Поместье Хьюга никогда не нравилось Шикамару, хотя он видел его только снаружи, проходя мимо — но не ошибся, внутри ему тоже не понравилось. Обиталища древних кланов содержали гнетущую атмосферу вековых традиций, сковывающих обычаев и необходимости соблюдать не всегда здоровые правила; в частности, политика разделения Хьюга на главную и побочную ветвь вызывала отторжение. Но — не перебили друг друга, как Учиха, и то хорошо.

Хината, наоборот, Шикамару нравилась. Он редко общался с ней, но не мог не знать ее, и она казалась ему симпатичной — и внешне, и внутренне. Скромная, тихая, не создающая проблем, как Ино и Темари, но — что-то подсказывало Нара, что на самом деле Хината тот самый омут, где живут самые страшные черти. Раз она стала главой клана, очевидно, Шикамару снова был прав.

Предсказать Хинату он не мог — в отличие от взрывных Яманака, Темари, родной матери и прочих женщин, с которыми имел дело, и, являясь к ней, не знал, с чем уйдет. Выделят ему людей с Бьякуганом, не выделят, а может, прикажут арестовать и запереть… Бред, конечно, но эту версию Шикамару тоже проработал, ожидая на террасе за столиком, куда его препроводили слуги.

Появившуюся девушку он поначалу не узнал — видел ее на свадьбе Ли и Тен-Тен, изредка встречал возле лавки Ино или просто на улице, раньше Хината тоже не была общительной, а после Четвертой Мировой окончательно замкнулась в себе. Шикамару тоже не тянуло с ней болтать, и после войны он мотался между Конохой и Суной, на встречи с собственной командой и то времени не хватало. Но Хината, как глава клана, отличалась от Хинаты-подружки невесты. Кимоно, прическа… а главное, взгляд и осанка. Шикамару невольно выпрямился, увидев ее, и после обмена любезностями пересказал просьбу Темари в такой вежливой форме, в какой подавал бы ту же информацию Хиаши, надеясь. что новая глава Хьюга все же не откажет.

Хината внимательно выслушала просьбу Нара, и вдруг широко улыбнулась, что преобразило ее лицо — словно луч солнца озарил темное небо.

Он сам не подозревал, что только что предложил ей и какую услугу оказал. Два носителя Бьякугана… далеко от глаз старейшин Хьюга… и объяснение этому найти легко: ей нужен отпуск, Неджи тоже не помешало бы, и что может быть лучше оазисов деревни Скрытого Песка? Почти курорт, с одной лишь разницей, что им придется искать теоретических врагов на границах, но это сойдет за прогулку.

— Скажи Темари, что я согласна, — проговорила она. — И что в Суну отправляемся мы с Неджи.

***

Жуки послушно двигались, шурша крылышками и шевеля лапками, и из их маленьких черных тел собиралась надпись большими иероглифами, четко видная на песке: «Доброе утро, Хината».

Когда последний жук занял положенное место, Шино нахмурился и все насекомые одновременно взлетели, возвращаясь к хозяину — это было ужасно глупо. Надписи… жуками… по-детски, смешно, нелепо и неправильно. Кто так ухаживает за девушкой?

Абураме потер переносицу. Как ухаживать за девушкой, он представлял смутно, но жуки точно не имели к этому отношения. Обычно женская половина человечества боялась насекомых; Хината не входила в это число, как исключение, подтверждающее правило, но все же писать ей на земле чем бы то ни было не подходило. А что еще? Цветы? Конфеты? Комплименты?

Пообещал ей, что все будет правильно, а как правильно — понятия не имел.

— Что ты здесь делаешь?

Сначала Шино подумал, что это Хината, но нет — перед ним стояла ее младшая сестра. Когда Ханаби начала носить волосы, открывая лоб с печатью, она стала больше походить на Неджи, только в женском варианте.

— Я… — Шино замешкался.

— Я видела, — усмехнулась Ханаби. — Жуки. Неплохая идея. Мило, романтично… наверное.

Она подставила палец, и один из жуков опустился на ее руку, расправляя крылышки.

— Не боишься жуков ты? — недоверчиво спросил Шино.

— Не боюсь жуков я, — передразнила его младшая Хьюга, но Абураме не заметил шпильки или проигнорировал. — Что, хочешь пригласить онее-сан на свидание?

— Женихом ее я назвал себя, — Шино поправил очки. — Ухаживать обещал за ней. Сердце ее завоевать хочу. Кланам нашим сотрудничество выгодно, брак между нами тому поспособствует идеально.

— Ты красиво говоришь, — задумчиво протянула Ханаби. — Похоже на стихи. Вроде бы обычные фразы, а звучит поэтично. Может, попробуешь посвятить Хинате стихи?

— Поэтом не был никогда я, — отказался Шино. — Таланта нет у меня к стихосложению.

— А мне кажется, есть, — возразила Ханаби. — Ты попробуй! Почитай других поэтов, посмотри, какими должны быть рифмы… Расскажи в стихотворении, за что ты ее любишь. За что ты ее любишь?

Шино задумался. За что… Наверное, просто так. Потому что кроме Хинаты он не дружил ни с кем из девушек. Потому что она была рядом с детства, она была милой, красивой, доброй, терпимой к насекомым, умной и вежливой — идеалом жены любого главы клана. Когда Хината сама возглавила клан, то все равно не утратила своей нежности и женственной хрупкости, а ее красота, цветущая подобно прекрасной белой лилии, с каждым днем радовала глаз все больше. Каждый бы мечтал жениться на такой девушке.

— Сложно сказать так сразу, — ответил он. — Иногда любят не за что-то. Любят, и все.

— Ну вот, — надулась Ханаби. — А где твои стихи? Почему говорить красиво перестал ты? Изюминка это твоя особая! — она проводила взглядом слетевшего с пальца жука.

— Манерам только старшую дочь в клане Хьюга учили, — проворчал Шино. — Младшей не объяснили, что нехорошо собеседников дразнить.

— Да я же не со зла, — примирительно сказала Ханаби. — Между прочим, когда вы с онее-сан поженитесь, ты станешь моим братом. Привыкай ко мне заранее, онии-сан, — она подмигнула.

— Утомительно это, сестер младших иметь, — заметил Шино. — Но Хикару понравилась ты.

— Кому?

— На пальце твоем сидел он. Улетел, крылья решив поразмять.

— Ты даешь имена жукам? — удивилась Ханаби.

— Чем жуки людей хуже или собак? Имена свои у них тоже быть должны, — снова обиделся Шино. — Жуки мои верные, лучше даже, чем собаки некоторые, и умней их намного.

— И сколько их у тебя?

— По всему телу моему они живут. Не знаешь разве? Не только воспитали младшую дочь Хьюга плохо, но и обучили.

Ханаби вспыхнула.

— Знаю я! Но не всем же жукам ты дал имена?

Скользнув взглядом по телу стоящего напротив нее парня, младшая Хьюга представила, как внутри него находятся жуки, и не почувствовала должного отвращения. Это мерзко — когда внутри тебя насекомые, но… почему-то Шино не казался мерзким. Никогда не казался.

Ни с ним, ни с Кибой Ханаби не сближалась, но иногда от нечего делать наблюдала за сестрой и ее тренировками, и замечала, как Шино предупредителен и вежлив с ней. Тогда для Ханаби это было лишним доказательством слабости Хинаты, но сейчас она могла понять, почему Абураме так себя вел. Тогда и сейчас Ханаби завидовала Хинате, чему сама поражалась, потому что как она может завидовать ей? И все же, несмотря на то, что Хината была ничтожеством — у нее были друзья. Забавные друзья, с которыми она улыбалась.

— Всем, — удивленно ответил Шино.

— Всем? — так же удивленно моргнула Ханаби. — Всем-всем-всем? Каждому жуку в твоем… хм, теле?

— Разве можно безымянными их оставлять? — Абураме взял жука на палец и протянул Ханаби. Она в ответ протянула свой, и их пальцы соединились.

— Это Цуме, — сказал Шино. — Ему ты тоже нравишься.

— О… — Ханаби рассмотрела жука. — Спасибо, Цуме… — и спохватилась. — Ты же к онее-сан пришел! А я тебя отвлекаю! Извини, мне уже пора на тренировку, подумай насчет стихов! — выпалила она скороговоркой, убегая прочь.

Цуме незаметно для Ханаби перепорхнул на ее плечо, да так там и остался.

***

— Командировка? — выслушав Хинату, Неджи изо всех сил постарался сохранить невозмутимое выражение лица. Поездка в Суну вместе с ней, где они смогут много времени быть наедине… слишком это было похоже на нечто, присутствующее в его мечтах уже несколько лет. Это было невозможно всегда, но мечтать ему никто не мог запретить.

Хината кивнула.

— Мы должны поддерживать дипломатические отношения со Скрытым Песком. Взамен они смогут помочь нам — как, это уже решать Хокаге и Шикамару. Но в любом случае, после войны как никогда важно быть сплоченными.

— Да, но почему мы? — решился спросить Неджи. — Именно… мы с вами?

— А почему нет? — Хината чуть раздраженно повела плечиком. — Ты — гений клана Хьюга. Я… не лучшая куноичи, но способности моего Бьякугана развиты достаточно хорошо. К тому же, я заслужила отдых. Все дела находятся в порядке, управление можно доверить Такаши… Так ты согласен? Я не спросила твоего мнения, но если ты против, то скажу Шикамару, что…

— Я за! — выпалил Неджи раньше, чем она договорила. Хината спрятала улыбку.

— Отлично. Тогда собирайся, мы выходим ранним утром. Шикамару говорил, что лучше прибыть задолго до полудня, пока не усилилась жара.

Когда Неджи поклонился и ушел, Хината еще раз дотошно проверила бумаги, ища и не находя изъяны, которые мог использовать против нее Такаши, но, кроме документов, мысли ее улетали в иные степи.

Они будут наедине.

Однажды Неджи дал ей понять, что между ними ничего не произошло… но потом это произошло снова. То, чего хотели они оба, и то, что запрещал им каждый закон. То, что было противоестественным, и в то же время — самым правильным. В Суне никто не станет следить за ними.

Хината ощутила мурашки, бегущие по спине, и сладкое томление внизу живота.

Стоило купить Темари шоколадку. Песчаная куноичи сама не знала, какую услугу случайно оказала юной главе.

***

Работы в магазине стало больше обычного. Воодушевившись появлением бесплатного работника, Ино не стеснялась поручать Миюки даже то, что не входило в ее обязанности продавца — в частности, уборку. Миюки не жаловалась; взамен Ино каждый день делала ей макияж, да и наряды, которые Яманака подарила травнице, стоили много рё, но уставала она сильно, и к концу дня валилась с ног. Поболтать с Неджи при таком раскладе не получалось — даже со стороны им полюбоваться Миюки не успевала.

Кроме выходных.

Прячась за деревом, Миюки затаила дыхание, наблюдая за Неджи на тренировочной площадке. Дернув за ленту, он распустил волосы, сбросил рубашку, обнажая мускулистое тело со следами шрамов, отчего у травницы бешено забилось сердце, и сложил руки в дзюцу — после хлопка рядом с ним появился такой же Неджи.

Теневой клон! Его копия… точная копия… у Миюки пересохло во рту, когда она подумала, что могли бы делать сразу двое. Мучительно покраснев, травница тихонько хлопнула себя по щекам.

Неджи, стоя спиной к ней, закатил глаза. Он давно ощутил ее присутствие, но не хотел выдавать, что заметил, чтобы Миюки снова не смущала его и не заставляла чувствовать жжение горькой вины. Тренироваться под ее взглядом было тоже не очень приятно, но лучше так. Отработать нужные приемы он мог только здесь… или же врал себе, а на самом деле хотел, чтобы она его видела. Чтобы разобраться в своих желаниях и убедиться окончательно.

Почувствует ли он возбуждение, зная, что за ним наблюдает не Хината?

Стыдно перед сестрой было, но совсем чуть-чуть, потому что Хината была помолвлена.

Активировав Бьякуган, Неджи атаковал своего клона.

Миюки прижала ладони к пылающим щекам. Его движения были прекрасны — Неджи напоминал не человека, а какое-то божество. Люди не могут быть такими быстрыми, ловкими и изящными. Такими красивыми… если бы она смогла дотронуться до него снова… Травница еле сдержалась, чтобы не застонать.

Ее никто не видел… никто же? Воровато оглянувшись, Миюки скользнула ладонью под короткую юбку, оттягивая в сторону ткань трусиков. Прижалась затылком к дереву, вводя пальчик внутрь и представляя, что это делает Неджи, что это его рука между ее ног, его рука на ее груди, что он целует ее, ласкает ее и хочет только ее одну. Она бы сумела показать ему, как может быть хорошо в постели с любящей девушкой… она бы сделала для него все, чего бы только он ни попросил. То, чего бы не делала «госпожа Хината» — даже в такой момент она являлась Миюки! Травница издала короткий сердитый вздох, ускоряя движения.

Значит, она действительно не просто так приехала в Коноху, подумал Неджи, стараясь не смотреть в ту сторону, но все равно видя с помощью Бьякугана. Неужели Миюки не в курсе, что он способен видеть ее? Или хочет быть замеченной?

Впрочем, какая разница.

Остановившись после серии атак, Неджи стряхнул челку со лба и отозвал клона, рассеявшегося с хлопком. Связал волосы в хвост, набросил рубашку и быстрыми шагами удалился.

Что и требовалось выяснить — ничего.

Он ничего не чувствовал, наблюдая за девушкой, которая так сильно его хочет. И не почувствовал бы, если бы на месте Миюки был кто-то другой — кроме Хинаты.

Вина горчила кровавой полынью на губах — за любовь одной и за нелюбовь другой.

Нет, подумал Неджи, хватит. Все решится в Суне. Раз и навсегда, окончательно решится, и пути назад больше не будет, но если того захочет Хината — он с радостью прыгнет в эту пропасть. Если же она не захочет…

Тогда его поглотит бездна.