Языки пламени поглощали все на своем пути, дома таяли, всюду разносились плач и молитвы. Люди в черных, словно смоль, костюмах сновали среди хаоса, убивая каждого, кто пытался им помешать. Дети плакали, женщины умоляли рыдая, мужчины, умирая, кричали так, как ей казалось не в силах кричать человек. 

Крики обрывались где-то позади, неизвестно как далеко, они навсегда теперь в голове, пульсировали в ее венах, слезы застилали взгляд, но останавливаться было нельзя. Сердце бешенным ритмом разрывало грудную клетку, разум же не хотел верить в произошедшее. Девушка уже давно перестала разбирать дорогу, ветки деревьев хлестали по лицу, путались в волосах, она падала, но снова упрямо вставала и снова бежала. Последние слова матери, ее взгляд и ее кровь на руках, страх и паника ослепляли, но с той же силой толкали вперед. Девушка бежала, ведь больше не могла не бежать. Посох с алеющим камнем и маленький сверток с тем, что попалось под руку - отныне это все, что у Нее осталось. Теперь Она осталась совсем одна.

Луна светила уже давно, пробиваясь бледным светом сквозь облака, цикады стрекотали, река сужалась и становилась быстрее у импровизированного «привала». Девушка сидела, грузно облокотившись на дерево. Притаилась, пыталась отдышаться, тело болело, но сердце заставляло задыхаться, жадно хватая обжигающий легкие воздух. Она прислушивалась, старательно присматривалась – никаких следов погони, криков и языков пламени. 

Вжавшись в ствол и обхватив колени руками, все, на что оставались силы, это вспоминать лица, повторять, как спасительную мантру, имена тех, кто не выжил этой ночью. До рассвета так и просидела, практически не двигаясь, она так искренне хотела, чтобы все оказалось лишь сном, ужасным кошмаром. 

Природа вокруг не разделяла Ее ужаса, все оставалось на своих местах. Быстрое течение кристально чистой воды, горный хребет, на вершине которого вечно лежал снег, и солнце, вновь поднимающееся из-за горизонта. Так странно, даже не смотря на то, что мир одного человека превращался в пепел, вселенной было абсолютно наплевать. Мир вокруг поменялся лишь в глазах смотрящего. 

Лес начал просыпаться, кошмар не рассеялся. Птицы зашевелились первыми. Когда-то раньше, именно птицы – вестники весны, что начинали петь в лесах с приходом зелени, были Ее любимым звуком. Больше нет. Девушка уже расслабилась, Она не прижималась к дереву, у Нее не было сил практически ни на что. Все, что она могла, это тихо встречать ее первый одинокий рассвет. Она никогда не чувствовала себя более чужой. Картинки в голове больше не мелькали, но глухая тяжесть, с которой ее сердце отбивало ритм, заставляла набирать в легкие больше воздуха, так, чтобы с выдохом боль отступила хотя бы на мгновение.

«Я засиделась тут уже, конечно, потеряла много времени. Но так бы и осталась, если честно, стала бы лесной ведьмой, речной сумасшедшей или русалкой, если бы вдруг утонула….» 

На ватных, слабых ногах девушка поднялась со своего места, огляделась. Утренний лес больше не вызывал эмоций, ни радости от долгожданной весны, ни восторга от сверкающей в лучах утреннего солнца воды, Она не могла почувствовать себя в безопасности. Оставалось только идти, вслушиваясь в звенящее спокойствие вокруг. Вдруг, рассеянный блуждающий взгляд зацепился за багряные пятна. Одежда и волосы, руки и ноги - каждый сантиметр ее тела был испачкан. Кровью, пеплом, грязью. Запустила руку в волосы – ветки и листья. Ночью, когда сознание было затуманено страхом и болью, а взгляд мглой и слезами, девушка не чувствовала ни ран, ни ссадин. 

Собравшись, она подошла ближе к реке. 

«Лучше уж из речки, чем совсем ничего.» 

Она могла бы попытаться очистить воду, но болезнь ослабила ее тело и волю, уже несколько дней она не вставала с кровати, и вряд ли бы поправилась быстро, если бы не столь резкий прилив чужой энергии. Сейчас уже становилось понятно – когда на селение напали – мама, умирая на руках у дочери, отдала ей свою оставшуюся магию и завещала, тихо, лишь губами повторяя: "беги, родная, уходи". Когда в их дом пришли, болеющей девушки уже там не было, только одинокий труп женщины, пронзенный копьем, точно таким же оружием, какое было у каждого из нападавших. 

«О боги»

Картина вчерашнего вечера упорно врезалась в сознание. Отрицание – все, что могла Она себе позволить. Подойдя к реке, что в этом месте напоминала скорее ручей, зачерпнула немного, поднесла к рукам. Глоток, еще один. Девушка не чувствовала как сильно ей хотелось пить все это время. Снимая и отбрасывая прочь плащ, что из бежевого за ночь превратился в темно-красный, она приняла решение избавиться от крови на теле, чужой и своей. Снова опустила руки в прохладную воду, снова вода, едва коснувшись израненной кожи, начала жечь. Девушка принялась отмывать руки, отскребая засохшую кровь, грязь и еще боги знают что. Очевидно стало почти сразу: прийдется заходить полностью. Прервавшись, девушка развязала пояс, на котором висели колбочки, амулеты и мешочки с травами, бережно положила его на берегу. Юбка, что раньше закрывала щиколотку, изорвалась и в некоторых местах едва доходила до колена. Сняв с себя остальные вещи, и, аккуратно положив их неподалеку, девушка неспеша вошла в холодную реку, начала медленно зачерпывать воду, поливать плечи. Неприятные ощущения от жжения ран, оставшихся от бега по ночному лесу, смешались с ужасной головной болью из-за продолжительной ночной истерики и температуры – болезнь, недавняя горячка, давала о себе знать.

Кое как отмыв и ноги, что заняло куда больше времени и сил, девушка окунулась в речку с головой. Огненно-красная копна волос за страшную ночь и длительную болезнь превратилась в багряное гнездо, пришлось практически вслепую вытаскивать из волос ветки и листья, однако или кровь не хотела смываться, или сознание было сильно истерзано, но, выходя, девушка подумала, что волосы стали еще алее.

Выстирав, насколько это возможно, юбку и рубашку, которая меньше всего пострадала, благодаря плащу, принявшему весь удар, и изорвав руками юбку так, чтобы она хотя бы частично была одной длины, девушка, только к вечеру смогла выдвинуться дальше. Она абсолютно не понимала где находится, несмотря на то, что Топкие Острова* были ее родным домом, исследованным, казалось, вдоль и поперек. Вчерашняя агония завела ее в тупик, и девушка решила отправиться вниз по течению реки, ведь куда-то она точно должна была прийти.