С самого детства Ники знал эту историю — историю, которая определила всю его жизнь.
***
Сонен, ныне верховный маг и отец Нилеки, ещё будучи молодым, странствуя по миру и истребляя демонов, повстречал как-то на юге Гангоры девушку. Должно быть очень красивую девушку, раз она приглянулась ему настолько, что он увёз её с собой, купил для неё дом в Витании и приезжал туда чуть ли не каждый месяц, по нескольку дней проводя в объятьях любовницы.
Спустя пару лет девушка забеременела, сделав Сонена ещё счастливее: ведь он — потомственный маг, и его дети, даже рождённые от обычной женщины, тоже будут магами. Но счастье это длилось недолго — в очередной раз приехав в Витанию, он обнаружил лишь пустой дом и записку, в которой его возлюбленная писала, что ей очень жаль, но они больше не могут быть вместе, и чтобы он не искал её.
Конечно же он искал, даже подключил к поискам своих друзей и родных, и вовсе не потому что безумно любил её и не мог жить без неё. Девушка, несомненно, нравилась магу, но главным было то, что она носила его дитя, а оставлять ребёнка без отца он не собирался ни при каких обстоятельствах. Несколько месяцев он провёл в безрезультатных поисках, показывал её портрет во всех городах, где бывал, вернулся в Гангору, где они когда-то познакомились, объехал весь юг страны, но девица будто испарилась.
Надежда Сонена таяла на глазах — как в целом мире найти ту, которая этого не хочет? Но он нашёл, самым неожиданным образом, в маленькой деревушке Сарваны, приехав туда в погоне за демоном, который перемещался по стране и убил уже около десятка людей. И каково же было его удивление, когда он понял, что это она! Его любовница оказалась демоницей-полукровкой, одной из тех, кого невероятно сложно распознать! Всю жизнь она контролировала свои аппетиты и, наверное, так и не проявила бы себя, но теперь её мучил постоянный голод — ребёнок требовал пищи. Его ребенок! Наполовину маг, наполовину отродье демона, которое уже в утробе матери требовало человечины…
Сонену было больно и тяжело, но он принял единственно верное решение — это существо не должно родиться на свет, а твари, что обманывала его два года, пощады не будет и вовсе. Она просила, она плакала, она умоляла. Потом шипела, кричала и сопротивлялась, но маг справился и, с тяжёлым сердцем, всё же убил её. Лишь склонился над ней, напоследок, коснувшись любимого прежде лица, и умирающая демоница, схватив его за руку, прохрипела: «Ты поплатишься за это. Никто из твоих детей не доживёт и до двадцати лет».
Шли годы, Сонен рос, как маг, набирался сил и опыта, и к своим семидесяти стал одним из лучших, вот только женщин к себе больше не подпускал. Тот чудовищный обман и убийство, хоть и демонического, но так же и своего собственного, отпрыска, всё ещё лежали на душе тяжёлым грузом. Сторонился ежегодных сборов, да и в целом магов, ограничил своё общение, не желая ни с кем делиться этой горестной страничкой своей жизни. Но, со временем, Сонен стал брать учеников: трое замечательных магов вышли из-под его начала. Совет всё чаще обращался к нему за помощью, а то и подсказками. Несмотря на отстранённость, среди магов он обрёл уважение и определённый вес, и вот тогда в его жизнь снова ворвалась девушка — молоденькая ученица Оливи: бойкая, шумная, обаятельная. Маг воздуха, как и он. Изо дня в день находясь рядом, тренируясь, учась и сражаясь бок о бок с ним, девчонка упорно пробиралась в его сердце и жизнь.
Они поженились в Нимуаре, после очередного задания. Служитель храма Церы провел скромную церемонию, на которую были приглашены лишь самые близкие друзья и родственники возлюбленных. Ещё около десяти лет пара провела в странствиях и сражениях с демонами, пока Оливи не понесла. Супруги вернулись в Ларвию, намереваясь отдохнуть несколько лет и заняться ребёнком, пока тому не придёт время отправиться в академию. К удивлению Сонена, совет предложил ему должность верховного мага, так как ныне действующий собирался уйти на покой, и мужчина, обсудив всё с женой, согласился.
Вскоре, после переезда во дворец, Оливи родила мальчика, которого счастливые родители назвали Гвеем, а через несколько месяцев друг семьи и один из лучших целителей, обнаружил у ребёнка спящее проклятье. Вот тогда-то Сонен и вспомнил слова, сказанные демоницей перед смертью, и понял, что это была не просто болтовня умирающей твари, а проклятье. Ребёнка осмотрели лучшие целители, но ни один не смог снять проклятье. Гвей рос совершенно нормальным, здоровым мальчишкой, учился вместе со всеми в академии, шалил с друзьями, временами, как и все непоседы, доводил учителей, обожал своих родителей, и ни что в нём не говорило о живущем внутри злом роке, да и проклятье дремало, не мешая ребёнку жить своей жизнью.
Мальчонка был похож на мать: такой же бойкий и обаятельный. Он не отличался физической силой, но как юный маг блистал среди прочих учеников академии. Таким сыном родители могли лишь гордиться — настоящий потомственный маг: ловкий, смышлёный, талантливый. Сонен и Оливи пристально приглядывали за ним, подмечая любые изменения, да и кто-то из целителей постоянно проверял его здоровье. Когда пареньку было чуть больше шестнадцати, проклятье проснулось.
Гвей стал угасать на глазах, стремительно теряя силы и вес, и уже через несколько недель, ловкий, выносливый прежде юноша от бессилия и худобы не мог подняться с постели. Целители перепробовали десятки способов лечения, но проклятье лишь росло чёрной тучей, пожирая паренька изнутри, пока он не умер у родителей на руках.
Несколько лет Сонен и Оливи переживали своё горе, а потом женщина сказала, что хочет попробовать вновь, и что в этот раз они не будут ждать исхода, а приложат все силы с самого начала. У них вновь родился сын — Ливет. Мать оберегала его как сокровище. На ребёнка с рождения накладывались защитные и охранные чары, а целители вновь изучали проклятье в поисках способа снять его. Мальчик оказался противоположностью своего погибшего брата. Внешне куда больше походил на отца, чем на мать: силён физически, лучший на курсе во владении оружием, но и магически одарён. Проклятье, спящее внутри, вновь не давало знать о себе. В этот раз до восемнадцати лет.
Ливет с успехом окончил академию, но едва отправившись с наставником на своё первое задание, начал слабеть. Конечно же, его тут же вернули домой к родителям, и сначала даже казалось, что общими усилиями проклятье удастся побороть, ведь юноше порой становилось лучше, и слабел он куда медленнее, чем когда-то его брат, но… Ливет умирал медленно, протянув почти пять месяцев с того момента, как проклятье активировалось, но исход оказался тем же.
Безутешная Оливи не смогла больше оставаться в Ларвии, где всё напоминало ей о сыновьях, и, сказав мужу, что ей нужно время, отправилась охотиться на демонов. Не прошло и двух месяцев, как Сонену сообщили, что она погибла на задании. Искала ли она смерти намеренно, или это была случайность, верховный маг мог лишь гадать. Он потерял всех, дорогих его сердцу, людей: двух сыновей и любимую жену, и чтобы хоть как-то пережить своё горе, с головой ушёл в работу, погрузившись в дела совета и других магов. День за днём, год за годом — так прошло почти полвека.
Ники стал неожиданностью, результатом случайной связи с магичкой воды. Сонен не планировал больше иметь детей, чтобы вновь не терять их, и уж точно не собирался заводить с кем-то серьёзных отношений. Случайная любовница — Терла — была, надо признать, красивой женщиной, но она не имела ничего общего с мягкой, заботливой, весёлой, любящей Оливи. Горделивая, своенравная, строгая, требовательная и холодная. Она, как и уже многие на тот момент, знала, что на Сонене и его детях с рождения будет лежать проклятье, хоть его суть и оставалась неизвестной, и это была одна из причин, почему женщина не собиралась рожать этого ребенка.
Верховный упросил, уговорил, настоял, и Терла, подавшись в итоге, родила ему сына. Она сразу отказалась от роли матери и, отдав ребёнка Сонену, продолжила жить своей жизнью и охотой, сделав вид, что Нилеки в её жизни никогда не существовало. Верховный и не настаивал. Он окружил сына заботой и любовью, даря малышу всю нежность, копившуюся в нём долгие годы. Магия проявилась в мальчонке уже к трём годам, но Сонен решил не отдавать ребёнка в академию, чтобы тот всегда был рядом, всегда на виду, и лично занялся его воспитанием и учёбой, попросив так же об услуге нескольких членов совета и своих друзей. Мальчик оказался ещё более одарённым, чем его умершие братья, и на удивление унаследовал не только магию воздуха от отца, но и воды от матери, хотя она не являлась потомственным магом.
Сонен не просто любил сына — обожал! Ники стал единственной радостью в его жизни. Радостью, надеждой и неизбывным страхом, потому что наложенное демоницей проклятье и не думало исчезать, и вело себя точно так же, как и с предыдущими детьми — спало, пока ничем не мешая жить маленькому магу. А верховный не забывал о нём ни днём, ни ночью. Он собрал самых сильных и талантливых магов, и каждый по-своему пытался снять с Нилеки проклятье. Зелья, чары, заговоры, обряды и даже шаманство, древние заклятья на крови и снова зелья, которые мальчик пил десятками. К семнадцати годам Ники, Сонен понял, что сын в какой-то момент перестал меняться. Его внешность совершенно застыла.
Прошёл год, за ним ещё один, и время неумолимо приближало юношу к двадцатилетию — к тому возрасту, до которого он не должен был дожить, исходя из слов предсмертного проклятья демоницы. Ники исполнилось двадцать, и он по-прежнему был жив и здоров, а проклятье продолжало спать. Радость Сонена была безгранична: они победили, обошли злой рок! Неужели все чары и магические эксперименты, проведённые над Ники, и вынудившие его тело застыть в шестнадцатилетнем возрасте, привели к тому, что обмануло проклятье? Пусть так! Пусть так, зато теперь его сын будет жить!
***
Ники понимал, что это спасло его от участи братьев, и что, наверное, это был единственный способ, вот только видя каждый день в зеркале своё не меняющееся лицо и подростковую щуплую фигуру, возненавидел эту внешность. А ещё больше возненавидел, когда отправился охотиться с наставником, и первый же встреченный им маг, не из тех, кто являлся другом отца, и кого он знал с детства, не воспринял его всерьёз, посчитав даже не учеником, а чуть ли ни ребёнком. Ники не возразил, не сказал ни слова, даже имени своего не назвал, а просто молча стерпел, но подобное повторилось во второй раз и в третий, и тогда он заказал маску, полностью скрывающую его лицо. Когда в следующий раз на его пути повстречался маг, не было ни насмешек, ни пренебрежения: ему почтительно кивнули и приняли за равного!
С годами к маске прибавился плащ и одеяние, которые скрывали хрупкую фигуру, делая его внешность более крепкой и мускулистой, а обувь на высокой подошве добавляла роста. Ники всегда работал в них и не показывался без своей маски и одежды, почти сросся с ними. И не то чтобы это мешало ему жить, напротив, так он чувствовал себя увереннее, так с ним не просто считались — его уважали, а порой и побаивались. Его силой и умениями восхищались и завидовали, а ещё, за спиной, его обсуждали и ненавидели. Но это ничего, к этому он быстро привык. Лучше уж так, чем насмешки.
Конечно, Ники не всегда был в маске: прогуливаясь по улочкам городов, он мог обходиться и без неё, сливаясь с простыми людьми. В один из таких дней он и повстречал Эри, и до сих пор ни секунды не жалел об этом. Ему нравились эти новые чувства, что он испытывал. Эта привязанность к парню, желание быть рядом, видеть его каждый день, слушать голос, смотреть на улыбку и... касаться. Касаться всё чаще и смелее. И страсть! Страсть, что была между ними, поглощала. Кажется, Ники позволил бы Эри делать с собой что угодно, стоило лишь тёплым, заботливым рукам коснуться кожи, а когда в ход шли губы, юноша просто терял голову.
Ники осторожно повернулся на бок, жадно вглядываясь в лицо спящего парня. Его тянуло к нему, тянуло непреодолимо и с каждым днём всё сильнее. А Эри? Он чувствует то же? Он также сильно привязался к Ники? Да, Эри всегда нежен и заботлив, но что испытывает? Ах, если бы знать наверняка… Но сам Ники не спросит, не посмеет спросить.
Он протянул руку и кончиками пальцев, едва ощутимо, коснулся щеки парня, провёл по скуле, шее, погладил длинные мягкие волосы. Какой же он красивый! И ведь Ники видел его раньше, до их отношений, но даже не думал об этом, не замечал. Он видел и куда более эффектных, ярких, красивых молодых магов, внешность которых вызывала в нём зависть и восхищение, но теперь Эри затмил всех! Это то, что называют любовью?
Ники вновь вернулся к лицу и кончиком большого пальца провёл по чувственным губам. Эри лениво приоткрыл глаза, и юноша тут же убрал руку. Боги, он вовсе не хотел его разбудить, он вообще не хотел бы, чтобы Эри заметил, как он жадно разглядывает его! Но парень перехватил его ладонь, прижал к губам и прошептал:
— Продолжай.
— Я… я не… — щёки обдало жаром, и Эри усмехнулся.
— Ты наконец-то стал смущаться — это мило. — Свободной рукой заклинатель обвил его талию, будто удерживая, не давая сбежать или спрятаться. — О чём ты думал, когда прикасался ко мне своими пальчиками?
От этих слов щёки загорелись ещё сильнее.
— Ты… Ты красивый, — запинаясь, выдавил Ники.
— И что бы ты хотел сделать? — хриплый шёпот стал ещё тише, а губы Эри оказались близко к его лицу, и от этого бросило в дрожь. Он знал, что эти губы могут вытворять с ним, и уже жаждал вновь ощутить прикосновение.
— Поцелуй… — выдохнул Ники, придвигаясь ближе и едва ли ни с мольбой глядя в глаза цвета горького шоколада. — Прошу, поцелуй меня.
Эри обдал горячим дыханием кожу его щеки, почти задел её губами и сказал:
— Давай сам, котёнок, смелее.
И Ники зачарованно потянулся к нему, обвил руками шею, припадая к таким желанным губам. Сначала медленно, немного неуверенно обводя их языком и чувствуя, как Эри отвечает, без напора, подстраиваясь под него. Это заводило, и уже через минуту Ники стал страстно толкаться языком в его рот. Горячо… Так горячо, влажно, сладко, дурманяще. Мурашки рассыпались по телу, стремительно скапливаясь внизу живота, а Эри уже забрался под его ночную рубаху и водил, водил пальцами по бёдрам, то проходясь по внутренней стороне, то оглаживая ягодицы. Ники не выдержал, застонал прямо ему в губы, прижался всем телом и стал тереться возбуждённым членом о живот парня. Эри своими чуткими пальцами уже поглаживал его узкую дырочку. Больше недели он не касался его так: сначала они спешно добирались в этот городок, а потом заклинатель был либо занят, либо засыпал от усталости. Эри лишь немного, едва-едва, протолкнул в него палец, и его бросило в дрожь: всё тело задрожало от предвкушения, и мысли смешались, спутались, складываясь в мольбу: «Хочу… Хочу. Хочу! Мне так надо... тебя! Хочу всего!»
В дверь требовательно постучали.
— Господин маг, к вам тут пришли, — выкрикнул звонкий голос кого-то из прислуги.
— Проклятье, — прошептал Эри и, остановившись, отстранился от юноши, а Ники уткнулся в подушку и всхлипнул от разочарования.
Тело горело, член пульсировал от желания. Ну почему…. Почему сейчас?! Кто бы там ни был, он не мог прийти на двадцать минут позже?! Эри склонился к нему и, легонько поцеловав в шею, сказал:
— Как только освобожусь, мы продолжим с того, на чём остановились. Обещаю.
И пока Ники, всё так же уткнувшись лицом в подушку и тяжело дыша, приходил в себя и пытался справиться со своим возбуждением, парень умылся, оделся и вышел. Слёзы обиды застыли на ресницах. Он понимал, что у Эри новое задание, что у него есть обязанности, что он должен помочь людям найти демона. Прекрасно всё это понимал, ведь он сам — маг, и делал всё то же самое, вот только после таких поцелуев и ласк он не смог бы просто встать и пойти работать, оставив Эри одного в постели, а парень смог, и от этого было ещё обиднее. Поборов всё, что кипело внутри, Ники поднялся и побрёл в ванную.
Уже четыре дня, как они приехали в Мент — небольшой портовый городок Базарвии, где странным образом погиб молодой мужчина. Более чем странным, даже по меркам магов — лёгкие погибшего были полностью забиты морской водой, и тут напрашивался вывод, что он утонул, вот только умер он в собственной постели, а вокруг ни следа воды. Запрос магам отправил старший брат погибшего, и именно с ним Эри уже несколько дней ходил по городу, опрашивая всех знакомых и ища зацепки и улики. Вчера заклинатель был более чем уверен, что вышел на след демона и даже отправил в совет просьбу прислать ему в помощь сильного боевого мага. Интересно, кто это будет на этот раз?
Ответ на этот вопрос Ники нашёл, едва спустившись на завтрак. Эри сидел за ближайшим к выходу столиком с миниатюрной, симпатичной, пепельноволосой девушкой. Значит, вот та, кто невольно прервала их утренние ласки. Уж она-то наверняка прискакала порталом, могла бы и не тревожить с самого утра! Но зато Ники не придётся волноваться за Эри в этот раз — с некроманткой он точно в безопасности. Невысокий рост и миловидная внешность Диоры — хотя практически все называли её просто Диа — никак не сказывались на её невероятной магической силе.
Ники ещё даже не приблизился к их столику, а девушка уже пристально осмотрела его, как наверняка до этого и всех здесь присутствующих. Без маски она, конечно, не признала его, но вообще-то они были давно знакомы. Потомственная магичка, пра-правнучка магистра Амины, хотя, говорят, и внешностью, и силой она пошла в своего двоюродного пра-прадеда некроманта. Ники мотнул головой: ох уж эти потомственные семьи — сам из такой, и в их родословных запутаться, как нечего делать.
Диа с минуту смотрела на него, а потом перевела взгляд обратно на Эри. Ники скромно приблизился. Быть дружелюбнее, да? Он вообще-то всю жизнь был вежлив с другими магами, ну, во всяком случае он так считал. А на деле выходило что нет? И он, оказывается, неприятный, холодный тип, который не умеет общаться с людьми. Да, эти слова Эри о магистре Нилеки плотно засели в его голове, и он был намерен всеми силами постараться исправить хотя бы эти свои недостатки. Быть вежливым и поддерживать деловой разговор, что ещё надо-то? Попробовать вести себя, как Эри? Юноша бросил взгляд на парня: тот мило улыбался собеседнице. Ники вздохнул и сделал последние пару шагов к столу.
— Доброе утро, — произнёс он и даже хотел улыбнуться, как заклинатель, но губы будто заледенели, сжавшись в узкую полоску, не желая этого.
Фигня какая-то! Вот Эри он легко улыбается и отцу тоже, почему другим-то не может? Юноша плюнул на намеренье казаться дружелюбнее и просто почтительно поклонился некромантке. Эри, едва услышав его, подвинулся на скамье, освобождая место рядом, и, когда Ники сел, произнёс:
— Ники, это магистр Диора, но она предпочитает Диа и желательно без магистра.
Это он и так прекрасно знал, но кивнул, давая понять, что запомнил. Девушка ещё раз мельком глянула на него и обратилась к Эри:
— Тело, надо полагать, уже похоронили?
— Разумеется.
— Не беда, подниму. Хочу сама осмотреть. Ты со мной на кладбище? Я не настаиваю, это не самое приятное зрелище.
— Ничего, видел и похуже.
— А юноша? — Диа посмотрела на Ники, и ему показалось, что в пронзительных синих глазах застыло лукавство.
— Не стоит, — ответил за него Эри, придвинул к нему тарелку с хлебом и рыбной нарезкой и поднялся. — Сбегаю за кое-какими зельями и можно идти.
— А ты милый. И симпатичный, — сказала девушка, когда Эри скрылся на лестнице, потянулась за кружкой и отпила остывшего чаю. — Я так понимаю, вы любовники?
— Эм… да, — пробормотал Ники. Разве вежливо спрашивать так прямо? Хотя, наверное, и так очевидно, кто они с Эри, но вот так в лоб…
— Я вот смотрю на тебя и понять не могу… — Диа запнулась, бросила взгляд юноше за спину и поднялась. — Ладно, потом.
Эри вернулся к столу, тепло улыбнулся Ники, пожелал хорошего дня, и оба мага покинули постоялый двор. Интересно, что она хотела сказать? Потом так потом. Стоп! С ней ведь Эри не спал?! Не-е-е-е… Не может быть, он ведь говорил, что предпочитает исключительно парней, да и Диа старше его на пятьдесят лет! Внешне это, конечно, незаметно… Нет, нет, нет! Прочь, глупые мысли. Эри в надёжных руках некромантки, а у него есть свои дела.
Быстро позавтракав, Ники направился к конюшне, но, никого там не обнаружив, пошёл на задний двор гостиницы. Здесь молодой парень, назвавшийся при вселении Альтом, усердно намывал спину и бока светлой лошадки и тихо что-то напевал.
— Привет, — поздоровался Ники, подходя ближе.
— О, утречка, — лучезарно улыбнулся Альт. — А эта магичка к твоему парню приехала?
— Угу, к нему. Лошадь её?
Парень кивнул, и Ники, приметив на траве ещё одну щётку, решил помочь своему новому знакомому. Вот чем он занимается, вместо того, чтобы охотиться на демонов? Дожили — помогает конюху с лошадьми! Отец был бы в шоке.
— Какие сегодня планы? — поинтересовался Альт.
— Да никаких.
— Мне только лошадку домыть, и можем погулять, до вечера так точно, а потом покормить их надо.
— Можно.
— Ой... Ой, а хочешь, купаться пойдём? Я знаю такое место, прям рядом с городом.
Губы Ники тронула улыбка, и он кивнул. Странно, но вот с этим парнем ему разговаривать легко: он такой непринуждённый, весёлый, болтливый. С ним было комфортно, почти как с Эри. А ещё, он пока не мог этого объяснить, но внутри при взгляде на него, что-то отзывалось. И именно поэтому Ники уже четвёртый день подряд приходил к Альту — понять. Ему просто необходимо понять, что это за совершенно незнакомое ему ощущение.