От брата Мичидзо осталось несколько вещей: складной перочинный нож, чуть ржавый у рукояти, несколько книг — в основном сборники поэзии, которые Тачихара так и не набрался решимости открыть, военный жетон и деревянный медальон, весь где-то аккуратно, где-то небрежно исписанный единственным иероглифом.
Мичидзо знает, что не забудет брата ни при каких обстоятельствах — просто не позволит себе, но всё равно хранит эти вещи как память.
От брата Мичидзо осталось несколько вещей, и все они бережно хранятся в шкафу напротив кровати.
От Гин ему раз за разом не остаётся ничего.
В начале он даже думает, что это сон — настолько нереально, нелогично, но при этом приятно происходящее. Возможно, это просто воспоминания лезут наружу: кожа у Гин всё такая же мягкая, бледная, она всё так же тиха даже в постели, хоть больше и не смущается, когда Мичидзо стягивает с неё одежду. Гин выгибается в руках, но не царапает, не кусает — совершенно не оставляет следов от прикосновений.
Это происходит раз за разом; Гин приходит к нему раз в месяц, иногда два, когда Мичидзо готов отдать Дьяволу душу за пару часов спокойного сна, проникает в квартиру через окно, никак не реагирует на тихое «да чёрт» и снимает с ног всегда чистые, даже если на улице слякоть, босоножки. Тачихара имеет полное право сказать ей «свали», прошептать «иди к черту» и пригрозить пистолетом, но никогда этого не делает.
«Это похоже на зависимость», — говорит внутренний голос Тачихары, когда тот нависает над Гин на собственной кровати. «Рюноске тебя убьёт, если узнает, что ты делаешь с его сестрой».
Гин всегда уходит задолго до наступления утра, когда Мичидзо, который должен быть настороже и не открывать спину врагу, уже видит десятый сон. Она никогда не оставляет доказательств своего присутствия, Мичидзо проверял: ни мусора, ни следов на полу, ни упавшего под кровать презерватива. Даже волос нет — а казалось бы, Гин даже не заплетает хвост вне мафии.
У Мичидзо уходит три недели, чтобы убедить себя, что всё это сон — а потом Гин приходит снова. И всё повторяется.
Спустя три месяца Тачихара забивает на попытки самоубеждения.
Иногда Мичидзо стоит в шаге от того, чтобы спросить: «Почему?»
Почему Гин продолжает приходить к нему несмотря на то, что он Ищейка — определённо не союзник мафии. Несмотря на шрам между рёбер, несмотря на то, что только слух об их встречах может плохо сказаться на репутации каждого.
Почему Гин отдаётся ему несмотря на то, что никаких чувств определённо не осталось (если они вообще были): Мичидзо убил их в Гин в тот момент, когда ранил её её же оружием, и в себе — когда тяжёлая ткань зелёного плаща легла на его плечи.
— Почему? — всё же тихо задаёт он вопрос в один вечер, краем глаза наблюдая за тем, как Гин снимает босоножки, стоя к окну спиной. У неё нет при себе оружия — металлического так точно, но взять нож с кухни — дело пяти минут. Мичидзо начал их прятать после второй встречи.
— М? — голос у Гин высокий, приятный, но в тёмной комнате он звучит тихо и безучастно. — Ты о чём? — белая накидка аккуратно ложится на подоконник.
— Не обращай внимания, — быстро избавляется от ненужных мыслей Мичизо и позволяет Гин усесться себе на колени.
Он знает, что однажды может не проснуться, потому что Мори прямым текстом прикажет Гин избавиться от бывшего напарника — и Акутагава это сделает не раздумывая, зная около сотни способов мгновенно убить человека.
Впрочем, и сам Мичидзо не промедлит — он знает, даже без приказа он выпустит в Гин весь магазин, если та встанет у него на пути.
Потому что чувств у них друг к другу никаких — даже ненависть еле вспыхивает в уж слишком отдалённых закромах души Тачихары.
Мичидзо уверен, что всё происходящее — не более чем отголоски привычек, заложниками которых и он, и Гин стали давным давно.