Стоял теплый весенний денек. На улице, рядом с крыльцом большого богатого поместья, стояла красивая колыбель с прозрачной тканью балдахина. Она легко развевалась от малейшего дуновения легкого весеннего ветерка, который мягко и любяще ласкал пухлые розовые щечки младенца. Это была симпатичная, чуть розоватая девочка с белым пушком волос под голубой шапочкой с кружевами, так похожими на облака. То была Хицуки Бьякуго, чье имя вместило в себе названия двух земных светил: Хи, как солнце, и Цуки - луна.

Младенец был постоянно сонным и не проявлял особой детской активности. Глаза девочки были пустыми и безразличными на все, что происходило вокруг. Она плакала лишь тогда, когда хотела есть или чтобы ей сменили пеленки. Для няни это было очень удобно, но так же такое странное поведение малышки вызывало беспокойство.

Хицуки никогда не думала, что вновь увидит небо, ощутит ласку ветра на коже или услышит пение птиц. Она умерла. Спокойно и легко, а потому не ведала причины своего перерождения и не видела смысла в своих воспоминаниях о прошлой жизни. Девочка никогда не хотела второго шанса или новой жизни, начать все с чистого листа или исполнить несбыточные мечты. Да и, если перерождаться, то не лучше в каком-нибудь высокоразвитом мирном государстве, а не в данном средневековье с заезженными патриархальными устоями, угнетающими женщин? Ну хотя бы парнем что ли ее сделали бы, но нет, она снова девушка…

По началу Хицуки думала, что переродилась в Японии прошлого (хотя сразу отмела эту теорию, ведь не особо верила в перерождение, нарушающее временной поток, и была права), но это оказался совсем другой мир. Да, здесь говорили на японском, культура была схожа и так далее, но было колоссальное количество отличий. Особенно это касалось сверхъестественных сил. Здесь это называлось “магией шиноби”, которая подразделялась на различные техники и приемы. В общем, все очень сложно и такой простой человек, каким родилась девочка, никогда не сможет узнать прочие детали.

Что касается так называемых “шиноби” - это эквивалент ниндзя. Они наемники и проявляют благосклонность к тому, кто больше заплатит. По словам слуг, шиноби не интересуются властью или управлением странами. Их интересуют только свои кланы, сила и превосходство. И ради этого они устраивают постоянно междоусобные войны, которые приводят к катастрофам. Постоянно умирают не только сами шиноби, но и огромное количество обычных людей, попавших под горячую руку.

Из всех этих россказней у Хицуки сложилось лишь одно впечатление о них, которое можно выразить старинной русской поговоркой: сила есть - ума не надо. Это про них. Следовательно, встречаться с ними у девочки нет никакого желания. Люди, которые заместо разума веками культивировали лишь силу - не вселяют уверенность. Да и жила она столько лет без всякой магии, так зачем начинать?

Шиноби берут задания, а потом развязывают кровную войну. Идиоты, не умеющие думать головой. Особо в этом отличились два сильнейших на данный момент клана в мире - Сенджу и Учиха. Из-за того, что остальные им не противники, каждый раз, когда кто-то нанимает Сенджу, другая сторона нанимает Учих, и наоборот. Из этого следует, что за множество поколений эти два клана пропитались глубокой жаждой мести к другому, желают отомстить за убитых соклановцев. Идиоты, обделенные мозгами, серьезно. И эти два дебильных клана, все набирая силы, продолжают конфликтовать друг с другом. А, чтобы вы, дорогие читатели, понимали последствия каждой их стычки, стоит упомянуть о паре, или чуть больше, достопримечательностях: полностью уничтоженных природных ландшафтах, городах и деревнях на долгие-долгие километры, опустошенных полях, осушенных озерах и уничтоженных хребтах.

В действительности, Хицуки когда-то смотрела аниме, в котором описывались эти два клана, но сюжетец подзабыла. Она помнит только, что один из главных героев - Учиха, последний из представителей этого клана. А из Сенджу - пятый Хокаге - внучка какого-то крутого чела из клана Сенджу. Следовательно, через пару поколений эти два идиотских клана таки вымрут. Дожить бы ей…

Хицуки особо не хвастается хорошей памятью. Да и аниме то было просмотрено всего раз и то в далекой юности. По ее соображениям, это вообще совершенно другое время действия, раз уж эти кланы столь многочисленны сейчас. Так что в этих воспоминаниях релаьной пользы особо и не было, будь они отчетливыми.

Есть еще одна очень странная вещь в этом мире - родственные души. Почему-то совершенно разные люди связываются магией, как подходящая пара. Это может быть обычная пара м-ж, может быть гомогамная пара м-м и ж-ж, а также полигамная: несколько женщин - один мужчина, и наоборот. Что-что, но уж этого точно ни в одном аниме не было, она это точно знала. Странно все это как-то: ее перерождение с воспоминаниями, мир, который ей отдаленно знаком, и вся эта вакханалия с метками… Что-то здесь попахивает кем-то закулисьим.

И последнее из самого примечательного в этом мире - здесь существуют такие вещи, как демоны, духи и прочая нечисть, а потому люди очень суеверны. Хотя, Хицуки за то недолгое время жизни в этом мире, до сих пор даже магию осознать не может. Все-таки обо всем она слышала только из слухов и не спешит верить всем сплетням.

***

Спустя два месяца в этом маленьком теле, малышке все же удалось стабилизировать сознание. К этому времени, при помощи приставленных нянек, она уже понимала немного местную речь, которая почему-то смахивала на японский. Не то, чтобы в прошлом девочка изучала этот язык, но она спокойно может отличить его от тех же китайского и корейского. Это помогло быстро освоить язык, после того, как сознание перестало ускользать от малышки. К сожалению, мозг новорожденного ребенка не в силах постоянно функционировать с сознанием взрослого человека.

Когда Хицуки перевалило за два месяца, она смогла нормально воспринимать себя и окружение, а также уже знакомых незнакомцев. Зрение было четким еще после первых недель после рождения, что несколько смущало. Сама мамой она не была, но племянников пару раз в жизни видела и знала, что зрение у детей проясняется только к четырем месяцам. 

Но на этом странности не закончились.

Самое примечательное было то, что даже выучив местную речь, девочка не совсем понимала ее суть. К сожалению, некоторые слова невозможно осознать без детального контекста. Например: родственная душа (имеется в виду соулмейт), дзюцу, ниндзюцу, кендзюцу и прочая белеберда. Впрочем, в большинстве своем она понимала где-то девяносто процентов речи уже к году. В остальную часть входили все странные словечки, касающиеся разницы двух миров. Ведь все непонятные слова относились именно к обитателям и законам этого мира.

В какой-то момент Хицуки осознала, что развитие этого мира находится примерно на уровне средневековья. Это… это очень сильно угнетало. Настолько, что малышка заставляла на протяжении трех дней всех обитателей дома прислуживать круглые сутки, исполняя каждый каприз. Отойдя от шока(истерики), постаралась принять реальность. Все-таки ей еще повезло родиться поздней и единственной дочерью богатого купца, обделенного родственниками. Другими словами, девочка была наследницей. Поэтому обращение с ней было максимально деликатным, и пока  ничего не отличалось от жизни в современном мире(все-таки и там дети ходили на горшок до определенного возраста).

Своего дорогого папеньку малышка увидела во второй раз в жизни в три месяца. Как единственный родитель, он был невероятно занят.

*** 

Пока Хицуки грызла украденный сухарь прорезывающимися зубками, в попытках унять проклятый зуд, все слуги поместья неожиданно закопошились: начали быстро приводить поместье в порядок (не то, чтобы с ним было что-то не так), нарядили ее в кимоно и усадили на крыльце в ожидании кареты, когда пришло время возвращению господина.

Было сложно разглядеть на горизонте начало территории поместья Бьякуго, а потому карета появилась только тогда, когда Бьякуго-сама въехал в сад.

Объемы земель, принадлежащих отдельным лицам в эту эпоху, поражало воображение. Девочка с серьезным выражением лица, словно решала проблему мирового масштаба, грызла отвоеванный сухарь (уже смягчившись от обильного слюноотделения) и с любопытством смотрела на крепких красных (имеется в виду лошадь коричнево цвета, отдающего красным) лошадей, который с легкостью толкали довольно крупную карету. И то и другое не особо было похоже на японское. Хотя, в какой-то период в Японию были завезены европейские лошади… Ладно, все уже в курсе, что это совсем другой мир, так что уберем данные мысли из наших голов. Размышляя стереотипами прошлого, многого не добиться.

- Хицуки-сама, смотрите, наш господин и ваш дорогой отец вот-вот прибудет в поместье. - слегка наклонившись ко мне, сказала няня. - Пожалуйста, проявите к нему немного внимания. - мягко, с любовью говорила девушка, улыбаясь важному виду младенца.

- Химе-тян, ты говоришь это ребенку, - насмешливо поддела ее подруга-слуга.

- Наша Хицуки-сама очень умный ребенок! - возмущенно воскликнула Химе, неодобрительно смотря на подругу. Та лишь фыркнула. Вот же ж, еще уважать какую-то козявку, пускающую слюни на неприлично дорогое, как для глупого ребенка, кимоно.

В это время ребенок смотрел на них пустым взглядом, размышляя, каким будет человек, которого предстоит называть отцом.

Слуги всегда по-разному отзывались о нем. Кто говорил, что господин очень серьезный и жесткий, кто твердил, что он проклят богами, кто вообще сочинял байки, что за свой успех он душу демонам продал. В общем, все те же преувеличенные слухи, как и с шиноби, способными сотрясать небеса и разделять моря. Моисеи хреновы.

Хицуки сосала сухарик, старательно глотая слюни, чтобы не замарать свое прекрасное личико, и неотрывно смотрела на подходящих людей. Естественно, выделялся больше всего один человек - поджарый мужчина лет сорока с длинной коричневой бородой и патлами, зачесанными насильно в высокий хвост. Кажется, ему не помешает хороший парикмахер. Если бы не дорогие одежды и мон семьи- можно было подумать, что это какой-то бомж. Личиком малышка явно пошла в мать.

- Агу(бородатик), - сказала я.

- Да, это ваш отец, Хицуки-сама, - с глупой улыбкой сказала Химе, словно поняла, что та говорит. Она вообще была по уши влюблена в ребенка и была рядом с госпожой круглые сутки, даже не жалуясь на усталость. Девушка вообще выполняла все работы для ребенка, кроме кормления.

- Агу(выглядит убого), агу-гу(надо уволить его стилиста).

- Хе-хе, - глупо рассмеялась няня. Она умилялась тому, насколько госпожа может быть милой. Где можно ещё найти ребенка, который будет корчить такое странное выражение лица?

Процессия из пяти человек приближалась, и Хицуки смогла лучше разглядеть своего отца. Он был высоким и, как уже говорилось ранее, поджарым мужчиной с густыми волосами и бородой, настолько, что лица было не разглядеть, кроме двух глубоких голубых глаз и нескольких возрастных морщин. Стоило ему подойти поближе, как он остановился прямо перед ребенком и долго смотрел на малышку.

- Хицуки, солнце мое, - строгость ушла из его глаз, и он присел на корточки перед шокированными слугами, чтобы поднять малышку на руки, - то-сан по тебе соскучился. Как ты провела эти месяцы? - он скорее задавал этот вопрос прислуге, нежели девочке.

- За эти два месяца, Иситэцу-доно, юная госпожа научилась переворачиваться и ползать. Ее мышцы понемногу крепнут, а зубки уже начали прорезаться. - мужчина слушал отчет няни Химе по пути в гостинную, где расположился в кресле с дочкой на руках. - Ее любимая игрушка - мяч, который вы привезли в прошлый раз. Ее любимая еда - банановая каша, а из напитков - молочный чай. Пока нет никаких продвижений в усвоении языка, но, думаю, через пару месяцев Хицуки-сама должна начать говорить. - отчиталась девушка. Она пыталась сдержать восхищенный тон и все произносила почтительно нейтрально.

- Хорошо, - он все смотрел на дочь и в глазах мужчины плескалась любовь и нежность. - Тебе так нравится этот сухарь? - наконец, поинтересовался он у малышки.

- Агу(нет), - с отвращением отбросила уже мягкий кусок хлеба на пол Хицуки и посмотрела в ожидании на мужчину. Хоть и неряшливый, но он казался хорошим человеком. 

- Ха-ха-ха, - тихо рассмеялся он и махнул слуге рукой. - Твои зубки прорезаются и, должно быть, тебе неприятен этот зуд, - он нежно погладил Хицуки по голове. - Солнце мое, твой папа ездил в страну Меда. Там, по слухам, был отличный предмет, который помогает облегчить боль деткам, вроде тебя, с прорезанием зубов. - ему подали небольшой сверток и мужчина аккуратно развязал одной рукой узел и развернул ткань. Малышка удивилась. - Это называется прорезыватель. По заверениям продавца, он не должен навредить твоим деснам. - мягко говорил он, вкладывая в руки ребенка игрушку в виде пончика коричневого цвета. Материал не был похож на силикон, но ощущался таким же мягким и приятным, а пах он медом. Хицуки сунула его в рот и прикусила, после чего блаженно прикрыла глаза. Вот оно счастье. Еще бы его остудить и вообще - рай. От сухариков постоянно оставались на деснах саднящие ранки, но из-за того, что они на время убирали зуд, малышка не могла от них отказаться. - Его уже хорошо обработали, так что можешь смело пользоваться. А вы, - обратился он к прислуге, - проследите, чтобы Хицуки больше ничего не тянула в рот, - его строгий взгляд заставил Химе вздрогнуть.

- Д-да, Иситэцу-доно. - склонилась девушка. Иситэцу-сама сильно изменился, после смерти супруги и рождения дочери, поэтому было неизвестно, что от мужчины ожидать.

- Агу! - с прорезывателем во рту девочка протянула руку и схватила отца за бороду, после чего потянула. Ей было любопытно, насколько она мягкая, но оказалось, что та очень жесткая и колючая. От недовольства, Хицуки потянула еще раз.

- Тебе нравится папина борода, Хицуки-тян? - с любовью улыбнулся он, склонившись и взяв ребенка по бокам.

- Агу-гу!(ни капли!) - она еще яростнее дергала его.

- Похоже, что совсем наоборот, - беспомощно склонился он, чтобы той не приходилось слишком напрягаться, чтобы дотянуться. - Тогда папе стоит постричься? - игриво поинтересовался он у девочки.

- Агу!(конечно!) - воскликнула она, выражая ярое согласие.

- Ха-ха-ха!

***

Иситэцу-сан оставался дома всего неделю и каждый день проводил со своей любимой дочерью. Он брал ее даже в свой кабинет и, когда был занят работой, оставлял среди кучи подушек и игрушек, чтобы порой поглядывать на ребенка и то, как он играет. Он таки постриг бороду к следующему дню, но все оставляло желать лучшего. Ведь мужчина оставил себе отросток, который иначе как козлиной бородкой не назвать и усы, эти чертовы усы. Уж лучше бороду оставил. Теперь он на какого-то монгола был похож со слегка западными чертами лица. Ему совершенно не шло. Как жаль, что Хицуки еще младенец и не в состоянии взять ножницы в руки.  В ее маленькой головке уже созрел образ ухоженного джентльмена с красивой бородой и короткими уложенными волосами в костюме-тройке и пиджаке: ведь черты лица и фигура отца идеально под этот образ подходили. Этакий вид крутого деда-джентльмена. Отлично бы образ вписался в харизму отца.

А пока девочка лишь посасывала прорезыватель и тренировала моторику при помощи мячика: бросала, катала, сжимала, ползала за ним, подкидывала и ловила. В общем, пыталась себя занять полезным делом. Поставив себе заметку на будущее: привести отца в нормальный вид, она решила поползать по его кабинету. 

Так как этот мир больше похож культурой на Японию, то и интерьер в домах был соответствующий, поэтому девочка не боялась удариться о что-то, и пол был довольно мягкий. Отец сидел на небольшой возвышенности и проверял какие-то бумаги. 

Комната была очень просторной и скудно обставленной, что было присуще японскому дому. Стены были приятного бежевого цвета, а через бумажные окна поступал рассеянный солнечный свет, равномерно освещая кабинет. На седзи были изображены красивые журавли, на которых Хицуки смотрела некоторое время. На самом деле искусство Японии довольно противоречивое: природу и животных они могли нарисовать настолько детально порой, что те казались живыми, а в других случаях - это непонятными каракули, в том числе это касается и людских портретов. В этом случае это были удивительно красивые птицы, смотрящие вдаль на восход.

На нижнем уровне также был стол с подушками для сидения, которые сейчас были собраны в одну кучу. У стены - небольшой коричневый комод с хрупкой вазой на нем и небольшой бонсай в специальной нише, а за ним красивая картина гор. И это все на этой части комнаты.

На возвышенности, где сидел отец, было все так же пусто - стол, подушки, комод, по правую руку постамент с тремя катанами разной длины, по левую руку - небольшой шкаф с книгами и свитками, а позади - изюминка этого места - картина солнца и луны. Отец сразу рассказал Хицуки, что эта картина символизирует ее.

- Знаешь, Хицуки-тян, твоя мама вместила в твое имя куда больше, чем кто-либо может представить, - внезапно начал отец, потирая висок. Он встал со своего места и пошел к своей дочурке, чтобы сесть у столика в низине лицом к картине. - Твоя мать была прекрасной женщиной, настоящей химе. - глядя на полотно, начал он. - И, хоть мы оба родом из небольшой деревушки в стране Огня, она старалась всеми силами, чтобы помогать мне и поддерживать дом. А, когда бизнес пошел в гору, моя дорогая Хаюки озаботилась изучением светского этикета, - с некоторой ностальгией продолжал он. - Но, не смотря на то, что со временем она стала невероятно утонченной и образованной фундзин, я все еще любил ее мальчишеский задор, когда мы, играя на берегу реки, соревновались во всем: кидании каменных блинчиков по воде, скорости, прыжках, счете и сборе. Мы играл в шиноби и дрались с выдуманными врагами, - прикрыв глаза, рассказывал отец. - Тогда я не знал еще, что она девушка и моя будущая жена. Она была прекрасным человеком и хорошей женой. Я действительно сожалею, что ты не сможешь ее узнать, - на лоб Хицуки упала одинокая горячая слеза. - Твой то-сан был слишком эгоистичен. Я хотел завести детей. Так требовали традиции. Так требовало общество. И она во всем меня поддерживала. Прости, я так хочу выговориться, пусть ты всего лишь ребенок и не поймешь меня, - он положил свою руку на голову дочери и аккуратно погладил. - Я не мог противостоять давлению со стороны общества и постепенно сам уверился, что дети - это неотъемлемая часть моей жизни. Поэтому, - он сжал меня сильнее, - Поэтому я продолжал попытки, даже после нескольких выкидышей и мертворожденных детей. Я знал, что это отрицательно сказывается на здоровье Хаюки-чан, но осознал все слишком поздно. Лишь тогда, когда она из последних сил дала тебе имя, а следом закрыла глаза уже навсегда. Она не винила меня, - Иситэцу беззвучно плакал, сжимая осторожно ребенка в объятьях, - Она была счастлива, наконец, подарить мне дочь. И дала тебе имя Хицуки: хи - солнце и цуки - луна. И никто не знает его истинного значения, моя дорогая луна, - он поцеловал дочь в лоб. - Твое имя означает: я с тобой пока светит солнце и луна; я буду с тобой всегда. Хаюки хотела, чтобы я радовался каждому дню твоей жизни, чтобы само твое существование приносило мне радость и смысл жизни. И так оно и есть, моя луна, - улыбнулся отечески мужчина. - Ты - смысл моей жизни. Думая о тебе в странствиях, я нахожу силы и желание возвращаться домой как можно скорее и быстрее. Сквозь шторма и вьюги. Хицуки, то-сан всегда будет рядом с тобой. Под солнцем и луной. - Он укачивал дочь и глаза малышки постепенно слипались.

Неожиданно, сегодня ей довелось узнать немного предыстории своей семьи. Мать девочки действительно была потрясающей  и любящей женой. Нельзя винить отца в том, что он довел свою возлюбленную до такого состояния, все же, по его словам, она сама хотела подарить ему ребенка. Под солнцем и луной…

Хицуки закрыла глаза и уснула.