С того поворотного момента, как жизнь сменила краски на темные цвета, Тони ни на минуту не прекращал поиски человека в черном плаще. С помощью омута памяти, подаренного Тиной, он выудил из головы воспоминания о нападавшем в попытках узнать то, что мог упустить во время их первой встречи.
Просматривая раз за разом воспоминание и зарисовав эмблему на плаще в блокнот, Тони пытался отыскать ответы на вопросы, всплывающие один за другим в сознании: Кто это был? Зачем он это сделал? Почему пострадали родители Тони? Ради чего?
А ответов все не поступало.
Тони старался не терять время зря, отдаваясь в руки апатии. Он изучал документацию в кабинетах отца и матери, договора, важные документы, их переписку на компьютерах в поисках подсказки, хотя бы мельчайшей, чтобы продвинуться дальше в поисках. Он обращался к частным детективам, магловским и магическим, стараясь не впадать в отчаяние. Словно по мановению чьей-то палочки зацепки ускользали от него.
Насколько Тони было известно, у родителей не было завистников, они со всеми могли найти общий язык и выстроить хорошие деловые отношения, всегда приходили на помощь коллегам. Может ли быть такое, что это случайное стечение обстоятельств? Не месть, а шутка судьбы? Тогда как нападавший выбрал свою жертву? Их дом не отличался чем-то от соседних, не привлекал внимания. Значит вариант со случайностью отпадает? Значит напавший планировал наведаться именно в их особняк. Могли ли Далия и Гидеон скрыть что-то от сына?
Сегодняшний разговор с детективом вновь не дал никаких результатов, однако Тони вдруг вспомнил, что у матери был сейф. Он лишь раз видел его в детстве, когда случайно забежал в кабинет Далии, чтобы позвать её печь сладости по их общей традиции. Женщина сумела отвлечь сына, обратив его внимание на новую книжку про магических существ, о которых мальчик любил читать с ранних лет, и поспешно прикрыла сейф картиной Гидеона, а после увела его на кухню.
Вернувшись домой, проверил родителей в спальне, открыл окно, дабы проветрить комнату, впустив свежий воздух, и пошел на разведку в кабинет матери. На стенах висело несколько картин, и только одна таила за собой сейф. Зависнув на мгновение на работах отца, потряс головой и хлопнул пару раз по щекам, намекая себе, что нет времени углубляться в воспоминания. Проверив две картины и не обнаружив за ними искомого, подошел к третьей. Хмыкнув, он вдруг вспомнил слова матери.
"Если хочешь что-то спрятать, оставь это на виду".
Картина висела прямо напротив стола, вроде и неприметная, но от этого представлявшая не меньшую важность миссис Голдштейн. На ней было изображено небо, чистое и бескрайнее. Сняв картину с гвоздика, Тони отложил её в сторону, аккуратно опустив на пол. Сейф был найден. Оставалось лишь вспомнить пароль. Вероятность угадать цифры, открывающие дверцу тайника, была ничтожна мала, однако сдаваться нельзя. Перебрав в голове несколько комбинаций, пробегаясь по отрывкам воспоминаний и их разговоров с Далией, Тони прикрыл глаза и тихо рассмеялся. Ну конечно же, день, когда её жизнь кардинально поменялась. Два события, что сделали её счастливой: в тот день Гидеон сделал ей предложение, а вечером, сделав тест на беременность, она увидела две полоски. В тот день она обрела еще один повод радоваться жизни.
Тони ввел дату и через мгновение открыл сейф. Первым, что он увидел, была стопка договоров, записные книжки с рецептами блюд и.… конверт. Открыв конверт, вынул его содержимое и нахмурился: в нем лежало несколько фотографий и записка. Отложив записку на потом, Тони внимательно оглядел фотографию: на фотографии была группа людей, среди которых Тони узнал лишь своих родителей. Перевернув фотокарточку, юноша увидел дату и подпись на французском, которым к сожалению, не владел и пару фамилий, среди которых были Арнольдс, несколько фамилий, которые он не смог разобрать и ... Нотт?
Странное дело, увидеть здесь фамилию сокурсника. Их родители были знакомы? Каким образом? Теодор, наследник семьи Нотт, с которым они успели за этот год сблизиться, не говорил ему о том, что их родители были знакомы. Знал ли? Сложно сказать. Стоило поговорить с ним при следующей встрече. Хотя есть ли смысл у него узнавать что-то после их расставания по инициативе Тони? Когда они в последний говорили, юноша был краток, держал свои чувства в узде, особенно когда видел потерянный вид возлюбленного. Он понимал, что, если сорвется и расскажет все, станет сложнее. Он видел опасность во всей этой затее с поиском наемника в плаще и не хотел подвергать ей близких. На подкорке сознания горела мысль, что стоило обратиться к друзьям и к Нотту за помощью, но потерянный в своих заботах Тони усердно её игнорировал. Думал ли он о том, что случится с ними? С Тео? С его названной сестрой Мэри? С его друзьями? Нет. Тони отвык рассказывать многое о своей семье, предпочитая слушать других. Он не считал это каким-то секретом, но не видел надобности делиться с каждым встречным, а парню и сестре ... просто не говорил. По правде говоря, были вещи поважнее, чем долгие рассказы о семье, которые лишь грусть вызывали.
Внезапный стук в окно оторвал его от мыслей. Это была сова от тетушек, державшая в клюве письмо и терпеливо ожидавшая, пока возьмут посылку и позволят вернуться к её совиным делам. Отложив фото и дневники родителей, которые ранее взял в тайнике матери, Тони подошёл к окну и отворил створку. Письмо в руках, а сова, клюнув по привычке за палец, вновь в дороге. Удивительно, подумал Голдштайн, раскрывая конверт: почему они выбрали такой странный и не самый безопасный доступ доставки писем? Есть же Патронус, но раз они выбрали совиную почту, другого выхода у Тины не было.
Сосредоточившись на написанном, Тони откинулся на спинку кресла.
«Тони. Нам удалось найти координаты его местоположения. Мы направляемся к его квартире, а ты не вздумай покидать дом. Там может быть опасно. Вечером мы поговорим
С любовью, Тина Голдштайн».
Тетушка в своем стиле – не может без указаний. Хмыкнув, положил письмо на стол и откинулся на спинку кресла. Придется подчиниться, хоть и против своей воли.