Что по своей сути есть человек? Мы приходим в этот мир полым сосудом чтобы к концу пути быть наполненными опытом, знанием, убеждениями, мечтами. Но что формирует нас? Воспитание родителей, нечаянно оброненный совет, череда достижений и неудач. Но где за всем этим настоящий ты? Ты - набор характеристик, вложенных в тебя окружающими, никакой индивидуальности, никакого "я", просто шестеренка в часовом механизме жизни. 

Некоторым везет больше, чем другим, он знал это. Они не задавались такими вопросами, а просто жили и наслаждались, грустили, радовались, дышали. А он - существовал с огромной сосущей пустотой в области ребер, что стремилась поглотить все его существо, эта липкая мерзкая субстанция постоянно требовала подпитки, любой, лишь бы сейчас и побольше. Но ей всегда было мало, она стремилась вобрать в себя все. 

Он не помнил, когда именно это началось. Пустота, казалось, существовала в его груди всегда. Еще мальчишкой он спрашивал у мамы почему же так больно в области ребер, она грустно качала головой и просила не говорить больше о таких глупостях. Она считала это мелочью, не стоящей внимания, отец и вовсе бы схватился за ремень дабы «выбить дурь» из нерадивого отпрыска. Да, в их семье не было принято жаловаться, он понял это не сразу, но довольно быстро, и сжимал зубы, глотал нарастающий плачь и шёл дальше с улыбкой. 

Накахаре Чуе двадцать четыре. Он красив, умен, обаятелен. У него приличная семья врачей, хорошее образование, манеры и воспитание. У него было все, но одновременно не было вообще ничего. Он жил не свою жизнь, чужая, грубо слепленная подделка, купленная для нелюбимой родственницы, в китайском квартале на распродаже. Сколько он себя помнил - чужим он был всегда. 

Еще в глубоком детстве на семейных праздниках он поджимал губы и не понимал, почему взрослые столь веселы приближению смерти или окончанию очередного года. Или почему сестрица Коё расплывается в глупой улыбочке, вскрывая огромную розовую упаковку очередного кукольного домика, если кукол она ненавидела. Почему нельзя говорить то, что чувствуешь и думаешь? Бесконечный поток вранья выводил из себя, хотелось подойти и стереть лицемерную улыбочку с лица собеседника, увидеть в его лице неподдельные эмоции. 

В школе было легче. Среди своих дети скидывали маски, хоть и были заражены отвратным влиянием взрослых. Школьный буллинг был хотя бы честен, травили они искренне и со вкусом. Достаточно было любой мелочи, а ему, как назло, посчастливилось вытянуть тот самый «счастливый» билетик, мягкие рыжие кудряшки, россыпь веснушек, острые черты лица, он не был похож на среднестатистического японца. А иногда просто хотелось быть как все остальные. Шестеренка в идеально поставленном механизме общества. Это называлось мерзким словом «коллективизм». Тошно. Только вот выбора не было, ты или тебя. Чуя понимал, что некоторым людям приходится скрывать свою сущность или ее отсутствие за маской «своего парня». И он смог приспособиться, вот только тоненькие белые росчерки под коленями напоминали, что разница между ним и обществом есть, просто ее надо захотеть увидеть. Но никто не хотел. Но это было и к лучшему. 

Утро прорезал звук будильника. Ровно пять утра, а он все еще в кровати. Накахара потянулся и встал с постели, сегодня его первый рабочий день и он вместо подготовки решил предаться воспоминаниям, очень сентиментально и глупо. Выверенное до минуты расписание уже несколько лет служило ориентиром, никаких лишних действий, беспокойств, суеты, четкий набор правил и ритуалов. Первым делом контрастный душ, затем плотный завтрак и утренний чай. До клиники ментальных расстройств доктора Нацумэ Сосэки можно было доехать за час на метро. Огромная удача, что к поступлению родители подарили ему квартиру-студию в спальном районе Йокогамы. Квартира, хоть и была небольшая, имела все удобства и не располагалась в подвале или на чердаке, как аналогичное жилье в Токио. Да и денег на аренду он сэкономил немерено, так что практичные родители сделали самый удачный и бесценный подарок своему отпрыску. Семейное же гнездо семьи Накахара было расположено в коттеджном поселке в двух часах езды от города, пришлось бы разориться на собственное авто или, не приведи Ками, такси.

Он не волновался перед первым рабочим днем, просто окончил все утренние ритуалы, взял сумку, готовую с вечера, и на автопилоте подбрел до метро, погода была не жаркая, обычно в начале апреля было намного теплее. Клиника доктора Нацумэ отличалась от аналогичных заведений по всей стране, доктор искал лучших молодых, еще не тронутых стереотипами и предрассудками (что было весьма сложно), специалистов в городе и префектуре для работы в области лечения различных ментальных болезней. Даже по меркам современной Японии то, что он делал было новшеством, общество все еще стигматизирует различные расстройства и старается максимально спрятать «уродства» от своих глаз. Но господин Сосэки был фанатиком своего дела, сестрица Коё всегда говорила о нем с улыбкой, словно он был ей родным дедушкой, немного сумасшедшим, увлеченным своим делом, но родным. Поэтому когда удалось получить стажировку в этой клинике - Чуя испытал гордость. Он смог, добился первого признания, лучший на курсе, единственный, кого пригласили. Душу грело не только признание заслуг, но и кругленькая сумма стипендии, а после испытательного срока возможность попасть в штат на зарплату. 

В вагоне метро было невыносимо душно, поэтому на улице он выдохнул с облегчением. От станции до клиники минут пятнадцать неспешным шагом, начало рабочего дня в 7:00, в запасе есть лишние десять минут, всегда четкий, как его наручные часы. Его отец обожал с умным видом твердить что-то в духе «Чуя, основа уважения к себе и к другим в собранности и пунктуальности», он никогда не пропускал эти советы мимо ушей, даже если они казались абсурдными и нелепыми, он знал хочешь выжить - слушай. Уже у самых ворот больницы в него на полной скорости влетел и сбил с ног незнакомец. 

В себя Накахара пришел уже на земле, с протянутой рукой парнишки у самого лица. По виду щуплый нескладный высокий подросток, на нем безразмерная черная толстовка, черные джинсы... да проще сказать, что было не черное, каштановые волосы были взъерошены, челка ниспадала на глаза. Парнишка был весь бледный, его потряхивало. Вывод напрашивался сам собой, амфетаминщик. В колледже они проходили влияние психотропных препаратов на внешний вид зависимых после долгого употребления, да и выбегал он из ворот психической лечебницы, ничего удивительного, что псих сидит на наркотиках. Но руку он принял. 

- Вы в порядке? - парень не выглядел озабоченным или виноватым, наоборот, будто смотрел на Чую, как на букашку, и это чертовски бесило, захотелось проехаться разок по его самодовольной физиономии. Но он просто натянул дежурную улыбку на лицо и ответил:

- Более чем - и, обойдя незнакомца, вошел в ворота клиники ментальных расстройств доктора Нацумэ Сосэки.