Он сидел на краю крыши, свесив ноги. Город перед ним выглядел тихим и спокойным. Мирным.

Стоило это исправить.

Сегодня он рисковал. Прямо напротив было здание полиции, и именно они были его целью. Он ненавидел полицию. Он не хотел даже находиться рядом с участком. Он не хотел туда возвращаться. Чонхо нахмурился. Он не мог вернуться в участок, он никогда там не был – пока что. Ему всегда удавалось сбежать.

Какая ерунда порой лезет в голову. Хотя часть про ненависть была очень точной.

Он набрал в грудь воздуха, открыл рот и запел.

Он всегда начинал с чего-то более спокойного, постепенно наращивая силу и сложность. Он знал, что это не особо влияло на результат, и главным были его эмоции во время исполнения. Чонхо просто нравилось бросать самому себе вызов.

Его голос был красивым.

Он слышал себя словно в первый раз. Его голос правда был таким красивым? Чонхо вдруг захотелось плакать. Да что с ним сегодня такое?

Он закрыл глаза и сосредоточился на своих внутренних ощущениях. Некогда думать о ерунде. Он был на миссии. Он хотел быть услышанным. Он хотел, чтобы люди открыли глаза и увидели тот ужасный мир, в котором они живут. Дать им несколько минут, может быть, даже часов, чтобы побыть собой. Это немного, но этого может хватить.

– Ты действительно тут.

Чонхо резко подпрыгнул, едва не сваливаясь с крыши. Нужно было бежать прочь, но что-то заставило его остановиться. Голос казался смутно знакомым.

Очень знакомым. Конечно, он был знакомым. Он не причинит Чонхо вреда. Только не он. Никогда не он.

Чонхо повернулся. Перед ним стоял парень в чёрном костюме. Он должен был выглядеть пугающим. Ситуация и его костюм к этому располагали. И всё же, Чонхо не мог его бояться. Никогда не сможет.

– Сонхва-хён? Что ты тут?..

Чонхо резко выдохнул, распахивая глаза, и тут же заскулил, едва удерживаясь от вскрика. Бок болел. Он помнил, как он выглядел, когда ему меняли повязку. В том, что он болел, не было ничего удивительного. Удивительно было, что он не болел до этого.

– Эй, эй, тихо, всё хорошо, малыш, – раздался рядом голос Сана, – не двигайся. Сейчас я всё исправлю, ладно? Прости. Я надеялся, ты не почувствуешь.

Чонхо послушно затих, и спустя буквально пару секунд на него накатило заметное облегчение. Он сумел открыть глаза и посмотреть по сторонам уже незамутнённым болью взглядом. В этот раз Сан был один. Они всё ещё были почти не знакомы, но его вид больше не вызывал отторжения. Хаечи был благодарен ему и Минги. Он начинал доверять им, хотя ему это не особенно нравилось.

Несколько часов перед тем, как он наконец смог уснуть, он помнил мучительными урывками. Зуд не утихал, иногда к нему добавлялся жар и уколы боли. Рядом всегда были Сан и Минги – вместе либо по отдельности. Это было тем единственным, что помогало не свихнуться. Они не могли убрать мерзкие ощущения полностью, но у них получалось ослабить их осторожными касаниями или отвлечь его бессмысленными разговорами, содержание которых он уже не помнил. У него даже получалось заснуть несколько раз, хотя сон этот был полон кошмаров и беспокойств. Он был вполне уверен, что, когда зуд затих окончательно, Сан едва не заплакал от облегчения, а потом и вовсе поцеловал его в лоб, словно он был ребёнком. У Чонхо не было сил чувствовать себя неловко тогда, а сейчас он просто собирался делать вид, что подобного никогда не происходило.

Кажется, с момента его прошлого пробуждения ничего не изменилось. Разве что Сан выглядел куда более радостным. Он хотел спросить, сколько прошло времени, и где они вообще были, но лекарь его опередил.

– С возвращением. Ты проспал почти сутки. Ты как? Помимо боли что-нибудь чувствуешь?

– Есть хочу, – признался Чонхо, – больше особо ничего.

– С этим придётся потерпеть, – лекарь чуть поморщился и чуть сжал его плечо, – от голода ты не умрёшь, я тебе в капельницу всё что нужно добавляю, но насыщения, конечно, не будет. Есть тебе можно будет не раньше, чем через неделю, и это будет что-нибудь лёгкое – вроде всяких бульонов. Просто перестраховываюсь. Я раньше никогда не зашивал дыр в кишечнике, так что не совсем уверен, сколько они должны заживать у хаечи.

Его голос звучал искреннее виновато, как будто он лично продырявил его бок. Момент, когда он винил во всём их, прошёл. Да, Чонхо ранили, когда он закрыл Сана собой, но сам Сан был тут не причём. Он его об этом не просил, и думать, что конкретно в этом была его вина, было глупо. Это была вина того идиота, который стрелял по случайным людям без повода. Интересно, что с ним стало.

Хаечи даже не заметил, как, в какой-то момент, совершенно ушёл в себя, пока в лицо ему не ткнулся чужой нос. Снова. Чонхо поморщился, но принюхался, стараясь не думать о том, каким успокаивающим и правильным ощущалось это действие. Лекарь всё ещё пах собой, за исключением пары небольших деталей, которые заставили хаечи покраснеть и прижать уши к голове. Они ведь были с ним всё время! Когда они успели?!

Сан отодвинулся и улыбнулся как ни в чём не бывало, а затем отошёл к шкафчику у соседней стенки. Чонхо повернул голову за ним, но тут же отвернул её обратно. До этого он не мог рассмотреть своего лекаря полностью. Он понятия не имел, что Сан ходит, и, возможно, всё это время ходил, в такого рода одежде: длинной футболке до середины бедра и, кажется совершенно без штанов. В сочетании со скандальным запахом, выходило чудовищно непристойно. Чонхо хотелось куда-нибудь спрятаться.

Дверь в лазарет распахнулась, и он резко повернулся на звук, тут же жалея об этом импульсе. Он делал это лёжа, но голова всё равно закружилась, а картинка перед глазами поплыла.

– Эй, Санни. Мы думали над маршрутом и…

– Джун, я же говорил – не вламываться в лазарет!

– Он же всё равно спит.

Чонхо недовольно заворчал, закрывая глаза. От вновь прибывшего исходило чрезмерно яркое для его глаз сияние. Он ещё не мог его разглядеть, но уже чувствовал, что этот человек ему не понравится.

– Не спит он, – вздохнул Сан. Раздалось странное шуршание. Чонхо даже с сомкнутыми веками мог видеть, что сияние стало ближе. – Знакомьтесь, раз уж так случилось. Джун, это Чонхо. Ему семнадцать, и, в общем-то, пока это всё, что я про него знаю. Чонхо, это Хонджун, наш капитан и альфа, ему девятнадцать, он у нас старший. Он тебя на корабль телепортировал, хотя я не уверен, что ты помнишь.

Чонхо открыл глаза, медленно и осторожно, и поднял опасливый взгляд на капитана-альфу. Он был совсем невысоким и выглядел младше самого хаечи. Красноволосый, остролицый, с пронзительными зелёными глазами и яркими сверкающими крыльями за спиной. Пикси. Что это за стая такая, со всего одним оборотнем и альфой пикси? Чонхо понятия не имел, что нечто подобное было в принципе осуществимо, хотя, не то чтобы он знал много о стаях в принципе. Он знал только, что смешанные стаи запрещены в принципе, так что то, что происходило на этом корабле, было незаконно вдвойне.

Пикси взял Сана за руку, переплетая пальцы. По одному этому жесту Чонхо вдруг увидел потенциальный задел на попытку побега. Друзья не держались друг за друга вот так. Эти двое явно были куда ближе.

Возможно, то, что он собирался сделать, было низко, но то, что делал Сан, тоже было не особенно высоко. Лекарь нравился ему, но в этом конкретном проступке он был виноват сам.

– Ты в курсе, что он спит ещё с двумя членами твоей команды? – спросил Чонхо, стараясь звучать максимально нейтрально и подчёркнуто вежливо, чтобы не получить неожиданный удар в лицо от разозлённого пикси. – С этим вашим оборотнем и кем-то ещё, по запаху словно бы с ведьмой.

– Ты это просто по запаху определил?! – взвизгнул Сан, прижимая уши к голове и густо краснея.

Пикси перевёл взгляд с Чонхо на Сана и… улыбнулся, широко и довольно. Затем он вдруг обнял лекаря за талию и привлёк к себе, взъерошивая волосы и целуя в щёку. Хаечи перестал понимать, что вообще тут происходило.

– Вы с Минги и Юнхо, м? – улыбнулся Хонджун, демонстрируя ряды неожиданно острых зубов. – Неужто вы все втроём… Да нет. Эй, я же шутил! Серьёзно?! Когда вы успели?

– Вы разве не вместе? – не выдержав, вклинился Чонхо, хмуря брови. Он был вполне уверен, что прочитал ситуацию верно. – Он тебе изменяет! Почему ты рад?

Хонджун засмеялся и снова повернулся к нему, глядя сверху вниз неожиданно холодным, цепким взглядом.

– Ах, ты надеялся нас рассорить? – он криво улыбнулся и положил ладонь на голову Чонхо. Жест вышел властным и доминирующим. Он непроизвольно прижал уши. Когда это делал Сан, это ощущалось не так. – Жаль тебя разочаровывать, малыш. Мы все вместе.

Хаечи почувствовал, как его челюсть отвисает в немом удивлении. Все? Как это – все?! Разве это… Это же… Он не находил слов, чтобы выразить переполняющее его возмущение.

Лицо Хонджуна стало каким-то уж совсем хищным. Он провёл ладонью по его лицу и приподнял подбородок пальцем, глядя прямо ему в глаза.

– Звучит ужасно, правда? – выдохнул пикси. Его голос звучал по-издевательски сочувственно. – Тебе бы лучше особо не расслабляться. А не то – окажешься втянут в наш гейский сатанинский культ.

– Джуни! – тут же возмутился Сан, хлопая своего капитана по груди. Пока Чонхо не до конца понимал, существовало ли у них вообще понятие субординации.

– Чего? Он первый начал! – надулся Хонджун.

– Тебе не пять лет, чтобы это было аргументом, – лекарь скрестил руки на груди и хлестнул хвостом, – он раненый пленник. Веди себя достойно.

Капитан повернулся к выходу, оглядываясь через плечо и подмигивая. Чонхо непроизвольно передёрнулся, плотнее вжимаясь в койку. Сан закатил глаза.

– Ждём тебя в рубке, когда закончишь тут, – бросил Хонджун, останавливаясь на выходе. – Мы собираемся вылетать завтра, так что…

– Да, да, – вздохнул Сан, – иди уже, не мешай.

Пикси вышел, а Чонхо всё продолжал тупо пялиться в пространство перед собой, пытаясь осознать случившееся.

Все. Они все. Он чувствовал запахи других двоих на Сане, но он и представить не мог, что это… Неужели во всех стаях происходило нечто подобное? Он мог понять, почему их запретили, если дело было в этом. Но нет, такого просто не могло быть, он видел другие стаи своими глазами, и люди в них были в совсем иных отношениях. В прошлый раз Сан не пах вот так, может, это была странная разовая акция? И что ещё за “гейский сатанинский культ”?!

– Не слушай его, он просто решил над тобой поиздеваться, – вздохнул Сан, усаживаясь рядом и проходясь ладонью по его растрёпанным волосам, – грязные совсем… Ты не против, если я их помою?

– В смысле, вы не все вместе и он просто шутил? – с надеждой уточнил Чонхо, игнорируя последнее предложение.

– Нет, про эту часть он не врал, – лекарь улыбнулся, мечтательно и глупо, глядя куда-то в пространство, но тут же встрепенулся, возвращаясь к деловому настрою. – Ну так, что думаешь? Мы тебя, вообще-то, регулярно слегка обмываем, плюс массаж каждые пару часов, – ты поэтому проснулся – но волосы мы не трогали. Тебе, наверное, некомфортно. На них, кажется, даже кровь осталась. Ты как думаешь? Хочешь попробовать или лучше ещё подождать, пока ты сам сможешь?

Чонхо тихо заскулил и прикрыл глаза. Ему не хотелось об этом думать. Не хотелось думать ни о чём, если быть совсем честным.

– Делай, что хочешь, – вздохнул он.

У Сана и так была полная власть над его совершенно бесполезным телом. Вряд ли что-то изменится от мытья головы.

◔⁠◔◔

Сонхва пришёл в себя медленно и с трудом. Ему снилось что-то беспокойное, похожее на движение быстрых водных потоков, завихряющихся и манящих. Он помнил, что тонул, хотя это и было совершенно нелепо. Сонхва не мог утонуть.

Дракон неспешно поднялся на лапы, распрямляя тело и вяло потягиваясь. Он не знал, сколько именно он спал, но, кажется, это пошло ему на пользу. Ужасно хотелось есть, но что с этим делать он решительно не представлял. Мысль о том, чтобы попытаться поймать какое-то животное, вызывала отвращение. Он не будет есть сырое мясо. Он не опустится до такого.

Чонхо снова был где-то далеко, но Сонхва мог ощутить, что он не двигался с места. Во всяком случае, пока что. Он не собирался ждать, пока он начнёт. Он помнил свою прошлую ошибку, чувствовал себя спокойнее и контролировал себя куда лучше. Он сможет найти корабль во второй раз и добраться до Чонхо, не превращая ситуацию в цирк.

Дракон неспешно поднялся на свои тонкие слабые ноги и побрёл в сторону воды. Определить её местонахождение было несложно. Вода манила. Он слышал её быстрое и звонкое течение и просто не мог устоять. Этого и не требовалось. В настоящий момент вода была его другом и единственным способом перемещения, во время которого он ощущал себя полноценным существом, а не жалким инвалидом с недоразвитыми конечностями.

Расстояние от деревьев до обрывистого берега Сонхва преодолел в два прыжка, на третий погружаясь в холодные объятия реки и испуская восторженную трель, выходящую на поверхность тонкой струйкой пузырей. Его жизнь катилась к чертям, но радость, которую дарила ему возможность плавать, компенсировала хотя бы малую часть его страданий.

Сонхва легко развернулся в потоках, выбирая нужное направление. Его нос тут же закрыли кожные складки, а жаберные щели на шее наоборот распахнулись. Он очень удивился, обнаружив их в первый раз, но сейчас они казались ему чем-то естественным и правильным.

Что-то мелькнуло совсем рядом с его лицом, и Сонхва резко дёрнул головой, одновременно щёлкая челюстями. Нечто склизкое шевельнулось в его рту, и он едва не поперхнулся, рефлекторно сглатывая загадочное нечто. Глаза его расширились в ужасе, хотя желудок довольно заурчал. Он съел живую рыбу? О боги, в ней же полно всякой дряни, он её даже не прожевал, что если...

Его глаза снова уловили шевеление, и он дёрнулся в ответ на движение, снова хватая добычу. На этот раз его зубы пронзили плоть, и рот наполнил вкус крови. Дракон ожидал тошноты и отвращения, но вкус был на удивление приятным. Ему хотелось ещё. Сонхва поддался желанию и отпустил себя, позволяя телу вести себя вперёд. Он очень старался не думать о том, что именно он делал.

Он метался из стороны в сторону, щёлкая челюстями и тут же глотая, кувыркался в водных потоках и просто преследовал свою медлительную и явно не готовую к нему добычу. Дракон понятия не имел, сколько времени он потратил, прежде чем незнакомое, тяжелое чувство насыщения не заставило его остановится. Он лениво проплыл ещё немного вперёд, пугая немногочисленных речных обитателей. Хотелось свернуться калачиком на дне и проспать целую вечность, но он не мог. Ему нужно было найти Чонхо. Теперь, когда он был полон сил, это вряд ли будет сложно.

Сонхва развернулся в нужную сторону, прижал лапы к груди и поплыл, сразу задавая умопомрачительную скорость. Он потратил достаточно времени на ерунду.

◔⁠◔◔

Когда Чонхо согласился позволить ему вымыть голову, хоть и без особого энтузиазма, Сан был приятно удивлён. Он ожидал споров, обвинений в развратности или чего-то подобного, но хаечи был тих и задумчив. Алхимик мог его понять – подумать было о чём. Он бы никому не пожелал оказаться в подобном положении: среди опасных незнакомцев, без возможности даже шевельнуться, неизвестно где. То, что Чонхо был полицейским среди откровенных криминальных элементов, и ему не было даже восемнадцати, наверняка делало всё ещё более пугающим. Он держался даже слишком хорошо. Сан бы так не смог.

Сан принёс немного горячей воды в с трудом найденном чистом ведре и подготовил второе для мыльной. Он не был экспертом в водной магии, но просто левитировать жидкость в небольших объёмах было не сложно, а уж наложить краткосрочное водоотталкивание на нужные места – и того проще. Спустя пятнадцать минут он уже развернул койку, убрал с её края подушку и положил голову Чонхо так, чтобы она выходила за край. Он ещё не мог держать ее на весу самостоятельно, но именно для этого тут был алхимик.

Он удерживался от того, чтобы не обнимать хаечи всё время, пока тот был в сознании только потому, что тот очень очевидно демонстрировал свой дискомфорт, когда кто-то трогал его слишком долго. Тем не менее, мытьё головы ему, кажется, понравилось. На протяжении всего времени, что Сан мягко массировать его голову, старательно следя, чтобы вода не залила в уши, он держал глаза закрытыми и тихо вздыхал, не делая никаких попыток отстраниться или даже поморщиться. Алхимик не торопился. Он был рад иметь возможность предоставить ему хоть какой-то комфорт. В какой-то момент Чонхо задремал.

Спящий хаечи выглядел милым. Его лицо было угловатым и впалым, вокруг глаз залегали серые круги, но даже это не портило впечатления. Трогательный и чуть печальный залом бровей, появляющийся каждый раз, когда он засыпал, хотелось расправить, и Сан провёл по нему пальцем. Хаечи издал тихий тонкий звук и подался навстречу прикосновению, бормоча что-то неразборчивое, похожее на имя. Наверняка у него был кто-то, кто беспокоился и ждал. Может быть, этот кто-то думал, что Чонхо мёртв. Алхимику было бесконечно стыдно, что он стал причиной чьей-то трагедии.

Он промокнул мокрые волосы полотенцем, уделяя особое внимание ушам. Только сейчас он заметил крохотные оранжево-золотые чешуйки на внутренней стороне, того же приятного цвета, что и на хвосте хаечи. Ему не довелось увидеть Чанбина в его другой форме, и теперь ему было жаль. Судя по тому, что он видел, хаечи были прекрасными существами.

Алхимик зачаровал ладони, заставляя их испускать сухой жар, и осторожно поднёс к мокрым волосам. Тот же Чанбин переносил экстремальные температуры с завидной лёгкостью, отдавая предпочтение высоким, но Сан не был уверен, было ли это нормой для хаечи в целом или это была его личная особенность. Не говоря уже о том, что Чонхо был ранен, и неизвестно как это могло повлиять на его и без того нарушенный теплообмен.

Вопреки его беспокойству, стоило его пальцам оказаться близко, Чонхо издал совершенно неожиданное и явно довольное клокотание. Сан коснулся его кожи, и он подался навстречу, едва заметно потираясь о его руки и продолжая не то рычать, не то мурлыкать. Его веки чуть приподнялись и он посмотрел на Сана замутненным взглядом ярких розовых глаз.

– Хён? Уже утро? – пробормотал он высоким заспанным голосом.

Алхимик зарылся руками в его волосы, сжимая губы в тонкую линию. Он не знал, что можно ответить. Ему снова ужасно хотелось прижать хаечи к себе.

Придумывать не пришлось. Спустя несколько секунд Чонхо моргнул и в глазах его появилось узнавание.

– Сан, – выдохнул он едва слышно.

– Ты можешь звать меня хёном, если хочешь, – криво улыбнулся перевёртыш, опуская горячие ладони на чуть влажную шею, – мне в июле будет девятнадцать.

– Мне в октябре семнадцать исполнилось, – негромко сообщил хаечи, глядя в потолок пустым взглядом.

Алхимик осторожно приподнял его уже сухую голову и подложил под неё подушку. Стоило бы прекратить использовать заклинание фена, – хотя бы ради экономии энергии – но вместо этого он позволил рукам продолжать источать жар всё время, пока его руки касались тела хаечи, переворачивая его и укладывая удобнее. Он мог видеть, что Чонхо это нравилось.

– А сколько твоему хёну? – спросил он негромко, словно невзначай проводя руками по чешуйчатому хвосту. Как и ожидалось, он тут же обернулся вокруг его рук, ближе к теплу.

– Хёну будет двадцать в апреле, – ответил хаечи неровным голосом. – Я копил на подарок. У меня было. Я как раз… Я хотел отметить с хёном.

Раздался тихий всхлип, и Сан тут же перевёл всё своё внимание на его лицо. Чонхо всё ещё смотрел в потолок пустым взглядом, но по щекам его катились слёзы. Алхимик осторожно взял его в ладони, стирая их и снова совершенно не зная, что тут можно сказать. До апреля было далеко. Вполне был шанс, что они сумеют вернуть Чонхо его хёну, но Сан чувствовал, что всё было не так просто. Ужасный ошейник в сочетании с тем, как обращались с его носителями в участке, – а он был свидетелем лишь одного короткого диалога – вызывали у него сомнения в том, что Чонхо захочет туда вернуться.

– Твой хён – это тот парень, который выпустил меня из клетки? – спросил он всё так же тихо, поглаживая лицо хаечи горячими ладонями.

Его собственную кожу начинало жечь, но он не собирался останавливаться. Если это приносило Чонхо хоть какое-то утешение – он будет это делать. Короткий дискомфорт – это ничто.

– Сонхва-хён, – выдохнул хаечи. Имя звучало до странного бережно. Сердце Сана болезненно сжалось. – Его тогда наказали. Запретили выходить из клетки. И теперь я его бросил. Он остался совсем один. Он не сможет один.

Сан едва мог разобрать слова за тонкими жалобными всхлипами. Чонхо плакал уже совсем несдержанно, давясь слезами и пытаясь вырваться, но он всё ещё не мог. Алхимик отпустил его лицо и легко перекинулся, прижимаясь к его щекам и вытирая их носом, ткнулся лбом в висок издал негромкое утешительное мурлыканье.

“Всё будет хорошо. Я обещаю, мы что-нибудь придумаем. Я с тобой.”

Чонхо всхлипнул, прижимая уши и замотал головой, скалясь и снова стараясь подняться.

“Никто. Нет. Не понимаю. Не понимаю. Хватит.”

Сан тоже не мог понять, как он умудрялся отвечать ему, не зная языка.. Разбираться в принципах работы этого, несомненно занимательного, явления сейчас он не собирался. В этот раз он совсем не утешил Чонхо, скорее, расстроило сильнее, и это было совершенно не то, что ему было нужно. Сан перекинулся обратно, лёгким движением сбросил с горящих ладоней заклинание жара и опустился на свободное место рядом с Чонхо, осторожно обнимая его плечи и голову и прижимая к себе.

– Всё будет хорошо, – повторил он вслух, прижимаясь губами к его лбу, – я тебя не брошу. Мы поможем твоему хёну, хорошо? Он меня спас, вы оба меня спасли. Мы что-нибудь придумаем. Не прямо сейчас, но потом – обязательно. Обещаю.

Он продолжал осторожно баюкать голову хаечи ещё несколько минут, продолжая шептать утешения, пока тихие всхлипы не затихли окончательно. Чонхо не отвечал, молча прижимаясь к его груди и больше не стараясь сбежать. Сан мог слышать, что он не спит. Он понимал причину молчания. Наверняка он просто не верил в искренность его слов, считал их пустыми и бессмысленными. У него не было причин ему доверять.

Алхимик не врал. Он не имел права делать такие заявления от лица команды, но от своего – вполне. Он хотел помочь и он был готов постараться. Ему вряд ли придётся делать это одному, но, если до этого дойдёт, это его не остановит. Он умел платить добром за добро.

Он в последний раз коснулся лба Чонхо губами и поднялся с койки, расправляя смятые простыни и подушку. Хаечи старательно смотрел куда-то в сторону, пока он укладывал его поудобнее и убирал растрепавшиеся волосы с чуть покрасневшего лица. То, что он в принципе мог краснеть, было хорошим признаком.

Сан коснулся чужого лица ладонью и повернул его к себе, встречаясь с розовыми глазами взглядом.

– Я серьёзно говорил, – повторил он твёрдо, – потом расскажешь мне больше про своего хёна, ладно? Я тебе помогу. Мы обязательно найдём его. И постараемся сделать это до апреля.

Чонхо медленно кивнул, и только тогда Сан отпустил его голову, позволяя ей опуститься обратно на подушку.

– Я пока по делам пойду. Постарайся уснуть. Минги придёт чуть позже.

Чонхо прикрыл глаза и он не смог сдержать улыбки. Порыв снова обнять хаечи он всё-таки сдержал.

Сан забрал ведра с водой и вышел из лазарета, осторожно закрывая за собой дверь. У него действительно были кое-какие дела.

Через полчаса, закончив с уборкой и переодевшись, он легко спрыгнул с борта корабля, приземляясь на лапы, и тут же перекинулся обратно и поднялся на ноги. Всё же эта их одежда, хоть и была неудобной, несла с собой неоспоримые преимущества. Ему всё ещё приходилось ходить босиком, но он хотя бы не мёрз.

Алхимик не хотел покидать лес, не исследовав окрестности. Не то чтобы у них была острая нужда в ингредиентах, но не то чтобы не было никакой. Сан по своему опыту знал, что трав не бывает много. Особенно теперь, когда на дворе была зима, а часть Уён использовал, когда готовил.

Вопрос еды вообще выходил интересным. У них были некоторые запасы, но, учитывая их аппетиты, им едва ли хватит надолго. Сан серьёзно подумывал о том, чтобы попытаться охотиться. Пока его останавливало только то, что он не особенно знал, как выслеживать добычу в лесу, и никогда не ловил ничего, крупнее крысы. Можно было бы поручить это Минги, но сейчас это был не вариант. Ну, ничего. Какое-то время они проживут на своих запасах и супах из кореньев.

Сан обошёл лес вокруг корабля по широкой дуге. Его сумка была не заполнена даже на половину, но, учитывая сезон, это можно было считать успехом. Он нашёл несколько кустов диких ягод, которые наверняка можно будет использовать в качестве еды, и несколько тайников белок в дуплах деревьев, наполненных смесями из орехов и сухих грибов. Сан не стал забирать всё, но прихватил то, что выглядело интересно и могло пригодиться. Когда он размышлял, взять ли ему глубже в лес или вернуться к кораблю, со стороны деревьев вдруг раздался звук: резкий, чужеродный для леса. Сан пригнулся и шагнул назад, прячась за деревьями. Шум повторился, и алхимик медленно попятился, стараясь двигаться бесшумно и метя в сторону корабля. Что-то большое двигалось через лес. Пока охота была только идеей. Он не был уверен в своих силах.

Он сделал ещё пару осторожных шагов, развернулся и побежал прочь, больше не оглядываясь и стараясь держаться в тени. Алхимик был не из тех, кто лезет на рожон, чтобы что-то доказать.

Он уже увидел перед собой бок корабля, когда что-то вдруг врезалось в его спину. Он перекинулся не думая. Сумка упала на землю, а его лёгкое тело пролетело на несколько метров вперёд. Сан приземлился на четыре лапы и резко бросился обратно к сумке, замирая на середине движения и неверяще глядя прямо перед собой.

Перед ним был дракон. Тот самый дракон, о котором говорил Хонджун – серебряный и огромный, с чёрной, развевающейся на ветру гривой. Его бирюзовые глаза смотрели прямо на Сана, и он вовсе не выглядел агрессивным, скорее растерянным. Алхимик сделал осторожный шаг в его сторону и вопросительно мяукнул, склоняя голову на бок.

“Ты говоришь на зверином?”

Дракон не отреагировал на его вопрос, но подался навстречу, словно стараясь рассмотреть его получше. Может, Сан был слишком маленьким и тёмным, и он просто не разобрал? Сан мяукнул ещё раз, громче и подпрыгнул в воздухе, взмахивая хвостом и повторяя вопрос. Дракон снова проигнорировал его и сделал осторожный шаг ближе, протягивая морду к его сумке. Ну, это тоже было ответом.

Сан подбежал к сумке и сел на неё, останавливая чужое лицо лапой, не позволяя дракону залезть внутрь. Он фыркнул и легонько боднул его лбом. Только сейчас алхимик заметил, что в месте, где, по видимому, должны были быть рога, на голове дракона были странные серебристые пятна, словно металлические пластины. Он поднялся на задних лапах и попытался принюхаться, но дракон резко отстранился, издавая низкий гудящий звук. То ли оскорбился, то ли испугался – Сан не понимал. Наверное, у драконов был свой язык.

Сан снова опустился на сумку, глядя на своего неожиданного собеседника. Может быть, странные штуковины на лбу мешали ему перекинуться обратно? Он был почти уверен, что предыдущий удар был не более, чем случайностью. Дракон был таким же человеком, как и он.

Словно подтверждая его мысли серебряное тело скрутилось кольцами, устраиваясь напротив него. Длинная морда легла поверх последнего кольца и внимательные глаза уставились на Сана. Затем дракон открыл рот и издал болезненное рычание, тут же морщась и захлопывая его. Сан медленно покачал головой, показывая, что не понимает. Дракон беспокойно заворчал, попытался издать звук ещё раз, но не смог даже закончить его. Вместо этого он снова распутал кольца, уткнулся мордой в землю и завыл, неожиданно громко и протяжно. Сан отшатнулся, прижимая уши к голове. Он не понимал, что дракон пытается донести, но чувствовал в его голосе глубокую боль и тоску. Как будто его лишили чего-то ценного. Как будто он был один во всём мире. Сан прижался к земле и жалобно мяукнул. На его глаза навернулись слёзы, но в этот раз они не принадлежали ему.

Алхимик хотел перекинуться и попытаться поговорить с драконом ещё раз, когда вдруг перед его лицом мелькнула яркая вспышка, и Хонджун со всей силы врезался в серебряный бок. Дракон зарычал и резко развернулся, тут же атакуя в ответ. Сан едва успел отпрыгнуть в сторону, перекидываясь и хватая сумку за ремень.

– Сан, на корабль! – выкрикнул Хонджун, уклоняясь от мощного удара серебряного хвоста. – Быстро!

Сан замер на месте, не зная, куда податься. Он мог попытаться вскарабкаться, но стальное покрытие корпуса вряд ли позволит ему это сделать. Он спрыгивал не особенно думая о том, как будет подниматься обратно. У корабля наверняка был трап, или какая-нибудь лестница, но они не были опущены сейчас.

Кроме этих, вполне очевидных проблем, было ещё кое-что, что не позволяло ему просто уйти. Сан бросил сумку в сторону, убирая её с пути и кинулся обратно.

Сияние вокруг тела пикси было агрессивным и слишком ярким. Смотреть в его сторону было больно. Хонджун с силой врезался ногой в морду дракона. Раздался неприятный хруст, а затем рёв, злой и болезненный. Дракон упал на землю.

– Хватит! – закричал Сан, надеясь, что они оба сумеют его услышать. – Прекратите немедленно!

Дракон издал ещё один странный гортанный звук и повернул голову к нему, пытаясь подняться, но Хонджун не позволил, тут же опуская её в землю одним мощным ударом колена и прижимая к земле. Пикси дышал тяжело и болезненно. Сан только сейчас заметил, что одно из его крыльев было надорвано, а со лба тонкой струйкой бежала кровь.

– Лежи на месте, тварь, – прошипел он, и волосы на загривке Сана встали дыбом от его тона, – только попробуй пальцем двинуть, и я…

Он больше не мог этого выносить. Алхимик прыгнул вперёд, отталкивая своего альфу в сторону и тут же чувствуя резкое и болезненное чувство вины за этот поступок. Он предпочёл это проигнорировать, падая на колени рядом с мордой дракона и обхватывая её обеими руками.

– Не смей с ним так говорить, – отчеканил он, поднимая взгляд на Хонджуна.

Пикси сделал шаг назад, но быстро взял себя в руки.

– Сан, возвращайся на корабль! – повторил он. – Отойди от этой твари, она опасна!

– То, что ты не понимаешь его речь, не делает его тварью! – огрызнулся Сан, крепче прижимаясь к серебристой чешуе. – Послушай себя! Ты говоришь о нём, как они говорят о нас!

Хонджун оскалился. Сан видел, как сжались его кулаки и зашевелилась яркие волосы.

– Дело не в том, как он выглядит, – напряжённым голосом произнёс пикси, – он напал на меня первым, без какой либо причины. Юнхо видел, как он ударил тебя!

– Тогда почему он не бьёт меня сейчас?

Хонджун медленно опустил руки и перевёл взгляд на дракона. Его рот был чуть приоткрыт, словно он хотел что-то сказать, но не мог придумать, что. Дракон всё ещё не шевелился под руками Сана. Его глаза были плотно закрыты, а вокруг носа виднелась кровь, сияющая, ярко-розовая и тягучая. Алхимик провёл ладонью по чешуйчатой переносице и дракон крупно вздрогнул, пытаясь отстраниться, но тут же замер, резко и неестественно.

– Эй, всё в порядке, – шепнул Сан, осторожно ощупывая длинную морду. Что-то было явно повреждено, но он не мог понять, что именно. – Никто тебя не обидит. Я хочу помочь.

– Сан, он всё ещё может быть опасен, – попытался Хонджун, делая шаг вперёд.

– Тогда иди и опусти лестницу, чтобы я мог убежать в случае чего, – раздражённо бросил алхимик, – потому что сейчас мне от него только кругами вокруг корабля бегать. Хотя сейчас он не выглядит так, будто собирается меня трогать.

Пикси неохотно отступил назад, продолжая следить за ним взглядом. Сан фыркнул и махнул в его сторону хвостом.

– Я могу о себе позаботиться. Иди. За минуту ничего не случится.

Он говорил уверенно, несмотря на то, что в реальности особой уверенности не ощущал. Дракон был огромным, явно опасным и вряд ли психически стабильным. Ощущения от прикосновения к его телу были тяжёлыми и неправильными. Сану не нравилось касаться дракона. Ему хотелось сбежать. Что-то было неправильно. Знакомо. Неправильно. И всё же, Сан не мог его просто бросить. Дракон нуждался в помощи, а Сан никогда не умел проходить мимо нуждающихся.

◔⁠◔◔

Сонхва находился в сложной ситуации. Он врезался мордой в спину незнакомого перевёртыша, явно принадлежащего к той же команде, в надежде вырубить его и потребовать обменять на Чонхо, – как-нибудь, он ещё не обдумывал детали – но он оказался вовсе не незнакомым, и это полностью выбило его из колеи. Он не ожидал встретить тут того незадачливого кота, которому они с Чонхо помогли сбежать из участка.

Кот не узнал его, – разумеется – но всё равно попытался наладить контакт. Попытки диалога провалились, дракон начал терять надежду и, кажется, остатки рассудка, как вдруг на сцене появился новый персонаж. Пикси, Ким Хонджун. Его цель.

Он мог контролировать себя куда лучше, чем в прошлый раз, но, судя по реакции пикси, было уже поздно. Яркое пятно металось перед его лицом, и он едва успевал реагировать, больше на уровне рефлексов, чем осознанно. Ким бил больно и совершенно не церемонясь, тогда как он всё ещё боялся его ранить. Он старался сдерживаться, пока мог.

Когда его лицо грубо впечаталось в землю, всё тело пронзила острая боль, расходящаяся от носа. Такая знакомая, хотя и почти забытая. Сонхва почувствовал, как на его тело наваливается почти неестественное спокойствие. Следом раздался голос, холодный и властный.

– Лежи на месте, тварь. Только попробуй пальцем двинуть, и я…

Сонхва не нужно было слышать, что будет дальше. Он закрыл глаза и замер, слушаясь этого очевидного приказа. В голове была каша. Может от ударов, а может, это давно стало его новой нормой.

Ощущение полной неразберихи только усилилось, когда пугающий пикси пропал, и чьи-то руки вдруг обвили его морду.

– Не смей с ним так говорить.

Сонхва боялся открыть глаза, чтобы проверить, кто это был. По всему выходило, что кот – тот самый перевёртыш. У него не было никаких причин защищать Сонхва, он не мог помнить его с их первой встречи. И всё же, ради него он вступил в спор с пикси. С пугающим, невероятно сильным существом. Было страшно даже представить, что он мог сделать с крохотным хрупким котом, появись у него такое желание.

Сонхва очень старался не вслушиваться в их слова. Ему приказали лежать на месте, и он тратил все свои силы на то, чтобы оставаться в одном положении. Положение выходило неудобным, почти болезненным, но у него был чёткий приказ, и он собирался ему следовать. Когда мягкая человеческая рука коснулась особо болезненной точки на его переносице, он вздрогнул, но заставил себя замереть, молясь всем богам, чтобы его проступка не заметили. Он не знал, когда ему можно будет двигаться снова. Может, когда пикси уйдёт и его тяжёлая аура перестанет давить так сильно.

Как будто боги услышали его молитву, спустя всего несколько секунд ужасные ощущения исчезли, и Сонхва понял, что снова может дышать. Он осторожно приоткрыл один глаз. Пикси действительно не было рядом, зато всё ещё был кот, ощупывающий его морду и шепчущий что-то неразборчивое. Там, где его пальцы касались Сонхва, боль отступала. Перевёртыш был целителем.

Сонхва поднял взгляд на его лицо, и тут же пожалел об этом. Это лицо он знал тоже. Оно было старше сейчас, и на фото не было никаких признаков того, что мальчик был перевёртышем, но это точно был он: Чхве Сан, пропавший без вести молодой ведьмак. Первый и главный подозреваемый в деле Химика.

Жгучее чувство снова расползлось по венам, требуя подняться на ноги и атаковать. Этот человек был опасен, опасен по-настоящему, против него имелись реальные обвинения, но Сонхва не мог этого сделать. Руки Сана мягко гладили его откровенно чудовищную морду и тихий голос шептал что-то бессмысленно-ласковое. Чхве Сан пытался вылечить болезненную вмятину на его носу. Он защитил его от (вполне оправданного) гнева пикси. Он смотрел на него со странной теплотой в чуть прищуренных золотых глазах, словно Сонхва этого заслуживал. 

И, что самое главное: дракон мог чувствовать на нём знакомый резкий и яркий запах с едва заметными нотками соли. Сонхва уже не надеялся его учуять. Это был Чонхо, его Чонхо, и он позволил Сану подойти настолько близко, что тот пропитался его запахом. Он позволил себе плакать в его присутствии, в его руках, доверился ему. Чонхо был в порядке. Этот человек заботился о нём.

Он не мог его ранить.

Но он не мог не напасть на него. Сонхва уже чувствовал, как напрягаются внутри него незримые серебряные нити, до боли стискивая мышцы. Он медленно, как во сне, поднялся на трясущиеся лапы, отступая назад, к лесу. Сан снова потянулся к его лицу.

– Погоди, я ещё не закончил. Я знаю, что больно, но потом станет легче правда, я просто…

Сонхва зарычал, показывая перевёртышу зубы и толкнул его носом в сторону корабля. Он не знал, сколько ещё продержится. Сан попытался вернуться снова, упрямый в своём нелепом желании помочь, но он не позволил, грубо толкая его прочь. Перевёртыш неловко споткнулся и упал назад, глядя на него с обидой и непониманием. Сонхва вскинул голову к небу и взревел, вкладывая в этот звук всё то, что он не мог сказать вслух.

Когда он опустил голову, Сан отступал, хотя и явно против своего желания. Ким тащил его к кораблю за шиворот, прикрывая собой и сверля Сонхва пристальным взглядом. Дракон встретился с ним глазами и медленно поклонился, надеясь, что этот жест будет понят правильно. В его груди уже зарождалось гулкое низкое рычание, а разум заволакивало болезненной пеленой. Он держал себя в руках из последних сил, пятясь назад на чуть шатающихся лапах. Ещё немного. Всего несколько секунд. Он не хотел причинять вред единственному существу, отнёсшемуся к нему по-человечески.

Раздался шум двигателей, и только тогда он наконец отпустил себя, кидаясь вперёд в слепой и бездумной необходимости подчиняться приказам. Последней разумной мыслью была тихая радость от того, что Чонхо был в надёжных руках.

◔⁠◔◔

Чонхо очнулся от страшного звука, словно пронзившего его тело насквозь, и не свалился с койки только потому, что всё ещё толком не мог двигаться. В кои-то веки, он был один. Разбудивший его звук доносился откуда-то снаружи и был чуть приглушён стенами корабля, но это словно бы не помогало. Голова Чонхо раскалывалась, сердце болезненно сжималось в груди, а из глаз снова лились слёзы. Ему не было больно и у него не выросло дополнительных частей тела. Он не понимал, в чём именно была проблема на этот раз. 

Он со стоном закрыл уши руками, но промахнулся. Хаечи совсем забыл, что его уши теперь находились ближе к макушке, мягкие и пушистые. Со второго раза он сумел закрыть их, плотно прижимая к голове, но это не особенно помогло. Даже когда звук затих, он всё ещё звенел в его голове, резонируя через всю его сущность, странно-знакомый и болезненный. Чонхо понятия не имел, что это было, и он не был уверен, что ему хотелось выяснять.

– Эй, ты в порядке?

В следующее мгновение в лицо Чонхо снова тыкался чужой нос, и болезненные эмоции начало вытеснять раздражение. Почему нельзя было поговорить с ним словами? Он не был животным!

Вопреки его собственным мыслям, предательское тело потянулось навстречу. Обнюхивание других людей успокаивало, и это раздражало. То, что это был Минги, он понял ещё по голосу, но запах ощущался неожиданно важным подтверждением. Несколько мелких деталей, подтверждающих то, что он слышал чуть раньше про их весьма неординарные взаимоотношения, он предпочёл бы не чуять вовсе. Чонхо сморщил нос и брезгливо отвернулся. Волк мягко ткнулся носом ему в висок (он делал это удивительно часто), словно не понимая намёка или решив игнорировать его полностью, и только потом соизволил отодвинуться, садясь рядом. В его глазах тоже блестели слёзы, но было совершенно очевидно, что грустно ему не было. Какая-то магия?

– Чистый ты пахнешь лучше, – сообщил он, как будто кто-то спрашивал его мнения и небрежно смахнул слёзы.

– А ты… ты пахнешь… – Чонхо на секунду завис, пытаясь придумать подходящее описание. – Непристойно!

Волк на мгновение нахмурился, а затем вскинул брови, широко ухмыляясь.

– О? А что именно ты чуешь? Можешь описать подробнее, я хотел…

Чонхо рыкнул, прижимая уши к голове. Хвост болезненно хлестнул по стене и он чуть поморщился. Он всё ещё не понимал, как им управлять. У него не было времени разобраться.

Волк засмеялся, скаля клыки и положил руку ему на плечо. Хаечи хотел попытаться стряхнуть её, но корабль неожиданно встряхнулся и загудел, и чужая рука сомкнулась крепче.

– Прости, времени объяснять не было, но мы вообще-то снова взлетаем, – сообщил Минги, продолжая крепко, но удивительно осторожно прижимать его к койке. – Сейчас ещё немножко тряхнёт – и всё. Потом хён выставит щиты.

Чонхо не был пилотом, но у него были базовые знания. Щиты в принципе имелись только на кораблях дальнего следования, способных подниматься на значительную высоту. Они защищали от холода и давления там, наверху. Никто не включал щиты находясь у земли, это было попросту расточительно, а может даже опасно – во всяком случае, для окружающих.

– Зачем вам щиты? – спросил он, хмурясь. – Это тупо, вы же не...

– Чтобы твои рёбра снова не размазало в пыль, когда мы взлетаем, – перебил его Минги, и в этот раз Чонхо был почти благодарен, что он не дал ему выставить себя ещё большим идиотом. – Наш альфа сильный, поэтому может позволить себе такие вещи. Сан бы его никогда не простил, если бы тебя после всего, что он сделал, просто расплющило гравитацией. Да и я, если честно, тоже.

Чонхо отвернулся, пряча всё ещё мокрые глаза. И этот наглый, совершенно невежливый оборотень участвовал в его спасении. Не только это – он сидел рядом с ним, когда ему было плохо, ухаживал за ним, когда он сам не мог. Это было унизительно, но необходимо. В любой больнице никто не стал бы возиться с ним до такой степени, Чонхо знал это. Сонхва регулярно бывал в больницах, и большую часть времени обращались с ним там не лучшим образом.

На корабле были ещё люди, он чуял их. Логично было предположить, что и им он должен был быть благодарен. Ему совершенно не нравилась эта мысль. К тому, что Сан относится к нему с необъяснимой, почти пугающей заботой, даже после того, как он пытался его подставить, он начинал привыкать. Возможно, это просто было в его характере.

Корабль словно замер и рука Минги исчезла с его плеча. Он слышал нарастающее гудение двигателей, но совсем не чувствовал полёта. Если подумать, он не чувствовал его и раньше. Взявшие его на борт очевидные преступники тратили драгоценную энергию на то, чтобы держать его в живых уже чёрт знает сколько. Не только энергию, но и ресурсы, силы, да и кто знает, сколько чего ещё. Вряд ли он бы выжил, не возьми они его с собой, и вряд ли похищение полицейского при исполнении – это тот поступок, который кто угодно хотел в свой послужной список.

Чонхо не понимал, куда он попал и какие цели были у его похитителей. То, что на него у них их просто не было, было достаточно очевидно, но хотя бы какие-то общие преступные стремления. Хаечи понятия не имел. По словам Сана-самозванца он мог предположить, что Химик и Призрак были на борту, но… Под роль Химика пока подходил только один человек, подходил очень хорошо, почти идеально, и Чонхо это не нравилось. Он не хотел об этом думать. Сан не мог быть сумасшедшим маньяком-наркодилером. Просто не мог.

Призраком мог быть лидер банды, их капитан, но это тоже звучало совершенно неправильно. Призрак был лидером крупного преступного синдиката, а не вожаком сомнительной стаи, состоящей из подростков с суицидальными наклонностями.

Чонхо не знал, что и думать. Его голова болела, странный звук всё ещё звенел в ушах, и только рука, мягко почёсывающая его за ухом, удерживала его от того, чтобы не свихнуться окончательно. Хаечи вздохнул и подался навстречу прикосновениям, позволяя себе забыть обо всём. Он всё ещё хотел спать. Во сне ему не нужно было думать о происходящем.

Может, когда он проснётся в следующий раз, Сонхва-хён будет рядом.

◔⁠◔◔

Сан не находил себе места от возмущения, злости и разочарования. Он не понимал, что только что произошло, но был практически уверен, что дракон оттолкнул его. То ли из страха, то ли почему-то ещё, но он отбросил его в сторону, отказался от его помощи. Алхимик не понимал, а вот вовсю орудующий рычагами и кнопками на приборной панели корабля Хонджун явно что-то понял. Он видел это в его глазах. Перед тем, как пикси едва не за шиворот потащил его на борт корабля, его выражение лица стало осторожно-закрытым. Он снова старался не смотреть на Сана.

– Джун, что за…

– Сан-а, не сейчас, – тут же отшил его пикси, не давая даже закончить предложение, – я занят. Подожди пару минут, ладно?

Алхимик едва удержался от того, чтобы не схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть. Но нет, он не был идиотом, а беспокоить пилота во время взлёта было бы идиотским поступком.

Он вышел из рубки, громко хлопая дверью, и тут же оказался в тёплых объятиях. Сан подался навстречу не думая. Юнхо прижимал его к себе, слегка покачивая в стороны, совсем как он сам делал для Чонхо недавно. Уён держался в стороне, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Его хвосты нервно подрагивали.

– Мы думали, он тебя прибьёт, – негромко выдохнул ведьмак, – через камеры всё видели. Ты зачем к нему полез?

– Дурацкий вопрос, – фыркнул лис. – Увидел нуждающегося, вот и полез. Чего ты ещё ожидал, от Сана-то? Хотя то, что ты прямо в пасть дракону сунулся – это, конечно, новый уровень.

– Он не был опасен, – упрямо повторил Сан, глядя на Уёна из всё ещё сжатого вокруг него кольца чужих рук, – он не говорит на нашем, но, если бы Хонджун его не трогал...

– Сан-а, он тебя мордой толкнул, специально. Сильно. Выглядел он при этом очень недружелюбно, – Юнхо перевёл взгляд на Уёна, словно в поисках поддержки, и лис коротко кивнул, подтверждая его слова. – И хёна он потрепал неслабо, ещё в прошлый раз – ты сам синяки видел.

– Я не знаю, что за проблемы у него с Джуном, но меня он не атаковал! И когда он меня толкал, это не было атакой, ладно? Я знаю. Он просто пытался что-то сказать.

– Мне тоже так кажется, – неожиданно согласился Уён, – он какой-то мутный тип, этот дракон. Как будто у него к нам что-то личное.

Руки вокруг него сжались крепче и Сан хлопнул ведьмака по плечу.

– Юнхо, задушишь!

Хватка тут же ослабла. Алхимик сделал шаг назад, деловито отряхиваясь.

– Мне не нравится мысль о том, что у какого-то дракона может быть к нам что-то личное, – пробормотал Юнхо.

– Ну, мы пока точно не знаем, – пожал плечами Уён, – но вёл он себя… необычно.

– Ты даже не представляешь, насколько.

Они разом повернулись к проходу, глядя на стоящего в дверях Хонджуна.

– Управление? – уточнил Юнхо, с опаской заглядывая через его плечо.

– Автопилот, – отрезал альфа. – С маршрутом мы разобрались, высоко подниматься не будем. Сотни километров должно хватить, чтобы эта тварь от нас отстала.

Сан ощерился.

– Не называй его так.

Хонджун поморщился, но кивнул.

– Да, да прости. Дурная привычка. Вы оба правы, он странный. Он толкнул Сана ко мне, в конце. И потом он… Мне могло показаться, конечно, но, клянусь, я видел, как он мне кланяется. Как будто благодарит, что я его забрал. Он сейчас бесился, я видел, бросался на корабль, словно у него крыша поехала, но он был нормальным до этого. С ним что-то не так, но я даже предположить не могу, что именно.

Они затихли на какое-то время, обдумывая полученную информацию. Всё это не имело никакого смысла.

– И что мы будем со всем этим делать? – спросил наконец Юнхо. – Я не понимаю, он хороший, или всё-таки?..

Хонджун неожиданно расхохотался, закидывая голову назад. Сан давно не слышал от него настолько громких звуков. Обычно громким в их стае были все, кроме альфы.

– А это мы ещё посмотрим, – ухмыльнулся он, отсмеявшись. – Юнхо, Уён, проследите за маршрутом?

Двое переглянулись и кивнули, глядя на альфу с одинаковым настороженным любопытством. Сан схватил его за рукав и тут же потянул за собой, в лазарет.

– Тебе крыло порвали, я видел. Сбежать не получится.

– И не собирался, – вздохнул пикси. – Только зажили вроде, и тут это. Болит, зараза. Я, по-моему, в первый раз в жизни крыло повредил.

Это Сана, признаться, беспокоило. Крылья пикси были едва ли не самым твёрдым материалом, с которым ему лично доводилось работать. У него получалось собирать с них отслаивающиеся чешуйки кожи, но это и всё. Проткнуть нежную на ощупь мембрану он не смог ни одной иглой – все просто ломались. Он начинал думать, что повредить их попросту невозможно.

В лазарете было тихо. Минги сидел на стуле рядом с койкой Чонхо, медленными плавными движениями массируя его за ухом. Голова хаечи была чуть наклонена в его сторону, а глаза полуприкрыты, словно он был не совсем здесь. Сан вопросительно вскинул брови, но Минги только мотнул головой. Алхимик не стал настаивать. Если их обоих всё устраивало, он жаловаться не станет. Чонхо был самым сложным пациентом в его весьма скромной лекарской практике. Он радовался каждому положительному событию, которое было с ним связано, даже если оно не относилось к процессу выздоровления.

Он жестом попросил Хонджуна молчать и поставил его лицом к стенке, руками расправляя крылья. Пикси тихо зашипел сквозь сжатые зубы и послушно развернул их на полную. 

Оба правых крыла были повреждены, но он с трудом мог определить степень проблемы. Верхнее было сильно смято и замутнено, словно в чистые яркие цвета капнули чёрным, а нижнее надорвано у самого основания. В паре сантиметров вокруг раны с цветом происходило то же самое, что и на верхнем крыле. Это походило на гематому.

Сан осторожно коснулся раны пальцами. Хонджун вздрогнул всем телом и он тут же отдёрнул руку. Пальцы были мокрыми. Сан поднёс их к носу и осторожно принюхался. Запах магии, исходивший от неизвестной жидкости, был почти пьянящим. Сан с лёгким изумлением понял, что, кажется, он только что обнаружил то, что на чёрном рынке называли пыльцой фей, или, во всяком случае, одну из её составляющих. Он много слышал о ней, получал запросы на производство, но никогда не пытался достать или вообще изучить этот вопрос. Он не был наркодилером и становится им не собирался. Подозрения на тему того, что в составе была какая-то часть тела пикси у него была, но он никак не мог понять, откуда у пикси могла быть пыльца, учитывая строение их крыльев. Теперь ответ казался очевидным и крайне неприятным.

– У тебя кровь, – сообщил он негромко, включая воду и смывая переливающуюся жидкость со своих рук, – очень дорогая, чтоб ты знал.

Хонджун чуть повернулся, глядя на него с явным любопытством. Сан промокнул открытую рану чистым тампоном и вручил его Хонджуну, чтобы тот мог сам увидеть мягкое сияние.

– Это…

– Пыльца фей, да, – вздохнул Сан, беря его под руку и направляя к выходу из лазарета, – пошли в лабораторию, будем думать, как тебя заклеить. Твои крылья ни одна игла не берёт, так что зашить вряд ли получится.

– А набрать немного хочешь? – предложил Хонджун и Сан тут же хлопнул его по затылку, изгоняя идиотские мысли.

– Чтобы на нас ещё и с этой стороны охоту открыли? Твои крылья только когти дракона смогли порвать, и то чуть-чуть, кровь уже и не течёт толком – всего пара капель вышла. Представляешь, что нужно нужно делать, чтобы регулярно из них по флакону выкачивать? Я вот нет. И не хочу. Твою обычную кровь использовать уже рискованно, хватит с тебя.

Хаечи издал негромкий беспокойный звук, и Минги бросил на них осуждающий взгляд. Его вопросы нелегальных жидкостей и их сбыта всегда волновали меньше всех в стае, а про пыльцу фей он вообще вряд ли слышал.

– Уже уходим, – шепнул Сан и вытянул Хонджуна в коридор, закрывая за ними дверь.

– Но почему хотя бы один флакон не собрать? – повторил Хонджун. – Мы же на мели!

– Во-первых, я тебе уже сказал, – фыркнул Сан, толкая его в нужную сторону, – сообщать всем, что у нас тут есть пикси, из которого можно добывать нечто подобное, идея не из лучших. Во-вторых, если ты вдруг забыл, это уже не что-то невинное. Меня от одного запаха повело. Я наркотики продавать не собираюсь. И в-третьих. Хватит мне обвинений со стороны перевёртышей. Не хочу, чтобы меня ещё пикси ненавидели.

Хонджун послушно притих, позволяя ему погрузиться в работу. Сан не злился. Хонджун вряд ли представлял, что именно предлагал, он тоже не был специалистом и слышал о веществе только от их клиентов. Алхимик не спешил его посвящать. Не особенно хотел, если быть честным. Вряд ли кому угодно было бы приятно знать о том, что части его тела являлись препаратами, за которые люди были готовы платить целое состояние. Хонджун знал, что вещество было дорогим, но не представлял, насколько.

Алхимик даже на секунду не рассматривал вариант использовать эту конкретную жидкость. Наверняка ей можно было заменить кровь в рецепте зелья магической энергии, да так эффективно, что даже не нужно будет полнолуние, но это совершенно того не стоило, даже для личного пользования. После взятия крови раз в месяц у Хонджуна оставалась только точка на запястье – безболезненная и крошечная, никаких последствий, никакой боли, даже головокружения не было. Если он решит использовать его крылья – ну, тут последствия будут, и Сан не представлял, какие. Эта жидкость явно нужна была внутри Хонджуна больше, чем снаружи. Алхимик даже ради экспериментов её использовать не собирался. Никогда в жизни. И он не позволит никому узнать, что Хонджун-

Сан на секунду завис на месте, тупо глядя в пространство. О них писали в новостях. О них всех, и о Хонджуне в том числе. Информация о том, что он был пикси, там тоже была, он просто почему-то совсем об этом забыл.

Алхимик бросил взгляд на альфу, со скучающим видом сидящего за кухонным столом. Пожалуй, он отложит эту информацию на потом. Они в любом случае не собирались светиться. Вряд ли кому-то понадобится открывать охоту на пикси, окружённого настолько опасной компанией.

◔⁠◔◔

Сонхва пришёл в себя не сразу. Ощущалось это на удивление странно, учитывая, что он не терял сознание и не засыпал. Он просто потерял себя, перестал контролировать, и это было куда страшнее, чем любой обморок.

Никогда раньше с ним не случалось чего-то подобного. Или… или, во всяком случае, он такого не помнил. Что не могло быть гарантией в его случае. Он и своё детство не особенно помнил. Вообще, мало что помнил до полиции, да и в его воспоминаниях “после” встречались провалы. Дракон шумно вздохнул. Чем больше он думал о своей жизни, тем меньше ему это нравилось. Свободное время явно не шло ему на пользу.

Он осторожно распутал своё длинное тело, в какой-то момент обвившееся вокруг деревьев, одно из которых было сломано, и поднялся на лапы, отряхиваясь от веток и травы. Ему не хотелось причинять вред кому бы то ни было, но он не мог перестать преследовать корабль даже сейчас, когда понял, что Чонхо был в относительной безопасности. Ему нужно было самому убедиться, что это действительно было так. Увидеть его в последний раз. Быть может, он даже успеет его коснуться.

В каком-то смысле, теперь ему было легче. Он знал, что на корабле был кто-то достаточно сильный, чтобы дать ему отпор, и понимающий, что он опасен. Это позволяло немного расслабиться. Конечно, он всё ещё будет стараться сдерживать себя, но это было непросто, и он не знал, сможет ли справиться достаточно хорошо.

Никогда раньше осознание того, что он не сумеет выполнить свою работу, не приносило дракону подобного облегчения. Он не знал, насколько реальной была та опасность для общества, о которой ему говорили. Те двое, которых он встретил, психопатами точно не были, – они точно были нормальнее, чем он – но на корабле были ещё люди. Чон Юнхо и Сон Минги были неизвестными единицами. Один из них, был, предполагаемо, самим Призраком, но Сонхва очень в этом сомневался. Что-то не сходилось. Он видел Призрака, когда у него было лицо с фотографии, но он знал, как легко Призрак меняет лица, знал его голос. Сон Минги, которого он видел в порту, бежал от него совершенно искренне, явно перепуганный. Тот, кто вырубил его ногой в лицо сразу после, напуган не был. На фото был не он. Всё в этой истории было неправильным и странным.

Те, кого он последовал, едва ли были достойными представителями общества. Они были явными криминалами, которых стоило наказать, но смерть не была тем наказанием, которое они заслуживали. Он не убьёт их. Пикси сумеет остановить его раньше.

Сонхва вздохнул и мягко соскользнул в воду, погружаясь на дно и выбирая нужное направление. Может быть, в этом и была вся суть его миссии. Он был тем единственным, кому было нужно умереть, и Ким Хонджун был тем, кто убьёт его.