Большой зал полон, студенты оживленно болтают с друзьями и наслаждаются завтраком. День обещает быть жарким — сейчас лишь позднее утро, но через величественные витражи за столом преподавателей уже пробиваются яркие лучи и неплохо припекают одну сторону лица. Себастиан вгрызается в вкуснейший сочный сэндвич и вполуха слушает, как Оминис и Имельда обсуждают свою домашку по зельям, которую сам он пока, конечно, не делал. 

Утренняя почта устраивает привычный переполох. Совы сбрасывают письма и газеты прямо на ломящиеся от еды столы, и вместе с ними летят перья — парень успевает словить одно такое прежде, чем оно опустится ему в тарелку. 

У Себастиана письмо от Анны и новый выпуск «Проблем чароведения». Оминис же прячет в карман «долгожданную» весточку от семьи. Обычно он откладывает почту максимально долго, чтобы не портить себе настроение. Но вскоре сдается и читает письмо поздним вечером, когда балдахины уже скрывают их в постелях. Сэллоу в такие моменты слышит лишь шелест дорогого пергамента и протяжные недовольные вздохи. 

Анна пишет о Фелдкрофте, об их соседях и о Соломоне. Благодарит за новые книги и сообщает, что «Брюзга — задрипанный козел» — самая забавная, и Себастиану стоит обратить на нее внимание. Парень между строк читает «перестань торчать в книгах о магической науке». Перевод: «хватит искать лекарство и побудь обычным подростком». 

Местами почерк сестры неровный — Себастиан без труда понимает, что в эти моменты ее одолевают приступы. Раньше она полностью все переписывала, чтобы не заставлять его волноваться — парень узнал это, когда нашел письмо, полностью повторяющее то, что получил месяцем ранее, только это было с кривыми строчками и чернильным пятном по центру. Больше Анна так не делает, и, к сожалению, не потому, что Себастиан попросил не заставлять свой ослабленный организм напрягаться лишний раз. А потому, что приступы чаще, и одно письмо можно писать до бесконечности… 

В постскриптуме привычное «у меня все хорошо». Анна всегда это пишет — своеобразная традиция, хоть она и прекрасно понимает, что брат этим словам уже давно не верит. Себастиан гладит большим пальцем ее имя в завитках, вздыхает и складывает пергамент в карман брюк. 

Письма от семей греют. Студенты скучают, и весточки от близких позволяют хоть на пару мгновений почувствовать себя дома. Газеты же, наоборот, тревожат, особенно когда учащаются новости о восстании гоблинов. «Воскресный пророк» Себастиан откладывает — наверняка Оминис возьмет одну из газет им в спальню. В глаза бросается «Вестник Хогвартса» — школьное издание, в котором пишутся новости о мероприятиях, успехах студентов и внеучебной деятельности.  

Когда страницы Вестника вовсю начинают шуршать в руках учеников, в Большом зале поднимается гомон голосов и больше всего — за слизеринским столом. Себастиан пьет тыквенный сок, когда слышит свое имя со всех сторон, и недоуменно косится на однокурсников. Он берет номер школьной газеты в руки. Брови в удивлении ползут вверх, в плечо толкает развеселившаяся Имельда, а Оминис рядом произносит содержательное «вау». 

— Вот он! — Шепчет кто-то рядом, и Сэллоу резко оборачивается.  

В двери главного зала входит Ксандр. Он безмятежно идет в сторону своего стола, убирая за пазуху Руководство с картой Хогвартса — «еще не выучил дорогу?». Стэнхоуп замечает Себастиана, оглядывающегося на него через плечо, и тянет улыбку. Через мгновение лицо его становится чуть удивленным, когда парень замечает еще пару десятков устремленных на него пар глаз.  

— Доброе утро, Ваше Величество! — Театрально громко произносит Сэллоу, салютуя газетой от виска. 

Ксандр растерянно улыбается, садится рядом за стол, заставляя шептавшихся однокурсников замолкнуть, и берет Вестник из рук друга.

— В честь чего такой… официоз? — Спрашивает парень и опускает взгляд на первую полосу. — Оу. 

На шероховатой газетной бумаге скачет заколдованный заголовок — «КОРОЛИ ДУЭЛЬНОГО КЛУБА». 

«… И, наконец, долгожданный, всеми нами любимый Ежегодный турнир секретного дуэльного клуба прогремел буквально в эти выходные! Бурные овации зрителей, летящие Экспелиармусы и жаркие ритмы боевых барабанов — вот, что вы пропустили, если в эту субботу решили отсидеться в школьной библиотеке. И, конечно, незабываемый финальный поединок между лучшими из лучших! Это была по-настоящему напряженная схватка, и оглушающую победу в ней выхватил слизеринский дуэт — Себастиан Сэллоу и Александр Стэнхоуп! Их усилиями, волевым духом и отличительными знаниями финальная битва Пятого ежегодного турнира вошла в историю как одна из лучших дуэлей Хогвартса за многие столетия! ...»

В центре страницы — большая движущаяся фотография. Это он и Себастиан. Стоят плечом к плечу, оба в воинственных позах. Стэнхоуп заносит руку для заклинания, взгляд сосредоточенный. Нетрудно прочесть усталость на своем же лице, может и незаметную для других. Ксандр переводит взгляд на Сэллоу на фото, когда его более живая и цветная копия рядом начинает говорить:

— Мне этот снимок стоил пропущенного удара, кстати, — подмечает он, отпивает тыквенный сок и облизывает губы. — Теперь хотя бы знаю, кого проклинать, за то, что меня отвлекли. 

— Бедный фотограф Вестника Хогвартса, — шутливо роняет Оминис. Парни начинают обсуждать момент со вспышкой, когда Ксандр продолжает вглядываться в газету. 

Себастиан на фото… изумляющий. Отводит руку с палочкой в сторону, отражая чужое заклинание, вспышка на секунду освещает его лицо. Волосы чуть взъерошены, костюм прилегает к напряженному телу. Собранная поза, сжатые губы. И темный взгляд. Сэллоу смотрит демонически, зрачки его — большие черные омуты. Парень — одна чистая энергия, и такая пугающая, что Ксандр начинает чувствовать волнение, на секунду представив себя на месте Лоуренса.

— Слушай, ну это стоило того. Пропущенный удар, — произносит Ксандр, смаргивая помутнение. — Фото отличное. 

— А я говорил, что эффектная поза важна! — Появляется вдруг из ниоткуда Эллиот. 

Он идет с другого конца стола, когда узнает соседа по комнате, расталкивает однокурсников на скамейке напротив и ставит перед Ксандром тарелку с аппетитным яблочным пирогом с корицей. Стэнхоуп изумленно выдыхает, вспоминая о своем зверском голоде, и откладывает газету. 

— О, боже, благодарю, — от души говорит он и принимается за еду. 

Себастиан кидает подозрительный взгляд на старшекурсника. «С каких пор этот его подкармливает? И знает, что он любит?». Нет, Сэллоу тоже знает, что любит Оминис, но ребята как-то сами справляемся с завтраком… 

— Эффектная поза? — Недоверчиво переспрашивает он.

— Ага, учили твоего напарника выглядеть круто во время боя.

— Очень полезно, Рамзи, очень полезно, — Себастиан закатывает глаза и отклоняется назад. Эллиот весело улыбается, не задетый открытой неприязнью. — А то без тебя бы он не справился.  

Ксандр посмеивается с набитым ртом, плотно сжав губы. До конца завтрака парни спорят о необходимости выпендриваться в дуэли. Большой зал постепенно пустеет, Оминис и Имельда возвращаются к спору о том, как правильно готовить противоядие от магических ядов — девушка даже достает учебник по зельям и пергаменты с расчетами. Когда Стэнхоуп заканчивает с пирогом, он встает из-за стола, и Себастиан поднимается следом, а Эллиот отходит к знакомым. 

— Да почему тринадцать унций, а не двадцать? — Возмущается Имельда, зло запуская пальцы себе в волосы. 

— Потому что ты не учитываешь, что жала веретенницы усиливают действие огненных семян, — терпеливо отвечает Мракс. — Найди коэффициент и пересчитай по второй формуле. 

— Оминис, ты идешь? — Окликает его Себастиан, скривившись. «Не думать о домашке, не думать о домашке…»

— Я вас догоню, — отзывается парень, машет ладонью и начинает листать учебник. 

Сэллоу вздыхает и отворачивается. Ксандр склоняется над столом, уперев в него одну руку, и напоследок пытается успеть допить тыквенный сок прежде, чем все столовые приборы и еда исчезнут из Большого зала. Кубок в его руках с хлопком пропадает, и парень смеется, большим пальцем вытирая влажную нижнюю губу. Себастиан провожает этот жест со странным для себя вниманием и запоздало подхватывает чужое веселье, направляясь на выход. 

— Полагаю, мне тоже стоит обращаться к тебе как «Ваше Величество»? — Шутливо спрашивает Стэнхоуп, когда они проходят через двери Большого зала. 

— Отнюдь. — Себастиан строит деланно важное выражение лица и поправляет воротник белоснежной рубашки. — Кто я, по-твоему, королева Виктория? Можно просто «Ваша Светлость». Или «господин». О! «Милорд» подойдет.

— Хорошо, мой лорд, — с нажимом произносит Ксандр и улыбается. 

— Колено приклонишь? — Из ниоткуда — опять — взявшийся Рамзи бессовестно подслушивает и нагло встревает в разговор. Он внезапно пугает, начиная говорить из-за их спин. 

Парни подскакивают и одновременно замахиваются на старшекурсника, крича «пошел к черту, Эллиот!». Рамзи заливисто смеется и пропадает в коридорах Хогвартса. Себастиан провожает его злым взглядом, рыча «клянусь, я когда-нибудь наколдую ему полную кровать лягушек».

Школа пуста, лишь изредка кто-то проходит через главные ворота на улицу. Должно быть, все студенты разбрелись кто куда — в Хогсмид, к друзьям, особо ответственные сидят за домашкой в учебном зале. 

Парни садятся на скамью возле большого окна рядом с каменными рыцарями на стенах — Себастиан непонимающе изгибает бровь, когда Ксандр едва заметно кривится при взгляде на них. Через витраж пробиваются яркие лучи солнца — нетрудно представить, как сейчас жарко на улице. Сентябрь напоследок изображает уже прошедшее лето и сильно припекает, прежде чем остальная часть осени принесет с собой холод и дожди. 

В ожидании Оминиса парни обсуждают расписание на следующей неделе и домашку. Оба сходятся на том, что зелья они не сделали и несмело предполагают списать их у Мракса…

— Слушай, помнишь наш разговор в библиотеке? — Вдруг начинает Себастиан, делая голос на тон тише, когда незнакомая студентка когтеврана — лишние уши — пропадает за массивными дверьми на улицу. 

Ксандр помнит нехватку кислорода, выброс магии и вспышку агрессии. Он досадливо сжимает губы и медленно кивает. 

— Я думал, как можно было бы узнать что-то о твоем отце, — говорит Сэллоу, и Стэнхоуп резко впивается в него удивленным взглядом. 

— Ты что-то придумал? 

— Вроде того, — неуверенно произносит Себастиан. Он корпусом сильнее поворачивается к другу и начинает рассуждать, жестикулируя. — Ты говорил, что никаких личных документов не осталось, так? — Парень кивает. — И с его знакомыми, наверное, так просто не поговорить. Не придешь же ты и не спросишь прямо «а вы, случаем, не волшебник?».  

— Определенно, — улыбается Ксандр. 

— То есть близких зацепок, по сути, нет. И тогда искать информацию о твоем отце во всем волшебном мире — это… будто искать камуфлори в антикварной лавке. Поэтому можно попробовать сузить зону поиска… — Медленно, будто за руку, ведет Себастиан к разгадке. — Наверняка твой отец где-то учился магии. 

Стэнхоуп пораженно выдыхает, отводя отрешенный взгляд.

— Черт, мне это даже в голову не приходило… Думаешь, он учился здесь?  

— Ты говорил, что вы из Лондона, так? Тогда Хогвартс — самая близкая школа волшебства.

Лицо у Ксандра задумчивое. Он хмурится и закусывает губу. Себастиан не торопит, он терпеливо ждет, когда парень свыкнется с информацией. Сложно представить, каково это — расти маглом и вдруг стать волшебником. А потом узнать, что все это время и ближайший к тебе человек имел способности к магии… 

Иногда на занятиях по магловедению — Себастиан записался на них чисто ради шутки, после сложных рун, конечно же — получалось представить себя на месте маглов. Зажигать свет с помощью... электричества, готовить и прибираться своими же руками, не иметь возможности — Сэллоу не фанат полетов, но все же — сесть на метлу и добраться куда-то за считанные минуты. Болеть от обычной простуды, никогда не съесть настоящую шоколадную лягушку и… Ох... Не чувствовать ощущение волшебства на кончиках пальцев. Это же так привычно, будто иметь глаз или руку… 

Жизнь без магии. У Сэллоу мурашки идут по спине. От страха. Жизнь без магии! Это же кошмар...

И Ксандр рос так все детство. Себастиан искренне глубоко сожалеет ему — такое несчастье быть оторванным от волшебного мира. Но теперь все иначе. Парень пользуется магией, нужно признать, весьма виртуозно. Даже сложно представить его без палочки в руке в сером магловском Лондоне. Будто он никогда не зажигал свет Люмосом, не отражал Десцендо и не переворачивал страницы учебника магией, даже в этом ленясь пользоваться по старинке руками. Ксандр, прибегая к волшебству, выглядит счастливее, чем кто-либо другой в их возрасте, у кого такая жизнь стала обыденностью. И Себастиан рад за него, правда, от всей души, и возможно даже немного завидует.

Интересно, а он чувствует предательство от того, что отец скрывал от него волшебство? Себастиан бы чувствовал...

— Как тогда узнать об отце что-то здесь, в Хогвартсе? — Вырывает из мыслей Ксандр и вопросительно смотрит на друга. — Есть какой-то архив?  

— Что-то типа того, да… — Задумчиво тянет Себастиан. — Это заколдованная книга, в которой хранится информация о всех студентах и выпускниках Хогвартса. Но проблема в том, что она находится в кабинете директора. 

Ксандр отклоняется назад и тяжело выдыхает. На лице недовольство. Себастиан досадно улыбается, прекрасно понимая чувства парня. 

— Это не Запретная секция. 

— Это не Запретная секция, — подтверждает Сэллоу. 

— И попасть туда будет сложнее. 

— Практически невозможно. 

— Прекрасно. 

Повисает молчание. Ксандр встает со скамьи, складывает руки на груди и начинает ходить в разные стороны. Себастиан смотрит за метаниями друга и вспоминает, как несколько лет назад слышал что-то про «проникновение в кабинет директора». О чем же конкретно шла речь? Надо было записать, кто же знал...

— Что… что для этого нужно? — Порывисто спрашивает Ксандр и останавливается. 

— М-м… — Себастиан закрывает глаза и откидывается на витраж, усиленно тормоша свою память. — Пароль… И чтобы нас не заметили, но это не проблема. 

— Что вы опять задумали? 

Голос Оминиса звучит внезапно, будто гром среди ясного неба.  

Парни подскакивают. Ксандр медленно оборачивается на тихо подошедшего парня. Оминис хмурится, на лице его — осуждение. Он сжимает палочку в скрещенных на груди руках и разве что ногой не стучит по полу от негодования.

Себастиан с опаской встает со скамьи и пытается придумать хорошее объяснение. Против Оминиса никогда его отговорки не работали, а времени на размышления жмыр наплакал и...

— Вы опять хотите проблем? Сортировки полтысячи свитков в наказание было мало? Я повторю: что вы задумали? — Чеканит Маркс, и с каждым словом сталь в его голосе звенит все отчетливее. 

Ксандр втягивает голову в плечи и таращит глаза на Себастиана, не привыкший, чтобы друзья его отчитывали, как ребенка. Сэллоу же может понять злость Оминиса — тому лично попадало от его глупых вылазок, хотя сам Мракс вообще был ни при чем. Просто некоторые недальновидные преподаватели решали, что он может повлиять на друга…  

— Ни-ничего, Оминис…

«Черт, нет, это плохо. Надо было придумать хоть что-то».

— Не ври мне. Я слышал часть вашего разговора про пароль. Если опять попадешься, Себастиан, ты понимаешь, что тебя уже ничего не спасет? Хочешь, чтобы Соломон обо всем узнал? 

— Оминис…

— Что? 

Сэллоу открывает рот, но тут же беспомощно его захлопывает, не найдя верных слов. Он с мольбой смотрит на Ксандра, как бы говоря «подыграй». Парень опускает взгляд в пол и, похоже, символы его понимает по-другому или же принимает какое-то для себя решение, и Себастиан удивленно поднимает брови, когда Стэнхоуп начинает говорить: 

— Это насчет моей семьи, Оминис. 

Раскрываются очередные тайны. Ксандр рассказывает о своей, как он думал, магловской семье, об уроке предсказаний и об отце. Он помутненным взглядом смотрит в стену за спиной Оминиса — должно быть, в голове у парня каша, и разобраться в разных зацепках уже тяжело. «Слишком много проблем для одного волшебника» — думает Себастиан, видя, как друг, напряженно хмуря брови, раскрывает историю своей жизни. Будто бы Ранрока, Руквуда и загадочных подземелий мало для жизни новенького семикурсника, вдобавок ему приходится разбираться с тем, кто он есть на самом деле. 

Морщинка меж бровей Оминиса постепенно разглаживается, и парень теряет запал, опуская руки. Он не выглядит сильно удивленным — не Мраксу изумляться от таинственных загадок чужой семьи. Оминис слушает внимательно, и когда Ксандр заканчивает рассказ, молчит какое-то время. 

— В хрустальном шаре ты видел отца, держащего палочку. Мистер Олливандер может что-то знать.

— Точно! Палочка же — это паспорт волшебника! Ты гений, Оминис, — восторженно восклицает Себастиан. 

Мракс тянет учтивую улыбку другу и тут же ее стирает. 

— Но как он поможет? У меня же нет этой палочки при себе, — недоуменно произносит Ксандр. 

— Опиши ее. Ты ее помнишь? 

— Кажется… Она была немного искривлена. Неужели этого будет достаточно? 

— У Олливандера дар. Именно он помогал мне с выбором палочки, а Себастиану и Анне подобрал палочки с первого раза. 

Сэллоу активно кивает, когда Ксандр бросает на него полный сомнения взгляд. 

— Он… сразу узнал меня. Будто заранее знал, что я новый семикурсник, хотя мы встретились впервые.

— А по мне он сразу понял, из какой я семьи, — говорит Оминис, и в голосе слышится тень горечи. 

— Значит, есть хоть какая-то зацепка, — весело произносит Себастиан, улыбаясь. — Уже что-то.

— Да. Спасибо вам, — Стэнхоуп оживляется, и будто бы тучи рассеиваются над его головой. 

Он благодарно смотрит на друзей и тянет губы в улыбке. Парень сдержанно — скрывает нетерпение — переступает с ноги на ногу. Себастиану не сложно понять, как Ксандр хочет прямо сейчас оказаться в лавке Олливандера, но, наверное, думает, что так бесцеремонно оставлять друзей и нестись в Хогсмид не совсем правильно. 

Сэллоу вся эта история самого уже слишком сильно заинтересовывает, чтобы сейчас просто отказаться от разгадывания такой тайны. Ну и… Любит он загадки. Наследственное. 

— Мы можем составить тебе компанию, да? — Себастиан вопросительно обращается к Оминису.

— Да, Ксандр, если ты хочешь, — отвечает Мракс после секундной заминки и мягко улыбается. 

Дорога пролетает незаметно — по пути парни обсуждают волшебные палочки. Себастиан жалуется, что его палочка иногда живет своей жизнью и накладывает заклинания, которые он не планировал использовать. Оминис улыбается и говорит «вы с ней стоите друг друга», вызывая у друзей смех. 

Лишь жарящее солнце замедляет их ход, припекая, как в последний раз. Сэллоу вытирает влажный от испарины лоб тыльной стороной руки, всем сердцем желая поскорее очутиться в тени. Ксандр рядом расстегивает верхние пуговицы рубашки и трясет воротником, безуспешно пытаясь охладиться. Себастиан задерживается взглядом на виднеющихся косточках его ключиц, на секунду перестав дышать. Да что такое?! Он резко отворачивается и хмурится, удивляясь своей странной… заинтересованности. 

Хогсмид как всегда приветлив и оживлен. Он раскидывает в стороны объятия и уносит волшебников в свою особую, уютную атмосферу. Себастиан бы даже сказал, что Хогсмид — его второй дом — так здесь всегда хорошо и спокойно. 

Лавку Олливандера сейчас сложно назвать самым оживленным местом в деревне, и это даже грустно, наверное. Ученики делают покупки в начале учебного года, а потом больше не заходят в магазинчик. Разве что кто-то не особо удачливый умудряется сломать свою палочку. 

Ксандр прожигает взглядом застекленную дверь и нервно кусает губу.

— Зайти с тобой? — Предлагает Сэллоу, когда друг протяжно выдыхает второй раз за минуту.

«Первая зацепка в тайне его отца. Волнительно, понимаю». 

— Все нормально. Справлюсь, — храбрится Стэнхоуп, натягивая маску уверенности, и вскидывает брови, ухмыляясь. Но все же бросает благодарный взгляд Себастиану и толкает дверь в лавку. Звенит колокольчик, уведомляющий о посетителе, и спина его полностью скрывается в глубине здания. 

Парни отходят в тень между домами. Себастиан садится на лестницу, ведущую из черного входа лавки Олливандера и расслабленно откидывается на ступени, упираясь в них руками. Оминис пачкать одежду не хочет, поэтому становится рядом, боком упираясь в перила. По улице то и дело пробегают студенты, многих Сэллоу узнает. 

В тени становится чуть легче, и парень блаженно закрывает глаза, поворачивая лицо к солнцу. Должно быть, из-за этого веснушки его станут еще заметнее, и он пожалеет об этом сотню раз, но пока Себастиан позволяет себе насладиться яркими солнечными лучами. Парень ловит себя на том, что пытается подслушивать, что происходит сейчас за тонкими стенами лавки, но из приоткрытого окна доносятся лишь приглушенные голоса. 

— Необычно, — вдруг говорит Оминис, закатывая рукава на рубашке. Ему всегда так тяжело переносить жару, что парень даже готов пренебречь правилами дресс-кода, прочно вбитыми ему в голову его семьей. 

— Ага. Если бы я узнал такое… Как если бы Соломон оказался… знаешь, маглом, — хохочет Сэллоу, не открывая глаз. 

— Нет. Я про то, что необычно общаться с кем-то… кто не ты и не Анна. Так близко.

Перед глазами скачут блики от солнца, когда Себастиан бросает на друга вопросительный взгляд. А ведь и правда — новенький семикурсник как-то резко и незаметно влился в их компанию. 

— Да, есть такое, — задумчиво тянет Сэллоу, на всякий случай делая голос чуть тише. — Что ты об этом думаешь?

Оминис молчит и утыкается невидящим взглядом в брусчатку. Он сжимает палочку крепче, трясет головой и отвечает:

— Не знаю. Еще не решил. Мы давно так не общались — втроем. — Оминис выдыхает и поднимает голову к небу. — Но он не заменит Анну. 

Слова бьют наотмашь. Себастиан будто бы даже дергается, как от удара. 

— Анну никто никогда не сможет заменить, — отрезает Себастиан, в момент вспыхивая от злости от одной такой мысли. — Об этом даже речи не идет. Она поправится и вернется в Хогвартс. 

Оминис сжимает губы и словно через силу кивает. Он тоже скучает по Анне. Но не верит в ее выздоровление, как Себастиан. Черт возьми, да никто не верит, кроме него!

— А ты что думаешь? О Ксандре. 

— Он… нормальный. 

Что он думает о новом семикурснике? Александр Стэнхоуп. Себастиан мысленно катает его имя на языке, погружаясь в размышления. 

Как студент он довольно обычный. Исправно делает домашку, хотя Сэллоу с гордостью может сказать, что потихоньку «портит» новенького — уже числится несделанное задание по зельям, хотя, возможно, им и поможет Оминис. Ксандр горячо обожает нумерологию и трансфигурацию, не питает любви к травологии и, как многие, к прорицаниям. А все остальные предметы тянет на чистом интересе — даже темы с занятий по истории магии профессора Бинса изучает потом в более интересных источниках. 

Отличный дуэлянт. Хоть Сэллоу обычно ревностно относится к своему титулу одного из лучших дуэлянтов на их курсе, нужно признать, Ксандр блестяще сражается. Это даже удивительно, учитывая, что парень пропустил из жизни пару лет волшебной практики. И, похоже, страсть к поединкам у него с Себастианом схожа, что особенно приятно — разделить с кем-то свой интерес. 

Прозвище «липучка для неприятностей», данное Анной и Оминисом, Себастиан торжественно передает Ксандру, потому что вляпаться в заварушку с Ранроком — лидером восстания гоблинов — и Руквудом — главарем банды темных волшебников — еще надо постараться. Да вылазки Сэллоу в Запретную секцию, кража книг, покупка и сбыт редких свитков с тайными знаниями — цветочки, по сравнению с нападением дракона, проникновение в странное подземелье и… уничтожение тролля! Как он мог забыть! Надо допросить Стэнхоупа, а то он так и не объяснил, как превратил такую махину в пепел одним невербальным заклинанием… 

Ксандр — любопытная темная лошадка. И временами этот парень заинтересовывает Себастиана сильнее, чем… нужно? Следует? Должно быть? Сэллоу спускает свои сверхобычные по продолжительности взгляды и странные мысли на любовь к загадкам. Да, просто загадки. Наверное, всего лишь переросшая его детская страсть к Рунок Ко<footnote>Рунок Ко — это головоломка, которая публиковалась в Ежедневном пророке.</footnote>, ничего необычного… 

И каким-то волшебным образом этот парень — ну это нужно признать, правда — делает жизнь Себастиана чуть ярче. Одна победа в турнире чего стоит! Они знакомы около полумесяца, но почему-то уже довольно близки — с ним так же легко, как с Оминисом и Анной. Сэллоу впервые за долгое время сближается так с кем-то и, кажется, эта дружба ему нравится. Хотя когда-то в детстве Себастиан, Анна и Оминис поклялись, что никто никогда не войдет в их компашку. Это детские клятвы, а они уже выросли, но это все еще клятвы… Поэтому сейчас парень ощущает себя предателем — нерационально, странно. 

Но все же… Ксандр ему нравится. Дружба с ним оказывается приятной. 

Из размышлений выводит тонкий звон колокольчика, и Себастиан резко вскидывает голову. Из дверей лавки Олливандера выходит Ксандр. Он медленно переставляет ноги, тяжело перенося вес тела на каждый шаг. На лице несчастливая, уставшая улыбка. Нет, не так. Уставшая. Так улыбаешься, когда делал домашку на всю неделю, а потом вспоминаешь об объемном проекте по ЗОТИ к понедельнику. 

— Ну что? — Себастиан быстро вскакивает, когда друг подходит к ним ближе. 

— Александр Тэнси к вашим услугам, — разводит он руки в стороны и низко кланяется.