– Может, продолжим нашу маленькую игру? – спрашивает о’Дим, когда они возобновляют путь в Каэр Морхен.

– Ты нечестно играешь.

– Честно. Я просто умею использовать преимущества устного общения. Да и согласись, иначе было бы очень скучно.

– Хорошо. Моя очередь… – Геральт вовремя затыкается, чтобы не задать бесполезный вопрос. Делает из него утверждение. – Моя очередь задавать вопрос.

О’Дим одобрительно улыбается. Геральт медлит.

– Что ты чувствуешь ко мне?

Молчание не длится долго, но все равно заставляет ведьмака напрячься. Он и сам не знает, почему задал именно этот вопрос. Стоило открыть рот, как он вылетел, будто шустрый воробей, нашедший выход из клетки.

– Интерес. Прежде всего, – говорит Господин Зеркало, похоже, на этот раз не собираясь хитрить. – Ты мне нравишься, Геральт. Ты сильный, но не глупый – это редкое сочетание. Может быть, упрямый, но…

– Не отклоняйся от ответа.

– Прости. Продолжим. Желание.

Геральт вздрагивает.

– Ты выглядишь очень вкусным. Так что, пожалуй, слово «голод» будет здесь даже точнее.

– Интерес и голод – это все? – спрашивает Геральт, чувствуя, почему-то, досаду, которая просачивается в голос. Забывает даже про правила игры.

– А ты ожидал чего-то еще? – сверкнув глазами, отвечает вопросом на вопрос о’Дим. Геральт отводит взгляд. – Ну, Геральт, скажи мне: что ты хотел услышать?

– Сам не знаю, – честно отвечает Геральт. – Мне надоела эта игра. Закончим.

– Вы, люди, такие увлекательные, – тихо вздыхает Господин Зеркало. – Помнишь, на чем мы остановились, когда нас прервали?

– На память не жалуюсь.

– Точно так же, как и ты, я сказал не все.

Геральт криво усмехается.

– Но ты-то знаешь, что я не сказал. Даже когда я сам об этом и не догадываюсь. Думаешь, это честно?

– Да, вполне. Ну-ну, не хмурься.

О’Дим протягивает руку и похлопывает Геральта по плечу. Геральт смотрит на его ладонь, и на секунду ноздри щекочет запах персика. Приятный, сладкий, но колышущий что-то тревожное в памяти. Геральт не может понять что.

– Напомни мне, чтобы я никогда больше с тобой ни во что не играл, – почти что примирительно отзывается Геральт.

– Не зарекайся, Геральт. Впереди еще долгий путь.

Весемир встречает их у входа в крепость. Он улыбается, но, когда о’Дим скидывает с головы капюшон, улыбка исчезает мгновенно.

– Ты еще здесь зачем? – спрашивает старый ведьмак. Геральт удивленно моргает.

– Давно не виделись, Весемир, – чуть поклонившись, улыбается о’Дим.

– Вы знакомы? – спрашивает Геральт, даже не пытаясь скрыть недоумение.

– Геральт, что он здесь делает? Он опасен. И доверять ему нельзя.

– Успокойся, Весемир. Я здесь не по твою… душу, – хмыкнув, говорит Гюнтер, не прекращая улыбаться. – В этот раз мы на одной стороне. Геральт оказал мне одну услугу. В качестве награды я помогаю ему.

– Ты? Помогаешь? Не думай, что ведьмачьи мутации как-то пагубно повлияли на мой мозг. Я, может, и старый, но не дурак. Чего ты добиваешься?

– Весемир, – коснувшись предплечья наставника, встревает Геральт. Весемир смотрит на него с недоумением. И Белый Волк чувствует, как что-то проникает в мысли. Понимает, что это о’Дим. Не сопротивляется. В какой-то степени даже благодарен: о’Дим мог бы сделать все незаметно, а это было бы куда неприятнее.

– Да, Геральт прав. К долгам я отношусь очень трепетно. Знаю, что в прошлом мы не ладили, но сейчас мы на одной стороне, – говорит о’Дим. Вытаскивает из рукава веточку розмарина. И протягивает ее Весемиру. – Вот. Дар в честь примирения.

Весемир не торопится брать подарок в руки.

– Что-то не припомню свадьбы, – говорит он. О’Дим роняет веточку к его ногам. Геральт чувствует ее сладковатый, пряный, как у сосны, запах. Удерживается от того, чтобы ее поднять. Неодобрительно взглянув на Господина Зеркало, Весемир со вздохом продолжает. – Йеннифэр уже здесь. И лучше тебе с ней поговорить. Геральт, я, конечно, все понимаю. Она независимая и сильная женщина, но неужели манеры ничего уже не значат? Телепортировалась сюда, сразу начала отдавать распоряжения, даже не поздоровалась. А потом поднялась в гостевую башню и выбросила из окна кровать.

«Жаль. Хорошая была кровать», – думает Геральт, но не говорит этого вслух. Оставив Уму на Весемира, идет проведать Йеннифэр. О’Дим остается рядом с Весемиром. Говорит, что догонит потом.

Еще с лестницы Геральт слышит, что у чародейки явно что-то не получается. Взрыв, ругательства – симфония неудачи.

– Решила нас подорвать? – спрашивает Геральт, приблизившись.

– У меня нет настроения для шуток, Геральт. Особенно таких глупых, – раздраженно отзывается Йеннифэр.

– Хочешь выпустить пар? Вперед, только не на мне. Найди кого-нибудь другого, не знаю… Выброси еще одну кровать из окна.

– Ха-ха-ха. Все-таки не можешь без дурацких шуток?

– Предпочитаешь серьезные разговоры? Можно устроить, если хочешь.

Йеннифэр молчит. Взгляд ее фиалковых глаз, кажется, готов ведьмака испепелить.

– Зачем ты согласилась? – продолжает Геральт. – Зачем приняла его помощь? Неужели так не хотелось быть связанной со мной?

– Что ты чувствуешь ко мне, Геральт? – спрашивает она. Дежа вю.

– Ничего. Ничего не чувствую.

Он видит, какую боль вызывает у нее правда, слышит, как сбивается ее сердечный ритм, как закрадываются неровности в дыхание. Она злится. Ей больно, и она злится.

– Что мне еще было делать? – она повышает голос, подступая к нему ближе. Он чувствует запах сирени и крыжовника. Раньше он кружил голову. Теперь вызывает лишь дурноту. – Ты отказался мне помогать, если помнишь.

Геральту становится противно и горько, слова вырываются сами собой:

– Помню. Но ты прекрасно справилась и без меня. И, знаешь что? Ты сама виновата в том, что все вышло именно так. Что все потеряла.

– И терпение тоже, – почти что рычит она. Готовится сотворить заклинание. За Геральтом открывается портал, но совершенно внезапно Йеннифэр вскрикивает и падает на колени, стиснув руками голову. Портал исчезает. Из-за спины Геральта выходит Господин Зеркало.

– Прекрати, – просит ведьмак, заметив, что Йеннифэр не может даже и слова сказать, стискивает зубы, чтобы не закричать от боли. Гюнтер приподнимает одну бровь, не смотрит на него. Судя по болезненному стону, страдания чародейки усиливаются. Геральт ловит его за запястье. – Гюнтер.

– Она собиралась выбросить тебя в озеро. Как думаешь, может, и нам стоит поступить с ней так же? Девочка не умеет держать себя в руках, ей не помешало бы… остудиться.

– Гюнтер, – чуть более настойчиво повторяет Геральт. – Прекрати.

Господин Зеркало прекращает. Йен вскакивает с колен. С такой ненавистью смотрит на о’Дима, что Геральт невольно отворачивается.

– Лучше завтра поговорим, – бросает он чародейке. Она не отвечает. Геральт и Гюнтер спускаются по лестнице.

– Зачем ты вмешался? – спрашивает Белый Волк.

– Не люблю, когда с моими вещами обращаются плохо.

– Что?

– Поражение надо признавать, говорю, – повторяет о’Дим раздраженно. – Она прекрасно осознавала возможные последствия. Вина лежит на ней.

Геральт тихо вздыхает. Сил сейчас нет абсолютно ни на что. Долгая дорога и ссора окончательно его вымотали. О’Дим, заметив это, чуть смягчается. Провожает Геральта до спальни. И в спальню. Молча наблюдает, пока Геральт раздевается.

– Можешь не сторожить, Ревнивое Море. Никто меня больше в озеро не выкинет, – отшучивается ведьмак, опускаясь на кровать. О’Дим тихо посмеивается, садится на край.

– Сладких снов, Геральт.

Геральт чувствует на лбу невесомое прикосновение его пальцев и проваливается в сон.