Самое главное преимущество того, что ты являешься сыном полицейского — все в участке знают и любят тебя, как родного. Самый главный минус всеобщей паники и всепоглощающего страха — все вокруг злятся и грубят друг другу.

— Джеймс, отойди от стола и иди домой! — прикрикнул на меня Лео, когда я в очередной раз попытался заглянуть в подозрительно толстую папку, лежащую у него под рукой. — Ты как вообще здесь оказался? И куда делся Сэм? Только что же здесь был.

— На улице, сражается с журналистами. Я же не мешаю, — печально вздохнув и все же сделав шаг назад, ответил я, за что поймал на себе ещё один раздражённый взгляд.

Если даже Лео психует, страшно представить, что будет с Филом. Он ведь и в обычные дни дерганный, сейчас, наверное, совсем крыша поехала, хотя я его ещё сегодня не видел.

— Иди посиди где-нибудь в сторонке, — все же отмахнулся от меня колумбиец, немного смягчив голос. — Кыш!

Он тут же уткнулся обратно в раскрытую папку, слишком усиленно концентрируясь на какой-то строчке. Я попытался рассмотреть, что он там читает, но снова столкнулся с взмахнувшей в воздухе рукой.

Нехотя развернувшись, я окинул помещение взглядом. Офицеры сновали туда-сюда, изредка переговариваясь и передавая друг другу разноцветные папки. Казалось, всем не было дела до того, что я шастал здесь, вынюхивая информацию. Обычно, когда я приходил в участок, все меня замечали и хоть как-то пытались со мной взаимодействовать, спрашивая, как дела в школе, и когда я собираюсь поступать. Даже миссис Уокер, которая каждый раз делилась со мной чем-нибудь вкусненьким, сегодня просто проигнорировала мое приветствие, отвечая на звонок. Было немного обидно, хотя вообще-то я пришел сюда с определенной целью. Мне некогда было болтать со всеми подряд, я хотел поболтать конкретно с одним человеком, а именно с Томасом.

Том был единственным, кто мог бы рассказать мне правду. Хоть он и появился здесь совсем недавно, мы с ним сразу нашли общий язык. Он тоже тащился по Людям икс и даже подарил мне один из старых выпусков из своей огромной коллекции, но главное — он здесь был самым молодым, так что, можно сказать, мы были с ним на одной волне, вместе страдая от вынужденного сосуществования со взрослыми занудами, которые то и дело ворчали, стоило нам с ним разговориться во время обеденного перерыва.

Если я попрошу, он точно расскажет мне даже самые ужасающие и особо секретные подробности. Он не станет говорить мне, что это не мое дело, и уж точно не будет смотреть на меня так, будто я испугаюсь, узная правду.

Неизвестность пугает намного больше.

Ещё вчера я пытался вытащить из отца как можно больше информации, но все, что он сказал — это то, что Фрэнка нашли в каком-то овраге возле дальнего озера, и что дело тут же обросло шумихой из-за того, что Вуды привлекли региональное телевидение, когда им отказались сразу же возвращать тело.

Никаких подробностей. Только сухие факты даже в том самом репортаже, который я пересмотрел два раза, чтобы убедиться, что точно ничего не пропустил. Я был уверен, что папа знает намного больше. Они все здесь в курсе, что произошло на самом деле, но почему-то даже не обсуждают это, когда я совершенно незаметно пытаюсь подслушать. Только и говорят, что про какие-то архивы, бланки и приставучую прессу, мешающую им сосредоточиться.

Сосредоточиться на чем? У вас же труп в лесу, а вы сидите в офисе, копаясь в бесчисленном количестве бумажек! Нужно действовать, искать улики, вычислять подозреваемых. Неужели я продвинулся в расследовании больше, чем сама полиция? Это так глупо.

Ещё с самого утра в школе я никак не мог сосредоточиться на занятиях, листая свой блокнот и в тысячный раз перечитывая список соседей, на который потратил так много времени. Кто-то из них может что-то знать. Точно. Не мог же Фрэнк просто испариться? Его должны были заметить, кто-то мог посмотреть в окно, либо пройти мимо, выгуливая собаку. Кто-то мог бы заметить подозрительных личностей, гуляющих по округе, или новую машину. Что-то должно быть, нужно просто смотреть внимательнее.

На переменах я невольно подслушал несколько разговоров. В отличие от учителей, усердно делающих вид, что ничего не происходит, ученики обсуждали случившееся так, будто к нам снова приехал бродячий цирк. Со всех уголков школы доносились разные версии случившегося: кто-то утверждал, что полиция нашла только голову Фрэнка и держит ее в холодильнике, чтобы потом, когда они найдут тело, пришить ее обратно, кто-то сказал, что его бабушка была добровольцем на поисках и видела, что головы как раз не было, и тело лежало наполовину в земле, прикрытое сосновыми ветками. Тереза Уиллис из десятого класса вообще заявила, что Фрэнка принесли в жертву местные сектанты, и его голова была наколота на пику в качестве предостережения.

Каждая версия была красочнее и безумнее предыдущей, и к концу дня я окончательно запутался, не понимая, кому можно верить. Единственное, что я понял — комендантский час в городе станет намного строже, а количество дежурных патрулей увеличится вдвое, так что о свободном перемещении по городу можно забыть.

Люди уже были достаточно напуганы. Некоторые даже отпрашивались с работы для того, чтобы забрать своих детей из школы. Директор сказал, что со вторника начало занятий перенесут на более позднее время. Он не назвал причины, но, скорее всего, это было для того, чтобы на улице уже хотя бы светлело, когда мы будем идти в школу, а окончание уроков, соответственно, сдвинулось на час позже, чтобы больше родителей смогли забирать детей самостоятельно.

От того, что все так быстро изменилось, меня переполняла целая куча эмоций. Сначала было страшно. Я ведь до последнего надеялся, что отец окажется прав, и Фрэнк найдется живым в компании своих друзей наркоманов. Осознание того, что одноклассник всё-таки умер, пришло не сразу. Кажется, до этого момента я даже не понимал, насколько все серьезно — все эти погони за правдой и желание выяснить, что случилось, скорее вызвали у меня чисто профессиональный интерес, нежели сочувствие. Последний раз я видел Фрэнка в день его пропажи, мы даже умудрились поконтактировать, когда он попросил у меня листочек, и было так странно слышать, что его не стало…

Раз — и всё. Все мои теории подкрепились неопровержимыми доказательствами. Я все это время искал реально существующего убийцу, а не гонялся за придуманным злодеем. Нет, я конечно был уверен в своей правоте, но одно дело верить в возможность, а другое — осознавать реальность.

Это как с фургоном. Когда я только подошёл к нему, я знал, насколько это опасно, знал, что вернись предполагаемый злодей чуть раньше — и я труп. Знал, был уверен в возможности, но не верил, а когда уже попался и сам себя завел в ловушку — только тогда пришло полное осознание. Осознание того, что это случилось, и случилось со мной, а не с кем-то другим.

К счастью, чувство тревоги прошло довольно быстро, и сегодня я испытывал лишь волнение и любопытство. Первое, потому что хватило всего одного дня, чтобы весь город вверх дном перевернулся, и все вокруг превратились в параноиков. Второе, потому что возле участка и, как говорили, ещё и места преступления собрались толпы журналистов и разного рода экспертов, желающих, как и я, узнать как можно больше подробностей. Офицеры по очереди выходили к ним, чтобы попросить разойтись, но стоило уехать одним, как на их место приезжали другие. Как говорили в участке, шериф Эдвардс ещё с самого утра пребывал в бешенстве и без перерыва звонил адвокатам, чтобы те хотя бы угомонили прессу, которая требует от него слишком многого, но все его звонки пока что не дали абсолютно никаких результатов, так что участок превратился в бурлящий улей, готовый вот-вот взорваться от напряжения.

Такого в нашем тихом городке ещё ни разу не было.

— Джеймс! Сказал же, отойди в сторону!

Я резко подскочил от громкого крика рядом с собой. Лео наконец высунул нос из документов и теперь держал в руках целую стопку перевязанных растрёпанной верёвкой папок. Он, видимо, хотел пройти между столами, но я загородил ему путь, зависнув в узком проёме.

— Сколько можно путаться под ногами? — повторил колумбиец, подталкивая меня в спину.

— Куда мне деться? Тут все туда-сюда бегают! — возмутился я, отпрыгивая в сторону и словно в подтверждение своих слов врезаясь в какого-то пухлого офицера.

— Не знаю, лучше вообще иди домой от греха подальше, тут тебе нечего делать, — напоследок бросил колумбиец, скрываясь за поворотом. Замечательно.

Я вздохнул, все же отходя к стене и оглядывая участок в поисках Тома. Я заметил его ещё тогда, когда пришел, но мы почти сразу же разминулись, когда папа пристал ко мне с вопросами о школе и домашнем задании. Пока я уверял его в том, что всё успею и успешно отражал все попытки прогнать меня домой, Том растворился в толпе своих коллег, разрушив все мои планы.

Может, он тоже вышел на улицу, чтобы отогнать журналистов? Надо проверить, все равно здесь слишком душно, у меня уже голова раскалывается от бесконечного шума и слишком раздражающего клацанья степлеров.

Только я собирался развернуться, чтобы осуществить задуманное, когда пропажа нашлась сама собой. Том действительно вернулся с улицы, нервно оглядываясь и поправляя растрепавшиеся на ветру черные волосы.

— Том! — я чуть ли не подпрыгнул от радости, махая ему рукой. Неужели мне хоть в чем-то повезло сегодня? — Я тебя искал!

Он слегка вздрогнул от неожиданности, замедлив шаг и как-то слишком суетливо оглядываясь по сторонам.

— Чего тебе? Мне некогда, — все же выдал он, когда я подбежал к нему и стал преследовать, не отставая ни на шаг.

— Можешь рассказать, что случилось? Это правда, что труп изуродован, и его не могут опознать? Это точно Фрэнк?

— Вы все сговорились что ли? — он слегка понизил голос, оборачиваясь ко мне, а затем и вовсе оттащил в сторону, наклонившись чуть ближе. — Мне нельзя разглашать информацию и вообще, я собираюсь перекусить и сразу же ехать на пост, так что у меня реально нет времени.

— А у меня с собой сэндвичи с ветчиной и сыром, — довольно улыбнулся я, указывая в сторону папиного стола, на котором я оставил свой школьный рюкзак. — Расскажешь, пока будешь есть? Можно в подсобке спрятаться или выйти на улицу.

Он заозирался по сторонам. Я знал, что он не устоит перед сыром.

— Ладно, только быстро. Давай к запасному выходу.

Я кивнул, тут же уносясь за контейнером с едой. Нужно ещё термос с чаем взять, вдруг его это ещё больше задобрит.

— Куда собрался?

Отец подошёл откуда-то сбоку, заставив меня обреченно вздохнуть. Сейчас снова прицепится со своими лекциями.

— Я же сказал тебе сидеть смирно, раз домой не хочешь. Уже прочитал руководство по эксплуатации компьютера?

— Не буду я его читать, пап, отстань.

— Стой, говорю.

Только я собирался улизнуть обратно с полными руками еды, когда он схватил меня за шкирку, несильно потянув назад. Я пошатнулся, чуть не выронив термос от неожиданности.

— Я скоро домой, правда, — заверил я, состроив невинные глазки. Чаще всего помогало, но сейчас он почему-то смотрел на меня со всей строгостью. Ах да, он ведь тоже превратился в одного из самых ужасных паникёров этого города. Нет, он даже был их предводителем.

— Я тебя отвезу, посиди пока что здесь. Куда Лео пропал?

— Спросил, куда пропал ты, и испарился.

— Сиди здесь, хватит мешать людям работать.

— Да мне быс… — обрывок фразы утонул где-то в воздухе, когда меня чуть ли не насильно пригвоздили к стулу.

— Фил, присмотри за ним, пожалуйста, — бросил отец товарищу, разрушая все мои планы на побег. Прекрасно, мой главный хейтер все же пришел на работу. Лучше бы наручниками приковали — был бы хоть какой-то шанс уползти вместе со стулом.

— Сиди смирно, иначе пойдешь в изолятор, — угрожающе прошипел офицер, и я не удержался, показав ему язык. Он, ожидаемо, скривился от отвращения и покачал головой, возвращаясь к своим бумажкам.

Я с надеждой посмотрел в сторону запасного выхода. Тома не было видно, но, скорее всего, он ждёт меня за дверью.

— Я в туалет сбегаю и вернусь, — попытался отмазаться я, но новообретенный надзиратель даже не поднял на меня взгляд.

— С едой и термосом? — спросил он, когда я начал медленно сползать со стула, стараясь не делать резких движений.

— Перекушу по дороге.

— Я видел, как ты допытывался до новенького, к твоему сведению, он ушел с Ником, пока ты спорил с отцом.

Я недоверчиво обернулся. Тома и правда нигде не было видно, но вдруг Фил врёт?

— Все равно в туалет хочу.

— Потерпи.

— Не могу.

Он ничего не ответил, так что я просто сорвался с места, надеясь, что он слишком занят для того, чтобы как обычно устраивать целое представление из-за своей явно выраженной неприязни ко мне.

Добежав до выхода и тут же дёрнув за ручку двери, я удивлённо застыл, понимая, что она закрыта. Наверное, заперли, чтобы журналисты не пробрались.

— Блин.

Не придумав ничего лучше, я шустро пробежался по всему участку, но не нашел ни следа Томаса и даже Ника. Похоже, Фил не врал.

Может, ещё раз у Лео спросить? Хотя он и так уже на меня наорал, сейчас вообще за дверь выставит или папе наябедничает, что я пристаю. Нужно как-то самому все выяснить. 

Медленно пройдясь вдоль стены, я с надеждой заглядывал в каждую дверь. Сплошные скучные офисы с отвратительным оформлением и толпой народу, в панике хватающихся за голову.

Интересно, что они там пишут? Почему никто не пользуется компьютером, кроме парочки человек в кабинете? Двадцать первый век на дворе, а они устроили бумагоапокалипсис.

— Джон, отнеси это боссу.

Я остановился. Какой-то мужик в очках, только что вышедший из кабинета с принтерами, передал более молодому офицеру большой конверт, с которым тот без промедлений отправился в сторону закрытой наполовину прозрачной двери.

Просто ради интереса я прокрался следом, останавливаясь у колонны, и проследив за тем, как офицер зашел в пустой, даже не закрытый на ключ кабинет, оставляя конверт на столе.

Это шанс. Шерифа на месте нет, но наверняка в его кабинете сокрыта вся информация о том, что вообще происходит. Я мог бы просто взглянуть одним глазком, чтобы успокоиться, а потом попроситься домой, чтобы обдумать, что делать дальше. Нужно только как-то прокрасться поближе, чтобы никто не заметил. Наверное, если вести себя естественно, на меня даже внимания не обратят.

Несколько раз оглядевшись по сторонам, я выпрямился и неспешной походкой продефилировал к двери, поворачиваясь к ней спиной и, словно шпион в дурацкой комедии, протиснулся внутрь, сразу же захлопывая за собой дверь.

Фух, вроде было просто. Надеюсь, никто не заметил, а то будет слишком неловко. Хотя, если это заметил Фил, то в этот раз он точно запихнет меня в изолятор, даже не раздумывая.

Ещё немного постояв у двери и убедившись, что никто не собирается ворваться сюда, чтобы наорать на меня, я одним прыжком подскочил к столу. Нужно действовать быстро, здесь не так много свежих бумаг, в основном архивы какие-то.

Первым делом я, конечно же, проверил конверт. Он не был запечатан, так что я с лёгкостью вытащил оттуда все листочки и сразу же пожалел о том, что сделал это. Красочные фотографии мгновенно разлетелись по полу, стоило мне отпрянуть от ужаса.

Нет-нет-нет, это не может быть Фрэнк. Точно не он. Это вообще не человек, а что-то…

Кто мог сделать такое? Каким чудовищем нужно быть?

Дрожащими руками я все же поднял одну фотографию. На ней были лишь ноги в грязных и местами порванных кроссовках. Правая голень была обмотана толстой леской, плотно впивающейся в кожу даже через джинсы, а на левой ноге чуть выше разноцветных, но уже слишком тусклых носков, виднелись засохшие пятна крови.

Даже эта фотография вызывала неприятное чувство где-то в желудке. Что со мной такое? Я ведь столько раз смотрел фильмы, в которых показывали вещи и пострашнее. Почему сейчас я даже не могу взглянуть на ту фотографию, которая отлетела куда-то под стол?

Мы ведь сидели с ним за одной партой. Всего месяц, да, и только на английском, но как… Это не может быть правдой.

Убрав фотографию ног обратно в конверт, я еле заставил себя опуститься на колени и подобрать остальные. На некоторых из них были изображены лишь части одежды, покрытые грязью или даже кровью — не разобрать, но я все равно не мог долго задерживать на них взгляд, почему-то сразу вспоминая все те моменты, когда я видел лицо Фрэнка в целости и сохранности.

Теперь мне точно будут сниться кошмары. Зачем только влез? Почему-то мне казалось, что все, что я увижу — это до ужаса бледное лицо, либо отрубленную голову, но это… Даже не знаю, как теперь успокоить себя.

— … и это нужно сделать до завтра!

Я резко застыл, услышав довольно громкий мужской голос прямо рядом с дверью. Я видел шерифа только четыре раза в своей жизни, один из которых был по телику, но это точно был он.

— Черт бы побрал сраных журналистов, — пробормотал мужчина уже себе под нос, медленно заходя в кабинет.

Только в последний момент я успел шустро заползти под стол, крепко прижимая к груди стопку фотографий.

— Это ещё что?

Его ноги чуть ли не касались моего носа. Я даже смог уловить ядовитый запах его крема для обуви и разглядеть мелкую нитку, торчащую из брюк.

— И где остальные фотографии, балбесы? — спросил он у самого себя, и я тут же осознал, что он сейчас разглядывает ту единственную фотографию, которую я запихнул обратно в конверт.

Когда я уже начал думать, что мое сердце стучит слишком громко, чтобы оставаться незамеченным, шериф все же отошёл от стола, направляясь к двери, но только я вздохнул с облегчением, когда услышал очередной крик. Блин, он решил позвать того самого мужика в очках прямо отсюда?

— Все распечатал и подписал, — послышался второй голос уже спустя несколько секунд. Несколько человек подошли к столу, и я как мог прижался к ящикам. — Не понимаю, я же сам видел, как Джон отнес конверт и сразу вышел.

— Может, потерял по дороге? — спросил шериф, судя по звукам перебирая бумаги на столе. — Здесь нет.

Я даже не успел приготовиться, когда лицо шерифа вдруг оказалось напротив меня. Мы встретились взглядами буквально на секунду, прежде чем он подскочил от страха, хватаясь за сердце.

Такого потока ругательств я не слышал даже в школьном туалете.

— Что там?

Второй человек тоже заглянул под стол, но не отпрянул, лишь с удивлением воззрившись на меня, поправляя очки на носу.

— Ты что здесь делаешь, мальчик? — спросил он, когда я так и не шелохнулся, даже перестав дышать. — Сын Нельсона что ли?

Я все же кивнул, впиваясь в фотографии в руках ещё сильнее.

— Выползай, — требовательно сказал мужчина, и я без вопросов подчинился, чуть пошатнувшись из-за боли в затёкших конечностях.

Шериф все ещё опирался на шкаф, стоящий позади стола. Я виновато посмотрел на него, но не смог ничего сказать.

— И зачем тебе это, можно спросить? — каким-то не слишком дружелюбным тоном спросил мужчина в очках. — Дай сюда.

Он быстро отобрал у меня фотографии, еле выдернув их из моих рук. Я вообще-то не собирался сопротивляться, это как-то само собой получилось.

— Позови Нельсона, — сказал шериф, нервно потирая темную бороду и все ещё игнорируя мое присутствие. — Кто вообще разрешил приводить детей?

— Не первый раз уже, между прочим, — подметил второй, отходя в сторону двери и тут же скрываясь за ней.

Я неловко переступил с ноги на ногу, ещё раз взглянув на шерифа. Кажется, он злился, но почему-то не спешил высказывать мне какие-либо претензии. С одной стороны, это было неплохо, но с другой, выглядело все так, будто я не человек, а собачка какая-то, которая не способна понимать человеческую речь.

— Отойди, — всё-таки произнес мужчина, когда с другой стороны снова послышались шаги. Я поджал губы, отодвигаясь от стола, но не уходя слишком далеко.

Папа не выглядел расстроенным или разозленным, он и сам почему-то вел себя, как провинившийся, тут же бросаясь ближе к начальнику, чтобы начать оправдываться.

— Мистер Эдвардс, это просто недоразумение, — начал он, бросая на меня лишь беглый обеспокоенный взгляд. — Я не уследил. Вы же знаете, что сейчас началось, я не мог его одного дома оставить.

— Да ради бога, Сэмюэл, можешь таскать его с собой, но здесь он что делает? — спросил шериф, к счастью, не слишком враждебным тоном. — Я чуть инфаркт не заработал, глянул под стол, а там чудо это сидит, глазищами светит. Важные материалы дела, между прочим, сцапал.

Я испуганно глянул на отца и тут же опустил голову, стоило заметить его удивленный проницательный взгляд. Ну вот, опять вляпался.

— Успел хоть насмотреться на ужасы всякие, парень? — неожиданно спросил меня шериф, но я так и не решился посмотреть хотя бы на кого-нибудь.

— Угу.

— Интересно было, да? Теперь понимаешь, какая у твоего отца непростая работа? 

— Угу.

— Что ты все «угу», да «угу». Отвечай громко и понятно. Зачем под стол залез?

— Чтобы не нашли.

Он усмехнулся, и я все же поднял голову, замечая, что тот мужчина в очках тоже улыбается. А вот папа, кажется, все ещё нервничал.

— Да, логично, — продолжил шериф, снова взглянув на меня. — А в кабинет мой зачем зашёл?

Я промолчал, не зная, как описать свой поток мыслей. Было как-то слишком страшно и неловко объясняться перед незнакомыми людьми, и я очень надеялся, что папа вытащит меня из этой ситуации, но он так и стоял, как солдатик, не замечая моих мысленных криков о помощи.

— Не хочешь признаваться, да? — разочарованно вздохнул шериф, когда молчание затянулось. — Ладно, тогда будем думать, что это была юношеская тяга к приключениям. На первый раз прощаю. Что нужно сказать?

— Простите…

— Не слышу.

— Простите, сэр.

— Вот, так уже слышно. Все, идите. И, Нельсон, чтобы никаких детей, если за ними нужен глаз да глаз.

— Больше не повторится, мистер Эдвардс.

Как только мы вышли из кабинета, я попытался как можно быстрее смыться, но отец был быстрее.

— Ау! — мне пришлось приподняться на носочки, чтобы не лишиться уха.

— Иди за мой стол и делай домашку, даже знать не хочу, что тобой двигало в этот раз.

Он отпустил меня, и я сразу же обиженно посмотрел на него, потирая ноющее ухо. 

— Иди.

— А домой можно?

— Пока я не закончу работу, нельзя. Потом поговорим, и не вздумай издеваться над Филом.

С этими словами он развернулся и ушел в сторону выхода. Я посмотрел ему вслед, очень хотелось догнать его и все объяснить, чтобы хотя бы выговориться, но выглядел он неважно. Даже никак не отреагировал на мою выходку. 

Интересно, он вообще спал сегодня? Должен был выспаться, пока я был в школе. Он ведь всю ночь где-то пропадал, потому что на работу вызвали.

А что, если на место преступления? Меня от одного вида фотографий чуть не вырвало, а он мог всё это вживую увидеть... Тогда понятно, почему он сегодня такой странный, даже не разговаривает со мной толком, постоянно пытается себя чем-то занять, чтобы отвлечься.

Вот я идиот. Не мог что ли смирно посидеть? Может, он бы мне вечером все сам рассказал, ему просто время нужно. Это же в любом случае должно было бы всплыть со временем, я что, не мог подождать? Теперь придётся расхлёбывать. Молодец, Джеймс. Как всегда.

Ещё раз бросив взгляд на выход, я все же медленно двинулся к нужному столу, надеясь, что сегодняшние задачки по химии действительно такие увлекательные и захватывающие, как говорила мисс Дэвис.