Он был зол. Кажется, впервые в жизни Эри был так зол на кого-то: они делили постель и кусок хлеба почти полгода, и всё это время мальчишка лгал ему. Да и какой он теперь мальчишка — магистр Нилеки практически его ровесник. Сколько у них там разница — год, полтора? Кто бы знал, что один из сильнейших магов современности выглядит как подросток? Точно не Эри. Ему даже в голову такое прийти не могло. Он, как и прочие маги, всегда думал, что Нилеки скрывает под маской какое-то неустранимое, отталкивающее уродство — шрамы, ожог, а ни как ни смазливое юное личико!
Но бесило Эри даже не это, а то что Ники лгал именно ему. Если бы они были посторонними друг другу, тогда одно дело, но они вместе спали, странствовали, стали близки, насколько это вообще возможно, но Ники всё равно продолжал лгать. Первым порывом было желание немедленно связаться с ним и высказать всё, что он думает об этом манипуляторе. О, Эри было что сказать! Но, немного поразмыслив, он передумал. Это не то, о чём можно говорить на расстоянии. Нет, они поговорят по-настоящему… Эри найдёт его, прижмёт к стене, сорвёт эту дурацкую чёрную маску и выскажет всё, глядя в лживые зелёные глаза.
Удивительно, но представив эту картину, Эри перестал злиться. Более того, открывшаяся правда о Проклятом не меняла того факта, что он любит Ники и хочет быть с ним. Да, он жаждет многое высказать, ещё больше желает услышать — оправданий, ответов — но совершенно точно не хочет потерять его.
Уснуть этой ночью Эри даже не пытался, да и какой к демонам сон, когда в голове столько мыслей. Ласковый, льнувший к нему Ники — это Нилеки. Его милый, изящный котёнок — Проклятый маг. В чём, кстати, заключается его проклятье? Во внешности? В том, что его тело застыло в подростковом возрасте? Если это не опасно для жизни Ники, то не так уж и важно. Подумаешь, внешность не меняется — в какой-то степени, это делает его ещё более уникальным, и уж точно не лишает привлекательности для Эри. Но только ли в этом состоит проклятье? Из того, что слышал ранее, Эри припомнил, что до Нилеки у верховного мага было ещё двое сыновей, и обоих в юности убило проклятье. Значит, есть что-то ещё, помимо внешности? Не просто же так Ники штудировал фолианты, пока они были в монастыре? На этот вопрос мальчишке тоже придётся ответить, и пусть только попробует увильнуть.
Видимо, Эри и вправду полный кретин — за последние полгода он сталкивался с Нилеки чаще, чем за всю свою жизнь, но даже не задумался о том, что это не просто совпадение. В тот день, когда он познакомился с Ники, магистр пришёл ему на помощь в лесу — ай да совпадение! — ночью, за городом, в глуши. Ну ладно, один раз мог быть случайностью, но потом Нилеки появился в Сивире и убил демона, на которого охотился Эри. Хоть они тогда и не виделись, но пересеклись уже во второй раз за довольно короткий промежуток времени, да ещё и на другом конце мира. Как часто Эри сталкивался с одним и тем же магом дважды за пару месяцев? Да никогда! Но и тогда он ничего не заподозрил. А потом, не прошло и четырёх недель, как он отправился с Нилеки на совместное задание — и даже тогда ничего не понял!
А ведь целитель Марн наверняка понял, кто такой Ники, едва увидев их в Сивире, но они оба помалкивали. И Диа — эта хитрая некромантка — не могла не знать, ведь она видит силу внутри магов. Да она точно знала! И подсунула Эри то задание с магистром, специально. Для чего? Сейчас, думая об этом, он понял, что Ники пытался сказать, даже спросил однажды: «Что ты думаешь о Проклятом?» Ну он и ответил. Эри уткнулся в подушку и тихо застонал. «Самоуверенный, надменный выскочка», — вот что он ответил! Ну и как после такого рассказать, что он и есть Нилеки? А после этого, когда они убили демона и спасли деревенского пацана, магистр предложил ему работать вместе, а Эри грубо отказался. Должно быть, это задело котёнка, не могло не задеть, ведь он пытался сблизиться, сделал попытку, а Эри послал его. Нилеки даже намекал ему, сказав, что заклинатель уже видел его без маски, но он и тогда не потрудился напрячь свою бестолковую голову!
Дурак. Он бросил его, чтобы защитить от опасности, но Ники в такой защите никогда и не нуждался. Всё это время он сам защищал и оберегал Эри.
Ники должен был сказать! Просто обязан был рассказать ему правду, тогда и дурацкого расставания не было бы вовсе! Эри мог понять, почему он молчал вначале, но потом?.. Они ведь стали по-настоящему близки, почему же Ники так и не решился открыться? Боялся, что Эри не поймёт, не захочет быть с ним? Глупый, неуверенный в себе котёнок…
О да, а Эри ведь такой молодец — заявил, что не любит, бросил, причинив боль, и ещё больше расшатал его самооценку.
Даже к утру поток мыслей в голове Эри и не думал заканчиваться. С первыми, ещё слабыми лучам солнца, парень поднялся с постели, понимая, что поспать ему сегодня не удастся. Надо позавтракать, узнать у кого-нибудь из советников, где сейчас Нилеки, и отправляться к нему. С этими мыслями Эри спустился в обеденный зал, но даже поесть не успел, как на зеркало пришло новое задание. «Город Наяма, трое убитых детей, отсутствуют внутренности.» Что ж, Наяма недалеко отсюда, неделю пути и он там: наверное, кто-то из тех демонов, что вырвались из разлома. Ещё пару недель на поиски и на то, чтобы дождаться боевого мага и завалить тварь, если не справится своими силами, а потом сам попросит у совета перерыв, и сразу к Ники. Несколько недель вряд ли что-то изменят, разве что мысли и чувства совсем замучают Эри, и, найдя этого маленького обманщика, он прижмёт его к себе посильнее, забыв, что сначала хотел как следует отчитать.
***
С каждым днём Ники ощущал, как теряет силы. Хорошо, что пока не магические, но тело заметно ослабло. Сегодня он смог забраться на лошадь только со второй попытки, а вчера вечером его впервые вырвало: не прошло и получаса, как ужин покинул его желудок. Об этом ему рассказывал отец? Ближе к концу, его старшие братья тоже не могли есть, потому что тело отвергало любую пищу. Но отец ни разу не упоминал о том, что ему всё время будет холодно. Ники кутался в две шерстяные рубахи, куртку, а порой ещё и плед сверху накидывал, но всё равно мёрз.
После разлома и зачистки в Нимуаре, он отправился порталом в центр Гангоры, убил демона в Платине, затем ещё одного — в посёлке, на подъезде к Ларету. А затем, останавливаясь лишь на ночлег и короткие привалы, направился прямиком в Ларвию.
Судя по тому, как быстро он стал терять силы, ему осталось не больше месяца. Пару недель страданий… Но он не за себя переживал. Не за то, что будет больно, не потому, что будет умирать долго и мучительно, а потому, что отцу придётся вновь пережить это. Его отец вновь будет сидеть у постели сына и страдать, но не позволить ему этого и не дать попрощаться, было бы ещё большей жестокостью. Единственный человек на свете, который любит Ники. Единственный, кому он по-настоящему нужен.
И вот она, Ларвия — такая же красивая, как и всегда. Как всегда живая, суетная, шумная. Пять разноцветных башен академии возвышаются над ней. Над академией, в которой Ники никогда не учился, но от этого любил не меньше, чем другие маги. Дальше — по центральной улице, прямо до величественного замка верховного мага, построенного из белого камня, и только площадь перед ним и дорожки в саду из серого. Ники приложил ладонь к железным прутьям, и ворота, ведущие в замок, тут же распахнулись перед ним. Сюда беспрепятственно могли войти только маги, отворив проход своей силой, но внутри жили и простые люди — нанятые слуги: для них с территории замка имелся другой выход, который открывался специальными кулонами.
Пройдя длинную аллею и большой пруд с фонтаном, Ники свернул к конюшне, находившейся у восточной стены. Остановившись возле неё, юноша ласково прижался к морде своей лошади: она верно служила ему шесть лет, но вряд ли теперь он когда-нибудь сможет вновь проехаться на ней. Простояв с ней несколько минут, Ники ласково огладил густую гриву, потрепал между ушами.
Дальше — пара пролётов парадной лестницы и длинные коридоры. Юноша даже не сомневался, что отец сейчас в своём кабинете: с десяти утра до четырёх дня он работал с документами. Кабинет находился неподалёку от покоев верховного, как и от покоев Ники, и в эту часть крыла без приглашения могли войти только члены совета, которые прекрасно знали, как выглядит юноша, поэтому он без опаски снял маску, а за ней и перчатки. Вот они, те немногие люди: Сонен, целитель Марн и шестнадцать советников отца — при них он всегда мог быть самим собой, никем не притворяться и не прятаться. Правда, теперь к этому списку добавилась Диа, потомственная некромантка. Жаль, её он тоже больше не увидит, а ведь они вроде как стали… друзьями?
Ники устал. Полдня в седле, а он уже чувствовал себя таким измученным и разбитым. Слишком… Слишком быстро проклятье стало пожирать его жизнь. Юноша дошёл до нужной ему двери, легонько постучал и, услышав «войдите», открыл её. Отец ожидаемо обнаружился за своим столом и что-то писал в одной из многочисленных бумаг, он поднял взгляд, и его лицо озарила счастливая улыбка.
— Солнышко! Ты не говорил, что едешь домой! — Сонен поднялся и, обогнув стол, поспешил к нему, и уже через пару секунд Ники оказался в его объятьях.
— Ага, сюрприз, — с улыбкой выдохнул юноша и уткнулся в плечо отца.
— Ты даже в свои комнаты не заходил?
— Нет, сразу к тебе.
— Милый, мне кажется, или ты похудел? — верховный отступил на шаг и придирчиво осмотрел его лицо. — Ну точно — схуднул. Это тебя так разлом и зачистка измотали? Ну, сейчас отъешься у меня.
— Сомневаюсь, — прошептал Ники, опуская взгляд.
— Даже не спорь, велю кухарке испечь твой любимый куриный пирог.
— Пап, — юноша протянул руку и сжал своей холодной ладонью отцовскую. — Почему ты не говорил, что будет так холодно? Всё время холодно…
Сонен застыл, как изваяние, а потом побледнел и едва слышно выдавил из себя:
— Нет… Нет, нет! Только не ты, солнце… Этого не может быть... Мы ведь обманули проклятье! — отец сжал его ладонь и поднёс к губам. — Нет, милый…
Именно это выражение глаз Ники и не хотел увидеть — отчаяние.
***
Сонен вышел из комнаты Ники и прикрыл за собой дверь. Смотреть, как сына выворачивает на изнанку третий раз за день, было выше его сил, но и отойти далеко он не мог, поэтому просто опустился на пол напротив двери, прижался спиной к стене и прикрыл глаза. После приезда Ники прошло шестнадцать дней, и если поначалу юноша ещё хоть что-то ел, то последние четверо суток его организм перестал принимать даже жидкую пищу. Перемолотые каши, бульоны, молоко, пюре — всё немедленно отторгалось. Сонен уже видел всё это, знал, что будет дальше, и это разбивало ему сердце. Снова. Он снова потеряет своего ребёнка, как и первых двух. Вот только Ники отличался от них — он был его сокровищем, его солнышком, его надеждой. Сонен даже поверил, что в этот раз они победили злой рок, но нет — демоническое проклятье опять убивало его мальчика. Даже хуже: дало ему надежду, а теперь жестоко отбирало.
Это его наказание. За то, что не разглядел полукровку. За то, что испытывал к ней чувства. За то, что не позволил родиться полудемоническому полумагическому отродью. Его, лишь его наказание, а страдал Ники, до судорог и сухих спазмов сплёвывая всё что попало в его желудок. Минут через десять из комнаты бесшумно вышел Марн и, приложив палец к губам, поманил Сонена за собой.
— Он уснул? — спросил верховный, когда они немного отошли от двери.
— Да, я дал ему отвар из трав. Похоже, теперь это единственное, что принимает его организм. Прости друг, но он угасает даже быстрее, чем твой первый сын — Гвей.
— Я вижу, — безжизненно ответил Сонен. — Ты помнишь, о чём мы говорили с тобой двадцать лет назад?
— У меня, конечно, хорошая память, но мы с тобой много о чём говорили на протяжении двух сотен лет.
— О перерождении.
— А-а-а, — протянул Марн. — Да, что-то припоминаю. Одна из твоих безумных идей.
— Посуди сам: за последнюю тысячу лет было трое перерождённых, и все они являлись чьей-то парой. Магистр Лино, магистр Филла, магистр Висмут. Конечно, никто не проверял этого специально, да и не стал бы, но три случая — уже не совпадение, Марн.
— Возможно, ты и прав. Если один из связанных обрядом пары погибает, а второй остаётся жив, то первый перерождается. Я так понимаю, ты хочешь провести обряд для Ники?
— А ты видишь другой выход? Мы обязаны хотя бы попробовать. Проклятье лежит на моём роду, душа Ники переродится той же, но физически он не будет моим сыном, а значит, проклятье может обойти его.
— Если переродится.
— Если…
— И кого ты хочешь попросить стать его парой?
— Тебя, конечно, — ответил верховный. — Только тебе я настолько доверяю.
— Сонен, ты не думаешь, что я слишком стар для твоего сына? Разница в двести с лишним лет…
— Я же не прошу тебя по-настоящему быть с ним. Только ради его спасения.
Марн задумчиво прошёлся по коридору, устало потёр руками лицо и посмотрел на отчаявшегося друга.
— Знаешь, я бы предложил тебе другого кандидата.
— Ты о своём последнем ученике, которого постоянно расхваливаешь?
— О нет. О его друге, — целитель усмехнулся, встретив непонимающий, растерянный взгляд Сонена. — Я встретил их с Нилеки несколько месяцев назад и был крайне удивлён. Твой сын состоял с ним в отношениях.
— Ты сейчас серьёзно? Я бесконечно люблю своё солнце, но ты же в курсе, что он хреново ладит с людьми? И потом... Ники показал кому-то из магов своё лицо?
— Нет. Ники притворялся обычным человеком, поэтому, скорее всего, тебе придётся рассказать этому парню правду. И убеждать его спасти твоего сына тоже будешь сам.
— И кто он?
— Молодой заклинатель — Эринс.
— Слышал, он хорош в своём деле, но никогда не общался с ним лично. И с чего ты взял, что он согласится? Недолгие отношения, это не повод…
— Потому что в бреду Нилеки шепчет его имя, — прервал друга Марн. — Спроси его, ты ничего не теряешь. Молодой заклинатель уж точно лучшая пара для мальчика, чем я. А если не согласится, сделаем, как ты хочешь. Обещаю.
— Позови ко мне пространственника.
***
Последнее задание затянулось. Сначала Эри никак не мог найти демона, и тот успел убить ещё одного ребёнка, после чего заклинатель всё же напал на его след. Потом пришлось дожидаться приезда мага разума, потому что тварь оказалась необычной и убивала даже не своими руками, а заставляла делать это людей, воздействуя на них, внушая чудовищные вещи. Прекрасно известно, что маги разума — редкость, поэтому ближайший тащился к Эри аж с севера Базарвии.
Но теперь заклинатель был свободен и мог заняться своими делами, а дело у него только одно — Ники. Эри уже не мог дождаться, когда наконец-то увидит своего котёнка. И сейчас ему было плевать на все недомолвки между ними. Потом. Потом поговорят, потом поругаются, потом выскажут друг другу свои обиды, а сейчас до боли в сердце, до дрожащих рук необходимо просто увидеть его и сжать в объятиях.
Эри на всех парах спешил в Ларвию — спасибо советнику Торсу, который без лишних вопросов сообщил заклинателю, что магистр Нилеки находится сейчас там. Его Ники — магистр: это всё ещё звучало странно и непривычно. Наверное, пока сам не снимет с него маску и не увидит, так и не поверит до конца. Хотя за эти недели раздумий и тоски по мальчишке он нашёл у них много общего. И, пожалуй, самое главное — они оба плохо сходятся с людьми: замкнутые, скрытные, неразговорчивые. Уже по одному этому он мог бы что-то заподозрить, но нет — он же недогадливый, толстокожий дурак. Так Эри и обзывал себя чуть ли не каждый день: глядя в зеркало ванной, засыпая и просыпаясь с мыслями о Ники, касаясь себя и представляя своего ласкового гибкого котёнка.
Уже скоро! Уже скоро он увидит его, всего несколько дней…
Руку Эри обожгло лёгкой болью, и пришлось притормозить коня, чтобы достать зеркальце. Когда он понял, кто пытается с ним связаться, глаза удивлённо расширились. Верховный маг?! Что могло случиться такого важного, чтобы он сам желал говорить с ним, лично? С ним — незначительным, довольно посредственным магом? Эри никогда не общался с верховным, даже не был уверен, что тот знает о его существовании, и на ум приходила только одна причина, по которой Сонен мог желать разговора с ним — Нилеки, его сын.
Но что он хочет услышать от Эри? Да, я спал с вашим сыном?.. Да, это я обидел его? Вот уж вряд ли. Не мог же Ники пойти и пожаловаться отцу? Даже если они в очень хороших отношениях, родителям ведь о таком не говорят. Хотя у Эри не было родителей, откуда ему знать.
Парень вдохнул поглубже и коснулся пальцами стекла. В отражении появилось лицо уставшего, явно давно не спавшего мужчины, с синяками под светло-зелёными глазами, лёгкой небритостью и небрежно убранными в хвост волосами. Эри видел верховного только на общих сборах и до этого пару раз в академии, ещё когда учился, но даже представить не мог, что тот может выглядеть таким… измученным?
— Вы Эринс? — тихо спросил мужчина, и заклинатель кивнул. — Я полагаю, вы знакомы с моим сыном Нилеки.
Эри ведь что-то подобное и предполагал, но начало разговора всё равно заставило растеряться.
— Да, верховный, знаком.
— И вы были с ним... близки?
— Вполне вероятно, — пробормотал себе под нос парень.
— Мне нужна ваша помощь, Эринс. Мой сын умирает, и он звал вас в бреду.
— Что?! Я не… не понимаю… Как? Он был здоров, когда…
— Думаю, вы, как и любой маг, слышали, что на моей семье лежит проклятье. Оно уже убило двух моих детей, и теперь убивает Ники. Послушайте, Эринс, мне нужен от вас ответ: вы прибудете в Ларвию или нет?
— Я и так еду туда.
— Где вы находитесь?
— В четырёх днях пути.
— Ближайший город или поселение?
— Отон.
— Я отправлю туда пространственного мага, он заберёт вас порталом. Когда вы там будете?
— Через три часа. Простите, верховный…
— Не сейчас. У меня мало времени. У него мало времени… Я буду ждать вас в замке через четыре часа, — Сонен сбросил связь, а Эри всё продолжал пялиться на гладкую зеркальную поверхность.
Ники умирает? Его котёнок умирает?! Нет, этого не может быть… Почему?!