Они сталкиваются поистине громко, спонтанно, безумно. Перехватывают друг друга взглядами, цепляют чужие губы, задерживают дыхание. Биение чужого сердца слышно отчётливее, чем глушащую всё вокруг музыку, улыбка ослепительнее шара, свисающего с потолка. 

— Пойду принесу нам выпить, — кричит Мицуя за пять минут до и исчезает иголкой в огромном людском стоге; Инуи остаётся в самом центре танцпола, и, пускай перед этим предложением уже следовало несколько шотов, полной уверенности в своих движениях достичь не получалось. Инуи продолжает чувствовать себя куклой без шарниров, любой поворот скрипит старым деревом, а потому желание убраться куда подальше только нарастает, душит откуда-то сверху и шепчет Сейшу о том, как он облажался, что вообще решил позволить расслабиться себе. 

Успешно сданные экзамены развязывают руки, отметить их и забыть всё как страшный сон — до следующего семестра, по крайней мере — становится само собой разумеющимся фактом. Где же ещё оторваться кроме как в клубе? Так решает Инуи, когда вываливает всё это на Мицую. Такаши, что остаётся неким удивлением в глазах парня, соглашается сразу, сам останавливается перед заведением посреди улицы и выдаёт ещё что-то более удивительное. — Я слышал, как это место хвалили. 

Удивительно, потому что обычно Мицуя не поддерживает такие разговоры, как про заведения, где даже самая культурная молодёжь, надравшись, начинает походить на свиней. Не сказать, что Инупи в этом мастер; он ещё меньше стремится влезать в глупые беседы, фыркает и вместо этого смакует сигарету во рту. 

Нет же. Они и сходятся в самом начале прошлого года на нелюдимости, угрюмо глядят на всех свысока, восседая на подоконниках туалетов Токийского университета. Переглядываются, клеймят словами о всеобщей юродивости и продолжают тыкать носы в громадные учебники — слетать со стипендии, когда ты далеко не богатый студент средне потере еды на оставшийся год. Цены на обучение и так царапают рёбра, будь добр, хоть учись прилежно. 

Аляповатая вывеска не внушает доверия. И пускай Сейшу прищуривает глаза, вскидывая брови в немом вопросе, соглашается сразу, следует за таким увлечённым Такаши, надеясь, что не пожалеет. 

Он не жалеет. 

Лицо парня напротив никак не может слиться с другими, оно так и требует отличиться, прокричать всему миру о своей непохожести. Шарму этому как минимум придаёт витиеватый дракон по левой стороне выбритого виска. И суровый взгляд, пускай так нелепо маскирующийся под расслабленный. И солнечная коса, полурастрепавшаяся, видимо, от тяжелого дня и присутствия тут. Инуи кажется, что если бы у силы было человеческое лицо, то непременно, оно было б идентично тому, что сейчас без особого стеснения рассматривает его. В прочем, Сейшу и сам хорош, ибо пялится точно также. 

А потом эта сила делает шаг вперёд — Сейшу не сопротивляется. Он ведь всё ещё куколка, стоит посреди нескладных людей, пялится в одну сторону, как такого не заметить? Всем своим видом требует внимания, он его получает сполна, когда парень напротив нагибается к лицу Инуи. Шевелит губами. Ещё раз. 

— Зовут тебя как, спрашиваю. — наконец доносится у самого уха; Инуи невольно вздрагивает, когда тяжёлый бас опаляет его. Сейшу отвечает так громко, как только может — внезапный свист толпы на фразу ди-джея вызывает последующее раздражённое фырканье и улыбку-оскал на лице у незнакомца. — Ты здесь один?

Инуи не испытывает судьбу вновь и обходится отрицательным кивком. — С другом. — удаётся прокричать, только когда незнакомец вновь наклоняется, одинокая серьга ловит блик за счёт диско-шара, но Сейшу не отводит взгляда даже под угрозой ослепнуть. Уж слишком оказывается заворажён. 

Чужие ладони прислоняются к его собственным — немой вопрос, предложение скрасить вечер друг друга, незнакомец не настойчив, он обращается с ним что ни на есть ласково. И потому Инуи переплетается пальцами, тянет руки в свою сторону. Парень оживляется, пускай и не перестаёт быть куклой в своих неловких движениях, пелена чопорности спадает, он даёт себе примерно час, чтобы раскрепоститься до конца. 

Но с этим светловолосым всё выходит куда лучше: Сейшу сдаётся по истечении двадцати минут, подражает бессовестной толпе в криках, подпевает так громко, чтоб лишить себя возможности разговаривать на утро. Их руки ещё вместе, словно единый организм, парень напротив не даёт выскользнуть, а Сейшу и не пытается. Кажется, Такаши не будет сильно рад этому. 

Музыка сменяется сама на более спокойную, уже не так пенит кровь. Нет, та опять вскипает, но уже когда незнакомец опускает руки, охватывая ими талию Инуи. Приходится расцепиться, и делает это Сейшу, признаваясь честно, очень неохотно. Предпочитает сразу же занять широкие плечи, приподнять голову, раскрыть рот, пока слух не будет потерян в новых басах. 

— Рюгуджи я. — отвечает даже не дав сказать ни слова. Улыбается, наклоняется ниже. — Но все зовут Доракеном. 

Парень кивает, обозначает это как за фразу. — Приятно познакомится. сам улыбается в ответ, точнее с его лица это больше читается как ухмылка. Думает об этом ещё сильнее, когда замечает, как всё нервно поправляет лезущие в глаза волосы, обстричь бы эти патлы и дело с концом. 

Инуи даже не пытается отодвинуться, когда лицо Доракена оказывается совсем близко, это было бы неизбежно в любом случае, а кто начнёт первым — не так важно. Важны губы, иссохшие, треснутые, но они оставались желанными губами, что приближаются к нему. И Сейшу по-прежнему не тот, кто собирается отказать, привставая на носочки, тем самым показывая свою вовлечённость в происходящее. Целует напористо, жадно, всё боится растерять этакого чудесного незнакомца-Доракена, и чувствует, что ему отвечают также хотя бы по тому, как сильнее сжимаются пальцы на талии. 

И пускай, новый трек вновь зазывает людей танцевать, сквозь них проходят, пихают, галдят, присвистывая, — почувствовать человека рядом с собой становится важнее. Оторваться лишь на пару секунд, чтобы перевести дух, а после начать всё сначала. 

Такаши, 23:48 

«Ты останешься с ним?»

Сообщение получает статус «Прочитано» только минут через десят, когда те медленно, но верно собираются покидать клуб и вот уже почти доходят до выхода. Сейшу чувствует укол вины в самое сердце — какой же он непутёвый, раз так просто забивает на совместный вечер. Он ищет знакомые глаза по всему клубу, чувство беспокойства появляется в нём как по щелчку. 

Такаши, 00:01

«Не беспокойся, я встретил здесь знакомого» 

Вы, 00:03

«Спасибо тебе. Но всё равно, извини»

Словно узелок развязывается, Сейшу спокойно выдыхает, выходя на улицу. Доракен крепко сжимает его ладонь, тянет за собой, усаживает позади себя на байк. А парень следует, это максимально безрассудно, так глупо, но какая-то неведомая до этого сила сейчас так и шепчет не останавливаться, бежать за ним. 

Такаши, 00:03

«Только будь осторожнее»

Струящаяся ткань пёстрых штанов оказывается на полу, матрас прогибается под весом двух тел, а Инуи закрывает глаза, когда губы Доракена покрывают короткими, но влажными поцелуями его подбородок. Пальцы ласково проходятся по загривку, Сейшу оставляет резинку у себя в руках — с распущенными волосами парень напротив вызывает ещё большее возбуждение, Инупи готов поклясться что если на него ещё раз посмотрят исподлобья, то даже не придётся снимать бельё. 

Доракен и так выглядит как удушающее блядство, но когда свет от полной луны попадает ему на грудь, а рот растягивается в недоброй улыбке — как сражающее наповал безумие, Сейшу стонет от одного его вида, разрешает стянуть с себя боксёры, оставаясь полностью нагим в широких и крепких ладонях Рюгуджи.  

— У тебя были до этого парни? — короткий кивок, а после рваный вздох. Его целуют ниже пупка, зубами испытывают  кожу на прочность. Сдаётся, оставляет на себе алеть пятно. 

— Твою ж.. — тихо слетает с губ Инуи, когда пальцы парня останавливаются на его члене. Он невольно дёргается — поднимает одну ногу, пяткой упираясь в мускулистое плечо. Одна ладонь удерживает голень, пока вторая тянется за презервативом в задний карман джинс. — Нечестно, что ты всё ещё не раздет до конца. — Парень видит оскал на лице напротив, чувствует оставленный влажный отпечаток губ на внешней части стопы. Все эти ласки будоражат кровать, Сейшу уверяет себя, что это только из-за долгого их отсутствия. 

А может дело просто в Доракене. 

Может и в нём. Сейшу сейчас не в состоянии думать, когда всё тело дрожит от приятных ласк, Доракен дрочит ему, надавливает на головку, — Инуи закатывает глаза от удовольствия, наполняя комнату громким и протяжным стоном, он тянет за концы расплетённых волос Рюгуджи, позже вцепляется в макушку, получая ответное мычание на это, а через секунды и губы на своём члене. Хорошая попытка оставить его без воздуха. 

Эта схема оказывается полностью рабочей: пока пальцы Сейшу опускаются острыми ноготками в плечи, бесцеремонно оставляя царапины, Доракен покрывает поцелуями его член, сам избавляя себя от остатков одежды. 

Его хватают за бёдра, переворачивают слишком резко, царапают молочную кожу. Касания остаются липкими следами по всему телу, вскипают и звенят стонами в ушах. Сейшу успевает только головой брезгливо тряхнуть, волосы периодически липнут к шее, а времени, как и самой возможности, убрать их никак нет. 

Холодная смазка меж ягодиц распространяет россыпь мурашек по ногам, палец в Инуи — дрожь во всём теле. Сейшу давится в имени Доракена, жмурясь в подушку, пока ладони крепко держат его за таз без возможности выскользнуть. Оно и не хочется. Хочется почувствовать второй палец внутри себя. А потом и полностью его член.

Желания осуществляются, и Инуи кажется, что всё происходит быстро, слишком быстро. Пускай Доракен и тратит приличное время на прелюдию с растяжкой, но Сейшу всё равно мало. Его, парня, прижимающего спину Инуи к своей груди, задавшего жёсткий темп почти сразу, как входит в него полностью. Сейшу двигает бёдрами, максимально громко стонет под самое ухо имя Рюгуджи. Ладонь, образовавшаяся перед лицом, получает лёгкий укус за указательный — переизбыток эмоций не успевает выражаться в дрожащих коленях. 

— Сейшу. — сиплым тоном заполняется комната, и свое имя, сорвавшееся с губ любовника не просто ласкает слух, а буквально доводит его. Те кончают одновременно, Инуи пачкает простынь, после роняет её на пол, когда падает обессилено, переворачиваясь на спину и сводя колени вместе. Низ живота сводит, но не сказать, что то чувство доставляет излишний дискомфорт. Наоборот, более чем приятно. 

Доракен покидает кровать не надолго: он избавляется от использованного презерватива, бросает пододеяльник в корзину для бельё и несёт в руках новое. По ночам, всё же, пока довольно прохладно. И застаёт Сейшу всё таким же голым, но с тлеющий сигаретой в руках. Фыркает от смеха. 

— Что? — Инуи раскрывает пачку вновь, протягивая парню напротив. Получает отказ и ещё одну насмешку. 

— Ты выглядишь совсем как бунтарский подросток с этой сигаретой. 

Оу? 

— Тебе точно есть восемнадцать?

— Вообще-то, мне двадцать в октябре, — шипит Сейшу более раздражённо. Тишина прерывается всё ещё жадными глотками воздуха, Рюгуджи смотрит на него с безумной искрой в глазах, но пока лечь рядом не решается. Испытывает его, а Сейшу поддаётся. — Ложись давай, чего пялишься?

— Забавный ты, Инуи, — Доракен слушается его по итогу, занимая место рядом. В некой умиротворённости отлично различим чирк зажигалкой, а после уже две тлеющие сигареты. Рюгуджи заправляет волосы парня за ухо, это даёт рассмотреть ему точенный профиль поближе, затаить дыхание в потопе восхищения. — Ты ведь тоже в Токийском учишься, верно? — глаза поворачиваются с толикой изумления во взгляде. Неужели он попался на уловку сталкера-извращенца?  — Я видел тебя много раз на студенческих фестивалях… хотя, ты не особо любишь лишнее внимание?

— Мне скучно с ними. — признаётся Инуи, хлопая глазами. Доракен подтягивает его за талию к себе ближе.

— Мне тоже со своими. — признается парень. Сейшу поднимает на него голову, выдыхая сигаретный дым прямо в лицо. Паршивец. 

— Я думал, ты уже не учишься в университете. — Доракен фыркает от смеха, что заставляет Инуи вскинуть брови в непонимании. Он сказал что-то глупое? 

Он, кажется, ни черта не смыслит. — Вообще-то, мне девятнадцать в мае.

Инуи не собирается оставаться утром, он, к счастью, успевает проснуться первым, едва солнце застревает в и до того светлых прядях, щекочет нос и отбирает сон окончательно. 

Половица отзывается предательским скрипом, как только нога касается ей, Сейшу смотрит на ту укорительно, будто та способна покраснеть и извиниться. Нет же, она показывает свой характер и при второй ноге, Инуи резко поворачивает голову назад с огромной надеждой, что не обнаружит там взгляда с немым вопросом в глазах. 

Судьба на его сторону, Сейшу уже на цыпочках доходит до тумбы напротив большой кровати, попутно собирая раскиданные вещи. Ночь крутится в голове недолго, но воспоминания от неё приторно-сладкие, Инуи ловит себя на глупой улыбке и присекает за неё. 

Оглядывается между тем. Комната кажется такой большой, светлой, и совершенно не заполненной вещами, что, если бы не небольшой беспорядок в виде разбросанных вещей, он бы подумал, что здесь никто и не живёт. Но всё портят какие-то листочки, разбросанные по тумбе, учебники — действительно студент! — а также оставленный студенческий. Сейшу по-наглому заглядывает туда. 

Рюгуджи Кен, значит. прилежный студент физического факультета. 

Инуи откладывает его в сторону, делая шаг по направлению к выходу, как глаз вновь цепляется за интересную деталь, а любопытство разгорается в требовании обернуться и поглядеть. 

Это форма с какой-то символикой? Неужели действительно сталкер, а то и хуже — фанатик? 

Глаза сощуриваются в надежде хотя бы так разглядеть замысловатые надписи, вышитые так хорошо, что Сейшу сразу же задумывается — не принадлежит ли работа Мицуе?

Рука отправляется в карман куртки за телефоном, а последующий снимок в диалог с Такаши. Нужно будет побольше разузнать про такого чарующего незнакомца, пускай и не спросив напрямую. В любом случае, квартира уже оставлена, и времени сожалеть совсем не находится. 

Такаши, 11:28

«Вот что ты, блять, вляпался?»

Вы, 11:29

«О чём ты?»

Приплыли. Такая резковатая манера в сообщениях не особо свойственна другу Инуи, потому сначала он даже думает, что кто-то пользуется его телефоном. Не получая ответ, любопытство наряду с беспокойством крепнет в геометрической прогрессии.

Вы, 11:31

«Такаши?»

Сейшу как раз выходит на площадь, заполненную достаточным количеством людей, чтобы каждый смог увидеть его удивлённое лицо и самолично услышать, как тот позволяет себе громкий мат в экран телефона.

Инуи уже давно не интересуется новостями. Причём действует он в этом плане непреднамеренно-хорошо, все громкие заголовки словно сами игнорируют его, а окружение не стремится рассказать об очередной глупой сплетни. Потому когда ему прилетают многочисленные ссылки с громоздкими статьями, он сначала морщиться. 

А потом уже материться. 

В каждой фотографии, в каждом слове он находит только кромешный страх перед вышитыми чёрной нитью на белоснежных куртках кандзи и глуповатой, ну правда смешной, эмблемой. Всё то, что он видел каких-то двадцать минут назад перед своими глазами, страшиться каждый анонимный комментатор под статьями. 

Нет же, это всё не может быть так просто! Его новый знакомый не походил на человека, который бы так глупо раскрыл свою подноготную. Только если он сам не хотел быть раскрытым.

Вы, 11:33

«Он младше нас, и тоже учится в Токийском. Просто подражатель»

Такаши, 11:34

«Помнишь, я тебе говорил, что в том году кого-то отчислили за 

принадлежность к группировкам?»

Инуи правда не помнит. Сейчас вообще мысли плывут предательски, оседают совершенно несуразными мыслями, уж очень быстрый оборот событий выходит.

Такаши, 11:34

«Ты знаешь его полное имя?»

Вы, 11:36

«Рюгуджи Кен»

— Всё настолько плохо? — неловкая улыбка покрывает лицо уже на следующий день, когда между парами они встречаются на излюбленном подоконнике туалета третьего этажа. Ему отвечают кивком и серьёзным взглядом. Неужели Такаши один из тех испуганных комментаторов под статьями? — Он не выглядит, как человек, который будет учавствовать в подобных…сходках?

— Вероятность, что это просто тёзка есть, но она снижается, учитывая, что даже универ у нас тот же. — иногда модель старшего брата переходит и в общение с другими людьми, и наверное, это единственное, что действительно раздражает Сейшу в его друге. Завязывай уже, Такаши.

— Представь, насколько низка вероятность нашей ещё одной подобной встречи.  

— Парни любят за тобой побегать. — Мицуя пожимает плечами, получая немой укор, отчего переходит на нервное бормотание. — Словно я не прав. Вспомни хотя бы своего Коко. 

— Он бегал не за мной, а за образом моей сестры.

— Это ты отчего-то так думаешь. 

Сейшу фыркает. Ну конечно, Такаши точно виднее в этом плане. Изучивший вчера не одну статью, а также не забыв прошерстить сплетни в самом университете о некой группировке Свастика Канто, Мицуя теперь умничал как только мог.

Всё до безобразия просто: оставшиеся в детстве переростки скапливаются в группы, начинают угонять машины, драться с другими такими же дураками, а после выделяться определённым символом. Так всё себе представляет Сейшу, и всё это тоже имеет смысл. Связываться с такими не находится желания, а потому вчерашнюю встречу он предпочитает выбрасывать из головы. Не хватает увязнуть в глупостях. 

Такаши показывает ему фотографии этого Доракена, — Фотка смазанная, просто похожий человек со cпины. упирается Инуи. Отмазка так себе, с подобной причёской в Токио вряд ли встретишь. Но, заприметив ещё пару знакомых силуэтов на фотографии, он, нехотя, начинает соглашаться. Они уже встречались ему, лениво мелькали по всему университету, смотрели на всех свысока, таких Сейшу запоминает, чтоб потом съязвить лишний раз.

В любом случае, Инуи отчётливо осознаёт, что вляпываться в это сам не намерен. Потому особо не светит рожей в универе, оправдывает это, конечно же, нежеланием встретиться с этим своим недознакомым. Но раз прячется, значит думает. 

Безусловно.

Хотя бы одна мысль-змея но пробежит, капнет в голову и не позволит размыть те очертания Доракена, его ладони на своём теле, локоны немногочисленных прядей, ниспадающие по плечам. Сейшу никогда не думал, что может быть настолько очарован кем-то. 

Вторая встреча выходит ещё более неожиданной, чем первая. 

Сейшу тормозит на выезде из Токио. Мотор его мотоцикла гудит смертником, парень роняет грубое — Чёрт. когда осматривает его, свернув на обочину. Знал же, что надо давно байк сменить — тот ругается который раз, всё же, машина старая, требует того особого ухода, который Инуи дать пока не в состоянии: то денег нет, то времени. 

Пожинай плоды своей инфантильности, Инуи, сиди сейчас и пытайся экстренно придумать, как будешь выкручиваться. До ближайшего человека можно было бы благополучно стереть пятки, Мицуя игнорирует сообщения как специально, а значит, остаётся только надеется на чудо. 

Пускай и внешне это не заметно, но тревога огоньком разгорается всё сильнее и сильнее, сжигает всю рациональность напрочь. Да ещё и солнце,  глупое токийское солнце, что бьёт по голове так сильно, что кроме как думать о том, где достать воды и панаму, ничего больше не остаётся. Сейшу закалывает волосы в хвост, ладонями пытается сбить пот, только терпит поражение. Парень плюхается на кожаное сидение мотоцикла, ковыряя кроссовкой сухой грунт. Пыль, влага, жара. Липкий слой окутывает всё тело, Сейшу словно не в своей коже, от этого только усиливается желание поскорее выбраться из ситуации. Вот только как? 

Никак, Сейшу. ладонь перемещается со лба, останавливая один палец у виска. Главное не сойти здесь с ума. — Ты совершенно один, и сейчас никто не придёт тебе на помощь. голос внутри, по всей видимости, решает задушить его до конца, даёт о себе знать сухостью в горле и гулкому кашлю впоследствие. 

Инуи Сейшу никогда не верил в чудо, а потому, когда слышит чужой мотоцикл где-то впереди, то не рассчитывает на то, что этот тот кто-то остановится перед ним и предложит свою помощь. Нет, вместо этого парень продолжает гипнотизировать землю с приоткрытым ртом, морщась периодически, когда глаз совсем заплывает в пелене некого отчаяния. Потому не сразу реагирует на то, как его зовут по имени. 

Ведь звук мотоцикла затих где-то неподалёку. Просто на это тоже особо не кидается внимание. 

— Опять ты. — это выходит констатацией факта, без какой либо эмоциональной окраски. Взгляд тонет в пушистых ресницах, Сейшу даже сейчас какой-то ненастоящий, гуттаперчевый, с еле приоткрытым ртом. — Следишь за мной?

— У меня здесь неподалёку точка, где я чиню байки. Как вижу, тебе как раз это нужно. — Рюгуджи спокоен точно также. В руках у него бутылка воды, потому непонятно, к чему было последнее предложение. — Что случилось?

— Свеча, скорее всего. Так уже не в первый раз. — благодарности в изменённом взгляде больше, чем во всех сказанных за жизнь словах, Сейшу с жадностью опустошает почти половину бутылки, начиная больно ровно дышать. Доракен присаживается около колеса, но продолжает смотреть только на Инуи. — Я никак не могу починить его полностью. Либо уже поменять с концами. 

Пока оправдывается, не может найти место рукам, ковыряя ногти. Это глупо, учитывая ноль осуждения со стороны Рюгуджи. Но неловкость всё равно колет за поясницу и усаживается в горле. Это всё также глупо. 

— И долго ты тут так стоял?

— У меня болит голова от солнца. 

— Ты подождешь меня ещё минут двадцать? Приеду с машиной и прицепом. 

Инуи присаживается рядом с ним на колени. Смотрит непроницаемо прямо в глаза, пытается найти там намёк на опасность, но тщетно. В чёрно-смольных глазах ни капли на обман, Доракен ухмыляется, протягивает одну ладонь в знак того, что с миром. Как же. 

— Я знаю, что ты состоишь в какой-то банде. — брови ползут вверх, а бездонные глаза раскрываются за ними. Только лёгкий кивок. — Ты калечишь людей?

— Да. — скрывать нечего, да и было бы глупо. Глаза опускаются на землю. — Не просто так. Только тех, кто этого заслуживает. Зачастую я защищаюсь. 

Что заставляет его оправдываться? Инуи не может дать на это ответ, точно также как и узнать у самого себя, почему он вообще задаёт подобные вопросы? Неужели они оба увязли в этом?

— А ты меня боишься?

— Вероятно? 

Доракен смеётся громко. Даже по-детски очаровательно, приподнимается с колен и доходит до своего байка. Инуи буравит взглядом каждую складку на льняной чёрной куртки сзади, замечает в самом углу уже знакомую вышивку. Вздыхает громко, привлекает чужое внимание чем. 

— Мне нужен работник в мастерской. Ты же разбираешься в мотоциклах?

— Мои знания ограничиваются помощью старшим друзьям. — Сейшу тоже подходит к нему. Чужая ладонь опускается на его щёку, тревожит костяшкой большого пальца мягкую кожу, Доракен обманчив. Вероятно за большим спокойствием скрывается большое желание причинить зло. Но Сейшу ли? 

Рюгуджи ощущается как дом некоторыми секундами. Совсем незначительными искорками, иногда те покалывают бока и кипятят нос. А Инуи терпит, разрешая чужим пальцам обосноваться на его лице. Это может стать его самой страшной ошибкой. Это может стать его величайшим спасением, это может стать чем угодно, если Сейшу захочет.

— Я научу чему нужно. Может стоит попробовать?

А Сейшу захочет.

— Ладно.