Едва переступив порог замка, Эри увидел верховного мага — тот ссутулившись сидел прямо на ступенях. Сонен поднял измученный взгляд и встал с явным усилием.
— Спасибо, что прибыли так быстро.
— Где он? — спросил Эри, подходя ближе.
— В своей комнате. Он уже неделю не встаёт с постели — не может…
— Я могу его увидеть?
— Конечно, но… Нилеки в плохом состоянии, и последние дни редко приходит в сознание, — Сонен медленно поднимался по лестнице, и Эри, подрагивая от нетерпения, следовал за ним.
— Расскажите мне, — попросил парень. — В чём заключается это проклятье? Почему оно убивает Ники?
— Вы звали его так? Ники? — мужчина мельком взглянул на него. — Мне рассказал о вас Марн, и о том, что вы странствовали вместе с сыном. А ещё он сказал, что Нилеки не говорил вам, кто он, но когда я связался с вами, вы уже знали. Ники всё-таки рассказал?
— Нет. Терла.
Сонен печально усмехнулся.
— Ну конечно... Вы разошлись?
— Что?
— Расстались? Поругались? Или он просто уехал, когда понял, что проклятье проснулось и убивает его?
— Нет, я… Это я оставил его.
— Тогда почему откликнулись на мою просьбу?
— Потому что он дорог мне. И я ехал сюда, к нему, ещё до вашей просьбы. Простите, верховный, но вы не ответили.
— Если бы я знал, как бороться с этим проклятьем, мой сын сейчас бы не умирал. Мы пришли.
Эри огляделся: они оказались в правом крыле замка. Ему прежде не доводилось бывать в этой части резиденции, и не удивительно — здесь находились жилые комнаты членов совета, верховного и приближённых к ним магов и родственников. Закрытый сектор занимал всё правое крыло, но в этом ответвлении коридора было всего несколько дверей, и стояла гнетущая тишина.
Сонен открыл ближайшую из дверей и пропустил Эри вперёд. Первое, что заклинатель почувствовал, войдя — невыносимую духоту и жар от полыхающего камина. Большая просторная комната: стол по центру, диван и два кресла рядом, ещё одно чуть дальше, придвинутое к широкой кровати, расположенной у окна.
Эри наконец увидел того, к кому так стремился. Ники лежал среди подушек, укрытый двумя толстыми одеялами. Эри поражённо замер. Неужели за месяц с небольшим, что они не виделись, человек может превратиться в это?! Бледное, измождённое лицо, заострившиеся скулы, глубокие тени оттеняли беспокойно подрагивающие веки... Кажется, даже кожа истончилась и тонкой пергаментной плёнкой покрывала едва ли не скелет. Эри выдохнул и подошёл ближе. Почувствовав его, на подушке зашевелилась серая ящерка, которую Эри сначала и не заметил. Он вновь замер, потрясённо разглядывая спящего Ники, пока плечо не сжала чужая рука. Заклинатель в недоумении обернулся к верховному.
— Почему? — выдохнул он. — Ведь Ники был здоров, когда я видел его в последний раз. Он был… — Эри замолчал и снова с болью посмотрел на истощённого мальчишку в постели. — Когда вы связались со мной, сказали, что вам нужна помощь. Какая именно? Что я могу сделать?
— Пройти обряд пары. Мы не можем спасти его: перепробовали сотни способов, и ничто не помогает. После обряда есть шанс, что он переродится. Марн предположил, что вы, Эринс, согласитесь. Я дам вам время подумать до завтрашнего утра, а пока можете занять соседнюю комнату. Ваши вещи вскоре принесут туда.
— Я могу остаться с ним?
Сонен с сомнением глянул на сына, но после недолгого молчания всё же согласно кивнул, а затем вышел из комнаты. Эри опустился в кресло у постели и всё продолжал и продолжал смотреть на Ники. Это проклятье буквально высосало юношу. И верховный говорит, что ничто не может ему помочь. Перерождение, да? Слабая надежда. Может, переродится, а может и нет. А если повезёт, и всё же да, Ники может никогда не вспомнить, кем был прежде, а может и вовсе сойти с ума. Насколько Эри помнил из того, что они проходили в академии, последний перерождённый – Висмут — повредился рассудком, когда воспоминания стали возвращаться к нему, и после этого прожил недолго. И это их единственная надежда? Без всяких гарантий, только «возможно и если»?
Ники едва слышно застонал, и Эри придвинулся ближе. О чём тут думать? Конечно же он согласен. Он согласен на что угодно, даже если надежда спасти жизнь Ники столь призрачна. Голова шла кругом, мысли путались и сбивались... Не может быть, этого просто не может быть! Хотелось подхватить тонкое тельце, закутанное в кокон одеял, прижать к себе и не отпускать, спрятать от насмешливой судьбы у себя под рёбрами, защитить от всего и всех и... было до холодного, липкого пота страшно коснуться тонкой ладошки, ведь тогда эта жуткая картина обретёт реальность. Тогда это хрупкое тело окончательно истончится, рассыпется прахом прямо в его руках...
Эри сам не заметил сколько просидел так и, наверное, сидел бы и дальше, если бы не тихий стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в комнату вошёл целитель Марн и принёс поднос с небольшим чайником и тарелкой, наполненной снедью.
— Я принёс тебе поесть, Эринс. Слышал, ты прибыл больше часа назад, но так и не вышел из комнаты.
— Я… — Эри поднялся. — Спасибо вам, но я бы сначала ополоснулся и переоделся. Я двое суток провёл в дороге, до того, как со мной связался верховный. Не подскажите, где я могу?..
— Для тебя подготовили соседнюю комнату. Твои вещи уже там, вода подаётся магически, так что слуги не понадобятся.
— Спасибо. Вы посидите с ним? Это не займёт больше получаса.
— Конечно, посижу, иди.
Эри управился куда быстрее, чем говорил, и вскоре вернулся в комнату Ники, поспешно накинув лёгкую рубаху и льняные свободные штаны — здесь было слишком жарко. Марн сидел в кресле, но не у кровати, а у стола, помешивая в кружке отвар из трав.
— Если Нилеки очнётся, напои его этим, — сказал мужчина вставая.
— Конечно. А еда? — Эри бросил взгляд на тарелку, где лежали аппетитные ломтики мясной нарезки и запечённая картошка, вот только вряд ли больному такое полезно. — Я не вижу ничего подходящего.
— Он больше не ест, Эринс. Его желудок отторгает любую пищу.
— Магистр, там, в Сивире, почему вы не рассказали мне, кто он?
— Потому что Нилеки попросил меня.
— А вы не думали, что мне нужно знать?
— Думал, и даже посоветовал ему сказать тебе правду. А ты помнишь, что я говорил тебе тогда? Он не такой, каким его считают.
— Спасибо, это я уже и сам понял.
— Не уверен. Знаешь, как я был удивлён, увидев его рядом с тобой? У Нилеки нет друзей или приятелей, он вообще ни с кем не сближается. Практически все маги сторонятся его, и он платит им тем же, но ты… с тобой он хотел общаться, пытался научиться. Для кого-то это может показаться обыденностью — подумаешь, поддерживать беседу и добродушно улыбаться, но для него это по-настоящему непросто, и, встретив тебя, он старался.
— Его внешность, это тоже часть проклятья? — задумчиво спросил Эри, снова присаживаясь возле постели.
— Нет, это результат наших попыток снять его, и мы думали, что смогли обмануть проклятье. Нилеки не должен был дожить и до двадцати, но, как видишь, ему скоро исполнится тридцать пять, — целитель вздохнул. — Исполнилось бы, теперь уже вряд ли. Что ж, я пойду. Моя комната последняя в этом коридоре — серая дверь. Если что-то случится, хоть что-нибудь, сразу приходи за мной. Покои Сонена напротив.
— Я согласен, — бросил Эри, когда мужчина уже покидал комнату.
— Я и не сомневался.
После ухода целителя Эри поел, а потом взял первую попавшуюся книгу с полки Ники и, аккуратно присев на кровать, стал читать, каждые несколько минут бросая взгляд на бледное лицо. Так это то, что нравится Ники? «Сказания Гангоры» — истории о доблестных рыцарях и влюблённых девицах? А где же его любимые мрачные истории?
Эри просидел так несколько часов и, кажется, даже задремал ненадолго. Ближе к ночи Ники стал беспокойно вздрагивать и ёрзать, а после и вовсе, с явным усилием, открыл глаза. В первые пару минут расфокусированный взгляд скользил вокруг, но когда в поле зрения попал заклинатель, на бледных, пересохших губах появилось слабое подобие улыбки.
— Эри, — едва слышно пискнул Ники и протянул тонкую подрагивающую ладошку.
Эри бережно сжал ледяные пальчики. Так вот почему в комнате так сильно натоплено. Он и раньше замечал, что временами у Ники холодели руки, но настолько…
— Котёнок, тебе нужно выпить отвар, — Эри потянулся к тумбе, где целитель оставил кружку, но мальчишка вцепился в его ладонь, если это можно так назвать, с учётом тех ничтожных крох сил, что у него остались.
— Не уходи… — жалобно позвал он слабым, надтреснутым голосом. — Прошу, не уходи. Ты всегда такой тёплый, даже во сне.
Он думает, что это нереально?
— Ники, ты не спишь.
— Конечно, сплю, иначе тебя бы здесь не было.
Эри не стал спорить — не в том состоянии, в котором сейчас находился Ники… Он всё-таки дотянулся до кружки и, приподняв взлохмаченную голову, поднёс к пересохшим губам.
— Пей.
Ники послушно глотал, но осилил только половину, после чего упрямо отвернулся и пробормотал:
— Не могу больше. — Эри снова взял его ладонь, и Ники с облегчением выдохнул: — Согрей. Пожалуйста, Эри, согрей меня. Так холодно… — он сделал попытку потянуться к парню, но тот остановил его, вновь укладывая на подушки, лёг рядом и, забравшись под одеяла, бережно обнял.
Боги, какой же он ледяной и невероятно уязвимый сейчас: сожми чуть сильнее и раздавишь хрупкие кости.
— Почему ты не сказал мне, котёнок? Почему не сказал… — с болью выдохнул Эри в трогательную макушку, а тот лишь плотнее прижался своим холодным тельцем и через пару минут отключился.
Эри обнимал его, прикасался так нежно, как никогда ни к кому прежде, невесомо поглаживал спину, такую же холодную, как и всё тело, будто Ники только что вынули из сугроба. Эри даже руку держал так, чтобы случайно не придавить своим весом, упрямо смаргивая навернувшиеся слёзы. Скоро он потеряет его… Теперь уже навсегда. Люди не бывают такими холодными и не живут, истощившись до такого состояния. Единственное, что до сих пор удерживало Ники, позволяло дышать — это остатки магии внутри него. Сейчас Эри осознавал это невероятно чётко.
—
К середине ночи Ники заметно потеплел, хоть кожа и оставалась прохладной, но уже не пугающе ледяной, так что Эри забылся беспокойным сном. Наутро заклинатель проснулся весь мокрый от жары и духоты, пропитавшей комнату. Выбравшись из-под одеял, он раскрыл шторы и окно. Даже этому мерзлявому мальчишке нужно чем-то дышать, а сейчас в комнате было просто невозможно находиться. Проветрив немного, Эри закрыл окно, а шторы опускать не стал — пусть солнечный свет разгонит гнетущую атмосферу, при нём даже лицо Ники не казалось таким бледным, как вчера. В Ларвию уже пришла зима. Здесь, конечно, мягкий климат, и снег если и выпадает, то больше, чем на пару дней, не задерживается, но ветра с моря могут быть весьма суровыми. А Ники всегда мёрз или дело в проклятье? Если подумать, его руки часто бывали прохладными, даже на южном континенте.
Эри подкинул несколько поленьев в едва тлеющий камин и бесшумно вышел из комнаты. Проснулся ли верховный? При встрече Сонен выглядел не лучшим образом — наверняка до приезда Эри сам не отходил от постели сына, ему бы отдохнуть подольше, но у парня было столько вопросов. Заклинатель подошёл к двери напротив и тихо постучал. Если не услышит, то Эри больше не будет беспокоить, пока верховный сам не придёт, но дверь открылась почти сразу же.
— Эринс, вы ко мне с ответом?
— Эм… — заклинатель на секунду растерялся, но быстро вспомнил, зачем Сонен позвал его в Ларвию. — Если по правде, то с вопросами... Но да, мой ответ «да». И вы можете звать меня просто Эри.
Мужчина отошёл в сторону и кивнул, приглашая войти. Его комната оказалась почти точной копией спальни Ники, даже мебель идентична и находилась в тех же местах, только тут было куда больше книг. Повсюду лежали свитки и рукописи, даже на диване и подоконнике. Верховный прошёл внутрь, сгрёб с одного из кресел бумаги и переложил на край постели, предлагая Эри присесть.
— Тут не всегда такой бардак. Я последние недели не ухожу далеко от… В общем, пришлось перетащить кое-что из кабинета сюда. Что ты хотел спросить?
— Расскажите о проклятье. О том, кто и как его наложил. Как оно убивает, как его пытались снять, хоть что-то же известно. И этот холод. У Ники всегда мёрзли руки?
— Когда?! — Сонен резко подскочил к нему. — Когда это началось? Когда ты заметил, что у него холодеют ладони?
— Не знаю… давно. Если бы я знал, что это важно…
— Сколько месяцев назад?
— Четыре, пять, шесть... С самого начала — я не знаю! Не обращал внимания.
— Значит, проклятье проснулось давно, а он понял только в Орене.
— Верховный, вы расскажите мне?
— Да. Да, конечно, но рассказ будет долгим.
Сонен опустился в кресло напротив и, прикрыв глаза, начал историю о молодой девушке, которая понравилась ему много лет назад. Почти два часа Эри внимательно слушал, лишь изредка задавая вопросы. Многое стало понятней: например, почему Ники так отреагировал, когда заклинатель отпустил полукровку, или почему с Терлой такие отношения, только ничего из сказанного не помогало разобраться с проклятьем. Почему оно убило двух предыдущих детей Сонена — как и было предрешено — до двадцати, а за Ники взялось лишь сейчас? Что пробудило его, спустя столько лет, и как давно? И почему даже сильнейшие целители и маги этого мира не смогли на него повлиять?
Пока Сонен рассказывал, как умирали двое его первых сыновей, дверь в комнату неожиданно открылась. Ники стоял на пороге, цепляясь руками за косяк и пытаясь удержаться на дрожащих ногах. Как он дошёл сюда в таком состоянии?! Эри вскочил с кресла и бросился к нему — как раз вовремя, успев подхватить оседающее тело. Ники вцепился в его шею руками и зашептал:
— Ты настоящий… Ты, и правда, настоящий! Я думал это сон. Прошу, прошу, не уходи… Мне немного осталось. Пожалуйста, побудь со мной ещё чуть-чуть. Умоляю, Эри…
— Я не…
— Как ты встал с постели? — сердито спросил Сонен, который уже стоял рядом. Верховный протянул руку к лицу сына, но тот уткнулся носом в шею Эри.
— Прости, пап.
— Ты использовал магию? Ты ведь знаешь, что нельзя, Ники! Твой дар — это единственное, что ещё поддерживает в тебе жизнь, но и он уже тает, а ты!..
— Прости, — Ники ещё сильнее вжался в заклинателя, и Эри, поудобнее перехватив его, понёс в соседнюю комнату. Попытался уложить Ники в постель, но тот отчаянно цеплялся за Эри, не желая разжимать рук.
— Я никуда не денусь, котёнок.
— Ты теперь ненавидишь меня, да? За то, что не сказал правду, за то что лгал?
— Нет.
— Как ты узнал? Это отец?
— Твоя мать сказала, и, знаешь, я ей благодарен за это, — Эри обхватил тонкие запястья и попытался осторожно отцепить от себя прохладные руки, но Ники лишь упрямо замотал головой.
— Нет! Нет, пожалуйста, не уходи.
— Ники, я не уйду... Да не уйду я никуда!
Ники хотел ещё что-то сказать, но пришлось замолчать и отпустить Эри, потому что в комнату стремительно вошёл Марн, а на пороге застыл его отец.
— Ну и чем ты думал, Нилеки? — укоризненно произнёс целитель, подходя к постели. Он взял ладонь юноши, на секунду удивлённо взглянул на него, стал что-то придирчиво изучать своей магией, а потом нахмурился: — Я сейчас принесу отвар.
Марн отошёл к двери и поманил за собой верховного. Минут через десять целитель вернулся с подносом, всё это время Ники и заклинатель просто смотрели друг на друга, молча держась за руки. Марн вновь осмотрел Ники, велел выпить отвар и ушёл.
— Эри…
— Пей, — потребовал заклинатель и помог держать кружку.
— Эри, прости меня.
— А знаешь, котёнок, я бы многое хотел тебе сказать.
— Скажи.
— Не сейчас.
Ники прикрыл глаза и прижался к его плечу. Через несколько минут Эри показалось, что тот уснул, но нет, вскоре Ники заёрзал, а потом попытался сесть, так что пришлось ему помочь, подкладывая под спину подушки, потому что мальчишка с большим трудом удерживал тело в вертикальном положении.
— Что там? — спросил он, взглянув на поднос. — Пахнет так вкусно, что желудок сводит.
— Магистр Марн говорил, что ты не можешь есть, — с сомнением сказал Эри.
— Ну совсем чуть-чуть...
И как тут спорить? Едва может руку поднять: такой измученный, хрупкий — кожа да кости, и так умоляюще смотрит на эту тарелку с кашей… Эри вздохнул и, набрав ложку, поднёс к бледным губам. Ники едва ли не со стоном благодарности приоткрыл рот, медленно прожевал, с трудом проглотил, но потом потянулся за следующей, и в итоге кашу они съели на двоих. Когда Эри взялся за хлеб с сыром, Ники уснул, прямо так, полусидя, опираясь на подушки. Видимо, на данный момент, даже такие простые действия были его пределом.
Эри осторожно уложил его, посидел рядом ещё немного, а потом собрал посуду и тихо вышел. К его удивлению за дверью ожидали целитель и верховный маг.
— Эринс, сделай-ка кое-что, — сказал Марн, забирая у него поднос.
— Что? — неуверенно спросил он.
— Выйди за пределы города, погуляй часик в окрестностях, а потом возвращайся сюда.
— Эм… я что-то не совсем понимаю...
— Да я тоже, но, пожалуйста, сделай то, о чём я прошу.
Эри пожал плечами, посмотрел на хмурое лицо верховного и затравленно обернулся на прикрытую дверь. Да почему?.. Да не пойдёт он никуда — он обещал Ники, в конце концов! Повернулся к магистрам и упрямо сжал челюсть, но Сонен выпрямился и, из сгорбленного, убитого горем отца, преобразился в верховного мага, противостоять которому не способен никто из ныне живущих. Повинуясь его тяжёлому взгляду, Эри побрёл по коридорам к лестнице, а затем и к выходу из замка. Пока он добирался до ближайших городских ворот, в голову пришла безумная мысль, и сколько бы ни отмахивался, не мог отделаться от неё. Марн попросил его уйти, чтобы что-то проверить — что? Что он заметил, когда осматривал Ники? Мальчишка дошёл до крайней степени истощения за то время, что Эри не видел его, так может ли присутствие заклинателя влиять на проклятье, и как? Да нет, это бред! Два других сына Сонена погибли, когда Эри ещё и на свете-то не было.
Как и просил целитель, заклинатель целый час неприкаянно слонялся туда-сюда за городской стеной, а потом бросился бегом обратно в замок. Переступив порог комнаты, Эри замер под взглядами воодушевлённых магистров. Сонен сидел на постели рядом со спящим сыном и смотрел с затаённой надеждой, а Марн и вовсе едва ли не светился от счастья, нетерпеливо ёрзая в кресле рядом.
— Я наконец-то понял, — с улыбкой тихо сказал целитель. — Я понял, какие чары лежат в основе проклятья.
— И?..
— Где-то около трёх-четырёх тысяч лет назад, заклинатели, по просьбе людей, создавали некие зелья — их использовали знатные и просто богатые люди для скрепления брачного союза, особенно если брак был заключен по договорённости или из выгоды. Чаще всего зелье давали выпить невесте, перед брачной ночью, и после первой близости или даже некоего подобия её девушка оказывалась навсегда привязана к мужчине, что коснулся её. И я говорю «привязана» в самом прямом смысле слова: её физически привлекал только муж, она не могла жить вдалеке от него, и чем дольше они находились порознь и чем дальше расстояние, тем хуже были последствия. Подобные узы гарантировали прочный брак и беспрекословную верность супруги, но со временем люди стали злоупотреблять этим, а некоторые даже специально убивали неугодную жену после рождения наследника, просто отослав её подальше, в глубинку. Тогда совет магов принял решение и перестал предоставлять подобные услуги людям, зелье больше не создавалось. Со временем люди и вовсе забыли об этом, а наши записи были перенесены в закрытый архив, в отдел запретной магии.
Марн перевёл взгляд на верховного.
— Я полагаю, вы оба уже поняли, к чему я клоню. Сонен, демоница, что прокляла тебя, использовала подобные чары. В случае с твоими детьми — любой, кто первым коснётся их, во время первой близости, активирует проклятье. Теперь мне даже понятен возрастной порог, что она тебе назвала. Каждый молодой человек до двадцати лет хоть раз, да вступит в некое подобие физической близости, и это случилось с Гвеем и Ливетом, а с Нилеки — нет. Сначала ты держал его при себе — он не учился в академии, и у него не было шанса с кем-то подружиться, сблизиться, в итоге он и вовсе замкнулся и так и не научился ладить с людьми, а потом спрятался под своей маской. Но полгода назад в его жизни появился Эринс, и проклятье активировалось.
— И как же его снять? — пробормотал заклинатель.
— Снять? Эринс, я искал способ снять проклятье больше ста лет, но его, похоже, попросту нет. И честно говоря, теперь это не так уж важно. Когда я утром осмотрел Нилеки, проклятье дремало — не спало, оно больше никогда не уснёт — но ты, Эринс, был рядом, и оно не мучило Нилеки: он почти согрелся и даже смог поесть. Именно тогда я заподозрил что-то подобное и попросил тебя уйти. Мои догадки подтвердились. Чем дальше ты отходил, тем насыщеннее становилось проклятье внутри Нилеки. Конечно, такое незначительное расстояние ему не навредит, оно убивает только когда ты действительно далеко.
Эри выдохнул с облегчением и наконец-то подошёл ближе.
— Тогда это не проблема. Я больше никогда не оставлю его.