Дверь закрывается со скрипом. Медальон подрагивает. О’Дим появляется у левого плеча. Сверху доносится голос сновидицы, полный тревоги и боли.

– Поспешим, – говорит Геральт, направляясь к лестнице на второй этаж. Но о’Дим оказывается быстрее. Дверь открывается сама. Геральт только оказывается на втором пролете, а сверху уже доносится крик:

– Нет! Отпусти меня!

Высокий, почти что детский голос. Остаток лестницы Геральт преодолевает бегом. Когда входит в комнату, видит, что о’Дим стоит у кровати, на которой мечется сновидица. Держит за руку существо, похожее на ребенка, немного приподнимая его над землей. Существо брыкается и просит отпустить. «Прибожек?» – делает предположение Геральт. Осторожно приближается.

– Какое непослушное дитя… – насмешливо говорит Господин Зеркало, и прибожек замирает в его руках.

– Сара… тебя боится, – губы у прибожка дрожат, когда он это говорит. – Ты злой, я чувствую. Очень-очень злой! Отпусти!

О’Дим скалится. У Геральта по спине невольно бегут мурашки.

– Во что же ты играешь, Сара? Мне так интересно, – мурлычет он. – Неужели ты – причина кошмаров этой милой женщины?

Сара замирает, сжимается, и Геральту становится ее жалко. Он делает шаг к ним, но о’Дим останавливает его движением руки.

– Не вмешивайся, Геральт.

– Она безобидна. Мы можем просто поговорить.

– Этим я сейчас и занимаюсь.

Вцепившись ему в руку, Сара дрожит как осиновый лист.

– Я, конечно, перейду к куда более решительным мерам, если Сара не сделает то, что я скажу. Например, к этим, – он не двигает ни одним мускулом, но Сара вскрикивает от боли.

– Нет, пожалуйста! Прекрати! Я все сделаю! – всхлипывает она. Геральт невольно делает еще один шаг к ней.

– Мне все равно, останешься ты в этом доме или нет, Сара, – заверяет ее о’Дим. – Разбуди сновидицу. Или нам с тобой придется поиграть. Ты ведь любишь игры, Сара?

Он отпускает ее, и девочка падает на пол, из ее больших синих глаз текут слезы. Она убегает, Геральт провожает ее взглядом и думает, что надо будет с ней потом поговорить. Когда он оборачивается, о’Дима нет, но Корина Тилли, проснувшаяся, удивленно и устало трет глаза.

Когда Геральт спускается в погреб, он находит Сару в пасти большой печи. Она плачет, поджав колени к груди. Услышав Геральта, вздрагивает и прячется в глубине горнила.

– Я не причиню тебе вреда, Сара, не бойся, – Геральт видит ее огромные испуганные глаза, когда она выглядывает из своего убежища. Говорит так мягко, как только может.

– Тебе лучше держаться подальше от него, – отвечает Сара, выползая к Геральту. Геральт улыбается ей, хотя чувствует во рту горечь. – Он злой. Злее всех!

– Я знаю. Но у меня нет выбора.

Он поднимается.

– Я скажу банкиру, что проклятье с дома снять нельзя, чтобы он оставил тебя в покое, – говорит Геральт. – Это будет… честно, раз уж ты все равно разбудила Корину. Хорошо?

– А если он тебе не поверит? – робко спрашивает Сара.

– Поверит. Я ведьмак.

На еще мокром от слез лице прибожка расцветает улыбка. В глазах глубокого синего цвета вспыхивает радость.

– Ты правда это сделаешь? Правда? – она даже обнимает его, прижимается щекой к его доспеху. – Спасибо! Ты ужасно хороший!

– Не так уж часто это слышу, – отвечает Геральт. Становится легче. Гораздо легче.