Энтони Голдштайн, студент седьмого курса Когтверана - полукровка, рожденный в семье чистокровной волшебницы и маггла. Как и отец, довольно часто скрывает свои эмоции, открываясь лишь близким. Он отзывчивый и заботливый, задумчивый временами и наблюдательный. Прежде чем довериться кому-либо, изучает человека, его характер и поведение, его взгляды. Тони с детства привык носить с собой книгу и небольшой блокнот для заметок. Хоть и старается поддерживать порядок в своей комнате в общежитие для мальчиков, все равно спотыкается о книги, расставленные кучками по всей комнате.
Часто говорят, что "противоположности притягиваются". Именно так встретились Далия Голдштайн и Гидеон Найт. Они были чуткими, заботливыми и в меру строгими родителями. Несмотря на то, что обществом союзы между магглами и чистокровными воспринимались не всегда положительно, семья матери Тони тепло приняла Гидеона Найта, в то время начинающего, но подающего надежды художника.
Далия, мать Тони посвятила свою жизнь кулинарии. Она владелица сети ресторанов по всему Лондону, так и в Годриковой лощине. Нередко подменяет своих шеф-поваров, радуя новых и постоянных клиентов своими вкусными и изысканными блюдами. Сеть ресторанов популярна как у волшебников, так и не магов. В своей работе Далия успешно совмещает маггловский и магический способ готовки. Для Далии ресторанный бизнес стал не только любимым поприщем, но и поворотным моментом в её жизни, что подтолкнул девушку к её судьбе. Именно в одном из своих ресторанов несколько лет назад Далия встретила Гидеона. Ресторан арендовали для проведения банкета в честь первой выставки картин Гидеона, и именно она занималась составлением меню и подговкой блюд.
Открытая, искренняя, энергичная, Далия заряжала окружающих своим энтузиазмом и любовью к жизни. Именно она привила бережное и трепетное отношение к книгам, за чтением которых и сама проводила долгие часы. Это передалось и Тони. Он вспоминает с улыбкой их вечера перед камином, как они по ролям с мамой читали книги и ставили небольшие постановки как для себя, так и всей их большой семьи. Гидеон помогал с декорациями, а Далия отвечала за костюмы. Как только родственники и друзья семьи занимали все свободные места в их гостиной, свет потухал, а комнату освещали лишь свечи, погружая зрителей в сказку.
Отец Тони - Гидеон - спокойный, рассудительный, редко показывал свои эмоции. Гидеон был очень начитанным и эрудированным. Он научил Тони, что при должном старании и терпении тот сможет многое достичь. Гидеон с детства привык полагаться на себя, он знал свои сильные стороны и не скрывал слабостей. Ему хотелось, чтобы его дорогой Тони верил себя, свои силы и знания. Для Тони отец был примером для подражания, он старался соответствовать ожиданиям отца. Гидеон Голдстейн известный художник, владелец картинной галерей, известен тем, что часто организовывал выставки, чтобы помочь начинающим художникам продвигать свои работы и получить важный для развития навыка отзыв от других художников и деятелей искусств.
Погружаясь в воспоминания о когда-то счастливых семейных вечерах, проведенных со своими родителями, Тони терял маску уверенности и спокойствия, окутываемый грустью и болью потери. Еще год назад Тони проводил почти каждый вечер в компании матери. Они готовили, беседовали на самые животрепещущие темы и смеялись. Каждый раз они готовили что-то новое: Далия упорно старалась научить сына готовить разные по сложности деликатесы, что-то обычное вроде супов или пасты, либо вкуснейшие десерты, рецепты которых она придумывала сама, либо перенимала от других кулинаров. Именно сладости Тони любил готовить больше всего, радуя ими свою семью и впоследствии друзей. Как только выпечка была готова, они заваривали ароматный травяной чай с мелиссой, мятой и ромашкой и садились за стол. Их главным дегустатором был Гидеон, который всегда честно и справедливо оценивал результат их усилий. Всегда с довольной улыбкой. Иначе никак.
Такие вечера ассоциировались с чем-то теплым, согревающим и ...постоянным?
До одного момента, о котором юноша старается не вспоминать. Вечер, казавшийся обыденным, как и все предыдущие, обернулся катастрофой, нарушившей планы. Это был обычный воскресный день. Тони по воскресеньям выбирался в город, где проводил пару часов в библиотеке, а потом отправлялся к озеру в центральном парке, где мог просидеть до позднего вечера, рисуя в своем скетчбуке. По возвращении он заходил в кабинет отца, где тот оценивал его эскизы и указывал на недочеты, если такие имелись. Так после целого дня, проведенного вне дома, Тони направлялся к метро, чтобы вернуться к родителям. Он напевал что-то под нос, пока внимательно изучал свои наброски, и через полчаса он ступил на крыльцо их небольшого особняка. Путь от парка до дома занимал минут сорок, а метро значительно экономило время. Войдя в дом, он не услышал привычных звуков громофона и смех родителей. Лишь звук борьбы и приглушенный вскрик. Обычно родители дожидались сына, чтобы вместе поужинать и после выпить чай. Однако, насторожившись и войдя в дом, он обнаружил, что первый этаж пустовал, но стоило подойти к лестнице, ведущей наверх, Тони услышал какой-то грохот, как-будто упало что-то тяжелое. В поисках родителей Тони вбежал в несколько прыжков на второй этаж особняка, окликая их. Тишина... Очень странно, ибо в такое время отец включал музыку из коллекции своих любимых пластинок. Далия и Гидеон в ожидании сына зачастую устраивались в уютных креслах гостиной, но иногда любили потанцевать под звуки джаза. В такие моменты их лица озаряли яркие улыбки, а комната наполнялась смехом. Но сейчас атмосфера в доме была иной. Колючей и настораживающей.
Навострив слух, Тони поспешил к кабинету отца, который, как выяснилось, пустовал, а следом ворвался в гостиную. Он замер в дверях, не сумев проронить ни звука. Его мать лежала на полу, раскинув руки и закрыв глаза. После секундного шока, Тони подбежал к ней, проверяя пульс и дыхание. Она была без сознания. В этот момент он услышал звук борьбы, исходивший со стороны коридора, ведущего на балкон. Выйдя из гостиной, он наложил Запирающие и Сигнальные чары, после чего побежал в сторону шума. Подбежав к двери балкона, Тони резко отворил дверь и увидел отца, лежащего на полу с откинутой в сторону головой. А после его взгляда упал на канатную веревку, привязанную к перегородке, по которой кто-то очень быстро сбегал. Выглянув за ограду, увидел человека в темной мантии, что в этот момент спрыгнул и в следующий миг скрылся в темноте соседних домов. Единственное, что юноша успел заметить, это вышивка в виде креста, на котором висел терновый венок, и черного цвета кинжал, прицепленный к поясу. Он хотел было помчаться за наглецом, посмевшим забраться в его дом, но решил, что родители важнее. Отправив патронус Тине и Куинни Голдштайн, кузинам его матери, перенес обоих родителей в спальню.
Этот вечер кардинально изменил жизнь Голдштайнов и самого Тони.
Абсолютно всё. В его жизни нет больше тех семейных вечеров, вкусных блюд, приготовленных с мамой и его любящих родителей, что подверглись проклятию, отправившему их в кому. Единственное, что вселяет надежду, это артефакт, поддерживающий жизнь в телах Гидеона и Далии.
После случившегося жизнь Тони рушилась, словано карточный домик. Его сердцем завладели тревога и страх потерять их навсегда. Постоянные попытки вернуть их к жизни и побороть проклятие постепенно приводили его в уныние и занимали все мысли.
Казалось бы, всё ведет к плохому завершению, но Тони не мог подвести их. Не мог показать слабость.
Воспоминания, греющие его сердце, мотивировали найти способ вернуть их, работать над собой, быть дисциплинированным и не сдаваться.
Важно учесть, что он был не один в своей борьбе с проклятием. С тех пор и до сегодняшнего момента за ним присматривали и помогали сестры матери - Тина и Куинни. Обе искали информацию о проклятии, о способах снять его и восстановлении после освобождения, но пока безрезультатно.
Тони сделает всё, чтобы вернуть их
Только вот последствия той встречи оставили на нём неизгладимый отпечаток. С тех самых пор он не может спать спокойно. Каждую ночь его преследует один и тот же образ - человек, что наложил то проклятие на его родителей. Тони видел его со спины, и крест, вышитый на мантии, казалось, навечно отпечатался в сознании.