих побед. — Сакура улыбнулась, ощущая теплые ладони на своей талии, и потянулась к его маске, стягивая ее. — Так лучше.

Какаши сглотнул слюну, полностью подчиняясь желаниям Сакуры, когда она следом за маской принялась расстегивать его пижаму и, быстро избавившись от рубашки, вернул внимание к обнаженной фигуре. Он нежно прикоснулся к ее молочного цвета коже, ощущая, как под кончиками его пальцев Сакура покрывается мурашками, реагируя на прикосновение, и сдержанно выдохнул. Хотелось как можно скорее избавиться от лишней одежды и завладеть Сакурой вновь, но это было бы не так интересно, как продолжать в неторопливом темпе изучать друг друга.

Он слышал глубокое дыхание Сакуры и ее колотящееся сердце, и, несмотря на мнимое спокойствие, Какаши знал: подобная инициатива далась ей не так уж просто. Но это была Сакура, а Сакура никогда не отступалась от того, что ей хотелось заполучить, так что он был польщен.

Склонив голову набок, Сакура опустилась к нему на колени и потянулась за поцелуем, соприкасаясь своим языком с его. Какаши ощутил вкус ее блеска для губ вперемешку с горечью алкоголя, но также там присутствовал и личный вкус самой Сакуры, который срывал ему крышу, заставляя его руки бесцеремонно блуждать по ее телу.

Мягкие, но требовательные губы вынудили вспомнить интерес Сакуры к его члену в ту холодную ночь. Какаши также не мог упустить и ее сладкие стоны, ворвавшиеся, словно ураган в его память. Желая услышать ее манящие вздохи как можно скорее, он опустил руку между ее ног, задерживаясь у клитора, и растер смазку, прежде чем погрузить в нее один палец. Сакура была такой же мокрой, как и в тот раз, и ее грудь была такой же до невозможности чувствительной. Его бывшая ученица, сама того не осознавая, закрывала реакциями своего тела два его самых главных фетиша.

— Пожалуйста… — прошептала Сакура, ощущая, как его пальцы задевают самую чувствительную точку, и она вполне бы могла кончить уже от этого, но ей хотелось большего.

Какаши обнял ее и прижался губами к тонкой шее, осыпая поцелуями, в то время как Сакура продолжала ерзать на его бедрах поверх пижамных штанов, в которых находиться было уже невыносимо. Он схватил Сакуру за подбородок, заключая в жадный и нетерпеливый поцелуй, после чего отстранил ее от себя и, сбросив со стола мешающую посуду, уложил ее на стеклянную поверхность.

— Скажи, чего ты хочешь? — едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее, спросил Какаши, потому что изводить ее таким образом было куда приятнее ощущения собственного удовольствия.

Зеленые глаза были затуманенными и расфокусированными под поволокой возбуждения, а все мысли ограничивались лишь плотскими желаниями. Сакура толком не понимала ни его речи, ни того, как вообще Какаши может разговаривать в такой момент, потому что она была не в состоянии дать даже односложный ответ.

Задыхаясь в стонах, Сакура развела свои ноги в стороны, притягивая к себе Какаши, но он продолжал смотреть на нее, ожидая ответа. Неужели ее голос тоже может казаться ему сексуальным?

— Тебя, — выдохнула Сакура, негласно посчитав, что теперь уже точно они могут перейти на «ты».

Ее сбитый, слегка охрипший тембр стал спусковым крючком, потому что с этого момента сознание Какаши окончательно распрощалось с ним, оставляя его лишь в мире эмоций и тактильных ощущений. Он оттянул резинку пижамных штанов, придвигая к себе Сакуру, и, не видя смысла продолжать мучить их обоих, сразу же вошел в нее. В ответ она прогнулась в пояснице и обхватила ногами крепкую спину, заключая в объятия.

— Мой стол не выдержит нас обоих, — Какаши предостерегающе покачал головой, подхватывая Сакуру на руки.

— Тогда познакомь меня, наконец, со спальней. — Сакура собрала в кучу все свои мысли, чтобы сконцентрироваться и выдавить из себя что-то помимо бессвязного мычания.

С влажным звуком Какаши оторвался от нее, облизывая губы и разрывая нить слюны, соединяющую их, и, усмехнувшись, встретился с ее светлым прояснившимся взглядом.

— А ты не из тех, кто любит долгие прелюдии, да? — он улыбнулся, подхватывая ее под ягодицы, и поднял на руки.

— Определенно. — Сакура выдохнула рядом с его ухом, обдавая жарким дыханием, и положила голову ему на плечо, дожидаясь, пока ее командир доставит их до конечной на сегодня локации.

Оказавшись в спальне, Сакура соскользнула с его объятий и, коснувшись ногами пола, уверенно толкнула Какаши в сторону постели. Она совершенно точно умела удивлять во всех приятных смыслах. Как долго Сакура скрывала от него все его любимые предпочтения? Какаши стало обидно, что он столько лет находился так близко к своему идеалу и даже не подозревал об этом.

Самая сильная женщина Конохи полностью взяла инициативу в свои руки, и его это очень даже устраивало. От ощущения, что Сакура могла бы запросто его прикончить, особенно теперь, когда он лишился Шарингана, кровь в его жилах закипала до предела. Она оказывала слишком сильное влияние на него, даже не прикладывая усилий, и это сводило с ума.

Впитывая каждую ее эмоцию, каждый вдох и каждый выдох, Какаши полностью подчинился Сакуре, наблюдая, как она, уложив его на лопатки, нетерпеливо перекинула свою ногу, усаживаясь сверху. Он потянулся рукой к члену, желая скорее оказаться снова внутри нее, но Сакура перехватила его запястья, фиксируя их над головой, и ехидно улыбнулась, лишая его возможности пошевелиться. Ее бедра крепко обхватывали его торс, а обманчиво хрупкая рука продолжала вдавливать в кровать его запястья. Сакура соблазнительно облизнулась, наклоняясь сверху, и накрыла его губы своими, продолжая скользить по его подрагивающему члену, но не позволяя проникнуть внутрь. Какаши двигал бедрами ей навстречу, облегчая свое желание трением о ее влажный вход, но исправить ситуацию у него не было не единого шанса, пока Сакура сама этого не захочет. В какой-то мере это можно было назвать издевательством — на грани приятным и на грани болезненным.

— Сакура, — прохрипел он, — пожалуйста…

— Пожалуйста что? — повторила Сакура, припоминая ему кухонную прелюдию.

В ответ Какаши прорычал ей на ухо, окончательно теряя самообладание, и, когда Сакура поняла, что добилась желаемого состояния, ослабила хватку, возвращая инициативу в его власть. Ее губы расплылись в многозначительной улыбке, когда она оказалась снизу, придавленная к кровати, а дыхание окончательно сбилось от жесткого толчка межу своих бедер.

Для Сакуры прелюдия оказалась такой же мучительной, как и для Какаши, поэтому, ощутив, как он заполняет ее страстным нарастающим темпом, так отчаянно погружаясь в нее, все тело обдало жаром приближающегося оргазма. Какаши также ощутил, как она задрожала, прижимаясь к нему. Наблюдая, как Сакура прогибается, кончая под аккомпанемент чертовски соблазнительного звука сочащейся из нее влаги, ему потребовалось все его самообладание, чтобы не кончить в нее в эту же секунду. Он несколько замедлился, чтобы растянуть процесс, но Сакура воспользовалась его временной слабостью и, не разрывая контакта, перевернула его на спину, триумфально оказываясь сверху и продолжая насаживаться на него, даже не думая сбавлять темп.

Прижавшись к его груди, Сакура слышала, как бешено под ребрами колотится его сердце, разгоняя кровь, а пальцы почти болезненно сжимаются на ее бедрах. Тогда она замедлилась, возвращаясь к нежным поцелуям, которые были здесь совсем некстати, и встретилась с потемневшим, полным мольбы взглядом Какаши.

— Ты хочешь кончить, не так ли? — улыбнулась Сакура, игриво оттягивая зубами его нижнюю губу, на что Какаши безмолвно кивнул, и она ослабила хватку своих бедер, позволяя ему продолжить.

Много ему не потребовалось, потому что уже в следующее мгновение Сакура ощутила горячую вязкую влагу, стекающую по внутренней стороне своих бедер.

— Не знал, что ты такая коварная женщина, Сакура-чан, — прохрипел Какаши, переводя дыхание.

— Тем не менее, ты остался доволен, — заключила она.

— Более чем.

***

Какаши думал, что Сакура уже уснула, но она вновь заворочалась на его груди, переплетая пальцы их рук вместе, и нежно поцеловала его в ключицу.

«Я веду себя так, потому что вы — это вы. Разве у меня есть хоть одна причина не доверять вам или бояться?»

Всплывшие в памяти слова расставили все по своим местам: доверие действительно решало многое. Вот только вопрос был не в том, доверяла ли ему Сакура, а в том, заслуживал ли он ее доверие в принципе? И был ли готов довериться в ответ?

— Зачем тебе все это, Сакура? — спросил Какаши, нарушив тишину.

— Потому что люблю вас? — переспросила она, машинально переходя на «вы» от холодности его интонации. Сакура не отрицала того, что и для нее самой это прозвучало, как откровение. Однако откровение не то, которого не ожидаешь, а то, к которому рано или поздно приходишь.

— Любишь? — Прошла от силы неделя, и слышать что-то подобное было, конечно же, странно.

— Ну… — Сакура сделала паузу и улыбнулась. — Вас это удивляет? Вы всегда были мне дороги. Так, собственно, что мне мешает любить вас теперь, когда мы стали еще ближе? — она на мгновение задумалась, и ее голос посерьезнел. — А что насчет вас? Доверяете ли вы мне так же, как и я вам?

Доверие…

Это была непростая тема для непростого человека, который почти два десятилетия не подпускал к себе никого настолько близко, чтобы вообще о подобном задумываться.

— Если я не заслужила ваше доверие до сих пор, то пытаться заслуживать его дальше я не стану, Какаши. — Сакура начинала терять терпение от затянувшегося молчания.

Его ученики были его самыми близкими людьми уже долгие годы. По крайней мере, двое из них — точно. Какаши понимал, что если сейчас Сакура уйдет, он потеряет не только своего потенциального партнера, он потеряет ее как коллегу и как дорогого себе человека. Так что у него не было иного выбора, кроме как действительно довериться ей. Он мог сказать Сакуре все, что угодно: что с ней у него был лучший секс в его жизни, что он абсолютно точно испытывает влюбленность, что она — его идеал, однако для Сакуры все это не имело значения. Единственное, что ей было важно — доверие. И если у нее все сложилось само собой, то у Какаши — нет.

Какаши опомнился только тогда, когда Сакура потянулась к своей одежде. Он ощутил, как сердце уходит в пятки, а кончики пальцев холодеют от осознания того, что сейчас она просто оденется и уйдет. Вероятней всего, навсегда. Он инстинктивно поднялся и схватил Сакуру за руку, притягивая к себе.

— Я доверяю тебе, Сакура, — вздохнул он, болезненно принимая этот факт как данность. — Доверяю, но для меня все это непросто.

— Знаю. — Сакура понимающе сжала его ладонь и поднесла к своим пересохшим от волнения губам, запечатляя поцелуй на тыльной стороне. — Но мне нужно было услышать это. Я осознаю, что, возможно, все будет не так просто, как хотелось бы, но мне все равно. Все будет хорошо в любом случае.

— Почему ты так в этом уверена?

— Потому что у меня нет поводов сомневаться в вас, и я знаю, что не дам поводов сомневаться в себе.