Оглушающая тишина.

Это было первое, что бросалось в глаза. Серые, блёклые стены вокруг и пустые, словно заброшенные, дома. Они дополняли тревожную атмосферу, делая тишину ещё более тяжелой, давящей.

Неправильно. Неестественно. Как будто...

– Капитан, меня слышно?

Хонджун коснулся коммуникатора, активируя микрофон.

– На связи. Призрак, доложи обстановку.

Ну конечно, он на задании. Вокруг так тихо и пусто, потому что это школа. Школы стали одним из самых неприятных мест – теперь они были мрачным символом нового мира, неправильного и пугающего.

Нет, этого не может быть. Нет, он ведь ходил в школу, разве нет? 

– Всё как обычно, честное слово, это даже скучно. Я уже всё сделал, – прошептал голос из крошечного наушника. Он знал этот голос. Он слышал его раньше. Конечно, это ведь… Кто это?

Хонджун больше почувствовал, чем услышал глухой смешок. Это уже он. Его что-то рассмешило.

– Как в прошлый раз, или?.. – спросил он, словно со стороны чувствуя, как шевелятся его губы.

– Хён! – голос из наушника звучал оскорблённо. – Я сделал всё как надо, ты знаешь, что Эм-си меня тренировал!

– Я бы ему всё равно не доверял, – ехидно вставил новый голос, низкий и бархатистый. Знакомый. Он слышал его впервые.

Первый голос задохнулся от возмущения.

– Эй, я-

– Не забивайте канал, поругаетесь, когда вернёмся, – прервал их Хонджун, – Призрак, уходи оттуда, я почти на месте. Марс?

– На месте, – ответил третий голос едва различимым шёпотом.

Пока он был сосредоточен на диалоге, местность изменилась. Теперь он беззвучно крался по узким коридорам, таким же пустым и зловещим. Был слышен едва различимый гул и голоса – где-то рядом были люди. 

Разумеется, тут были люди. Он внутри школы. В школах всегда есть люди. И они ни в коем случае не должны его услышать.

Хонджун открыл одну из ничем не примечательных на вид дверей и проскользнул внутрь, двигаясь быстро и уверенно. Два человека внутри. На каждого ушло всего по несколько секунд. Он равнодушно переступил через безжизненные тела. Нет, не безжизненные. Он ведь не убил их. Он ведь не убил их?

Он вновь коснулся микрофона.

– Я внутри, – он почувствовал, как губы его расплываются в ухмылке, – Марс, начинай представление.

– Так точно, Капитан.

Он отключил коммуникатор. Нужно действовать быстро. Осталось совсем немного, только…

– …Джун?.. Хонджун!

Хонджун резко вскочил, пытаясь сесть, но тут же столкнулся лбом с чем-то твёрдым и упал обратно. Судя по болезненному стону, этим чем-то был Сан.

– Угх.

Он устало потёр лоб и попытался сесть, на этот раз с более адекватной скоростью. Сан сидел рядом. Его уши были прижаты к голове, а губы обиженно надуты.

– Ты снова метался во сне, – сообщил он, – пнул меня так, что я с кровати упал.

Хонджун поморщился и протянул руку, чтобы потрепать его и так растрёпанные волосы. Ютиться в одной кровати было неудобно и без того, даже несмотря на их скромные размеры. Ему было немного стыдно за дополнительные сложности, но Сан относился к нему с пониманием и никогда не злился.

В каком-то смысле, в этом не было ничего удивительного. Им обоим было не привыкать к неудобствам. Уже год они путешествовали из города в город, снимая крошечные комнаты, в которых было тесно и одному человеку. И даже это было несомненным улучшением после времени, которое они провели на улице. Откровенно говоря, сейчас они могли бы позволить себе жить чуть лучше, но это было бы глупо. Бо́льшую часть своих сбережений они откладывали, накапливая достойную сумму на “счастливое будущее”, как называл его Сан. Порой Хонджуну казалось, что это будущее никогда не наступит, но он отказывался сдаваться. В конце концов, ему всего восемнадцать. У него ещё есть время. Сейчас время это, пожалуй, всё, что у него есть. Время и Сан.

– Мне снова снился этот странный сон, – вздохнул он, осторожно почёсывая основание чёрных бархатных ушей, – тот, где я какой-то шпион, или что-то вроде того.

Лицо Сана тут же расплылось в улыбке. Он придвинулся ближе, почти целиком залезая Хонджуну на колени и придавливая его к кровати всем своим немалым весом.

– А мне снилось что я пантера! – радостно сообщил он. – Я был такой большой, и чёрный, и весь такой “р-р-р”, знаешь? А потом…

Хонджун не сумел сдержать улыбку, всем телом ощущая нарастающую вибрацию в груди Сана. В человеческой форме его мурчание звучало как у большой кошки. Может быть именно так звучали пантеры. Ему редко доводилось его услышать. Они могли позволить себе расслабиться только в такие моменты – ранним утром и поздним вечером. Единственное время, когда они позволяли себе просто быть собой.

Официально ничего плохого в том чтобы “быть собой” не было. По законам Страны Ведьм все разумные расы были равны в своих правах. Жаль только – на деле всё обстояло так, что всегда был кто-то ровнее.

Иногда Хонджун жалел, что он не родился ведьмой, пусть даже и самой слабой.

Он быстро отогнал эту мысль прочь. Не было ничего плохого в том, чтобы быть пикси. Его вполне устраивала его собственная, особая форма магии. Свои крылья он тоже любил. Полупрозрачные и чуть сияющие, хрупкие с виду, они были едва ли не любимой деталью его внешности. Использовать их, или хотя бы демонстрировать, ему доводилось не часто. По правде говоря, Хонджун уже и не помнил, когда в последний раз летал. Но это ничего. Они работают над этим. Ещё немного, и они смогут быть свободны.

Во всяком случае, он не был одинок. Он прятал свои крылья так же, как Сан прятал свои уши и хвост. За исключением тех моментов, когда он решал проводить весь день в виде крупного чёрного кота, усевшись на плечах Хонджуна или отправившись бог весть куда в гордом одиночестве.

Именно котом он был, когда они встретились. Хонджуну было шестнадцать и он только начал свою самостоятельную жизнь – если побег из приюта можно так назвать. Откровенно говоря, он едва выживал самостоятельно и был совершенно не в том положении, чтобы брать каких угодно питомцев, но этот конкретный зверёк был явно ранен и выглядел таким несчастным и одиноким, что пикси просто не сумел пройти мимо. Помогло и то, что в свои пятнадцать Сан выглядел как полугодовалый котёнок. Кто бы смог бросить на улице голодного раненого котёнка? Точно не Хонджун.

Только спустя неделю совместной жизни в обшарпанной комнате общежития Хонджун понял, кого именно он принёс домой. Он был крайне удивлён, когда по возвращению домой вместо своего милого и уже ставшего родным Нэро обнаружил в своей постели голого подростка с кошачьими ушами. Ему стоило невероятных усилий не выкинуть его на улицу в тот же момент. 

Как выяснилось позже, Сан в его человеческом виде был не менее – а может, даже более – милым. Тем не менее, речи о том, чтобы держать в качестве питомца – подопечного? – подростка, идти не могло. Пикси едва справлялся с тем, чтобы обеспечить себя, он не мог позволить себе подобную ответственность. К счастью, этого и не понадобилось.

Сан оказался весьма самостоятельной, самодостаточной личностью. Он пообещал отплатить за своё спасение, и уже спустя пару недель они уже вместе работали по предложенным им схемам заработка. Почти все они были рисковыми, сомнительными и не совсем легальными, но работали на ура.

Спустя ещё месяц Хонджун выяснил, что его новый друг предпочитает прятать лицо или передвигаться в своём кошачьем виде вовсе не из-за предрассудков и осуждения общественности. Он действительно должен был догадаться с самого начала. То, в каком виде Хонджун нашёл Сана, то, с какой удивительной лёгкостью он находил сомнительные подработки для подростков, и то, как блестели его глаза, когда они в очередной раз убегали от проблем по извилистым улицам – всё это должно было натолкнуть его на мысль. Было совершенно очевидно, что до встречи с ним Сан вёл весьма интересную жизнь. Хотя предположить, что он был разыскиваемым преступником с солидной наградой и скромной кличкой “Химик”, Хонджун не смог бы в любом случае. Со стороны это звучало очень плохо, но реальность оказалась куда более скучной.

Детство пикси в приюте прошло весьма открыто. Хонджун никогда не стеснялся гордо демонстрировать всем свои крылья и свою магию. Сан же скрывал свою сущность в течении всей жизни. Это удавалось только благодаря сообразительной и самоотверженной матери и поддельным документам. Наполовину ведьме, наполовину перевёртышу, ему это давалось с трудом. Хонджун не мог даже представить себе, каково было маленькому Сану ходить с вечно замотанными ушами и болезненно заломанным, затёкшим хвостом. 

Тем не менее, как бы ужасно это ни звучало, прятать себя было неплохим вариантом. Для ведьмы мир был полон возможностей, и Сан мог бы прожить лучшую жизнь, если бы он не был Саном. Едва открыв в себе талант в химии и алхимии, он принялся экспериментировать, изменяя составы классических зелий и препаратов так, чтобы они эффективнее работали на других существах. На первый взгляд вполне безобидное и даже достойное занятие. Он действительно хотел помочь. Помочь таким, как Хонджун. Таким, как он сам. И у него получалось.

Вот только разрешения на подобные эксперименты у тогда ещё четырнадцатилетнего мальчишки, разумеется, не было. Лицензии – тем более. То, что для исследований он использовал кровь, – в основном свою – ситуации не помогло. То, что она была отдана ему добровольно потенциальными клиентами – тоже. Сан был отчислен из школы и арестован почти сразу, и сбежать ему удалось лишь потому, что никто не знал о его кошачьей стороне. 

Оставалось только гадать, сумела ли сбежать его мать. Быть может, однажды они встретятся. Хонджун хотел лично поблагодарить её за своего лучшего – единственного – друга.

– …прямо ему на голову и прыгнул на несколько метров вверх! Это было так круто! – радостный голос Сана вырвал его из воспоминаний.

Хонджун моргнул и издал неразборчивый одобрительный звук. Кажется, он полностью прослушал всё что ему говорили. Сана, впрочем, это не беспокоило. Возможно, за год совместной жизни он привык к подобным приступам задумчивости. Перевёртыш улыбнулся и последний раз слегка толкнулся в ладонь Хонджуна, всё ещё лежащую на его голове, прежде чем отстраниться и встать с кровати, лениво потягиваясь.

Хонджун резко закрыл глаза и скривился.

– Ты мог бы хоть раз сначала надеть штаны? – простонал он, чувствуя как приливает к щекам жар.

– Одежда – это социальный конструкт, – уверенно сообщил Сан.

Пикси поднял возмущённый взгляд. К счастью, перевёртыш уже успел натянуть бельё. 

– Тогда почему ты одеваешься? 

Сан тут же остановился, опуская руки с уже поднятыми домашними штанами.

– Я могу не…

– Чхве Сан! 

Алхимик захихикал, довольный произведённым эффектом, но штаны всё же надел. Хонджун вздохнул. Ему было некого винить. Он сам выбрал эту жизнь. Хорошо, что Сан уже успокоился и больше не будет…

– Когда я сплю голым, ты не жалуешься.

Пикси снова поднял тяжелый взгляд и уставился в невинные жёлтые глаза напротив.

– Когда ты спишь, у тебя шерсть. Если бы ты пытался спать со мной голым, я бы выкинул тебя на улицу.

– Для меня разницы нет. Вы, люди, такие чувствительные, – Сан закатил глаза и неохотно потянулся за футболкой. – Я почти уверен, что это расизм.

Хонджун поднялся с кровати, сбрасывая тонкое одеяло и чувствуя, как расправляются смятые за ночь крылья.

– С каких пор я стал человеком?

Губы Сана растянулись в широкой ухмылке.

– С тех пор, как начал ущемлять мои права.

– Я выгоню тебя из дома.

Алхимик не счёл нужным реагировать. Они оба знали что это пустая угроза. Хонджун давно перестал быть одиночкой. Теперь были только Хонджун и Сан, и должно случиться что-то действительно серьёзное, чтобы это изменилось. Полное игнорирование базовых правил приличия чем-то серьёзным не являлось, хотя привыкнуть к этому пикси всё ещё почему-то не мог.

Он чуть вздрогнул, когда осторожная рука коснулась крыла, бережно разглаживая складки. Хонджун осторожно расправил их, чувствуя как края неприятно цепляются о стены.

– Я люблю твои крылья, – негромко сказал Сан, вновь проводя по ним рукой, – такие красивые.

Хонджун предпочёл проигнорировать комплимент. Он не знал, как реагировать на подобные неожиданные признания. Вместо этого сделал пару осторожных взмахов, довольно ухмыляясь, когда одно из верхних крыльев ударило перевёртыша по лицу.

Небольшая разминка по утрам и перед сном – это всё, что он мог позволить себе уже очень, очень долгое время. Они старались выдавать себя за обычных людей, и сияющие полупрозрачные крылья за спиной совершенно не помогали. Большую часть времени они были осторожно сложены, а затем плотно прижаты к его телу одеждой и простеньким заклинанием. Это было неприятно, но не смертельно. Его крылья были тонкими, почти эфемерными, но удивительно прочными одновременно – практика показывала, что повредить их физически практически невозможно.

Это всё ещё вредило им в каком-то смысле, это было достаточно очевидно. Их внешний вид, в частности цвет, оставлял желать лучшего. Хонджун смутно помнил что раньше, когда он использовал их, они были чуть более яркими и точно гораздо более цветными. Он не мог вспомнить цвет. Сейчас же они были белыми и блёклыми, как у какой-нибудь моли. Сан сказал, что ему нравился их вид, тогда как на деле он даже не видел их целиком. У Хонджуна просто не было возможности летать в его присутствии. Он не был до конца уверен, что он всё ещё способен это делать.

Думать об этом не хотелось, да и особой пользы это не приносило. Он вновь сложил крылья, стараясь прижать их поплотнее, и приобнял себя за плечи.

– Поможешь?

Сан издал короткий жалобный звук, но послушно приступил к делу. В первые разы Хонджуну приходилось долго уговаривать его складывать их сильнее и прижимать как следует, но сейчас они оба привыкли к болезненному ломкому звуку, раздающемуся каждый раз, когда он особенно плотно придавливал непослушные складки. Как только пикси почувствовал знакомую чуть тянущую боль в лопатках, он щёлкнул пальцами, закрепляя крылья на положенном месте. Когда-то он использовал бинты. Тогда ощущения были куда хуже.

Быть может, однажды ему придётся избавиться от них насовсем.

– Какие у нас планы на сегодня? – спросил он, стараясь отогнать непривычно мрачные мысли.

Сан чуть поморщился и включил чайник. Крохотная комната, которую они снимали в этот раз, не предусматривала разделение жилой части и кухни. Спасибо уже на том, что у них был отдельный туалет и рабочая душевая кабина.

– Сегодня полнолуние, помнишь? – перевёртыш вытащил из шкафа пару упаковок лапши быстрого приготовления и поставил их на стол. – Ты идёшь в лес и стараешься найти всё, что сможешь, а я буду тут – как обычно.

Хонджун сел за их крошечный стол и положил подбородок на сложенные ладони, ожидая, пока закипит чайник.

Готовить они оба умели с крайне переменным успехом, поэтому кухня использовалась в основном Саном для производства лекарств и зелий, которые позже продавались Хонджуном не самым легальным образом и не самым надёжным людям. Несмотря на все познания и талант Сана в этой области, – а быть может именно из-за них – приготовленную им еду можно было есть только с риском для жизни. Она обладала весьма странным вкусом и порой оставляла очень интересные побочные эффекты. Однажды после того, что должно было быть супом, глаза у Хонджуна начали светиться красным, хотя Сан клялся, что делал всё строго по рецепту. В итоге ему пришлось проходить в тёмных очках неделю.

– Фотографии? 

Сан протянул ему их общий старенький телефон, одним мягким касанием включая экран. Ещё одна проблема их ситуации. Всё в этой проклятой стране было рассчитано на магию ведьм. Без помощи Сана Хонджун не мог включить телевизор, не мог пользоваться телефоном, а иногда не мог открыть некоторые особенно современные двери магазинов. Это не было проблемой, когда на его плече сидел определённый чёрный кот, но в остальное время он был совершенно беспомощен. Официально эта система должна была обеспечивать безопасность населения. В реальности она обеспечивала только головную боль и проблемы для тех, кто не вписывался в систему.

Теоретически, любую технику можно было настроить. Практически, все, кто соглашался взяться за работу, не давали никаких гарантий и заламывали цену до неприличных масштабов. Сан же, каким бы гением он не был, в технике понимал примерно столько же, сколько Хонджун в Алхимии.

Пикси пролистал фотографии, стараясь запомнить внешний вид многочисленных мхов, растений и грибов, которые ему предстояло найти. Они не были уверены, что именно растёт в этой местности, так что список был довольно обширным.

Чайник звонко цзинькнул. Сан залил лапшу и поставил чайник на место. Хонджун ожидал, что он займётся подготовкой реагентов, но вместо этого он шагнул к нему и замер, нахмурившись и неуверенно глядя то на Хонджуна, то на телефон в его руках.

Пикси ободряюще улыбнулся и взял руку Сана в свою, чуть сжимая её. Они оба не любили дни, когда им приходилось разделяться. У них не было способа связаться, и это вызывало у обоих тревогу и страх. Но их было всего двое, и алхимик был нужен дома. Тратить деньги на покупку ингредиентов было бы нецелесообразно. Не тогда, когда они могли запросто собрать их самостоятельно.

Если точнее, запросто это мог сделать Сан. Хонджун вырос в городе и не обладал нужными знаниями. Сейчас он ориентировался чуть лучше и почти всегда приносил то, что надо, однако определять качество ингредиентов у него получалось с переменным успехом. У него не было преимущества в виде чуткого кошачьего носа.

Порой ему было неловко за то, насколько бесполезным он был. Казалось, это не он подобрал Сана, а Сан подобрал его.

Нет, нет, нельзя так думать. Сан ненавидел, когда он так думал.

Хонджун придвинул к себе лапшу и уставился на неё так, словно это могло заставить её приготовится быстрее. 

В его случае – могло.

Это был один из немногих плюсов в том, чтобы быть пикси. Первым были, конечно, крылья. Вторым было то, что магия Хонджуна была куда сильнее, чем у любой ведьмы, и не нуждалась в направляющих, таких, как сложные пассы руками или инструментами, громоздкие заклинания и заумные формулы.

Он и был магией. Творить её для пикси было так же легко, как дышать. Так же легко, как летать. Ведьмы часто говорили, что эта форма груба и примитивна, но его всё устраивало. Его главной способностью и несомненной гордостью было манипулирование материей и пространством. Именно благодаря этому таланту они вдвоём могли перемещаться между городами без лишних проблем и каких либо документов. Было ли это легально? Абсолютно нет. Волновало ли это их? Не особенно.

Сан слегка ущипнул его щёку, и Хонджун моргнул, прерывая зрительный контакт с подозрительно булькающей коробочкой. Перевёртыш смотрел на него с осуждением.

– Не трать силы на ерунду.

Хонджун молча пожал плечами и открыл упаковку, приступая наконец к завтраку. Подобная ерунда тратила совсем немного, зато экономила пару минут весьма скучного ожидания. Терпеливость никогда не была его сильной стороной.

Перевёртыш обречённо вздохнул и отошёл в сторону, принимаясь рыться в кухонных шкафчиках. Пикси это вполне устраивало. Он целиком сосредоточился на еде и фотографиях, отвлекаясь от лишних переживаний.

В конце концов, ну что может случиться? Им не впервой.

Всё будет в порядке.

◔◔◔

Всё было не в порядке. Несмотря на приятное и на редкость спокойное начало дня, последующий день, а теперь и вечер, не несли с собой ничего кроме беспокойств, неудобств и тревоги. За год сумбурных путешествий по стране они посетили множество лесов и лугов разной степени дикости, и ни в одной из них Хонджун не замечал такой глубокой вовлечённости местных жителей.

Чёртов лес просто кишел различными ловушками. От из рук вон плохих и заметных за километр для любого существа, обладающего хотя бы крохой магии, до заумных и практически неощутимых, от убийственных до парализующих. В несколько из них пикси умудрился попасть сам, что отрицательно повлияло на его настроение и состояние той части леса, где это случилось. 

Обычно подобные прогулки проходили в тишине и спокойствии. Был он один или вместе с Саном, они передвигались неслышно и осторожно, стараясь не повредить лесу и не навредить его обитателям, а также не попасться на глаза возможным случайным наблюдателям. Сейчас Хонджун шёл по лесу, словно стихийное бедствие, небрежно сбрасывая в сумку всё, что могло пригодиться Сану, и уничтожая всё остальное. Беспокоиться о местных обитателях не было нужды. Хонджун имел все основания полагать, что на этом участке леса больше никто не жил.

Он не представлял, что именно заставило местных поставить такое количество ловушек в этом не особо-то и примечательном безымянном лесу, и его это не особо волновало. Даже если они охотились на что-то опасное, живущее здесь – сейчас в лесу не было ничего опаснее Хонджуна.

Начинало темнеть, и лес был всё гуще и темнее, а ловушки всё сложнее. Изредка он останавливался, чтобы освободить несчастную птицу или белку, но ничего крупнее ему так и не попалось. Это могло указывать и на то, что теория об опасном существе верна, и на то, что местные ставили свои ловушки регулярно и распугали тех немногих животных, что изначально тут обитали. Он сделал ещё один шаг вперёд и резко замер.

Откуда-то справа слышалось жалобное скуление, и принадлежало оно явно не белке.

Не раздумывая ни секунды, Хонджун двинулся на звук, осторожно осматривая территорию. Судя по звуку, в этот раз зверь был крупный, и ему не хотелось попасться в ловушку рядом, или вообще вместе с кем-то действительно опасным. Но это не значило, что он оставит этого кого-то медленно умирать в магической западне. 

Через пару метров он обнаружил источник звука и почувствовал, как напряжение покидает его тело. Опутанная со всех сторон и плотно прижатая к земле, в ловушке лежала собака. Крупная, но вполне обычная на вид, печально скулящая собака. Кое-где на удерживающих её путах проступала кровь. Хонджун уничтожил ловушку одним щелчком пальцев и подошёл ближе, присаживаясь перед несчастным животным. Он ожидал движения, попытки сбежать, возможно агрессии, но зверь не шевелился, лишь продолжал тихо поскуливать.

Пикси прищурился и осторожно протянул руку, касаясь собачьей морды. Вблизи зверь оказался крупнее, чем он думал. Он не очень хорошо разбирался в породах животных, но, возможно, это была овчарка? Или хаски? Он приподнял прикрытые веки животного. Ах. Бедняга без сознания. 

Хонджун огляделся по сторонам. Наступала ночь. Он не знал, что собака делала так глубоко в лесу, и сколько ещё вокруг было ловушек. Ему не хотелось оставлять несчастное животное на верную смерть. Конечно, они не могут позволить себе завести собаку, но, может быть, можно будет отдать её в питомник? Или, быть может, Сан захочет завести себе фамильяра. Он нервно хихикнул. Перевёртыш-кот с фамильяром-собакой. 

Собака издала ещё один жалобный звук, и Хонджун резко поднялся на ноги, принимаясь чертить вокруг неё осторожный круг. Для самостоятельных перемещений ему хватало голой силы, но для того, чтобы безопасно сдвинуть с места кого то ещё, да ещё и бессознательного, он предпочитал применять академическую, “правильную”, магию. Безопасность превыше всего.

Руны возвращения домой были самыми лёгкими. Он всегда оставлял лист с начерченным на ним кругом возвращения в их текущей съёмной квартире и прятал ещё один в наиболее безопасном месте вне дома, как раз на случай подобных ситуаций.

Пикси закончил круг и присел в центр, осторожно поглаживая затихшую собаку между ушами.

– Хороший мальчик. Потерпи ещё немного, – шепнул он и закрыл глаза, сосредотачиваясь на магии внутри себя.

Луна светила в небе, подпитывая его своей силой, Хонджун чувствовал кожей её мягкий свет и… Чёрт. Он не собрал ни одного подлунного ингредиента из списка. Сан его убьёт.

◔◔◔

Алхимия всегда была близка Сану. Эта тонкая наука влекла его своей непостоянностью и удивительной, порой необъяснимой зависимостью от таких странных вещей как настроение алхимика, формы котла, или, например, фазы луны. Многие особенно редкие зелья можно было приготовить исключительно в полнолуние. Часть из них была его, Сана, личным изобретением. Как например то, что он делал сейчас. Если все условия будут соблюдены и везение будет на его стороне, то к утру у него будет несколько скромных партий универсального и быстродействующего зелья восстановления магических сил.

Обычные микстуры могли помочь исчерпавшему свои запасы существу продержаться достаточно, чтобы не свалиться от истощения на месте, но не более. Этот же состав позволял восстановить часть силы тут же, полностью убирая самые мучительные и болезненные симптомы магического истощения. Его рецепт Сан скрывал старательно и не позволял ни одному из своих клиентов даже начинать копать в эту сторону.

Причинами такого поведения были не алчность и его личное нежелание делиться, вовсе нет. Главным ингредиентом для этого зелья были чешуйки с крыльев Хонджуна и его же кровь, и Сан не хотел даже думать о том, что случится, если эта информация попадёт не в те руки. Он совершенно не хотел становиться причиной охоты на пикси. Их и так было немного, и их жизнь нельзя было назвать простой.

К тому же, это зелье всё ещё было невероятно сложно сделать. Позапрошлая партия удалась на славу, но с прошлой вышла неудача. Но в этот раз он обязательно…

Сзади раздался резкий хлопок, и колба со звоном выпала из его рук. Сан выпустил когти и развернулся, полностью готовый уничтожить того, кто посмел помешать ему, но замер на середине движения.

– Хонджун?

Это действительно был он. Взъерошенный и грязный, жутко пахнущий огнём и дымом. Полупустая сумка для трав небрежно лежала сбоку, но Сан не обратил на неё ни малейшего внимания. Оно было приковано к тому что находилось у ног Хонджуна.

– Ты притащил в дом волка?! – взвизгнул перевёртыш, едва сдерживаясь чтобы не закричать во весь голос.

Пикси поднял на него чуть растерянный взгляд, моргнул и снова опустил глаза на раненого спящего волка, которого он зачем-то телепортировал прямо к ним в дом.

– Это волк? – спросил он, растерянно глядя на Сана. 

Алхимик вскинул руки, красочно проклиная наивных городских и их полное неумение отличить волка от собаки, юг от севера и одуванчик от подорожника. У Хонджуна хватало совести выглядеть пристыженным.

У слегка приоткрывшего глаза волка – тоже.

Сан прижал уши к голове и оскорблённо зашипел. Волк зажмурился и тихо заскулил в ответ. Сан застонал и закрыл лицо руками.

– Что? – Хонджун выглядел совершенно потерянным.

Рука его лежала на загривке волка, и это совершенно не волновало ни одного из них. Собака. Он решил, что встретил посреди леса собаку. Посреди леса, в полнолуние .

Он резким шагом подошёл ближе, поднял с пола сумку с травами, кинул на парочку последний осуждающий взгляд и вернулся к плите.

– Ты притащил в дом оборотня – тебе с ним разбираться.

Приготовить что-то сложное в такой компании ему удастся вряд ли. Пустая трата полнолуния.

Сан бросил ещё один взгляд на лежащего картинно несчастного волка, чья голова теперь покоилась на коленях Хонджуна, и тихо фыркнул.

Ему редко доводилось готовить заживляющие мази для оборотней. Лишняя практика ещё никому не вредила.