Тонкая сеточка шрамов тянется по пальцам еще с того времени, когда они с братом только учились держать меч и натягивать тетиву. Столько раз была сорвана последняя, столько раз были натерты мозоли от рукояти оружия. Они учились, а с ними учились и их тела, запоминали движения и ритм их собственного стиля боя.
Шрамы вьются и по плечам и икрам, полученные в ходе сражений со множеством монстров. От острых осколков камней и когтей свирепых созданий, от опаляющего жара и холода природы. По их с братом телам вьется множество шрамов. Они сверкают в пламени костра светлыми полосами, засели в глазах солнечных, золотых, опаленных звездной пылью.
И ото всех давно стала привычна боль. Ото всех, кроме двух, засевших на спине, где когда-то сияли белые крылья, что отобрал один мир. И те механические, давно сломанные неизвестной богиней, сейчас отдаются такой же болью. Будто бы из-за спины вырывается что-то древнее.
Люмин уже не может терпеть этой боли. Сжимается калачиком в стенах покрытого такими же шрамами прошлого здания и шепчет молитву своему брату, с коим так неосторожно она разорвала связь.
Ее вторая часть набирает силу, открывая запечатанные возможности. Белые крылья прорываются болезненно, не давая вдохнуть даже каплю воздуха, душат и сжимают нервные окончания. И почему именно сейчас? Их пути разошлись…
Она встает, шатко держится за стену и смотрит на пламя, танцующее в заброшенном здании. Связь оборвалась. Они сделали это вместе. Шрамом острым зияет обрубок канала. Так почему же восстановление силы Итэра повлияло и на нее? Сотни созвездий плещутся в белизне крыльев синими искрами, пытаются поймать свое положение, но останавливаются, прячась внутри окровавленных перьев, что прорвались сквозь толстые полосы прошлого, открытые на обозрение всему миру.
Рядом с ней лежит имплант, что давал им возможность летать. Золотой металл с энергетическими вставками сейчас ощущался чужеродной вещью, а не тем, что поддерживало ее несколько веков назад.
За спиной непривычная тяжесть, в душе боль от разрушенной связи. И как бы далеко они не были друг от друга, их созвездие твердит одну правду: им не уйти. Ее история, видимо, тоже только начнется вслед за братом. Смех разрезает пространство, заглушая треск дров, отражаясь от сводов. Значит, этот разрушающийся мир возвращает все к истокам? И даже их действия не могут на это повлиять. Жестоко.
Сверкнувшее в глазах созвездие на мгновение окунуло комнату в свет, а после вернуло пустоту взгляду. Она разрушит построенное равновесие, даст возможность понять брату силу его «неправильного» нахождения здесь. Не вписанный в мир, шагающий с надеждой вернуть ее, он окунет Тейват в пламя, что уничтожит богов и демонов, тех, кто забрал у них возможность идти дальше, сковал ее цепями «истории».
Шрамами разорванными вьются воспоминания потертые, изломанные. И мир кричит от уверенного хода сошедшего.