Некоторые ученики, поступившие в 1-Е класс, сначала, как и Кана, думали, что могут пройти на геройское. Юкими (она не сильно надеялась, а потому была даже рада, что на неё не легла такая большая ответственность), Кенто, парень очень шумный и взбалмошный, но при этом имевший потенциал, Кашимия (причина, по которой она не набрала поинты, была слегка абсурдной — ей просто стало скучно проделывать одно и тоже, и на середине вступительного экзамена Кашимия остановилась) и ещё пара ребят. Но все они поступили на общее.

Кашимия по этому поводу вообще не расстраивалась. За те две недели, что они проучились вместе, Кане показалось, что Кашимия вообще ни из-за чего не расстраивается. Она ко всему относилась просто. Кто угодно в классе мог сказать, что Кашимия Юкан — это девчонка, которая сможет найти кучу плюсов там, где другие их попросту не увидят, и любое событие развернёт так, что из него можно будет вынести и пользу.

Кенто Аоки же был крайне раздосадован своим провалом на экзамене. Наверное, у него был шанс пройти, но причуда у Аоки была уж слишком специфичная — он мог придавать своему телу газообразное состояние и при этом изменять его свойства, то есть превратиться хоть в водяной пар, хоть в пары хлора, не нанося ущерба самому себе. Может, увидь экзаменаторы в нём чуть больше серьёзности, то взяли бы и на геройское, но Кенто ещё не вырос, что называется, из детства, а таких на геройском не жалуют. Разве что причуда у тебя будет ну очень сильной, но Кенто не повезло.

— Сказать честно, мне всё равно, если вы мечтали поступить на геройское, — безразличный тон сенсея даже вгонял в тоску, — всё, вы тут. Не скажу, что считаю вас неудачниками, но…

Как-то грубо с её стороны.

— Если считаете, что общее отделение недостойного того, чтобы вы старались, мне тоже будет всё равно.

— Сунагава-сенсей, зачем вы так говорите? — возмутилась Хитоку, светленькая девчонка с маленьким ростом, но большой охотой до разговоров.

— Зачем? — на лице Сунагавы проскользнула кривая усмешка. Она на секунду прикрыла глаза, а когда открыла, в них не было и намёка на веселье, — так, насчёт расписания…

Сама Кана испытывала смешанные чувства. Её главным страхом была реакция мамы. Что ж… Кана всё рассказала, ничего страшного не случилось, и теперь её ощущения были каким-то невнятными, незаконченными. Она сама не понимала, разочарована ли, злиться на себя или ей наоборот всё равно. Кана не чувствовала ни особой грусти, ни опустошения, наверное, у неё даже появилось какое-то облегчение после разговора с матерью. И всё же было такое впечатление, что чего-то не хватало.

Сенсей у них был престранный. Кана сначала даже приняла Сунагаву за ученицу, так молодо она выглядела, а два каштановых хвостика и круглое, пусть и худое лицо тем более придавали Сунагаве какие-то детские черты. Её глаза (они в самом деле были рубинового цвета) смотрели до скуки безразлично и как-то вскользь. И это их сенсей, человек, что должен вести класс пятнадцатилетних детей, да? Кане хотелось посмотреть в глаза тому, кто вообще допустил Сунагаву до преподавания. Да и этот странный эпизод знакомства с ней… Что это вообще было? Армрестлинг? Зачем? Сунагава была не только равнодушной к их классу, но ещё и странноватой. И всё же Кана чувствовала какую-то глупую гордость за то, что смогла-таки победить её, пусть та и поддавалась.

Но если исключить сенсея, новый класс Кане понравился. Их было двадцать человек, в каждом классе Юэй было по двадцать ребят. Одиннадцать девчонок, включая Кану, и девять мальчишек. Самой старшей была высокая, крепко сложенная девушка — Манабухи Йоха. Совсем скоро — семнадцатого апреля — ей должно было исполниться шестнадцать. Но Манабухи выглядела постарше, может, даже на все двадцать, такое серьёзное лицо у неё было, вдобавок она носила очки в толстой квадратной оправе, из-за чего немного смахивала на учителя. Сама она казалась массивной и высокой (Кана была ниже Манабухи, а она в своём прежнем классе была самой высокой девочкой). Глядя на неё, Кана задумывалась, а не занималась ли Манабухи долгое время спортом — уж больно широкими были у неё плечи и шея, да и сама девушка выглядела очень сильной. У Манабухи была выбрита половина волос, а другая спускалась завивавшимся к низу локоном до подбородка. Да и волосы… Они были тёмно-фиолетовыми с малиновыми прядями. Кана уже поняла, что окрашенные — отросли чёрные корни, да и брови, выделявшиеся на бледном лице, были угольно-чёрными. Строгие брови Манабухи смотрелись красиво, а на одной из них была выбрита тонкая полоска.

Ближе всего Кане удалось познакомиться с Юкими. Они, договорившись с первого дня, называли друг друга исключительно по имени. Никакого Судзухара и Фуджихи, только Кана и Юкими. Юкими была добра и обходительна, её доброе лицо и ласковый взгляд просто не давали шанса не проникнуться очарованием. Юкими всего пару сантиметров не доставала до макушки Каны, но была стройнее и утончённее. Её точёная фигура красиво смотрелась в школьной форме, пояс юбки лишь подчёркивал талию, вся Юкими сквозила грацией.

— Эй, — Кашимия, перемахнув через парту, оказалась перед Каной и что-то выкрикнула.

— Чего?

— Не сходишь в кабинет к директору?

— Зачем?

Кашимия пожала плечами.

— Сунагава-сенсей попросила, — бросила она и протянула Кане сложенный вдвое листок, — вот, передать надо. Сказала, что я выгляжу безответственной и надо найти кого-то другого.

Ну и, пожалуй, было ещё несколько ребят, с которыми у Каны заладилось общение, одна из них — Кашимия. Та была девицей беспокойной и никак не могла досидеть до конца уроков, вертясь волчком и то и дело оборачиваясь к кому-нибудь, за что ловила строгие взгляды учителей. Кана пока обращалась к Кашимии только по фамилии — не знала, можно ли уже по имени. Сама Кашимия называла Кану исключительно «Судзухара-сан», так что пока и Кана на имя не переходила. По имени Кашимию из всех двадцати человек звала лишь одна девочка — Азуми, сразу невнятно объяснившая, что была бы рада, обращайся ребята к ней по имени, что те и делали. Кашимия сама рассказала, что в средних классах они с Азуми учились в одной школе.

Азуми, тихая и непонятная, мало с кем в классе общалась. Возможно, ей было достаточно общества шумной Кашимии, а может, Азуми просто привыкла, что она не пользуется популярностью, потому и не спешила даже в новом классе заводить друзей. Кане это было знакомо. Не сказать, что в средней школе её невзлюбили и задирали, но особого дружелюбия и сплочённости в классе не было. Ребята держались разрозненными группами, не проявляя желания идти на контакт с теми, кто был не из своих. Кана была неотделима от Юрики, Юрика от Каны, и так они и провели вместе школьные годы, не жалуясь на дефицит общения. Порой Кана с Юрикой вливались в девчачьи группки, о чём-то разговаривали, вместе весело хихикали или жаловались на безмерное количество заданий, но чего-то большего не было. Кана уже давно привыкла, что класс — вовсе не новая семья, чему их, ещё совсем юнцов, учили перед поступлением в младшую школу, а просто группа отдельно взятых людей, которых вдруг почему-то собрали вместе, и теперь они должны мириться с существованием друг друга. Кана как-то пыталась подступиться к Азуми и заговорить с ней, но та лишь невразумительно дёрнула плечом, изобразила что-то, похожее на улыбку, коротко ответила, и дальше разговор не пошёл.

— Хорошо, — кивнула Кана, удержавшись от «безответственная ты наша». Мало ли Кашимия могла обидеться, а в том, что она в случае чего и подраться способна, Кана даже не сомневалась.

Схватив листок двумя пальцами, Кана встала из-за парты. Минута до звонка, может даже успеет. Опаздывать на уроки Кана не любила, она вообще была из тех людей, кого называют ботаником до мозга костей (хотя сама Кана предпочитала не использовать это выражение) — слушала она внимательней некуда, записывала всё и даже больше, приходила за пятнадцать минут до звонка, учила все уроки сразу же, как их задавали, и собирала портфель с вечера. В общем, была идеальной ученицей. Если бы не вздохи в старой школе «ну Судзухара наверняка всё выучила, спроси у неё», словно Кана была уже совсем запущенным случаем, её бы всё устраивало. Да в последний год так и стало, она попросту перестала обращать внимание на каждого, кто считал своим долгом указать на её дотошность в учёбе. Кана была умной и не хотела этого отрицать. А ещё у неё были свои планы и амбиции, причём в немереном количестве, и отказываться от них из-за чьей-то глупости она не собиралась.

— А где кабинет директора? — запоздало спросила Кана, уже оказавшись у двери.

Кашимия пожала плечами.

— Спроси у кого-нибудь.

Кана вздохнула и вышла в коридор. Кого-нибудь спросить, кого-нибудь спросить… Звонок раздался неожиданно, Кана даже вздрогнула. Ребята, не умолкая, бросились по классам, вскоре коридор опустел, а Кана, так и не решившись задержать кого-то, осталась одна. Покрутив бумажку в руках, она мотнула головой, дёрнула себя за косичку и зашагала вперёд.

На этаже были учебные классы общего отделения, лестничным пролётом ниже геройские и ребят с поддержки. Ещё ниже столовая, а где же тогда кабинет директора… Кана завертела головой в поисках двери с хоть каким-нибудь обозначением, намекающим на директора. Ну Кашимия, нашла кого попросить. Хотя ведь… Кана вдруг хихикнула. Что она, кабинет директора не отыщет? Вот так непосильная задача. Найдёт, сейчас всё найдёт.

— Прогуливаешь?

Кана дёрнулась в сторону, обернувшись. Какие пушистые волосы… Она моргнула и отвела взгляд. Мальчик, сидевший на подоконнике, рассмеялся.

— Нет! — поспешила оправдаться Кана.

— А что тогда делаешь? — он подтянул к себе ногу и завязал шнурки. Обут он был в кроссовки. В Академии и в кроссовках, смелый.

— К директору иду, — Кана развернулась к мальчику спиной, но тут же вернулась обратно, виновато закусив губу, — только не знаю, где…

Мальчик спрыгнул с подоконника, одёрнул пиджак (пуговицы были расстегнуты) и запустил руку в волосы (какие же они всё-таки… воздушные).

— Могу показать. Ты первогодка?

Кана кивнула.

— А, ну тогда понятно. Идём, — мальчик кивнул в сторону лестницы, — как тебя зовут-то хоть?

— Судзухара Кана. А… тебя?

— Оборо, — мальчик шмыгнул носом, — я в 2-А классе. С геройского отделения. Ты тоже?

Кана хмыкнула и пожала плечами. Они поднялись по лестнице на следующий этаж.

— Хотела, но не прошла.

— О… Хм, бывает, — Оборо открыл стеклянные створки дверей, пропуская Кану вперёд. — Блин, наш классный достал. Я пришёл сюда героем стать, а не считать, чему равна скорость бруска! Ух, вот когда стану героем, всем покажу! О, почти пришли.

— Спасибо, — Кана улыбнулась и вдруг спохватилась, — а ты чего не на уроке?

Оборо хохотнул.

— Сейчас литература, я не люблю все эти душевные метания. А вообще я жду друга. Он часто опаздывает, не высыпается.

Кана спрятала улыбку. Оборо забавно размахивал руками и смешно морщил нос, рассказывая ей это.

— Вот, тебе сюда, — Оборо постучался в высокую тёмную дверь.

Кана спохватилась и нырнула внутрь. Директора она до этого не видела, почему-то Кане думалось, что он окажется высоким мужчиной в очках и с седеющей шевелюрой. Её даже уколола совесть, что она не узнала своевременно, кто директор в её нынешней школе. Найдя взглядом директорский стол, Кана замерла от неожиданности.

За столом сидела здоровая такая мышь. Или медведь, не поймёшь. Кана удержала свои мысли при себе и вежливо поклонилась, постаравшись придать лицу спокойное выражение. Рядом с директором столом стоял мальчик в форме Юэй.

— О, Шота! — Оборо кинулся вперёд, огибая Кану, — а что ты не сказал, что тут? Хоть бы написал, а я уже стал думать, что тебя съели.

Кана встретилась с мальчишкой взглядом и узнала его — тот самый, пожелавший ей пару недель назад не убиться. Кана неловко улыбнулась и махнула ладонью. Он кивнул в ответ. Похоже, вспомнил.

— Вот, вам просили передать, — Кана поспешила положить записку на стол директора, — от Сунагавы Рэтсу, руководителя 1-Е класса.

— Спасибо, — кивнул директор. — Ты новенькая?

— Ага.

— И как тебе Рэтсу?

— Сунагава-сенсей? — Кана поняла брови и цыкнула. — Она, ну… Хорошая, но… Вы только ей не говорите, но мне её методы преподавания кажутся странными.

Маленькие глаза директора сверкнули, он улыбнулся.

— Не бойся, не скажу. Но мне кажется, вы к ней ещё привыкнете и даже будете рады, что она у вас ведёт.

Кана не поверила, но вежливо улыбнулась. Из кабинета они вышли втроём: первым выскочил Оборо, потом Кана и мальчик, пожелавший не убиться, едва не столкнулись в дверях. Кана поспешила отойти от двери, боясь, что помешала, но мальчик жестом пропустил её вперёд. Оборо вальяжно заложил руки за голову и ухмыльнулся чему-то своему. Кана посмотрела сначала на него, а потом на того темноволосого мальчика, видно его приятеля.

— Тоже здесь учишься? — вдруг спросила она, нарушив тишину.

— Ага.

— А в каком классе… — Кане вдруг захотелось хлопнуть себя по лбу, Оборо и этот мальчик ведь наверняка одногодки. Какая на недогадливая, — ой, во втором, да?

Мальчик кивнул, бросив на Кану взгляд.

— А как… — Кана изнутри вся сжалась, но набралась смелости и выдала одним махом, — как тебя зовут?

— Айзава Шота.

— А-а. А я Судзухара.

Айзава повернулся к ней, протянул руку и улыбнулся.

Сильно вывернув свою ладонь, Кана коснулась его руки.

— Приятно познакомиться.

— Ага, — Кана улыбнулась.

***

На экране телефона показалось любопытное лицо Юрики. Она растрёпывала мокрые (они были темнее, чем обычно, почти малинового цвета) волосы пальцами — видно, только помыла голову — и смотрела на Кану с живым интересом.

— Ну что у тебя там? Что делали? Как в Юэй учат?

— Да как обычно, — Кана задумчиво пожевала губу, — почти как в нашей средней. Учителя хорошие, по физике особенно, ну а так просто углублëнная программа идëт. Только вот наш сенсей… она странная, такое ощущение, что она не хочет нас учить или типа того.

— А ты думаешь, много учителей хотят постоянно учить? — ухмыльнулась Юрика.

— Это да, но такое ощущение, что нашей вообще всё равно. Это даже обидно, — Кана наморщила нос, — помнишь, у нас в 3-А Китаробу хотя бы растрогалась под конец, какой класс был. А тут…

— Ты расстроилась? — участливо спросила Юрика.

Кана свела брови домиком.

— Не знаю. Мне кажется, нас просто отдадут другому учителю.

— Не нагнетай раньше времени, — Юрика улыбнулась, — может, ещё повезёт.

Кана рассказала ей про Юкими и Юкан (Юрику позабавило, что имена девочек, с которыми Кане удалось хоть как-то сойтись, тоже начинаются на «Ю»), немного про директора (ты представляешь, он вообще на человека не похож!) и добавила про Айзаву и Оборо. Про то, что она познакомилась со старшими, Кана говорила даже с какой-то необъяснимой гордостью.

— Ну ладно, — Юрика зевнула, улыбаясь, — давай тогда до встречи, можем на неделе погулять.

— Засыпаешь, — констатировала Кана, глядя на Юрику с дружеской нежностью, — давай, спи, а то завтра не встанешь.