Утро застает Геральта в кровати. Приподнявшись, он потирает глаза, пока воспоминания прошедшей ночи не заставляют его замереть. Оглядывается. Замечает о’Дима в кресле, задумчивого. Кажется, что он спит, но глаза открыты. Геральт сомневается, что ему вообще нужно спать. Господин Зеркало сидит, подперев щеку рукой, отстраненно рассматривая что-то на стене. Проследив его взгляд, Геральт видит бабочку, которая, видимо, залетела в открытое окно. «Бабочка? На такой высоте?» – закрадывается в голову полная недоумения мысль. Рассматривая черные крылья с рыжеватой россыпью ложных глаз у краев, Геральт не замечает, как взгляд Господина Зеркало перемещается на него.

– Хорошо спалось? – голос заставляет напрячься. Геральт отворачивается.

– Нормально, – отвечает он едва слышно. Не улавливает звука шагов, но через пару секунд кровать тихонько скрипит. Геральт поспешно оглядывается, но о’Дим всего-навсего садится на край, спиной к Геральту.

– Я знаю, о чем ты думаешь: «Как я мог совершить такую ошибку? Что мне теперь делать? Зачем я все это сказал? Я просто был пьян, в этом все дело».

– Опять читаешь мои мысли?

– Нет. Вы, люди, порой бываете предсказуемы.

Геральт молчит, вновь отвернувшись.

– Ты знаешь, я мог бы стереть тебе память. Заставить забыть столь постыдную... «ошибку». В конце концов, я так уже делал.

Геральт вздрагивает.

– Оставлял лишь обрывки. Но в этот раз... В этот раз все было иначе. Ты сам пошел на это.

– Я сам пошел на это, – тихо повторяет Геральт. Мотает головой. – Нет, нет, я был пьян.

В воцарившейся тишине слышно, как хлопает крыльями бабочка, перелетая со стены на изножье кровати. Легкое дуновение воздуха рождает где-то в глубине души бушующий ураган.

– Erebia Prometheus. Красивая, правда?

Геральт слышит, как хрустит она, зажатая в пальцах Господина Зеркало. С тихим шорохом, который бы едва уловило человеческое ухо, маленький трупик падает на пол. О’Дим отряхивает руки от пыльцы.

– Зачем ты пошел со мной?

– Ты ведь хотел этого. И не говори, что под «что ты творишь, черт возьми» имел в виду мое преследование, а не... заинтересованность Ламбертом.

Геральт не говорит. Злится. Потому что это на самом деле так. Опустив веки, он прокручивает перед глазами события прошлой ночи, роется в чувствах и ощущениях. Почему он не заметил, как смыкаются прутья клетки?

– Какой ужас, – выдыхает Геральт. – Меня не привлекают мужчины.

– Слово «мужчина» подразумевает описание полового признака человека. Я не человек. Мог бы, конечно, принять женское обличие... Но, поверь, в этом мне привычнее.

Слышно, как о’Дим поднимается с кровати, его шаги, кажется, нарочито громкие. Чтобы подчеркнуть неотвратимость. Когда он приближается, Геральт поднимает взгляд.

– Хочешь забыть, Геральт? – спрашивает о’Дим, касаясь пальцами его виска. Геральт ловит его за запястье, опасаясь, что они снова проникнут сквозь кожу, но, кажется, зря. Господин Зеркало подносит другую руку, но ведьмак ловит и ее.

– Что тебе от этого? – спрашивает Геральт. О’Дим несколько секунд молчит, будто обдумывая ответ.

– Скука, – наконец признается он. – Ты интересный человек, Геральт. Нравится смотреть, как изменяется твое лицо в момент дичайшей боли – и дичайшего блаженства.

Ведьмак смотрит на него и наконец отпускает руки.

– Развлечение, значит. Ничего больше, – говорит он, опуская взгляд. Не обращаясь к о’Диму. Ладонь Господина Зеркало касается его щеки, оставляет едва заметный след от пыльцы. Геральт выдыхает, ведет носом по его запястью. Спустя секунду сам пугается своей реакции, но сдается неизбежному. – Нет. Не хочу ничего забывать.

Раздается тихий смешок Стеклянного человека.

– Я не стану докучать, если ты скажешь, что тебе все это не нужно, – его голос завораживает. Еще одна клетка, которая держит взаперти слова. А слова умирают, как чернокрылая бабочка.

– Не скажу.

О’Дим вскидывает брови.

– Вот как? Стало быть, хочешь продолжения? Ну-ну, не убивай меня своим хмурым взглядом. Я хочу, чтобы ты это сказал. Вербально заключенный договор, понимаешь?

– Да, хочу продолжения. Доволен?

Улыбка говорит больше, чем слова. Геральт отстраняется, поднимается с кровати и одевается.

– Весемир еще не вернулся?

– Нет, но скоро уже придет. Я остановил время, чтобы ты мог выспаться.

– Какой ты заботливый, – с насмешкой говорит Геральт, но затем все же добавляет. – Спасибо.

– Ты еще успеешь помучиться от недосыпа.

Геральт ежится. Молчит, пряча волнение, внезапно встрявшее поперек горла.

– Какие грязные мысли, – с наигранным упреком говорит Гюнтер. – Мы можем делать это, пока ты спишь. Остановить время и...

– Замолчи, пожалуйста, – не выдерживает Геральт. Смех Господина Зеркало холодком пробегает по позвоночнику. О’Дим открывает перед Геральтом дверь.

– Геральт, все нормально? – спрашивает Эскель, пока ведьмаки завтракают. О’Дим поднимает заинтересованный взгляд от плиты.

– Да, – осторожно отвечает Геральт. – А почему должно быть не нормально?

– Слышал стоны вчера ночью, пока проходил мимо твоей спальни.

Геральт давится завтраком, но быстро берет себя в руки.

– Мне приснился кошмар, – говорит он, стараясь звучать непринужденно. Ламберт разражается громким хохотом.

– Да, конечно! – говорит он язвительно. – Фантазировал небось о своих чародейках. Какое-нибудь танго втроем.

О’Дим посмеивается.

– Время от времени каждому нужно снимать напряжение, – говорит он примирительно. – Тем более, что ты, Ламберт, занимался вчера тем же самым.

– Подглядывал за мной, что ли, лысый извращенец? – огрызается Ламберт.

– Вы, люди, бываете порой довольно предсказуемы.

– Может, оставим эту тему? – напоминает о своем присутствии Йеннифэр. – Я бы еще хотела получить удовольствие от завтрака. Кстати, очень вкусно, Реми.

– Спасибо.

Но насладиться трапезой чародейке все же не дают: возвращается Весемир.

– Тебе придется выбирать, Геральт, – говорит о’Дим, когда на стол укладывают Уму. – Ты хочешь, чтобы проклятье сняла Йеннифэр? Или я?

Геральт с подозрением щурит глаза.

– Мне кажется, выбирать должны все.

О’Дим смеется.

– Но никого другого я не послушаю. Твой голос все равно будет решающим.

– Я бы не стал ему доверять, – говорит Весемир, скрестив на груди руки. – Йеннифэр вполне может снять проклятье, а он – опять выкинет какой-нибудь из своих фокусов.

Молчание Господина Зеркало говорит о его снисходительном отношении к чужому мнению.

– У Реми куда больше опыта в проклятьях, как бы мне ни сложно было это признавать, – подает голос Йен. – К тому же он связан с Геральтом словом. Обязан помочь нам... ему найти Цири. Это решает.

– Согласен с чародейкой, – внезапно, к всеобщему удивлению произносит Ламберт. – Может, он та еще задница, – не обижайся на правду, Гю – но кажется довольно могущественным.

– Гю? – приподняв брови, переспрашивает о’Дим. Ламберт пожимает плечами.

– У тебя слишком длинное имя.

Эскель недолго молчит, а затем все же отдает свой голос за Йен.

– Он не проявлял агрессии, но у меня нехорошее предчувствие насчет его... метода, – объясняет он, поглядывая на о’Дима. О’Дим улыбается.

– Что ж, по крайней мере честно, – говорит Господин Зеркало, поворачиваясь к Геральту. – Я же говорил, что твой голос будет решающим.

– Йеннифэр проголосовала за тебя. Ты сам не будешь?

– Нет, воздержусь. К тому же... она права. У меня в самом деле больше опыта в проклятьях.

Тихо вздохнув, Геральт встречается взглядом с Весемиром. Старый ведьмак неодобрительно мотает головой.

– Что ты хочешь использовать? – сдается Геральт. Гюнтер приближается к столу. Лицо его становится серьезным, улыбка стирается.

– Йеннифэр планировала использовать заклинания. Метод верный, да, но он отнимет у нее много сил и сам по себе займет достаточно времени. А после проклятье поместится в филактерий, и его можно будет использовать еще раз. Я же намереваюсь уничтожить его. Изнутри. С твоей помощью, Геральт.

– А я-то чем смогу помочь?

– Я позволю тебе проникнуть в его сознание. Конечно, для этого придется погрузить тебя в транс. – О’Дим поднимает руку, не позволяя Весемиру перебить. – И да, опасно. Но ничего такого, с чем не мог бы справиться ведьмак. Испытание травами позволит мне преобразить его внутреннюю сущность, слепить из нее мир, по которому ты сможешь передвигаться. Я помогу тебе добраться до источника проклятья, до ментальной силы, искажающей физический облик. Ты ее уничтожишь. Время будет идти иначе для нас с тобой, а для остальных уложится в несколько минут.

Геральт кивает, не сомневаясь ни секунды.

– После уничтожения проклятия нужно будет уничтожить и филакторий. Этим я займусь сам.

– Все еще не вызывает доверия, – говорит Весемир строго. – Геральт...

– Времени мало. Нельзя, чтобы Дикая Охота нашла Цири раньше.

– Приступим?