Матсукава из того типа врачей, которые заразились цинизмом уже на ранних годах обучения в медицинском. Не то что бы не было предпосылок до этого, но избрав путь детского хирурга, он опирался исключительно на человеческий фактор и зов, как ему казалось, долга. Усидчивость и здоровый пофигизм сделали своё дело, поэтому он спокойно влился в работу, сходу поддерживал юмор крайне тёмных оттенков и вполне комфортно себя ощущал. И сейчас, возвращаясь поздно вечером домой, Иссей застыл у детской площадки, краем уха услышав тихие всхлипы.
Так, подумал он, это явно ребёнок. и он прячется. От кого-то или просто расстроился и не хочет домой, хочет играть? Нужно ли ему что-то сделать?
Тихий нервный выдох из «трубы», соединяющей две части одного игрового комплекса поспособствовал быстрому принятию решения.
Матсукава подошёл к месту, где прятался ребёнок и постучал по трубе.
— Эй, вылезай!
Внутри застыли на полувсхлипе. Ох, дети такие дети!
— Ну же, я тебя уже услышал, — проворчал Иссей, — расскажи мне, что случилось.
С другой стороны от того выглянула вихрастая голова мальчишки. Его глаза выражали подозрение и, кажется, он готов был стартовать прямо с этого места. Матсукава мысленно усмехнулся. Видимо, тот знал, что с незнакомцами опасно. Но в итоге мелкий открыл рот и пробормотал:
— Ладно, наш район безопасный... — и уже громче продолжил. — Ничего не случилось. Упал, вот сижу.
— Вылезай, я посмотрю. — дружелюбно предложил Иссей. — Я врач.
Он не стал уточнять, что хирург. А то мало ли. Мальчишка выглядел умным, хоть и ему можно было бы дать лет девять или десять. Он окинул незнакомца взглядом полным недоверия, но потом расслабился и снова закопался в «трубе», а потом сперва явил свету сначала мяч, а затем себя самого. Матсукава пригляделся: мяч оказался волейбольным. Хотя в таком возрасте дети предпочитают обычные мячи, не привязанные к определённому виду спорта. И он сразу узнал снаряд, потому что сам занимался в школе волейболом и достиг сравнительно неплохих высот, вот только будущее решил с ним не связывать.
— О, я тоже когда-то играл в волейбол! — решил найти подход к недоверчивому мальчишке Иссей. Тот задрал голову.
— Блокирующим был?
Мужчина кивнул.
— А почему перестал?
— Он не настолько мне нравился, чтобы я связал с ним жизнь. Хотя иногда хочется взять мяч в руки. — Матсукава улыбнулся уголками губ. — А ты кем хочешь стать?
— Я стану лучшим связующим! — глаза мальчика загорелись. Это было интересно. Большинство детей, которых знал врач по своей практике, желали каких-то покупок или кем они хотели бы стать в далёком будущем, но их пожелания были достаточно стандартными для их возраста да и не светились глаза настолько, чтобы относиться к этим детским желаниям не более чем как к временным прихотям. И это заставляло уважать его маленького собеседника.
— Это очень здорово! — искренне похвалил Иссей. — Мало кто в твоём возрасте имеет такую сильную мечту. А что ты здесь тогда делал..?
— Это не мечта, а цель! — перебил мальчик. — И я стану лучшим связующим! А я здесь... Чтобы потренировать подачу. Это я могу и один делать... Хаджиме ушёл, и я... — в конце голоса уже было совсем не слышно. Матсукава вздохнул и сел на корточки. Колени мелкого просто были в небольших ранках, как это и бывает у детей. Он развернул висевшую сбоку сумку вперёд и вытащил оттуда перекись и чистые бинты. Мальчишка замолк и молча наблюдал за спокойными действиями своего невольного врача.
— А почему ты не дома? — задал ещё один волнующий его вопрос мужчина. Уже привыкшие к темноте глаза рассмотрели кучу мелких царапин, наслоенных друг на друга и синяков в местах, где они не могли появиться при падении. Даже если предположить, что это мальчишка, который, возможно, часто получал мячом, он не был похож на драчуна.
— А, там скучно. Родители поздно возвращаются. Наверное, где-то ещё через полчаса будут. Хотя... — мальчик нервно хихикнул. — может они дома уже. Я постоянно забываю про время. И Хаджиме меня тоже ругает за это.
— Покажи ладони и локти. — попросил Иссей и уточнил. — Хаджиме — это твой друг?
Мелкий сначала продемонстрировал ободранные ладони, а потом похожие на колени локти своими небольшими увечьями.
— Да! Мы с ним буквально с рождения. Моего, по крайней мере. А ещё наши имена связаны, потому что мама Хаджиме знакома с моей.
— И как тебя зовут? — Матсукава мысленно отругал себя, что сразу не спросил об этом ребёнка и принялся обрабатывать руки.
— Тоору. Ойкава Тоору. А Вас?
— Матсукава Иссей. Но для тебя Матсукава-сан или Матсукава-сенсей. Ваши имена... Звучит так, будто вас связали до рождения. «Неустрашимый», да?
Мужчина улыбнулся краешком губ. Наверное, Хаджиме действительно много заботился о своём друге, а Тоору забывал о времени и подталкивал на разные авантюры. Это было даже немного как клише какого-нибудь романа.
— Или «упрямый». — Ойкава тоже улыбался, даже не морщась от неприятной перекиси. Неужели так привык?
— И почему вы сейчас тогда порознь? Поссорились?
Иссей закрыл колпачок перекиси и начал убирать всё обратно в сумку.
— Нет. Ему нужно за младшими следить.
— О. Он очень заботливый, да?
— Очень! — кивнул мелкий.
— Хорошо. — Матсукава потянулся. Он давно не тратил столько времени на болтовню с детьми, даже учитывая его работу. Но этот ребёнок оказался весьма милым и неглупым. — Я провожу тебя домой. Веди.
Ойкава неожиданно на секунду скривился, но потом просто посмотрел на врача.
— Я сам. Тут недалеко и безопасно. Я справлюсь. Спасибо огромное за помощь, Матсукава-сенсей! — он неожиданно глубоко поклонился и стартанул в сторону за спиной мужчины.
Иссей задумчиво почесал щёку, не успев отреагировать на столь быстрые действия Тоору. Но что ж, он оказался благодарным. И, может, просто увидел, насколько уставшим после работы был врач. Что-то подсказывало Матсукаве, что это не его дело, и он решил просто пойти домой и хорошенько отдохнуть.
А по дороге он подумал, насколько странно было бы, если бы он напросился поиграть с мелкими покидать мяч. От этих мыслей заныли руки, желая реализовать эту мысль прям в эту секунду. Иссей вздохнул. Дети. После таких мыслей впору, наверное, задуматься о своих собственных. Но ему совершенно не хотелось иметь никаких дел с младенцами и с людьми до трёх лет, а это в любом случае этап при появлении и росте детей. Может быть, он когда-нибудь возьмёт ребёнка из приюта. Когда-нибудь, когда он из-за работы сможет уделять ему достаточно времени и внимания. А с кем ему хотелось бы самому завести своего ребёнка, создать семью, не было. Несмотря на огромный штаб больницы, в основном там работали либо уже женатые мужчины, либо женщины за сорок пять. Да и он тот ещё «брачный контракт» подписал, собираясь посвятить свою жизнь медицине. Либо ты там же и находишь такого же пропавшего в работе человека, либо уходишь из сферы, либо остаёшься один. Исключения, конечно, бывают, но их настолько мало будто они нужны исключительно для того, чтобы подтвердить правило.
За неясными по настроению мыслями о будущем Матсукава и пришёл домой. Приготовленный до работы ужин согрелся в микроволновке и немного улучшил настроение мужчины. После он включил какой-то из фильмов, не особо глядя на название и где-то уже в середине задремал.
***
Рутина и привычное спокойствие поглотили будни Матсукавы. Коллеги надоедливо и одинаково шутили про то, что ему надо найти девушку, детки были одинаково крикливыми (за исключением тех, кто пытался храбриться и не показывать свою слабость, но врач легко разгадывал подобные штуки), а их родители — беспокоящиеся за переломы своих чад.
— Начальство совсем озверело. — пожаловался медбрат, занося стопку медкарт. — Говорят, что мы мало работаем за свою зарплату и хотят уволить кого-нибудь, чтобы увеличить нагрузку.
Тёмные брови Рёске, молодого, младше самого Матсукавы, работника, практически сошлись на межбровье. Иссей взглянул на коллегу. Он был уверен, что тот не присел ни разу за свою смену, слыша его голос постоянно в разных частях больницы. Мешки под глазами могли хранить употребляемый им запас кофе.
— Серьёзно? Выглядишь неважно, Каната-сан. Ты когда отдыхал нормально в последний раз?
Медбрат взмахнул руками.
— Да какой там! Ещё после того как сестра родила, родители постоянно носятся к ней и самого заставляют то посидеть с племянницей, то убраться дома. А иногда наседают, что и мне пора бы уже найти кого-нибудь. Да куда, я тут на картах медицинских женат!
Матсукава понимающе закивал. Если медбратьев и медсестёр действительно так гоняют, то и работников так нормальных не останется. Либо останутся невнимательные из-за перегрузок ребята, либо уйдут, получив опыт, в лучшие места. А если это коснётся и врачей, Иссей не был уверен, что сможет остаться в таком ритме. Хотя на него никто кроме коллег не давил... Но молоденьких и пока восторженных ребят жалко! Может быть, стоило бы поговорить с начальством, хотя бы намекнуть? Он не был идиотом и должен понять последствия.
— Каната-сан, я поговорю с кем-нибудь из наших. Ничего не обещаю, но попытаюсь сделать всё, что в моих силах. Это абсолютно верно, что вы не должны брать на себя такую нагрузку. Тем более всегда надо учитывать, что кто-то из вас может уйти на больничный... Ну, не мне тебе объяснять.
— Матсукава-сан, спасибо Вам огромное! — Рёске начал кланяться врачу.
— Я ещё ничего не сделал. — махнул рукой Иссей.
— Дорогого стоит, что Вы сказали, что попробуете. Кто-то бы подумал, что это совсем не его дело. А кто-то и вовсе сказал, что начальство право. И хотя бы за понимание спасибо.
Матсукава кивнул. Действительно могли быть такие варианты. И если первый тип людей, он ещё как-то понимал, то второй — совсем никак. Покачав головой, врач вышел пройтись по этажу, пока не было особо работы и размяться. Мимо сновали деловые сотрудники, бродили пациенты, которые могли это делать. Мимо повезли в сопровождении врачей и молодого мужчины каталку с бледным мальчишкой, смутно знакомым.
— Моя помощь требуется? — на автомате поинтересовался Иссей у ближайшего медбрата.
— Нет, Матсукава-сан, уже готовы врачи и операционная. — кивнул тот в ответ и продолжил движение. Мелкий открыл глаз и мельком мазнул по нему взглядом.
Врач вспомнил, что этого мальчика он видел некоторое время назад по дороге домой. Значит, это был... Ойкава Тоору? Судя по виду, его везли на удаление аппендикса. Иссей не знал наверняка, но внешних следов переломов не было. А мужчина рядом, видимо, его отец. Возможно потом он даже подойдёт и спросит сам у мальчика, в чём дело. Пока что ему было, чем заняться, да и привлекать внимание к тому, что они знакомы не особо хочется, даже если одну встречу сложно назвать знакомством. Ну, это всё подождёт, пора возвращаться к работе. Матсукава размял шею и направился в кабинет.
В кабинете было чисто. Каната, скорее всего, перед своим уходом немного прибрал на столе и открыл окно. Пожилые работники не ворчали, сколько тот, о том как важен свежий воздух для работы головой и общего состояния. И всегда открывал окна во всех кабинетах, если мог. Эта искренняя забота умиляла, и Иссей не мог относиться к этому парню плохо или равнодушно. Кто-то думал, что Рёске пытался подмазаться так ко всем с какими-то корыстными целями, но он совсем не был похож на такого человека.
Взгляд упал на карты. Кажется, пора работать.
***
Иссей потянулся спустя несколько часов и встал. Рабочий день подходил к концу, впереди была ещё ночная смена. Ему хотелось заглянуть к Ойкаве и проверить его. Он не собирался переводить его под своё наблюдение, своих пациентов хватает. Но выяснить, что с ним ему почему-то хотелось. К регистратуре он шел с мыслью о том как объяснить свой интерес медсёстрам. На его удачу на месте никого не было. Возможно в другой ситуации он бы пожурил их за отсутствие на рабочем месте, но лучше мысленно поблагодарит и никому ничего не скажет.
Пробежавшись взглядом по бумагам, Матсукава выцепил взглядом знакомую фамилию, запомнил палату и направился туда. Иссей неслышно открыл дверь в палату. Мальчишка был один и не спал — смотрел в окно, повернув голову.
— Надеялся с тобой не встретиться в этом месте. — поздоровался Матсукава. Мальчишка вздрогнул и упёрся взглядом во врача.
— Матсукава-сан? Не думал, что Вы меня вспомните. — Ойкава слабо улыбнулся. День, видимо, выпил все соки.
— Я тоже не ожидал. — признал Иссей. — У тебя аппендицит был?
— Ага. Из школы забрали прям. Отца с работы выдернули. А он занят ужасно! — мальчик вздохнул и требовательно уставился на мужчину. — А Вы не говорили, что хирург!
— Ну, тебе достаточно, что врач. — Матсукава медленно приблизился и потрепал Тоору по кудрям. Тот несколько сжался, когда рука зависла над темечком, но постепенно расслабил плечи.
— Это нечестно. — хмыкнул Ойкава. Он выглядел абсолютно беспечно, но взгляд настороженно следил за движением руки. В целом, ничего удивительного, что он так реагирует на почти незнакомого человека, но откуда у него такой опыт?
— И когда к тебе придут? Впрочем, завтра суббота, так что, наверное, в одиночестве не зачахнешь.
Тоору задумался.
— Папа сказал, что они с мамой завтра заняты. В воскресенье, наверное, тоже. Но в воскресенье может прийти Хаджиме! Если будет время, а то там кто-то из его младших заболел, вроде. — мальчик почесал голову, но особо грустным не выглядел. Неужели привык?
— Тебе есть, чем заняться? А то тебе тут минимум неделю лежать? — хмыкнул врач, придерживая голову ребёнка.
И как чувствовал — тот попытался сорваться в удивлении?
— Я не могу потратить здесь столько времени! Мне надо тренироваться! Мне надо учиться! Я же... Я... — Ойкава растерянно смотрел на Иссея. — Предположим, учебники мне принесёт Хаджиме и я займусь тут. Но...
Матсукава понятия не имел как ему сказать более сложную вещь.
— Волейболом можно будет заниматься вообще только через три месяца. Извини, но иначе швы могут разойтись и ничего не заживёт. Нагрузки увеличивать постепенно. В общем, это действительно долго и неприятно. Но так надо. Эй, ты понимаешь, о чём я?
Врач словил отсутствующий взгляд ребёнка и завис. Нет, безусловно почти каждый ребёнок ненавидел ограничение физической активности, так как пресловутое шило в жопе требовало двигаться. Но, кажется, тут больше была проблема в другом. Тоору явно осознавал, что после больницы он потеряет навык и времени на восстановление уйдёт более чем прилично. Возможно, он пропустит какие-то соревнования.
— Да, сенсей. — тихо отозвался Ойкава. Ещё несколько секунд он выглядел таким несчастным, а после встряхнул головой, скидывая руку Иссея.
— Ну что ж... В любом случае, у меня сегодня ночная смена, так что не шали тут. Возможно, принесу тебе что-нибудь, чтобы не очень скучно было. Не докучай другим врачам, хорошо?
Мальчик чуть склонил голову влево.
— А Вам можно, значит? — и засмеялся, видя лёгкое недоумение собеседника. — Не переживайте, не буду. Спокойной Вам смены. — Тоору сполз под тонкое одеяло и явно демонстрировал готовность ко сну.
— Спокойной ночи. — кивнул Матсукава и вышел из палаты.
Смена шла действительно спокойно. Его практически никто не беспокоил и ему удалось урвать несколько часов сна самому. Но пока он бодрствовал, нашёл какую-то книгу для старших лет младшего школьного возраста. Когда он принёс её Ойкаве, тот фыркнул, заявив, что уже читал её года три назад. Мужчине пришлось развести руками. У него почти не было времени для того, чтобы навестить реабилитирующегося Тоору. Зато его внимание к мальчику заметил Рёске и со всей своей заботливостью при наличии времени врывался в скучную тишину Ойкавы и даже умудрился найти ему целую одну книгу, которая ему понравилась с первых страниц.
— О чём эта книга, Каната-сан? — Иссею было любопытно, чем увлёкся так мелкий. Медбрат тонко усмехнулся и заявил, что у них просто совпали интересы.
После работы Матсукава хотел узнать, как там Ойкава, но тот дремал, и врач решил не тревожить его. Зато сходил в магазин и честно выбрал книгу. На тему ему мягко намекнул Рёске и тот, улыбаясь, купил небольшой подарок. Ещё ни к одному ребёнку он не испытывал столько уважения и немного сожаления: казалось, что жизнь Ойкавы была той ещё чередой испытаний и только друг и волейбол оставались светлыми пятнами.
И поэтому, когда на следующий день Иссей зашёл к Тоору, тот сидел и говорил с темноволосым мальчиком, чьи непослушные короткие волосы стояли «ёжиком». Врач замялся у входа и хотел было уйти, но Ойкава заметил его.
— Матсукава-сенсей! — позвал он.
Иссей улыбнулся уголком губ и подошёл к мальчикам.
— Доброго дня. Это твой друг да?
— Иваизуми Хаджиме. — настолько серьёзно представился друг Тоору, что на минутку Матсукаве захотелось пожать ему руку. — Вы — Матсукава-сан, о котором всё болтает этот дурачок?
— Хаджиме! — возмущённо ахнул Ойкава, пиная друга в руку.
— Ага. Наконец-то увидел того самого Хаджиме, о котором всё время говорит Тоору.
Иваизуми, услышав обращение к другу по имени, недоумённо вскинул бровь и подозрительно посмотрел на покрасневшего Ойкаву. Иссей мысленно стукнул себя по голове: к пациентам-то принято обращаться по фамилии.
— Ладно, мальчики, развлекайтесь, я пойду тогда. А, я книгу принёс, нашёл тут. Держи. — из небольшой сумки врач извлёк книгу и положил на тумбочку у кровати, которую частично уже занимали учебники и тетради.
Тоору в спину уже тихо пискнул благодарность. Матсукава улыбнулся и вышел из палаты.
— Тебе этот врач ничего плохого не делает? Он уделяет тебе странное внимание. — услышал он тихий голос Иваизуми из-за двери.
— Нет-нет, он хороший, он мне помог. Не переживай!
— Тоору, ты и так...
— Всё хорошо, Хаджиме! Спасибо тебе огромное!
Иссей испытал двоякое чувство. С одной стороны, ему было неприятно. Его приняли за... Педофила? Тьфу! Ни разу! Об этом ребёнке хотелось заботиться, но ничего более! С другой стороны, ему было радостно, что у мелкого есть такой прекрасный и серьёзный друг, который настолько беспокоился за Ойкаву. Оба мальчика выглядели почти взрослыми, но если Иваизуми и не скрывал своего голоса разума, то Ойкава свои умные глаза прятал за беззаботными улыбочками. Та ещё парочка. Матсукава качнул головой и вышел из больницы.