В кабинете для лейтенантов слишком задорно играло солнце для всеобщего настроения, которого не было. На лицах служащих двенадцати отрядов тенью легла тревога.

Пока все ждали, когда же придет лейтенант первого отряда Чоуджиро Сасакибе, никто не говорил; тишину нарушали лишь редкие усталые продолговатые вздохи и звуки мнущегося пергамента. Видимо собрание, в этот раз организованное отдельно для капитанов, затягивалось.

Длинный дубовый стол не ломился от угощений, но и пустым его назвать оказалось бы весьма грубой ошибкой — Чоуджиро Сасакибе был известен своим исключительным вкусом к чёрному английскому чаю, а его собственные служащие нередко приносили ему сладости из мира людей. Различное печенье, невиданные конфеты тёмного коричневого оттенка и кругленькие леденцы стояли наравне с большим блюдом моти.

Когда Маширо Куна уже совсем тяжело вздохнула и расплылась на столе, словно грустная рыба-капля, Хиёри Саругаки наконец нетерпеливо рыкнула:

— Да что так долго можно там делать?!

Многие вздрогнули. За эти долгие минуты девчонка начиркала целое пятно на нескольких листах и вокруг неё валялись смятые комки. Немного погодя, сидящий напротив неё Кайен решился возразить:

— Хиёри, — его голос звучал тихо и тяжело, — несколько хороших служащих погибло. Неизвестно вообще, что там в Инузури творилось. Сама ведь знаешь, расследованию уже почти год и…

— И что теперь?! Сидеть и мусолить это? Погибли, так значит надо послать поисковые и силовые группы! — девчонка прищурилась и устремила едкий взгляд в ту, что по её мнению должна была знать больше остальных, и вкрадчиво, со всей желчью, что видимо не покидала её горячей крови, спросила: — Или одиннадцатый отряд забыл, что уже потерял там лейтенанта?

— Саругаки, не перегибай, — резко и холодно осадила её Лиза Ядомару. Всё это время девушка задумчиво раз за разом проводила пальцем по деревянному столу, откинувшись на спинку стула. — Ты лица капитанов видела? Они сами не понимают, что происходит. Если бы всё было так просто, Кенпачи бы не церемонился, и уже отправил туда весь свой отряд сравнять это Королём Душ забытое место с землёй.

Несмотря на всё хладнокровие на лице лейтенанта восьмого отряда, последняя фраза прозвучала как-то особенно жёстко. Однако, самый настоящий холодок пробежал по спине Айяно, когда она ощутила на себе взгляд Лизы.

— Я ведь права? — брюнетка смотрела на неё не мигая. — Айяно?

Хиёри злобно и насмешливо фыркнула.

— Ой, нашла кого спрашивать! — она сложила руки на груди и отвернулась.

Лейтенант одиннадцатого отряда и вправду лишь промолчала в ответ. Она робко поморгала и вновь опустила голову. Локоны скрыли часть слишком бледного от усталости лица.

Её осанка оставалась прямой, а ладони были сцеплены в замок. Девушка изредка сводила взгляд к двери, задумчиво потирала подушечки больших пальцев. Единственное, что хоть на секунду выдавало её внутреннюю бурю — так это то, насколько сильно побелели костяшки.

— Давайте… давайте просто подождём? — робко вмешалась Маширо и чувствуя всеобщее напряжение, грустно добавила: — Мы всё равно узнаем детали только от Чоуджиро-сана.

— Маширо-чан права, — поддержал её Кайен. — Делать какие-то выводы, не имея ничего, и ссориться — это точно не то, что нужно сейчас.

И вновь стало тихо. Казалось, встало даже само время.

Айяно невольно свела взгляд к двери и прислушалась. Отец всегда отличался тихой походкой, но ей ещё с детства удавалось улавливать на слух любое его движение, даже если он был очень далеко. И сейчас ей очень хотелось, чтобы он пришёл как можно скорее. Чтобы сказал хоть что-нибудь. Дал бы понять, что она принесла хоть какую-то пользу.

"Три дня…".

Три дня прошло с того злополучного пожара, после которого её второй день службы завершился ужасным известием. Что она тогда делала? Точно…

"Перекладывала бумажки с места на место”, — разочарование росло в ней наравне с бессилием. — "Как будто именно этим и должен заниматься лейтенант одиннадцатого отряда. Сильнейшего отряда. Именно так! Сидеть в кабинете и заниматься бумажной волокитой, пока твои собственные люди погибают от лап какой-то невиданной твари".

Почему её оставили здесь? Почему учитель не взял её с собой?!

Она еле успела поймать себя на том, что сжимает кулаки, но чувство напряжения отсутствовало; наверняка настолько сильным оно было. От волн обескураживающих её мыслей спасала лишь золотая каёмка белоснежного фарфорового блюдца, так заботливо натёртого до блеска. Снова подумав об отце, Сасакибе вдруг почувствовала хоть что-то кроме усталости и глубочайшей печали — лёгкое умиление.

— А для чего эта вилочка? Папочка, почему она такая маленькая?

Айяно помнила, что он всегда улыбался, когда слышал, казалось бы, такие глупые вопросы. Чоуджиро Сасакибе тогда бережно подхватил её на руки и ответил:

— Такие вилочки особенные, дорогая.

— Да?

Айяно помнила, как сверкал начищенный столовый прибор изящной формы. Такой же идеальный. Безупречно блестящий, как и он сам.

— Конечно. Ведь только такими вилочками едят самые настоящие принцессы.

"...принцессы", — отдалось эхом в душе и к горлу подкатил ком.

Вот оно что. Учитель не оставлял её присматривать за отрядом, а чтобы старшие офицеры и другие капитаны… следили за ней? Неужели, Кенпачи Хандосодо считал её слабой, ни на что негодной белоручкой, раз ей довелось оказаться дочерью высокопоставленной персоны?

Несправедливо. Нечестно. И как же предвзято.

Кривая улыбка горечи уже было застигла её врасплох, но Айяно не позволила этому случиться. Лишь уголки губ приподнялись совсем чуть-чуть, после чего девушка упрямо стиснула зубы.

Она не справилась и с простейшей задачей. О каких миссиях в первые дни могла идти речь, когда вокруг такой мелкой неумехи вспыхивали проблемы, словно спички? На какое доверие людей в отряде она рассчитывала, когда стоило случиться злосчастному пожару и за неё с проблемой пришлось разбираться постороннему капитану?

"Ещё и с такой грубостью… но зато он хоть знал, что делать", — стрельнула мысль ненароком в белокурой голове. Внутренний голос не стихал все эти несколько дней, повторяя, что ей не следовало подвергать себя такому риску и вступать туда, где таким, как она, не место.

Противный. Назойливый. Чуть ли не крикливый, словно скрежещущий клёкот полудохлой вороны. Хотелось заткнуть саму себя.

А ведь потом, к вечеру, всё стало только хуже.

Весь отряд узнал о трагедии в Инузури спустя несколько часов после того, как наконец смогли унять пламя, охватившее склад и пару жилых зданий. Ей как раз удалось прогнать капитана пятого отряда, переборов его упрямство, и наконец вернуться к бумагам, оставленным с утра, как вдруг в приоткрытое окно влетела Адская бабочка.

Обычно какие-либо известия приходили с гонцом. Но бабочки… были быстрее. Эти небольшие чёрные создания с полупрозрачными бордовыми крыльями приносили срочные и чаще всего не слишком радостные новости.

А уже ей, как лейтенанту, пришлось стать той самой Адской бабочкой для своих людей.

"…седьмой офицер нашего отряда Такахаси мёртв. Офицер Акари из четвёртого отряда скончался в результате получения тяжёлых ранений. А также служащие…".

Серые лица. Вмиг остекленевшие взгляды. Опустивший грузную голову Дайчи Кубота. Ужасно напряжённый Исао Хасэгава. И невероятно тихий Удон Усу. Её глухой, словно чужой голос, заполнивший большой зал, зачитывал имена и фамилии. Всего несколько, но так много.

"Хана-самэ, неужели, так было и с тобой? Но кто же говорил о тебе?".

Капитан.

Вид убитого горем капитана был чем-то совершенно неприемлемым для Айяно. Она уже видела его мрачным год назад. Как и тогда, девушке казалось, что старик забыл, как говорить, но ей не требовались слова. Она успела запомнить многие его привычки ещё с Академии, ведь в то время ей самой вдруг захотелось бегать за статным и молчаливым стариком, который словно знал всё на свете, и мог дать ей ответ на любой вопрос, даже самый глупый.

Он всегда хвалил её за неиссякаемое любопытство, ворчливо пробормотав перед этим обязательно что-то про её нетерпеливость и яркое воображение.

Улыбался ли Кенпачи Хандосодо? Айяно Сасакибе знала ответ на этот вопрос, от чего становилось только больнее.

Айяно почувствовала как неприятно защипало в глазах и вновь сцепила пальцы в замок, после чего наконец услышала спасительный щелчок двери. Они обернулись с Маширо почти одновременно; на пороге показалась высокая фигура лейтенанта первого отряда.

— Приветствую всех! — он быстро прошёл к изголовью длинного стола и удостоил присутствующих вежливым кивком. — Прошу прощения за опоздание, господа. Надеюсь, чай не успел остыть? Лейтенант Куна, угощайтесь моти, — в голосе мужчины скользнула забота, а в кабинете постепенно становилось спокойнее, — они сегодня особенно хороши. Свежие, как Вы любите… Лейтенант Ямада, могу ли я попросить Вас об одолжении?

Служащий, который не проронил ни звука до его просьбы, сразу поднялся и учтиво поклонился.

— Конечно, Чоуджиро-сан.

— Поухаживайте за коллегами, разлейте чай. Господа Саругаки? – когда Хиёри посмотрела на него, лейтенант первого отряда миролюбиво попросил: – Пожалуйста, бейте блюдце аккуратнее. Знаю, утро не из лёгких, но я был бы крайне благодарен за бережное отношение… хотя бы к сервизу.

Под пристальным взглядом бесцветных глаз девчонка, напряжённо поджав губы, отложила ложку. Она не выпускала её из своих цепких пальцев всё это время, лишь бы периодически нарушать тишину неровным постукиванием по тонким стенкам своей кружки. По кабинету наконец прошёлся ворох негромких голосов, подбадриваемый журчанием горячего напитка и едва слышным позвякиванием фарфоровых чашек и блюдец. Атмосфера становилась теплее и вскоре послышался даже кокетливый смех Маширо — уплетая угощение за обе щёки, она вертелась словно юла и активно следила за тем, чтобы ни у кого не оказалось бы пустого блюдца.

Айяно кивнула лейтенанту четвёртого отряда, когда он подошёл к ней. Его необычайно узкое лицо было бледным, как и пару дней назад, когда они встречались по её же просьбе. Голова всё ещё трещала после скрипки и времени на отдых не было; пришлось обращаться в тот единственный отряд, который мог хоть как-то помочь.

А потом оказалось, что им самим бы не помешала помощь.

Пары горячего чая коснулись щеки Айяно. Она убрала локон и услышала почти бесшумный голос Сейносуке:

— Как Ваши боли, Айяно-сан? Прошли?

Айяно метнула короткий взгляд в сторону отца; тот в ожидании, пока подчинённые немного придут в себя, просматривал документы. Поняв, что он никак не посмотрел в её сторону, девушка аккуратно кивнула.

— Всё в полном порядке. Почти, — в душе блондинки всё ещё теплилась надежда, что и так обеспокоенный её судьбой Чоуджиро ещё не знал об инциденте с несчастным инструментом. — "Интересно, удалось ли капитану Оторибаши её восстановить?".

Сейносуке чуть сощурился.

— Не стоит так халатно относиться к травмам, даже если Вы их не ощущаете, — сказав это с лёгким укором, он также быстро добавил: — Если снова начнётся дискомфорт, лучше приходите. Поверьте, — от следующих его слов по спине Айяно пробежал холодок, — живой и здоровой Вы всё-таки принесёте больше пользы.

Она не успела ничего ответить, кроме растерянной улыбки, когда как Чоуджиро решил начать собрание с лёгкого покашливания.

— Итак, — потерев подбородок, лейтенант первого отряда обвёл взглядом всех собравшихся. — Первая важная новость — фестиваль Ханаби не будет отменён. Мы всё так же продолжаем приготовления.

Послышались вздохи облегчения.

— Тринадцатый отряд любезно согласился предоставить ещё несколько партий фейерверков с позволения клана Шиба. Должен выразить Вам огромную благодарность за содействие в этом, лейтенант Шиба, — Чоуджиро учтиво кивнул Кайену, на которого тут же попадали косые взгляды. Секундой позже мужчина обратил своё внимание на его белокурую соседку. — Нам до сих пор непонятен инцидент в одиннадцатом отряде, но я очень надеюсь, что повторного недоразумения ждать не придётся.

— Конечно, — ядовито, но всё же тихо фыркнула Хиёри. — Хранить-то будут в двенадцатом, а не в бардешнике.

— Саругаки, — прищурилась Лиза.

— Леди, — скользнула нотка лёгкой строгости в голосе лейтенанта первого отряда, — я попросил бы тишины.

Айяно снова поморгала. Сил поднять глаза совсем не было. Каждая клеточка её крепкого тела напряжённо держала её осанку. Её аккуратные руки. Её ни разу не дрогнувшие губы.

Она чувствовала, будто подвела всех вокруг. Очень хотелось спрятаться.

— Также, — продолжил Чоуджиро, мельком сверяясь со своими записями, — Кенпачи Хандосодо сообщил мне, что одиннадцатый отряд любезно согласился предоставить помощь четвёртому отряду с декорациями.

И снова язвительное фырканье. Но в этот раз Хиёри всё же удержалась от комментариев; взгляд бирюзовых глаз за стёклами в красной оправе оказался мощнее, чем вся злость крошечной занозы.

— Лейтенант Сасакибе и Ямада, останетесь ненадолго, обсудим некоторые детали. Ах да, — он остановился ненадолго, быстро пробегая по строчкам, после чего повернулся в сторону дочери. — Лейтенант Сасакибе, обязательно подойдите к капитану Хирако после собрания. От господина Нобу поступило несколько поручений относительно пятого отряда.

Айяно вздрогнула, даже вскинула голову и тут же встретилась с безэмоциональным взглядом отца. Она попыталась понять, не ослышалась ли. Что уже успел наговорить этот странноватый тип её учителю? И что из этого было известно её дорогому отцу?

"А ничего хорошего", — тут же пронеслось в белокурой голове, а в душе разразилась целая буря. — "Молодец, Сасакибе. Отряд опозорила, документы потеряла, пожар устроила. Осталось только найти самое глубокое озеро и утопиться в нём. И то вряд ли получится! Лучше сразу влететь башкой в рояль, вот на это точно есть гарант!".

Почувствовав, как разнервничалась, она резко выдохнула и тут же опустила голову снова.

"Успокойся, чёрт тебя дери. Справились с оравой пустых на финальном экзамене, справимся и с этим, будь оно всё неладно!".

━╗✹╔━

— О-о-ой, кажется, я поднабрала! — Маширо Куна выкатилась первой из кабинета, капризно взмахивая руками с танцевальной лёгкостью. Лиза Ядомару смотрела на эту композицию крайне скептически, а потом и вовсе добавила от себя:

— Ела бы поменьше моти, может, и бока не стали бы больше.

Идущего рядом Кайена пробило на улыбку, в то время как Маширо обиженно встрепенулась. Её голосок так и прорвался сквозь тихий непрекращающийся гул, и стоило лейтенантам оказаться в продолговатом коридоре, как со стороны капитанов мелкой дробью посыпались короткие взгляды.

— Ну, что же это за ужасная бестактность, Лиза-ча-а-ан?! — дулась зеленовласка, и щёки её покраснели так, что из карих глаз аж брызнули слёзы. — Ты сама жестокость!

Лиза без лишней паузы парировала:

— Жестокостью было отправить Сасакибе в самое пекло пару дней назад. А это так, — лейтенант восьмого отряда сложила руки на груди, и с особой строгостью посмотрела на подругу сверху вниз, когда та круто развернулась к ней, поражённая обидой, — лепесточки вишни на сочном-сочном моти. Таком же круглом, как твои бока сейчас!

— Лиза-ча-а-а-а-а-ан!

Айяно бежала последней. В ней нарастала тревога, снова разнылась голова. Она отвлечённо слушала диалоги коллег и пыталась высмотреть немаленькую фигуру Кенпачи, пока голову не отпускал список, состоящий из нескончаемых дел.

"Разобраться с восстановлением склада, пересчитать пожертвования со стороны подчинённых, проверить план для церемонии… и что там ещё?".

Взгляд зацепился за что-то. И нет, то была не широкая спина или красная лента в седых волосах Кенпачи.

В кучке из белых хаори мелькнула золотая шевелюра капитана пятого отряда. Айяно резко сжала толстую папку. Носатый хамоватый тип с глазами цвета янтарной смолы миролюбиво переговаривался со стоявшими рядом капитанами Оторибаши и Айкавой…

А на овальном загорелом лице читалась улыбка, глядя на которую, можно было сосчитать все его слишком белые зубы.

"Улыбается? В такой трудный час?".

Как же дерзко он вёл себя с её подчинёнными, а она просто стояла и лишь слегка подправляла его, насколько могла. И теперь не только по её отряду, но и по всему Сейрейтею ходили не самые приятные слухи, с которыми девушка ничего не могла поделать. Она вдруг почувствовала абсолютную беспомощность вперемешку с усталостью и просто прислонилась к стене.

"Ты ж у нас та ещё аристократка!" — вдруг раздался насмешливый голос Нонамиды в белокурой голове, да так громко, что девушка вздрогнула.

"Аристократка…" — повторила Айяно мысленно про себя. — "А сам-то ты кем был? А, Хана-самэ? Правильно, всего-то сын какого-то там лекаря. Ой, а также по совместительству племянник шинигами, силу которого сравнивают с мощью минимум пяти капитанов нынешнего Готея 13. Минимум!".

И ведь он наверняка не стоял бы сейчас в полнейшем одиночестве, как она. И почему-то к нему не относились с такой нарочитой, назойливой заботой, а к ней буквально в первый же день приставили чуть ли не табор из всех свободных капитанов, что вообще есть. По крайней мере, сейчас ей так казалось… а впрочем, какая разница?

"Тебя тут всё равно нет. Хоть не увидишь моего позора… а ведь ты хотел этого, да? Хотел ведь!".

Но не смог.

"И не сможешь. Потому что…".

Голова откинулась назад сама собой. Затылок упёрся в твёрдую стену. Она смотрела перед собой из-под полуприкрытых век.

Слабая. Бестолковая. Безалаберная дурочка, которой следовало бы просто следовать своему пути, не обременяя ни отца, ни семью, ни…

Тяжёлый вздох сорвался с терракотовых губ, и Айяно тут же огляделась. Как же всё это выводило её из себя, но с другой стороны… хотелось просто поплакать.

Или поесть?

В голову вдруг врезалось осознание, что во время собрания она даже не притронулась к чашке своего любимого чая. К ужаснейшей усталости добавилось изнуряющее чувство абсолютной вины перед отцом. Как же это было невежливо. Но она и не ела практически последние пару дней. И именно сейчас ей захотелось хотя бы где-нибудь схватить кусочек жареной рыбы.

Или миску свежих абрикосов? Округлых, с бархатной кожицей и безумно манящим запахом, прямо с прилавка.

"А ведь наверняка у старичков Тахара они уже поспели…".

— О, Сасакибе!

От наглости и абсолютной беспардонности она аж передёрнулась; веки резко поднялись. Ей тут же захотелось спрятать взгляд обратно, но по всё ещё непонятным ей причинам, хитрые карие глаза захватывали её словно в плен, из которого невозможно было выбраться.

— Спишь стоя? — блондин улыбался. — Слышал, это теперь весьма модно. Но всё же опасно.

— Доброе утро, Шинджи-с…

— Стоп!

— С-сан.

— Опять попрекать возрастом задумала?

— Никак нет! — Айяно ощутила как от возмущения у неё зашевелились волосы на затылке.

А он тихо посмеялся, после чего примирительно поднял руки:

— Ладно, всё. Всё-всё! На минуты две шутить перестаю, веришь? Веришь, по красивущим глазам вижу, — пока Айяно боролась с желанием спрятать своё краснеющее пятнами лицо, капитан пятого отряда действительно поумерил свой легкомысленный настрой. Он огляделся, но спустя секунду всё его внимание снова было приковано к ней. — Старик твой уже скоро должен подойти, но раз уж я нашёл тебя первым, то поспешу обрадовать! И побегу… — он задумчиво почесал стенку длинного прямого носа и сказал: — У самого ещё гора неразобранных бумаг валяется.

"Обрадовать?".

Единственное, что действительно порадовало бы Айяно сейчас — плошка горячего супа. Она была уверена в этом больше, чем когда-либо.

— Так вот, о чём я… А! Возрадуйся, белка, — капитан пятого отряда беззаботно сунул руки в карманы чёрных хакама и покачался на стопах, словно разминая их. — Ты у нас теперь знаменитость, которая утёрла самый длинный нос в Сейрейтее. Угадаешь, чей?

Айяно поневоле вспомнила, как отец ещё с детства приучал её отвечать на вопросы, а не только задавать их. Но как только ей удалось хоть как-то набраться смелости, чтобы предложить наверняка уже известный вариант, блондин восторженно выпалил:

— Мой! Найти такую деталь, которую я прошляпил, причём, буквально в рекордные сроки… принимай моё искреннее восхищение, — он широко улыбнулся, словно наслаждаясь её чистейшей обескураженностью и полнейшим непониманием, хотя, пару секунд спустя всё же фыркнул: — Дорогуша, ты хоть моргай иногда, пожалуйста… глаза хоть не такие красные будут. Да и в принципе, полезно это, моргать, — он закрыл один глаз и деловито постучал себя по веку. — Достаточно важно.

"Белка? Дорогуша? Рекордные сроки?" — хаотичная болтовня, подаваемая не самым противным голосом сбивала Айяно с толку похлеще, чем самый громкий рёв пустого. Но она всё же послушно моргнула. Глаза действительно высохли.

— Так в общем! Раз уж ты такая шустрая по документам, составишь и мне компанию в парочке дел.

"Документы? Дела? Что за шутки такие? Я со своим-то отрядом еле справляюсь!" — возразить уже очень хотелось, но не успела Айяно и слова вставить, как капитан пятого отряда со всей присущей ему бестактностью постучал длинным пальцем по её папке.

— Слушай, ну какая же ты всё-таки выразительная! На твоём круглом личике так много всего написано, у нас прямо выстраивается диалог.

— Я-я…

— Твой капитан, считай, мне тебя подарил. Или сама судьба! Думай, как тебе захочется, белка, — он радостно взмахнул руками и в какой-то момент чуть ли не засветился. Однако, видимо наконец соизволив обратить внимание на её недоумение, всё же добавил: — Ну, не стоит на меня так смотреть! Неужто думаешь, что я вру?

— А, Вы уже здесь, капитан Хирако.

От холодного голоса учителя Айяно показалось, что они поёжились оба. Угловатая и высокая фигура Кенпачи отбрасывала длинную тень.

— Полагаю, — когда блондин сдвинулся в сторону, всё ещё не скрывая улыбки, Кенпачи Хандосодо бросил на них обоих короткие взгляды, — тебе передали необходимую информацию.

Айяно открыла рот, но и тут Шинджи Хирако оказался быстрее:

— Совершенно верно. До сих пор Вам бесконечно благодарен.

— Надеюсь, мой лейтенант поспособствует хотя бы какому-то порядку и у Вас с документацией.

— Ну, разумеется.

Айяно собрала всю свою волю в кулак, лишь бы не посмотреть на капитана — она не поверила своим ушам. Все эти дни она была уверена, что жизнь проносится мимо неё бешеным ураганом, в котором ей оставалось лишь болтаться словно песчинке. Она выпрямилась и прижала папку к груди изо всех сил, а где-то внутри всё же поражалась тому, как всё-таки по-разному общаются капитаны между собой.

— Вам наверняка пора, а я вас тут задерживаю. Я, пожалуй, пойду! — Шинджи Хирако вдруг вытянул шею, словно важный гусь, и раздражённо гаркнул в толпу: — Айзен!… — после чего вернул голосу учтивость: — Но Вы обязательно дайте знать, если что-либо потребуется к похоронной церемонии.

— Благодарю. Мой лейтенант уже всё подготовил.

Айяно вновь пришлось подавить порыв уставиться на учителя; то, что она опять уловила в его интонации, застало её врасплох.

"Уважение? Г-гордость? Я всё-таки… я не подвела Вас?".

А вот капитан пятого отряда на какую-то секунду посмотрел в сторону Кенпачи даже обиженно. По крайней мере, Айяно так показалось, от чего девушка даже с некоторым ехидством подумала:

"Ну, наверное, потому что не стоило пытаться быть таким нахалом с его же людьми. Сенсей такое не слишком жалует…", — после чего сразу же заставила себя сохранять серьёзность.

И всё же спустя некоторое время Хандосодо хрипло сказал уже уходящему шинигами вслед:

— Ваше присутствие через неделю было бы уместным, капитан Хирако. И благодарю Вас за помощь.

Они посмотрели друг другу в глаза совсем недолго, когда блондин кивнул, вновь с улыбкой:

— Конечно.

Тем временем Айяно краем глаза заметила как Маширо махала ей и пыталась подозвать к себе, однако, даже двинуться в ту сторону не успела; внезапно строгий взгляд учителя заставил её остаться на месте, а потому она еле заметно мотнула головой.

— Идём.

Кенпачи прошёл мимо подчинённой, которую сразу же потянуло за ним следом, словно тень.

Айяно нервно сжимала папку и бежала. Эмоций всё так же было слишком много. Перед глазами стоял список бесконечных дел, в ушах вновь всплыли страшные вести и злобные упрёки, полностью затмевая предыдущие минуты. До жути странное поведение капитана пятого отряда вновь путало её и вызывало полнейшую растерянность, а горькие чувства забивали горло, которые девушка глушила в себе. Очередь из мыслей заканчивалась надеждой на плошку чего-нибудь горячего.

"Ещё же украшения, цветы. Икебана у Уноханы. Вот когда мн…!".

Ещё в свой первый день Айяно Сасакибе споткнулась об отошедшую половицу. Она не заметила её и теперь, а спешка сыграла злую шутку. Всё произошло слишком быстро — она словно нырнула в пол, не успев даже вскрикнуть. Папка выскользнула из её рук и рухнула на пол с глухим хлопком, а вслед за ней, как сорванные лепестки пиона, в воздухе закружились бумаги.

Тишина разлилась по залу, словно вода из разбитого кувшина. Айяно почувствовала на себе десятки взглядов. Сильнее был только жар, заполняющий её щёки и руки. Но даже сквозь шум в ушах девушка отчётливо услышала практически ледяное:

— Собирай это и догоняй.

Скольких же усилий ей потребовалось, чтобы губы не дрогнули, а прозвучало лишь ровное, будто чужое, сказанное не ею:

— Есть, капитан.

Она не раз слышала этот звук растрёпанных бумаг на полу. Ведь именно в нескольких кучах смятого пергамента, взлохмаченную и уставшую от каллиграфии, её находил Ханабиро. Письмо ей давалось не без труда — руки, способные держать катану так же крепко, как и ставить особо чёткий удар, словно слабели от лёгкой кисти и чернил. И Ханабиро всегда приходил вовремя, словно чувствовал, что был нужен ей.

Как и в тот день.

— Опять строительством занимаешься? Такие ровные стопки.

Его голос всегда раздавался мягко в её дверях. Она поняла шутку, лишь когда улыбчивый шатен кивнул на действительно аккуратненькие кучки испорченной бумаги.

— Тебе бы в архитекторы, да в сам Королевский дворец, кудряшка.

— Уйди. Отвлекаешь!

— Ты ведь понимаешь, что чернила не бесконечные? Как и твои колени. Ты тут сколько сидишь тут уже?

Она часто оставляла его без ответа. Да и тогда ей было совсем не до шуток. Но он всё же попытал удачу хотя бы на секунду поймать её взгляд.

— Сасакибе? Чего молчишь, словно в рот воды набрала? Или… — Айяно отчётливо помнила его шершавый палец на своей щеке, мягкую светлую улыбку и серые, словно утренний туман, глаза. — В твоём случае лучше сказать — чернил?

— Ничего. Это тебя не касается.

— Хорошо.

Айяно резко выдохнула. Воздуха будто становилось всё меньше, а голоса вокруг – громче. Она протянула руку и провела ладонью по папке, пытаясь унять дрожь. Кончиками пальцев девушка медленно притянула её к себе, слишком отчаянно вцепившись в толстую бумагу так, что на ней точно должны были остаться заломы.

И снова его смех. Не слишком громкий, переливающийся, как порыв весеннего ветра, и наполняющий воздух вокруг невесомой радостью и свежестью.

— Сасакибе, это всего лишь кисть! А ты будто сосновый ствол пытаешься удержать в пальцах. Прекрати же ты её сжимать, она у тебя сейчас…

Послышался треск, который всё ещё ярким эхом проносился в её ушах.

— Сломается.

Айяно почувствовала, как волосы спали ей на лицо, а горло совсем пересохло. Она так старалась собрать листы как можно скорее, но только мяла их — ногтей, чтобы подцепить хотя бы уголочек, не было. Все срезаны под ноль. Как и всегда.

Девушка зажмурилась. Казалось, её зубы вот-вот раскрошатся и сотрутся в зернистую муку; настолько сильно она их стиснула, лишь бы не выдать дрожь своих губ. Двинуться было просто невозможно; тело будто свело от нахлынувшей боли.

Как вдруг сквозь шум воспоминаний она услышала шаги.

— Айяно? Эй, Айяно! Ты в порядке?

Присевшая на корточки Лиза Ядомару без лишней спешки и суеты собирала лист за листом. Чья-то ладонь убрала светлый локон за ухо; с ней говорила Маширо.

— Всё хорошо, не волнуйся, — обычно звонкий голосок сейчас звучал неожиданно тихо и мягко, — давай, поднимайся.

Сил спорить не осталось. Маширо отпустила её лишь спустя некоторое время, пока Лиза терпеливо ждала с папкой в руках.

— Вот, держи, — в голосе брюнетки не было ни капли осуждения или насмешки. Лишь спокойствие и твёрдость.

Айяно взяла папку, но не смогла сразу поднять взгляд. В тот момент Маширо, заметив её растерянность, слегка наклонилась и произнесла с улыбкой:

— Слушай, пойдём в чайную сегодня вечером? Работы никогда не бывает мало, но это не значит, что ты должна оставаться голодной, верно? А ещё я боюсь, как бы ты к стулу не приросла, мы тебя вообще в последние три дня не видели. Скажи, Лиза-чан? — она легко посмеялась и вновь на мгновение приобняла Айяно со всей теплотой, от чего у той на бледном лице наконец проявилась аккуратная улыбка.

— Спасибо… спасибо вам, — Айяно бережно держала папку и под взволнованный вздох Маширо сказала: — Но сегодня у меня всё ещё очень много работы.

— Тогда мы к тебе забежим! Хочешь?

— Куна, — Лиза поправила очки. — Не наседай.

— Да я же совсем не давлю! Просто посмотри на её вид! Она оголодала!

— То, что ты ешь за два десятка пустых ещё не означает, что остальным требуется столько же, куница ты недоделанная.

Услышав голос своего капитана, Лиза неторопливо повернула голову в ту сторону, но перед своим уходом она внимательно посмотрела на Айяно.

— Ты не одна. Не забывай об этом, ладно?

Та робко поморгала и кивнула.

— Хорошо.

— Да! — присоединилась к подруге Маширо. — А ещё лучше помни про то, что нехорошие деньки имеют отличное свойство заканчиваться.

На весь коридор неожиданно раздался грубый голос капитана Мугурумы.

— Маширо, чёрт тебя бы побрал, где тебя пустые носят?!

— А-ай, мне пора… — зеленовласка сморщила нос, снова чуть ли не вжала Айяно в себя и разворошила той пышные светлые локоны, после чего ласково-ласково проговорила: — Не грусти. Или нет! Лучше погрусти, обычно после этого есть только больше хочется, а значит больше вместится. И всё-таки попробуй вырваться сегодня, ладно? Мне так не хочется оставлять тебя одну… мы тебя подождём в чайной. Так ведь, Лиза-чан?

— Глупых вопросов не задавай, — ответила ей Лиза и под весьма требовательный взгляд с лёгким раздражением добавила: — Конечно же, подождём! Иди уже к Кенсею, а то он сейчас половину бараков здесь снесёт…

От следующих криков Айяно поневоле пришлось прикрыть уши.

— МАШИРО!

— ДА ИДУ Я! — рявкнула не хуже своего капитана Маширо и с ярким возмущением закатила глаза. — Во имя Короля Душ, зачем же каждый раз так истошно орать, я ведь не глухая. Правда же?

— Истина в последней инстанции. Только ленивая чуть-чуть, но...

Маширо хихикнула и отмахнулась.

— Ай, ну тебя, Лиза-чан! Скажешь тоже. Этого дурацкого Кенсея оставь, так всё! Без меня и иголку в мешке риса не найдёт.

— Правильно, — брюнетка вдруг улыбнулась уголками губ и насмешливо сверкнула глазами, — потому что он туда не полезет.

Скорчив минимум пять гримас в ответ, лейтенант девятого отряда наконец помахала обеими руками и с ворчанием скрылась в толпе. Снаружи тут же послышались звуки громкой перепалки. Лиза едва заметно покачала головой. Айяно тихо фыркнула, и они переглянулись.

— Я тоже пойду.

— Конечно, Лиза-чан.

Айяно смотрела ей вслед, после чего вздохнула, чувствуя, как облегчение медленно наполняет её грудь. А потом также двинулась к выходу, не забывая смотреть под ноги.

━╗✹╔━

Красноватые лучи вечернего солнца освещали просторный кабинет, составляя приятную компанию в тёплой песочной цветовой гамме. За окном слышались голоса подчинённых, искренне радостных, что тяжёлый день подходил к концу. И только сгорбленная фигура за столом, казалось, буквально кипела от недовольства. Или простой усталости?

Шинджи Хирако отнял глаза от бумаг и посмотрел на дверь. В ту ожидаемо постучали.

"Чёрт, да сколько же раз говорил! Надо зайти, заходи, зачем стучать?".

— Соске, тебе лучше прекратить этот надоедливый шум.

В кабинет просунулась голова с кипой каштановых волос. Этот простофиля всегда сначала заглядывал и только потом заходил. Глупая привычка, к которой Шинджи вроде бы уже успел привыкнуть, но это вовсе не означало, что она не раздражала его в определённые моменты.

— Капитан, принёс Вам несколько отчётов на подпись.

— Спасибо, Соске.

— Что-то ещё? Чай? Вы всё-таки пропустили обед сегодня.

— Вас таких внимательных что-то слишком много развелось. Ну что за поколение умников и умниц?

— Простите.

Шинджи устало вздохнул и мотнул головой. И просто отмахнулся.

— Иди уже отсюда и чтобы до завтра я тебя не видел. Сам всё закончу.

— Я всё-таки принесу чай.

— Как хочешь. А, и да, стой, — блондин потёр переносицу, — сделай так, чтобы отчёты за весну по Инузури были у меня на столе, начиная со следующей недели. Пора бы сдвинуть эту мёртвую точку с места…

— О, я как раз хотел у Вас уточнить… я собирался принести вам отчёты сегодня. Ваша встреча с лейтенантом Сасакибе вроде бы назначена на завтрашнее утро?

— Чего?

На лицах обоих практически одновременно отразилось недоумение. Под максимально непонимающий взгляд начальства, Айзен подумал, что ошибается. В то же время его капитан уже перетянулся через весь стол и сунул свой длинный нос в календарь.

— Ну-ка… — он сощурился, то ли пытаясь разобрать подчерк, то ли стараясь сдержать вспыхнувшую искру сарказма. Спустя пару секунд Шинджи отобрал бумаги и пробормотал: — Пустой схвати меня за пятку, она вообще спит? Даже её чудаковатый отец не ставит собрания так рано.

— Запросить перенос, капитан Хирако?

— Сам разберусь. Всё, брысь. И чай не забудь. А вот мою фамилию выкинь из своей головы! Серьёзно, на службе уже полгода, а ты всё "капитан, капитан, капитан", как дурной попугай… я тебе старый дед, что ли?

— Разумеется, капитан, — Айзен улыбнулся, поклонился и исчез, словно его в этом кабинете никогда и не было.

— Шинджи! Шин-джи, Сос-ке!

Снаружи не становилось тише, а помещение заполняла вечерняя духота. Она вскоре вынудила капитана пятого отряда скинуть белое хаори, оставив лишь чёрную униформу. Шинджи шумно выдохнул в какой-то момент и вытянулся во всю свою длину, напрягая руки и разминая стопы; он не любил засиживаться так долго.

Ещё несколько подписей и возможно он был бы даже в силах зайти на чай в восьмой отряд; обычно Шунсуй Кёраку не изменял своим правилам и часов так в одиннадцать вполне мог только начать партию в сёги. Помимо миролюбивого добряка Укитаке, там же часто ошивался и Лав, и даже упрямый Кенсей… Без Маширо он становился менее дёрганым. Хороший должен был выйти вечерок. Ещё и Оторибаши обещал принести гитару, и может, сегодня как раз такой день? И никаких разговоров о работе – если только это не какие-нибудь лёгкие шутки… сплетни.

Шинджи вздохнул и уставился в потолок, давая глазам тот самый необходимый отдых. Он их не закрывал; иначе бы сразу уснул, ему не составило бы это труда. Но стоило ему оторваться от бумаг, как утреннее собрание дало о себе знать.

"Было предоставлено слишком мало информации…".

— Юг ошибочно считается жёлтой зоной. Уровень опасности там не уступает уровню опасности Севера.

— Погибли не самые слабые шинигами. На некоторые территории попасть оказалось невозможно – там стоит кидо, которого мы раньше не видели.

— Капитан Хирако, потрудитесь объясниться, почему отряд для зачистки был отправлен как отряд для расследования?

Шинджи снова шумно выдохнул, сгорбился и подпёр щёку рукой. А потом потёр ладонью лицо, завёл длинные пальцы в плотную чёлку и сжал. Он давно не ошибался и это… возможно ударило по нему. Всё-таки они потеряли несколько действительно хороших людей.

А ещё взгляд капитана двенадцатого отряда никак не пропадал из его головы.

— Шинджи, ну-ка! Быстро ко мне.

Выразительный голос Кирио Хикифунэ прозвучал так строго, что он помнил, как по затылку прошли мурашки. Но не от страха; он давно уже не был её лейтенантом. А от такого же волнения, которое ярко прослеживалось на её овальном, красивом лице, обрамлённом пышными лиловыми волосами.

— Подзатыльник пойдёшь получать? — тогда ещё спросил его Лав, на что Шинджи лишь с лёгкостью бросил через плечо:

— Может, и нет. А может, и да. Сейчас и узнаем!

— Обед в силе остаётся?

— Когда я их пропускал?

Шинджи мотнул головой. Ведь обед всё-таки пришлось пропустить, впрочем, как возможно и самому Лаву. Инузури словно выдернул их всех из спячки, как и в прошлом году; это словно становилось очень плохой традицией, которую стоило предотвратить от становления ежегодной.

Кирио Хикифунэ, воистину неотразимо роскошная женщина, чьи формы свели с ума не одну душу, тогда смотрела на него с… он не мог назвать это недовольством. Разочарованием? Звучит лучше. Она как всегда терпеливо подождала, пока он не подойдёт, а потом даже сложила руки на пышной груди. А с лейтенантских лет Шинджи знал, что это не к добру.

— Почему ты мне не сообщил, что твои бумаги пропали? Сразу же после пожара в твоих бараках?

Ему пришлось быть честным на этот раз. С ней своей обычной фамильярности он позволить был просто не в силах.

— А я не знал об этом на тот момент.

— Хорошо! Допустим. Почему не сказал мне, когда узнал?

— Это… это действительно было безответственно с моей стороны, признаю, Хикифунэ-сан. Простите.

— И правильно, признавай. О таких ситуациях надо сообщать мне, напрямую! От кого-кого, а от тебя такого вообще не ожидала.

— Знаю-знаю,— то, каким ярким был её взгляд, заставило его даже примирительно поднять руки. Она хмурилась слишком очаровательно. — Но зато теперь нам известно, что в одиннадцатом отряде тоже случилась пропажа. И тоже после странного пожара, верно?

Они оба тогда обратили взоры в одну и ту же сторону. Высокую фигуру Кенпачи ни с чем не спутать; и прямо сейчас Нобу Хандосодо переговаривался с главнокомандующим.

— Старик зол?

Кирио переменилась в лице. Она всегда была открыта в своих эмоциях.

— Зол, — она сочувственно вздохнула. — И по бедняжке Айяно это видно.

— Ну да, чисто из уважения ты точно не перероешь столько бумаг и точно не найдёшь пробел всего-то за какие-то сутки. Так даже Айзен не смог бы, при всей его… — и он всё же притих под выразительный взгляд бывшего капитана.

— Не вижу в этом ничего забавного, дорогой. Прошу, будь посерьёзнее, — в нежном голосе не было ни нотки злости или недовольства, лишь искренняя просьба, — ты не хуже меня понимаешь, дело точно не из простых.

Шинджи Хирако не слыл дураком, он лишь любил им притворяться. Однако, беспокойство Кирио толкало его на мысль, что все внутренние опасения небезосновательны.

— И впредь, умоляю тебя,— Кирио с лебединым изяществом склонила голову и Шинджи тогда даже подрастерялся от неожиданной просьбы, — будь ты повежливее с людьми Хандосодо. Ну, пожалуйста.

Только он открыл рот, чтобы хоть как-то возразить, к ним подбежала максимально раздражённая Хиёри, а Кирио вновь приняла строгий облик:

— И да, милые мои. Ещё раз обидите мне Айяно, я закрою глаза на ваши высокие чины, и устрою взбучку. И я не шучу, — женщина буквально надавила в конце, но и Шинджи всё-таки не остался в стороне.

Он насмешливо прищурился и бросил дерзкий взгляд в сторону мелкой занозы.

— Слышала, Саругаки?

— Пф! Тебя забыли спросить, носатый.

— Обоим.

— Но Кирио-сан! Он меня первый разозлил!

— Да мне стоит только глаза открыть утром, как ты захочешь мне их выколоть, блоха!

— И выколю, если не закроешь свой рот!

Что он тогда ответил? А ничего; ведь его внимание отвлекла светлая пышная шевелюра.

Маленькая блондинка отделилась от группы, тенью шмыгнула к местечку потише. Она стояла сначала прямо, но спустя пару секунд покрытила головой и с весьма очевидным облегчением облокотилась на стену спиной. И вид у неё был до невозможности изнемождённый. Шинджи тогда показалось, что она вот-вот сползёт по той самой стене и больше не встанет.

Шинджи открыл глаза, услышав голоса за окном. Всё-таки задремал? Вполне возможно; в голове оставалась частичная тяжесть, а значит одной ногой он точно побывал по ту противоположность пресловутой активности.

"Проветриться бы… — он обвёл взглядом стол, заваленный бумагами. Где-то виднелись засохшие пятна чернил… чёртовы неудобные, вечно растрёпанные кисти. Строчки, написанные вроде бы аккуратным подчерком его лейтенанта, смешивались в непонятное пятно. — Хоть бери, и сам иди в этот Инузури… что там за жуть творится вообще? Ещё и кидо какое-то мудрёное. Кто вообще будет заниматься таким шарлатанством? Полнейшая безвкусица, кто так заклинания составляет? Хоть бы постарались, что ли!".

Снаружи потянуло свежим, ещё не ночным, но точно прохладным воздухом. Солнце постепенно заходило.

Шинджи свёл взгляд к белой пиале с давно остывшим чаем. Он устал. Широко проведя узкой, но продолговатой ладонью по столу, капитан пятого отряда отодвинул от себя бумаги.

"Зря Айзена прогнал, всё равно ничем особо не занимался бы, кроме работы. А так бы хоть чай обновил… а к чёрту! — он небрежно поправил чёлку и решительно встал, с такой же броской настойчивостью игнорируя то, как загудели колени. — Сам его себе обновлю в чайной. Достаточно с меня бумажной пылюги!".

Забравшись обратно в капитанский хаори, блондин уже почти ушёл, но его задержало собственное отражение. Он слегка придирчиво поправил передние пряди перед зеркалом и, невозмутимо пропустив незатейливую мысль о том, что стоило бы подравнять отрастающие кончики, двинулся к дверям.

— Добрый вечер, капитан!

— И вам не хворать.

Люди его отряда были хорошими, и он отвечал на приветствия не то чтобы каждому, но хотел дать возможно важную каплю внимания; всё-таки обычным шинигами приходилось выполнять тяжёлую работу. Шинджи старался почаще напоминать себе, что когда-то, много лет назад, он был таким же. Но иногда всё же забывался и тогда спасительного тормоза в виде Айзена действительно не хватало.

Имел ли он право быть таким грубым с людьми Хандосодо? Как капитан Готея 13, возможно и да. Но как шинигами… его укалывало то, что будто настал момент, когда он начал отдаляться от той жизни, из которой пришёл.

А можно ли вообще назвать это жизнью?

В голове невольно ярким воспоминанием зажёгся яркий, полностью раскрытый взгляд Сасакибе на горящий склад. Такой живой, отчаянный. Она стояла, как вкопанная, пока вокруг творился полнейший хаос.

— Сасакибе, слёзы попридержи на потом. Сейчас разберёмся! Офицер Кубота? Офицер Кубота! Вы, может, повернётесь, когда с Вами так-то капитан разговаривает?

— Капитан Хирако, э-это офицер Хасэгава…— глухо подправила его Сасакибе тогда, после чего сухой и жилистой старик с длинной косой обернулся и поклонился им обоим. Узкие глаза тогда казались ледянее самого адского пламени.

Но Шинджи это не остановило, он чувствовал как внутри всё закипало.

— Вы это когда вообще тушить начали? Секунду назад? Нас ждали, чтобы мы посмотрели как красиво костёр горит? Так вид — просто пожар! Надеюсь, вы довольны!

— Шинджи-сан, прошу Вас…

— Тушили почти сразу после взрыва, капитан Хирако.

— Да? А как-то не особо заметно, знаете ли! Ускорьтесь. Иначе бараков останется столько, что вам самим придётся спать по двое на кушетку!

Пожалуй, он действительно вёл себя сквернее, чем ему тогда показалось. Чувствовал ли он себя неловко? Если только самую малость и то, лишь потому что помнил, с каким жалобным видом на него смотрела новоявленная лейтенант одиннадцатого отряда.

А ведь ей наверняка влетело от Кенпачи. Его суровый вид на собраниях мог переплюнуть только совсем мрачный вид главнокомандующего. Одно воспоминание и уже мурашки по коже. Ещё и от помощи отказался, будто в отместку какую-то.

Шинджи вздохнул и непринуждённо кивнул на очередное приветствие, даже что-то громко сказал вслед нескольким шинигами. Послышался смех и какая-то шутка в ответ, но капитан пятого отряда уже не шибко её слышал на фоне нарастающего шума вокруг. Души в чёрной униформе то и дело проходили мимо, выделяясь на фоне высоких белых стен, что разделяли территории отрядов. И он брёл среди них, а в голове то и дело эхом звучали минимум два голоса.

"Прошу тебя, будь серьёзнее".

"Шинджи-сан, прошу Вас…".

Просьбы. Правила. Громкие заявления. Ругань. И послевкусием позже оставалось лишь недовольство всем вокруг. Но собой — в первую очередь. И как капитан, чаще всего нет ни одной возможности дать себе хотя бы малейший всплеск; ведь выйдет всё только хуже.

"Чёртов Инузури".

Он видел свою долю вины в произошедшем, да и ошибаться ему не нравилось. Однако, стоило принять это и идти дальше, иначе был риск замереть в лабиринте из угрызений совести. А она у капитана пятого отряда всё-таки имелась.

Не сбавляя свой неспешный темп, Шинджи заставил себя вскинуть голову. Лазурное небо постепенно принимало лёгкие лавандовые оттенки, которые расплывались в розовые волны.

Красиво и так чисто. И совсем не душно.

Сунув руки в карманы, блондин уже побрёл дальше, позволяя себе погрузиться в галдёж кругом, как вдруг заприметил движение на крыше бараков злосчастного одиннадцатого отряда. Высоко-высоко его взгляд поймал фигурку, слишком знакомую, чтобы спутать.

"Сасакибе?" — мелькнуло в голове так стремительно, что он даже не успел осознать этого. Но всё же сощурился, напрягая зрение: светлый локон тут же блеснул в лучах закатного солнца, подтверждая его догадку.

Стоило ей присесть, как она стала похожа на маленькую, лохматую после дождя птичку.

Внутренний голос шептал ему идти своей дорогой — как-никак, за первую неделю службы этой бедняге наверняка вдоволь хватило общения. Он и сам не видел ничего плохого в уединении, особенно на крыше июньским вечером. Но интуиция подсказывала, что это не просто попытка выдохнуть после насыщенного дня.

Всего шаг в пустоту и вот, он сам уже на крыше.

Шинджи ступал по выступу на черепичной крыше с грацией дикого лиса — осторожно и мягко, словно боясь нарушить гармонию вечерней тишины. Под ногами негромко поскрипывало крепкое дерево; оно нагрелось за день и теперь остывало, отдавая то самое тепло воздуху. Ветерок поднимал осевшую на крыше пыльцу и шевелил края белого хаори.

Новенькая сидела поодаль, чуть ли не на самом краю, и прижимала колени к груди. Локоны непослушными волнами струились по её многослойной чёрной форме, смущённо скрывая шеврон на левой руке. Девушка словно спала; Шинджи не то чтобы не слышал её дыхания, он даже никак не мог увидеть, дышала ли она вообще.

По правую сторону от неё стояли три миски, выстроенные чуть ли не в идеальном порядке. Приглядевшись, Шинджи понял, что в самой большой лежали спелые абрикосы; от них сейчас ломились фруктовые лавки, поэтому это нисколько его удивило. А вот две другие весьма заинтриговали: одна полнилась косточками, в то время как во второй виднелись ровные разломанные половинки сладких маленьких плодов.

Шинджи умилённо улыбнулся. Такая же любительница всё упорядочить, как и её чопорный отец, которому дай только волю — он бы и чернила хранил бы по цветам от чернильно-чёрного до… просто чёрного?

Он наконец сделал широкий шаг вперёд и наклонился.

— Эй, неужели, такой очаровательный нос можно настолько сильно п…

— СВЯТЫЕ ДУХИ!

В следующие пару секунд весь Сейрейтей услышал глухой удар и оглушительный вопль. Айяно Сасакибе подскочила так резко, словно дикий кабан, и белокурой макушкой влетела в лицо Шинджи Хирако.

— САСАКИБЕ, ДА ЧТО Ж ТЫ ДЕЛАЕШЬ-ТО, А?!

— ПРОСТИТЕ, РАДИ ВСЕГО УЭКО МУНДО!

Она бешеным ураганом завертелась вокруг него, совершенно забыв про слетевшую миску с косточками, и беспомощно вытягивала руки, пытаясь то ли осмотреть, то ли извиниться, то ли просто сгореть от стыда.

— Простите-простите-простите меня! Я Вас умоляю, я не хотела!

Но Шинджи этого не видел, он слышал лишь как шуршат её хакама и топот вокруг. Он зажимал рукой нос и уже начинал ощущать знакомое жжение, а в голове пульсировал лишь один важный вопрос:

"И как только в таких мелких собирается столько силы?! На вид ведь ну совсем безобидная!".

— Я Вам клянусь, я Вас даже не слышала! А я обычно всё слышу! Ради всего святого… Дайте хоть посмотреть? А вдруг я Вам нос сломала? И-или зуб выбила!

Шинджи ошалело хлопал глазами и с лёгкой опаской наконец решился отнять ладонь от лица, тогда как блондинка всё не утихала, чуть ли не плакала в моменте, успевая при этом крутить головой, словно сова, и пыталась составить тысячи планов одновременно.

— Вас бы в четвёртый отряд… А-а капитан Унохана уже вряд ли на своём месте, но может, там будет лейтенант Ямада? Тут точно нужна будет тонкая…

— Сасакибе.

— Нужна будет тонкая ру-ру…

— Сасакибе.

— Рука, — она на долю секунды перестала вертеться, замерла и посмотрела на него круглыми глазами. — Да?

Шинджи с трудом отнял ладонь и приложил длинный палец к своим тонким губам, после чего ровно произнёс:

— Цыц.

И в тот момент он думал, что она послушно притихнет, уж слишком был невинен её вид. Но вместо этого она завелась только больше и, угрожающе нахохлившись, спросила:

— У Вас может быть перелом и кровь идёт, а Вы шутки шутить изволите?!

— Когда мне плохо, я говорю глупости!

— То есть, Вам всё-таки плохо?!

— ДА НЕТ ЖЕ!

Давно капитан пятого отряда не терял самообладания так быстро.

— Всё! Застыли. Зас-ты-ли, Сасакибе, ТИ-ХО! — он буквально гаркнул на неё, но потом тут же снизил голос. — Замри, белка! Зам-ри.

Короткое время они стояли в полнейшей тишине. Девушка смотрела на него таким пылким взглядом, что в какой-то момент он забыл, что занимает высокий пост. Её лицо вновь говорило ему больше, чем она сама, и это, может и не сбивало с толку, но будило в нём ту самую давно забытую волну азарта, по которому он скучал.

Вновь подул ветерок, поднимая несколько светлых прядей с её такого округлого и румяного лица, и Шинджи едва сдержался, стараясь удержать серьёзный вид.

— Так-то лучше, — пробормотал он, после чего медленно, словно опасаясь, что её остервенелое желание утащить его в четвёртый отряд вновь вернётся, провёл пальцами по переносице до кончика носа. — Я цел.

— Н…

— Цыц. Я цел, и это всё, что тебе сейчас стоит уяснить.

Айяно сначала молча выдержала его взгляд. А потом похлопала себя ладонью по груди и, вытащив из-под чёрной косоде белоснежный платок, протянула его ему.

— Приложите. Иначе я найду способ привести к Вам весь отряд Уноханы-сан.

Шинджи слегка покачал головой, а потом поморгал; жутко немигающий взгляд изумрудных глаз заставлял его забывать какие-то вещи… например, удар. Он усмехнулся и вальяжно развёл руками:

— Кто я такой, чтобы отказываться от платка леди?

Она едва заметно, но точно мелко дёрнулась. И всё также не моргала, следя за тем, как он бережно оттирает кровь с носогубки.

— Вы напугали меня.

— Прости. Я как-то думал, что у всех Сасакибе тонкий слух.

Она будто бы вновь вздрогнула, но тут же отвернулась. Шинджи заметил, как девушка будто бы в спешке вытирала пальцами щёки, а потом и вовсе скрыла лицо волосами.

Шинджи присел рядом.

— Любишь абрикосы? Мне вот у них кожица не нравится, такая пушистая… — он легко фыркнул и с осторожность скривился; лицо всё ещё побаливало, — словно тарантула ешь.

Она молчала. А он продолжил:

— Голова всё ещё гудит из-за скрипки? Кстати, Оторибаши вроде бы мастера в Руконгае откопал, так что, не переживай, — почему-то безбожно хотелось улыбаться, что он и делал, — со скалы точно бросаться не пойдёт.

В ладони всё ещё лежал её платок, из-за чего Шинджи невольно засмотрелся на, казалось бы, обычный кусок ткани. Без узоров, совершенно простой, но какой он был выглаженный. А по краям шла тонкая строчка из светло-зелёной нити. А в одном из уголком он заметил что-то вроде крыла.

Ему захотелось спросить что-то, как вдруг до ушей донеслось тихое:

— Почему Вы улыбались?

Он повернулся к ней. Слегка наклонил голову, рассматривая весь её миниатюрный силуэт, что укрывал собой нечто крепкое и сильное. Он думал. Шутка? Или всё же прислушаться к совету Кирио и быть чуточку серьёзнее?

— Вы улыбались там. В зале, после собрания.

— Ты тоже улыбаешься.

— Из вежливости.

— Папа приучил?

— Не говорите так.

Он примирительно поднял руки.

— Прости. Работа у меня такая, мёртвых развлекать… да ну ладно тебе, Сасакибе, опять этот взгляд?

Она действительно смотрела на него, хмуро, с выразительным осуждением.

— Совсем юмор не любишь?

— Мне не до шуток.

— Как и мне.

Лейтенант одиннадцатого отряда обняла колени и собиралась спрятаться за пышными локонами снова, как вдруг он протянул ей платок. Для этого девушке пришлось освободить одну руку, а он наконец поймал её взгляд, когда её короткие пальцы коснулись его ладони через нежную ткань.

— Я тоже чувствую вину.

Айяно поморгала. А Шинджи чувствовал, как щурится лишь сильнее.

— Прямо вот тут, — он едва ощутимо коснулся своих ключиц. Недолгую тишину, застигшую их после этого, прервал её неожиданно глухой, наполненный глубокой и такой знакомой ему болью, голос.

— Я была здесь, пока они погибали там.

— Знаю.

— Я должна была…

Шинджи помотал головой, когда как уголки терракотовых губ девушки вздрогнули.

— Сделать хоть что-нибудь.

— Продолжай убеждать себя в этом и твоему старику придётся искать нового лейтенанта уже завтра.

Когда Айяно медленно сжала ткань, Шинджи ощутил, как задрожали её пальцы.

— Что, если я скажу тебе, что того, что ты делаешь сейчас – достаточно?

Айяно вновь вскинула на него взгляд. Она будто бы пыталась просчитать в его лице хоть крупицу лукавства, доказать себе, что слова странноватого капитана пятого отряда — всего лишь пресловутое утешение. А он просто смотрел в ответ. В который раз её такие эмоциональные глаза заставили его растерять все мысли.

— Достаточно? — наконец переспросила девушка.

— А, может, и нет, — он вдруг расслабленно пожал плечами, так легко и лениво, словно речь шла о сортах зелёного чая. И всё же добавил: — Но будет крайне непростительно губить себя, не принимая своих же ошибок.

— Всё это будто какое-то совпадение. И от меня словно ничего не зависит.

— И что с того? — мягко спросил Шинджи. Айяно смотрела на него, как на дурака с улицы. Это льстило. — Чего-то из этого тебе ведь всё равно хотелось, верно? — он бессовестно взял горсть абрикосовых долек и закинул пару штучек в рот. — Можешь не отвечать, если не хочешь. На некоторые вопросы ответов просто нет, — он подмигнул ей, возвращая на своё лицо привычную спокойную улыбку.

Возможно ей требовалось это услышать. Её бледное округлое лицо наконец начало покидать мрачное напряжение. Пусть не до конца, но она хотя бы оставила попытки прятаться.

Солнце уже совсем зашло, но особо любопытные шинигами Готей 13 всё ещё видели две фигуры на крыше бараков сильнейшего отряда. Ночь, умеряя тепло торопливого дня, накрывала своими большими ладонями весь Сейрейтей.

А её озорной спутник — ветерок — разгонял облака и давал одиноким звёздам шанс загореться ярче.