Уши заложены битами клубняка, в руке он держит холодный бокал с коктейлем, к которому до сих пор не притронулся, взглядом застыл на полу, задумавшись так глубоко, что даже музыка ему не мешает. Но вот рядом на диванчик кто-то с грохотом заваливается, и вскоре плечо его накрыла рука, сжимая оголённую кожу, привлекая внимания, вырывая из уютного уголка сознания. Чонгук заторможено переводит взгляд на Сокджина, который смотрит на девиц, что виляют своими юбками перед их столиком, он ухмыляется и говорит:

— Чонгук-а, мы же пришли повеселиться, но сейчас я вынужден сидеть с тобой и отвлекать от… — Сокджин поворачивает к нему голову, заглядывая в глаза, цвет которых переливается от прожекторов. Сокджин поджимает на секунду губы, понять не может, что с другом вдруг случилось? Раньше Чонгук никогда не сидел, никогда не оставлял бокал полным, никогда не выглядел настолько подавленным. — Ты до сих пор думаешь о нём? — Чонгук уворачивается, скидывая с себя руку друга, который решил залезть к нему в голову. — Чонгук, была вечеринка, наркотики не редкость на таких мероприятиях, — пытается вразумить старший, выдохнув расстроенно.

— Меня не это волнует, мне нужно знать, кто ему их дал, — рыкнув, высказал Чонгук. Он подносит бокал со спиртным к губам и отпивает, сразу же морщится от сладости и приторности, отставив тот на столик. — Ты же знаешь, что я не пью такое… — выдаёт сдавленное и недовольное парень, вытерев уголки губ. А Сокджин находит это забавным, потому улыбается.

— А по тебе и не скажешь, что любитель коньяка, — хмыкает саркастически Сокджин.

Чонгук нахмурился, но быстро поменялся в лице. Сокджин его не оставит в покое, пока не добьётся улыбки на губах друга. Какая выдержка. Может, тогда ему и вправду не стоит сейчас думать, а оторваться, как полагается? Он ухмыляется, встаёт с диванчика и идёт к барной стойке, заказывая два «мужских» напитка. Чонгук, пока бармен готовит его заказ, поворачивается к танцполу, разглядывая привлекательных парней. Ухватывается взглядом за одного белокурого красавчика, сощуривает хитро глаза, проведя кончиком языка по губе, после закусывает ту, предвкушая ночную жару.

Следующее несчитанное время он с Сокджином забывается. Алкоголь в немереном количестве, танцы с громким смехом, с бешенным ритмом сердца, с выбранной жертвой на ночь. Они оба без стеснения целуют выбранных пассий, Чонгук заползает своими руками под лёгкую футболку парня, целуя с жадностью каждый миллиметр шеи, опуская лицо ниже, к ключицам, выдавливает тихое рычание, когда умелая ладонь того ложится на пах, чуть сжимая. Сокджин же решил выбрать сразу двоих, он любит экспериментировать, потому выбор пал на девчонку, что зазывала его своим пошлым танцем перед их столиком, и парня. Девчонка целуется с ним мокро, не стесняется громко стонать и блуждать по сокджиновому телу руками. А парень стоит за его спиной, он сжимает в пальцах каштановые волосы Сокджина, чуть запрокидывая его голову, и с жадным оскалом вгрызается в кожу шеи.

Как они все вместе оказались в комнате, никто не помнит. Но что они творили за закрытой дверью, помнит каждый. Сокджин умеет быть властным и несдержанным. В частности таким он становится именно в постели с партнёром. Если он хочет, его ничто и никто не остановит. Потому и брал девчонку со всей мощью. Не скупился на грубость в словах или поцелуях, не волновался о комфорте той, вдалбливался с жадностью и хищностью, и всё же смог доставить удовольствие ей. Но после того, как он кончил, парень, которого выбрал Сокджин вместе с девушкой, его опрокинул на кровать поверх глубоко дышащей девчонки и, не дав осознать происходящее, тот принялся подготавливать Сокджина для секса с ним.

Чонгук же остервенело удовлетворял белокурого парня где-то в углу комнаты. Он его держал за ягодицы, прижимая потной спиной к стене, целовал и кусал, входил резкими и грубыми толчками, вслушиваясь в молящий голос, что песней оседал глубоко под черепной коробкой. Комнату наполнили прекрасные, ласкающие слух звуки. Что Сокджину, что Чонгуку, им никогда не будет много этого пения. Этого запаха. Этого сводящего с ума удовольствия. Алкоголь лишь усиливает ощущения. Точно сплетается с каждым движением, растворяется без остатка с мгновением и растекается с кровью по венам, будто лучший долгоиграющий наркотик.

Ночь не заканчивается лишь на этом. Они предаются безудержному сексу долгие часы. Меняются партнёрами, сливаются воедино, устраивая настоящее групповое половое сношение. Чонгук переглядывается с Сокджином, ухмыляется в ответ другу, и снова по кругу повторяют то, что люди назвали свальным грехом.

Но им обоим хотелось видеть на месте этих троих людей других. Слышать противоположные голоса. Вдыхать иной запах. Чувствовать бархат кожи совсем несходных пассий.

***

Чимин сидит на балконе в кресле-качалке, рядом на столике стоит открытая бутылка белого вина херес, он его пьёт прямо из горла. Любуется восходом с лёгкой улыбкой, покачиваясь на кожаном кресле и наслаждаясь утренней прохладой. А голова занята думами. Он многое успел заметить за своими новыми одноклассниками. Их класс совсем не отличается от внешнего мира, всё такие же правила, знакомые взгляды, и Чимин уверен, что каждый играет. Опыт подсказывает ему, что быть богатым это совсем не то, на что обращают внимание. Статус — всё в их мире решает именно статус. Кто твои родители, насколько богата история твоей семьи, твои личностные качества и признание в обществе, а уже потом доход. И именно поэтому многие дети важных личностей нацепляют подходящую маску и отыгрывают по сценарию.

В их классе есть король. Все остальные на фоне одного — лишь тень прекрасного и сказочного. Ни у кого больше нет такой власти, как у отца Чонгука, да и как понял Чимин, именно отец Чона заправляет родительским комитетом, он глава, остальные не играют важной роли, но для их детей они такие же властные и всемогущие родители. Дальше по статусу идёт Сокджин. Его отец директор школы, и, как бы то ни было, а это тоже немаленькая власть над другими, а также и над родителями учеников. Чимин пока не разобрался, кто такой Ким Намджун. Помимо его профессии и статуса Чимин больше ничего не знает о директоре. Ах, как же он забыл про отношения сына с отцом? Сокджин груб с Намджуном, Намджун строг с Сокджином. Но есть что-то важнее их нынешних отношений. Что-то, что имеет истоки в прошлом. И последний Хосок. Про него Чимин вообще ничего не понял. Сколько бы он не приглядывался к парню, ему не удаётся увидеть то самое, что парень скрывает.

Хосок очень скрытен. Чимин уверен, что парень молчит о себе специально. Но что подросток станет скрывать, если затесался с такими парнями, как Чонгук и Сокджин? Разве все они не знают друг о друге всё, и даже больше? Чимину Хосок меньше остальных нравится. Отчего-то Чимин чувствует опасность от Хосока. Его взгляд и голос, его движения и действия. Всё пропитано тайной. Но что на нём зацикливаться? Сейчас только головную боль получит.

Когда он начинает копаться в чужой жизни, этот процесс часто заканчивается морокой. Он не любит боль, никакую. Потому он делает поспешные глотки вина и, отставив бутылку, поднимается с кресла, возвращаясь в комнату. Сердце ускоряет ритм, кровь стынет в жилах, а тело пробивает дрожью. Он чувствует его. Шлейф терпкого кофе разнёсся по всей гостиной, заставляя парня замереть на месте от страха. Донг Сун сидит с ровной спиной, одну ногу он закинул на другую, на коленке его стоит блюдце, он фарфор придерживает пальцами, второй ладонью он держит на весу чашечку, от неё исходит пар, значит, отец совсем недавно сварил кофе. Чимин следит за идеальной позой родителя, и не успевает он задуматься, как с губ его слетает вопрос:

— Как ты сюда попал?

Донг Сун ставит чашечку на блюдце, отмалчиваясь. Он блюдце переставляет на столик и поворачивается лицом к сыну. Даже на таком расстоянии он чувствует запах. Чимин отмирает и подаётся назад, когда Сун, расслабившись, откинулся на спинку дивана.

— Иди сюда, — прозвучало совсем тихо, в приказном тоне от отца. Чимин сжимается от его голоса. Опускает голову и закусывает сильно губу. — Не перечь мне, Чимин-а, — подал он снова голос. Ведь не видит, что творит с сыном. Не чувствует чужого страха.

Чимин подходит нехотя. Приказывает мышцам ног шевелиться, иначе же несдобровать. Он встаёт перед своим отцом, одетый в короткие шорты, что заканчиваются намного выше коленок, и в широкую безразмерную футболку, подол которой он чуть ли не в дырку стёр от нервов. Сун оглядывает его, расставляет широко ноги в стороны и тянет сына на себя, зажав того меж разведённых коленей. Он ладонью оглаживает худое бедро парня, разглядывая кожу, что будто бы пластик плавится от его касаний. Чимин всхлипывает, но находит силы для того, чтобы схватить руку папы и отвести от себя. Сун смотрит в его горящие от слёз тёмные глаза, перехватывает его запястье и валит на диван, сам же нависает над ним и рычит:

— Ты совсем от неё не отличаешься, — говорит он ядовито в самое ухо. Чимин вырывается, снова предчувствуя ужасное. Отец смотрит на него звериным вожделеющим взглядом. Он опять показывает своё дикое желание. Но как же так? Как отец может вожделеть сына? Когда это началось? — Не сопротивляйся своей же шлюшьей натуре, сынок, — совсем неузнаваемо заговорил Сун, насильно прижав Чимина к дивану.

Он садится на его спину и заламывает руки, своей же ладонью очерчивает выпирающие лопатки-крылья, что давно обломаны и взлететь больше не дадут. Спускается ниже по позвоночнику, а потом и вовсе задирает футболку и сжимает чужую кожу, оставляя на ней свои следы, которые обязательно превратятся в синяки-напоминания. Чимин сопротивляется, бьётся ногами, кричит и молит папу остановиться, не делать этого. Даже просит побить. Но Сун его не слышит. Перед ним не Чимин. Перед ним объект ненависти, которому он хочет причинить боль, во много раз сильнее той, которой одарила его она. Он видит шлюху, которая нарушила обещание. От которой так же в ту ночь разило спиртным, которая смотрела на него поломано-умоляющим взором и говорила о невиновности. Ложь. Всё произошедшее в ту ночь было ложью.

Только вот…

Чимин поворачивается лицом к Суну и со слезами на глазах просит остановиться. Сун смотрит, ослабляет хватку на сыновних запястьях и убирает свои ладони от тела парня, вдруг задумавшись.

…Кому в ту ночь принадлежала ложь?

Он отрывается от сына и отходит к стенке, прижавшись спиной и накрепко закрыв глаза. Чимин, рыдая в голос, рывком вскакивает с дивана и хватается за кружку с кофе. Он её кидает в отца, что застыл возле стены с закрытыми глазами, будто бы знал, что именно так поступит Чимин. Кофе обжигает его лицо и шею, пачкая ткань рубашки. Осколки совсем не задели. Лишь несколько капель попало на него. Чимин промазал.

— Как ты можешь!.. — взвыл он, схватившись за свои плечи, обняв себя крепко. — Как мог так меня касаться!.. — ревёт разбитым и поломанным голосом он. Сун сползает спиной по стене и садится на пол, опустив голову. Крики сына выводят его из себя. Потому и кулаки он сжимает. Стискивает челюсти и жмурится. — Шлюхой меня назвал! Да ты конченый ублюдок! — сейчас Суну важно сдержаться. Пусть Чимин выскажется. Главное не натворить дел… — Убирайся! — Чимин срывает голос, пинает босыми ступнями столик и диван. Вымещает свою злость на всём, но не на отце. А Сун поднимается на ноги и смотрит на Чимина гневным взором. Он держится. Но ещё слово, и точно нападёт. — Пошёл прочь!

— Что же ты всё никак не заткнёшься?.. — Сун подрывается к сыну и поднимает руку, нанося удар по лицу парня. Тот валится на пол возле дивана, затаив дыхание. Из носа пошла кровь, он капельку ловит языком и пробует на вкус. — Что же ты никак не заткнёшься! — повышает голос Сун, схватив парня за грудки и поймав его пугливый и в то же время пустой взгляд. — Заткнись.

Чимин замолкает. Смотрит пустым стеклянным взглядом, подносит кровавый палец к рукаву рубашки отца и оставляет кровавый развод, хмыкнув. Сун его откидывает и отходит. Чимин же поднимается, размазывает кровь тыльной стороной ладони по щеке, смотрит на своего родителя, а после разворачивается и уходит на балкон. Хватается за бутылку хереса и наспех делает большой глоток. Вернувшись в гостиную с бутылкой, он её ставит на сдвинувшийся столик, снимает с себя вещи, оставаясь в нижнем белье. Сун смотрит на него с озадаченностью, пристально наблюдая за каждым движением рук. Чимин уходит в кухню, но вскоре возвращается с ножом. Он лезвие прикладывает к коже на впалом животе и, несильно нажимая, резко проводит им поперёк, оставляя порез. Потом лезвием проходится по груди и предплечьям. Сун следит за каплями крови, что спешно стекают из порезов, подходит по зову сына и встаёт вплотную к тому.

Они оба больные на голову придурки.

Чимин ловит бусинку алой крови и подносит её к губам отца, размазывает её по коже, смотря хищно.

Они оба давно научились находить компромиссы.

— Давай. Тебе же этого хочется, — показывает он на своё тело. Сун обводит кончиком пальца порез на груди, ловит капли крови, с жадностью слизывает их с ладоней. Чимин запрокидывает голову и прижимает отца к себе, позволяя ему делать всё, что душе захочется.

Если Сун выходит из себя и приказывает заткнуться, это значит, что он на грани. И Чимин сделает всё, чтобы папа пришёл в себя.

Чимин сделает всё, даже если придётся переступить через себя внутреннего, который не хочет всего этого.

В такие моменты нет страха. Нет ничего, что бы мешало ему. В такой момент он с отцом одно целое. Есть лишь чувства и тело. Чувства исходят от папы, а тело сына всё впитывает в себя. Касания, дыхание, взгляды, слова. Как бы мерзко это ни было, но такой контакт их обоих спасает от пропасти в их отношениях. Чимин его любит. Терпит все унижения и оскорбления, но он всё равно его любит. Верит, что и отцом он любим. Иначе жизнь рухнет. Сун нежный, таким его запомнил Чимин, и никакие ругательства не затмят светлого. Но те воспоминания хранит мальчик, что сидит глубоко в душе парня. Ведь сейчас нет того Чимина, который верит. Чимин покрыт тонкими бледными шрамами от порезов. Чиминов взгляд потемнел. Чиминовы губы больше не знают искренней улыбки. А душа его давно канула в черноту.

Всем негативом его одарил этот мужчина, что сейчас стоит впритык и наслаждается его кровью, будто вампир какой-то. Но только так Чимину удаётся остановить монстра. Только так ему удаётся усыпить того, кто живёт внутри отца.

Такой их контакт — плата за любовь. Плата за свободу.

***

Тэхён все уроки отвлекался на стул возле себя. Тот был пуст. Чимин в школу не приходит уже третий день. Почему-то Тэхёну стало волнительно за того, но он быстро переключался на других ребят в классе. Они все вели себя как обычно. Тэхёну это странно. Разве все они не должны хоть чуть-чуть стесняться? Ведь на выходных много всего натворили. Но почему же они такие спокойные? Тэхёну этого не понять. Ведь он не может храбро поднять голову, потому что чувствует стыд за всё произошедшее на вечеринке. Он помнит не всё и некрасочно, но что-то всё же яркими вспышками показывается в памяти, отчего он буквально сквозь землю готов провалиться. Позади него сидел Чонгук, скорее лежал; он с Тэхёном даже не поздоровался, лишь смерил строгим взглядом, будто бы нашкодившего ребёнка какого-то.

Сокджин остановил его возле автобусной остановки после конца уроков и спросил про Чимина. Тэхёну тоже было интересно, что с тем, потому, когда Сокджин его спросил про парня, Тэхёну пришлось возмутиться. Почему Сокджин спрашивает у него, когда мог бы с тем связаться сам? Сокджин, не получив ответа, просто ушёл, даже не обиделся на грубость. Тэхён же поехал сразу на работу. И сейчас, стоя за кассой, он занёс руку над экраном, чтобы вбить заказ, но глубоко задумался. Он же знает, где живёт Чимин. Может, стоит наведаться к тому в гости, чтобы убедиться, что с ним всё хорошо? Но эта мысль быстро спуталась с другой, более трезвой: почему он вообще переживает? Чимин ему даже не друг. Да и тот точно умнее, чем кажется на первый взгляд. Значит, переживать совсем незачем.

— Ты чего застыл? — за спиной останавливается Юнги. Тэхён дёргается от неожиданности, поджимает губы и всё же вбивает заказ. Юнги держит под мышкой поднос, он из терминала вытаскивает закончившуюся чековую ленту и ищет новую. Тэхён смотрит на него изучающе, чем подбешивает старшего. — У тебя что, работы нет? Иди мой посуду тогда, — Юнги ведёт себя очень грубо. Но Тэхёна он не задевает, потому что они в этом схожи. Лишнее внимание напрягает, потому приходится защищаться. Юнги так-то радушный паренёк. Порой он может даже поддержать или дать годный совет.

— Скажи, что бы ты выбрал: пойти в гости к знакомому парню, но не другу, чтобы проведать его, или же забить, проигнорировав плохое предчувствие? — спрашивает Тэхён, понадеявшись на ответ Юнги. Тот вставляет в беспроводной терминал для оплаты чековую ленту и закрывает крышку. После обращает взгляд на Тэхёна, что изводит себя явно лишними вопросами. — Просто…

— Не объясняй, мне это без надобности, — отрезает парень. — Если ты решил проигнорировать предчувствие, значит, ты дурак. А так, я бы взвесил все за и против, а уже потом принял бы решение.

Он возвращается в зал, оставив Тэхёна возле кассы, больше не торопя. Может, понял, что Тэхён не прохлаждается, а может, просто дал время тому на принятие решения. Тэхён, закусив губу, разворачивается ко входу и обращает взгляд сквозь гостей, что покидают и заходят в помещение. Как же ему поступить? Если припомнить, то Чимин говорил много странных вещей. Ещё тогда, в классе, он смог заинтересовать Тэхёна своими словами. И что только у него в голове? Тэхён расстроенно шикает, после снимает фартук, сталкиваясь с Юнги плечами.

— Ты в своём уме? — возмущённо высказал Юнги. Тэхён его решил оставить в такое-то время одного? Сумасшествие. Он же не вывезет тут один. — Тэхён…

— Прошу, отпусти меня на несколько часов, я вернусь и всё наверстаю, — складывает он ладони будто в молитве и заглядывает блестящим взглядом в лицо напротив. Юнги оскалился и прикрыл глаза, махнув рукой.

— Скройся с моих глаз, пока нахрен не убил…

— Спасибо, — Тэхён вылетает через чёрный выход кафе и бежит на остановку, но посмотрев в расписание, он расширяет глаза. Ближайшее время прибытия автобуса только через двадцать минут. Это слишком долго. — Чёрт, — на выдохе ругнулся он и полез в свой кошелёк. Остаётся надеяться, что такси не будет дорогим.

***

Отдав таксисту свои небольшие накопленные сбережения, будто от сердца оторвав, Тэхён встал возле комплекса, в котором в одной из сотен квартир проживает Чимин. Тэхён помнит подъезд, этаж и квартиру, но есть одно «но». Он не знает, как попасть в подъезд. Если наберёт номер квартиры парня, тот может проигнорировать и не ответить, а других вариантов Тэхён больше не находит. Может, ему повезёт? Набрав номер квартиры, из динамика домофона послышались гудки. Тэхён смотрит перед собой, ожидая ответа, но его не дают. Он сжимает челюсти, подумав, что, возможно, зря старается дозвониться. Но как только он хотел отойти от двери, за его спиной послышался голос:

— Тэхён? — Чимин достал ключ-карту от домофона и приложил её к сенсорному экрану, открывая перед тэхёновым носом дверь. — С чего вдруг решил навестить меня? — Тэхён смотрит на парня: улыбчивого и спокойного; и понять не может, почему внутри теплом повеяло. Чимин держит пакет с продуктами, был в магазине. — Проходишь?

— Нет, думаю… не стоит, — отказывается он, заглянув в глаза напротив. Не узнаёт. Чимин пусть и улыбается и излучает спокойствие вперемешку с комфортом, но в глазах лёд застыл. Тэхён запинается, сжав кулаки. Почему он волнуется?

— Вижу же, что споришь. Давай быстрее решайся, мне тяжело, — говорит тот, показав на пакет. Тэхён поджимает губы и проходит внутрь, не заметив чужую ухмылку. Чимин идёт к лифтам, жмёт на кнопку и встаёт рядом с Тэхёном, сохраняя молчание. Когда они оказались в квартире, Чимин сразу же пошёл в кухню, а Тэхён решил осмотреться, будто бы в тот раз не налюбовался. И в голове снова всплывает вопрос: зачем Чимину такая большая квартира? Ведь он тут живёт совсем один. — Будешь ужинать? Могу что-нибудь состряпать, — доносится из кухни. Тэхён быстро идёт в кухню, останавливаясь в проёме с расширенными глазами от ужаса.

— Ты… употреблял все эти дни?.. — вмиг осипшим голосом спрашивает Тэхён, застыв взглядом на белом порошке, что рассыпан в аккуратные дорожки на квадратном зеркале. Чимин хмыкает громко, обратив внимание на парня.

— Ты же видишь, зачем спрашиваешь? — он либо строит из себя дурачка, либо и вправду не понимает, почему ужас на дне тэхёновых глаз такой ярый. — Так-так, давай-ка только без осуждения, — бесцветным тоном попросил парень, отвернувшись к раковине. — Будто бы ты не знал…

— Что ты употребляешь? Не знал, да и то, что ты, оказывается, придурок безмозглый — тоже не думал, — перебивает Тэхён, подойдя к столу и смахнув наркотик с поверхности. Чимин нахмурился, проследив за действиями парня, но ничего не сказал, даже не разозлился. Всё равно те дорожки были запасными, и их он употреблять не собирался. Хватило уже. А Тэхёна пронзает сожалением, но не потому что он рассыпал чужую дурь, а потому что ему жаль видеть таким Чимина. — Раз уж я тут, то хочу знать причину твоего отсутствия все три дня в школе, — он находит смелость в себе и присаживается на стул, развернувшись к парню, который всё продолжает улыбаться. — Ты наркозависимый и тебе нужна помощь? — выдал первое, что пришло на ум. Ведь это очень даже логичный вопрос. В нынешнее время многие подростки становятся пленниками наркотиков. И Чимин тоже может входить в их число.

— Ничего подобного, — отнекивается тот, вернувшись к делу. — Не советую тебе в это лезть, Тэхён, — добавил он тихое, и что ли, предупреждающее? Тэхён наверняка ослышался. Ведь Чимин не стал бы угрожать. Это совсем не в его духе. — Не лезть в то, что тебя не касается: одно из важных правил нашего мира, — он глянул через плечо на парня, заметив смятение. Лучше сейчас остановить, чем когда будет поздно. Но Тэхён скалится ему и говорит:

— Тебе самому-то каково говорить мне такое, после того, как я смёл со стола наркотик? — грубый и властный голос Тэхёна заинтересовал Чимина, потому он повернулся к нему лицом и начал медленной поступью приближаться, вглядываясь в погасающий, ещё мгновением ранее уверенный взор Тэхёна. — Если бы ты не хотел, чтобы я всё это увидел, ты бы меня не пустил сюда, — говорит он, но после сглатывает слюну, потому как Чимин совсем поменялся в лице. Он склонился грозной скалой над Тэхёном, прожигает пламенем интереса растерявшегося. — Противоречишь сам себе…

— А ты, значит, заделался в спасатели? — спрашивает шёпотом Чимин, ухватившись за подбородок того и вздёрнув лицо. — Почему? Разве тебя не воротит? Разве тебе не мерзко говорить с наркоманом? А я ведь ещё под кайфом, — его пухлые губы трогает улыбка, а взгляд заблестел нездоровым блеском. Тэхёну не мерзко. Отнюдь, ему хочется поддержать, побыть рядом, потому что чувствует что-то колючее, будто бы обжигающее. От Чимина исходит ледяная обида. Или боль. Тэхёну так быстро не разобрать.

— А ты мне откажешь? — в ответ спрашивает он. Страх пропал. Оцепенение тоже. С Чимином ему комфортно, пусть даже тот не в себе. Тэхёну с ним легко и… привычно? Скорее просто легко, для привычки прошло слишком мало времени, чтобы утверждать. — Если я скажу, что хочу помочь тебе, ты согласишься?

— Не смеши, — ухмыльнулся Чимин и отошёл от одноклассника. — Как ты мне поможешь? Любой мой загон будет выглядеть в твоих глазах как замашка богатенького, но тупого сосунка, — со смешком выдал парень. Тэхён жмурится от его слов, почувствовав на языке горечь.

— Но что, если я хочу поддержать? Ведь ты сам говорил, что играешь, может, тогда на секунду покажешь себя настоящего?

— Прежде всего, ответь мне, зачем тебе это нужно?

— Потому что я сделал такой выбор.

И казалось бы этого достаточно, но не Чимину. Чтобы раскрыться перед чужим человеком нужно иметь смелость, а он трусливый до мозга костей. Тэхён его не поймёт, потому что он сам не знает, что творит. Чимину бы для начала признаться себе, а потом уже откровенничать с другим человеком. На этой мысли их разговор и заканчивается. Чимин быстро приготовил парню рамен, а сам ушёл в комнату, заперевшись изнутри. И всё же те дорожки наркотика ему сейчас очень помогли бы справиться с внутренним монстром, у которого застыла детская физиономия. С ним очень трудно совладать. Чимин снова валится на пол полностью разбитый. Тело заныло, напоминая о том, что творилось два дня назад. Но он эту боль игнорирует. А вот слёзы малыша внутри себя остановить не в силах.

Тэхён уехал не сразу. Он помыл грязную посуду, после привёл в порядок кухню, подмёл рассыпанный порошок и выкинул мусор. Чимин так и не появился в прихожей, чтобы сказать «пока».

Чимин не появлялся в школе целый месяц.

***

— Да Сом, ты готова? — в фотостудии оборудование уже стоит в готовности, торшеры с ярким белым цветом, фотограф зарядил аккумулятор фотоаппарата и стоит в ожидании начала фотосессии, визажисты и костюмеры поправляют недочёты в образе. Девушка с благодарностью кивает работникам, после переводит взгляд на менеджера, ей тоже кивает, принимая свою новую роль. — Ну что ж, мы можем начинать.

В тот вечер, когда Ынчжу и Да Сом ужинали с Чон Ёнджуном, был подписан договор, условия которого Ёнджун обсудил со спонсором Да Сом. Да Сом стала по тому договору официальной моделью для рекламы новых беспилотных автомобилей. Сегодня запланирована фотоссесия, но вскоре девушка будет сниматься в коротких видеороликах для рекламы. Ёнджун тоже присоединился к процессу.

Он стоит возле двери в фотостудию и внимательно смотрит на Да Сом, которая ну совсем не похожа на Ким Тэхёна. А ведь он девушку разглядел с разных ракурсов, но сходства так и не нашёл. Да Сом храбрая и целеустремлённая, она смогла стать превосходной моделью, да и в принципе девушка преуспела, в то время как Тэхён живёт с шестидесятипятилетней бабушкой в двухкомнатной квартирке, работая после школы и едва сводя концы с концами в свои семнадцать лет. А ведь точно мог стать не хуже своей старшей сестры в модельном бизнесе.

Они оба награждены красивыми чертами лица, хорошей и утончённой фигурой и обаянием.

Ёнджун приглядывается к девушке и ловит взгляд в ответ. Да Сом смотрит на него иначе, чем в ресторане. Её взгляд невинный и светлый, она еле заметно улыбается, после переводит глаза в объектив камеры, меняя позу по просьбе фотографа. Он просит девушку убрать пряди волос с плеча, открыть тем самым тонкую шею и предплечье. Позади стоит машина, фотограф просит её облокотиться на капот руками и упереться ногой в передний бампер машины. Голову она чуть запрокинула, выполнив все просьбы. Ёнджун прослеживает за всеми движениями, опустив взгляд на бёдра той, ведя взором выше, к краю кожаных шорт, переводит взгляд к плоскому животу, цепляясь заинтересованно за белый из шёлка топ, его тонкие лямки чуть свисают с плеч.

Ёнджун отворачивается, покидая студию. Да Сом провожает его взглядом, беззвучно хмыкнув.

Ёнджун покидает здание, садится в машину и приказывает шофёру отвезти его в офис. По прибытии ему вдруг позвонили, Ёнджун посмотрел на экран, шикнув недовольно. Чонгук снова ушёл в отрыв, совсем позабыл про покой, который так нужен Ёнджуну. Он звонок скидывает, Чонгук не глупый, раз отец не взял телефон, значит, занят. Только вот Ёнджун зачастую именно таким способом обманывает сына, а Чонгук и не подозревает. Но надежда сына с каждым разом сильнее гаснет. Мужчина заходит в свой кабинет, пройдя мимо секретаря, что быстренько решил напомнить о делах, но и его Ёнджун проигнорировал, попросил документы оставить на столе и не беспокоить.

Он снимает пиджак и чуть ослабляет галстук, расстегнув две верхние пуговицы на рубашке. Усевшись в кресло, он складывает руки в замок и опускает на них голову, устало выдохнув. Как только он отдышался, мужчина достал собранные документы с информацией на семью Ким Тэхёна. Ёнджун смотрит на фотографию парня и девушки, так же находит несколько фотографий из архива их родителей и бабушки. Ёнджун проводит пятернёй по лицу и концентрирует внимание на изучении информации.

Фотосессия с успехом заканчивается, Да Сом благодарит за проделанную работу и направляется в гримёрку. Ынчжу следует за ней, останавливая её возле двери. Да Сом с вопросом оборачивается на женщину, слегка вскину брови.

— Что такое? — спрашивает девушка. — У меня запланирована встреча через час, я не могу опоздать, — продолжила она, чуть нахмурившись. Ынчжу кивает ей и быстро интересуется:

— Ду Хён больше не пытался к тебе пристать? — девушка шире раскрывает глаза, замявшись. Ынчжу следит за ней внимательно, пытается узнать ответ, прочитав выражение лица, но не успевает она что-то понять, как Да Сом быстро меняется, принимая максимально невинное выражение. — Сом-а, не ври мне…

— Нет. Он вообще ко мне не пристаёт после того раза, — отвечает она, улыбнувшись лучезарно. Ынчжу хмурится задумчиво, отпускает чужое плечо, сделав шаг назад. Она хочет поверить, что девушка не врёт. Ведь смысла для лжи нет. — Это всё, что вы хотели спросить?

— Да, спасибо, что ответила, Сом-и.

Менеджер её оставляет одну в гримёрке, а Да Сом, как завидела своё отражение в широком зеркале, сразу же нацепила оскал, нахмурившись сильно. Она с особой ненавистью стирает с лица макияж и с рвением переодевается, собирает сумку и уже через четверть часа покидает модельное агентство, попросив заранее не следовать за ней свою охрану.

***

Тэхён предложил поужинать вместе, Да Сом не смогла отказать. Но брат не потянет материально дорогое заведение, потому позвал в доступное по цене кафе. Да Сом на такси подъезжает к двухэтажной постройке, здание оформлено просто, внутри девушка замечает большое количество посетителей, и раз тут так много гостей, значит, можно не бояться за своё здоровье.

Тэхён её встретил уже внутри, он заранее нашёл столик, потому, как только его сестра зашла внутрь, Тэхён быстро отвёл её к месту. Да Сом выглядит среди простаков гламурно, её мелированные волосы аккуратно собраны в прямой хвост, кожа лица свежая, чуть поблёскивает от увлажняющего средства, которое она нанесла после того, как смыла весь макияж, одета она в роскошный атласный комбинезон ярко-кораллового цвета, что подчёркивает её тонкую и изящную фигуру. Да Сом прекрасна.

А вот Тэхён после школы даже не сменил форму на что-нибудь повседневное. Возможно, поэтому на него кидают взгляды разного характера. Цвет формы индиго, рубашка из плотной ткани светло-песочного оттенка и тёмно-коричневые ботинки. На жакете с левой стороны на груди вышит изображение герба школы, в которой он учится. Тэхён сначала думал, что знак можно будет прикрывать, чтобы тот не бросился в глаза, но так и не нашёл способа, как скрыть герб. Потому сейчас ему приходится делать вид, что ничего не происходит, и оглядывается на их столик не такое большое количество людей.

Сестра модель, брат учится в самой престижной школе страны. Вот так посетители. Да и куда они пришли ужинать-то? В самое простое и дешёвое место. Снизошли до бедняков. Тэхён не хочет думать о таких вещах, но ничего не может поделать со своими мыслями, что в прямом смысле его топят в чувстве вины. Он-то как раз такой же простак. Но не Да Сом. Она каждым своим движением выдаёт, кем является, какую ступень занимает в обществе.

— Почему не снимаешь его? — указывает девушка на руку брата с кольцом. Тэхён смущённо опускает взгляд и прячет руку на секунду под столиком. Да Сом запивает овощи макколи, следя за действиями брата. — Она мертва, Тэхён, пора бы уже принять это и отпустить, — констатирует она, разрезая кусок свинины. Тэхён меняется в настрое, откладывает столовые приборы и откидывается на спинку кресла. — Что, правда глаза колет?

— Зачем ты так? Почему продолжаешь настаивать на своей правде? — не понимает парень. Да Сом, прожевав кусочек нежного мяса, запивает тот и тоже отстраняется от столика. — Почему никак не поймёшь, что я так хочу? Неужели мама настолько была тебе противна?

— Тэхён, наша мама погибла, и не важно какой она была, её нет больше. Но ты продолжаешь носить её кольцо. Ради чего? Чтобы помнить? Так не работает.

— Ты предлагаешь поступить так же, как ты? Нет уж. Я хочу носить частичку от мамы с собой, это неплохо, это всего лишь то, в чём я нуждаюсь, — мотает он головой, устало выдохнув. Да Сом снова ведёт себя холодно, и будто бы совсем не родная. Со смерти мамы прошло столько лет, а она всё также не желает остыть. И именно она, которая так же не забывает, питает чувства, говорит что-то Тэхёну. Смешно. — Как ты? Видел твои новые снимки, ты снова в топах…

— Не хочу с тобой обсуждать свою работу, — резко прерывает Да Сом, принявшись снова за еду. Тэхён не понимает её слов. Почему она так сильно старается держать его на расстоянии? Разве они не одна семья? — Бабушка хорошо чувствует себя? — копаясь палочками в лапше, подаёт она голос.

— Может, сама проведаешь её? Она скучает, часто спрашивает про тебя, — говорит парень потухшим голосом. Помимо друг друга у них есть бабушка, за которой присматривает Тэхён. Да Сом, как только уехала в Ню-Йорк, так и вовсе забыла про старушку. Но бабушка всегда о ней помнила и помнит. — Я устал ей говорить всякую чушь, Сом-а. Покажись перед ней хоть раз, она не заслужила такого отношения от внучки.

— Просто скажи ей, что со мной всё хорошо, жива-здорова, — быстро выпаливает Да Сом и продолжает есть. А Тэхён смотрит на неё как на дурочку, и понять не может, она делает вид, что не замечает чужих переживаний, или замечает, но ей по какой-то причине всё равно? Да Сом такая глупая… и эгоистичная. — Как тебе новая школа? Уже обзавёлся друзьями?

— Нет, и не собирался, — Тэхён принимает каменную гримасу, решаясь вести себя отстранённо, сестра всё равно не заметит его безразличия. А если и заметит, то ничего не предпримет. — Школа как школа, только для богатых и отбитых на голову, — закатил он глаза, взявшись за вилку.

Рамен стынет за разговорами, а он голодный. В голове непроизвольно встаёт образ одного придурка, что мешает ему дышать, но он, быстро мотнув головой, принимается за еду. Да Сом замечает чужое негодование, хмыкает и вытирает уголки губ салфеткой. Она уже поела. Тэхён поглядывает на неё, чуть вскинув брови.

— Ты уже собираешься? — между делом спрашивает он, быстро поедая рамен. Да Сом мычит согласно, роясь в сумочке в поисках губной помады. — Может, прогуляемся, раз поели? — предлагает быстро Тэхён, отставив тарелку с бульоном от лапши. — Пройдёмся по набережной…

— Тэхён-а, — она обращает на него усталый взгляд, и Тэхён точно прочёл правдивый ответ. Потому он натягивает лёгкую улыбку и мотает головой, настаивать не станет. — Не сердись на меня, — просит сестра, нанося помаду на губы. Тэхён поднимает руку, подзывая официанта, после тянется за кошельком в рюкзак, планируя оплатить ужен. — Я сама, — останавливает Да Сом и протягивает подошедшему работнику свою карточку. Тэхён хмурится, опуская взгляд. Вот ведь… он уже даже не может угостить сестру. — Проводишь? Или ты ещё посидишь?

— Нет-нет, конечно, провожу, — он поднимается, берёт свой рюкзак и идёт за сестрой к выходу, поблагодарив персонал за еду. — И всё же подумай над моими словами насчёт бабушки, она ждёт тебя не меньше моего, — с надеждой выговорил Тэхён, открывая дверцу такси, и просит сестру присесть. Девушка останавливается перед ним и заключает в объятия, поцеловав в щеку и оставив нежно розовый отпечаток от накрашенных губ.

— А ты подумай о моих словах насчёт кольца, братик, — улыбнулась она и скрылась в салоне машины. Тэхён провожает удаляющуюся машину, закусив губу. Да Сом как всегда перевела стрелки. Может, так и надо? Если задуматься, то их общение всегда было таким: не без разочарования и ложного ожидания. И сейчас Тэхён снова надеется, что Да Сом прислушается к нему и навестит бабулю.

***

С приходом темноты, все демоны высвобождаются из гнилых душ людей. Те демоны встречаются в определённых местах, в самых укромных уголках, там, где особенно провоняло чернотой. Люди идут забываться, люди идут кайфовать, люди идут за свободой. Тут, в клубе, собрались самые усталые, самые потерянные, самые израненные. Чимин среди них находит и себе местечко. Он выпивает, не считая количества, мешает крепкие и лёгкие напитки, понижает и повышает градус без стеснения, без страха оказаться на дне, ведь когда голова совсем не работает, включаются инстинкты, включается звериная натура, которой всё по плечу, которая не отвечает за мораль. Чимину не нужно сейчас думать, не нужно вспоминать и понимать. Чимину нужно в данную минуту и на всю ночь уснуть непробудным сном, чтобы оказаться в другом измерении, чтобы почувствовать полёт и облегчение от всех тягот.

Он напивается до того, что в какой-то момент не может даже стоять на ногах. Такие слабые и невинные становятся жертвами. Чимин не слабый, Чимин не невинный. Но он всё же привлекает внимание нескольких мужчин у бара. Один уже попытался предложить выпить, но парень благополучно его послал, ещё двое постарались навязать свою помощь, чтобы довести того до туалета, но Чимин опять же их послал. Не нужна ему никакая помощь, он и сам хорошо со всем справляется. Сейчас только поднимется с пола и точно со всем справится. Он давно не чувствует своего тела, держит, разве что, упрямо глаза открытыми, дабы голова не кружилась. Вопросов не возникает, когда за его плечи хватаются крепкие руки, не возникает вопросов, когда его поднимают на руки и куда-то несут сквозь толпу, что, оказывается, давно стоит кругом и следит за одним напившемся в слюни парнем. Тот, кто его куда-то понёс, заверил, что знаком с парнем, и угрозы для него не представляет. Но какая кому разница в таком-то месте? Разве всем здесь есть какое-то дело до кого-то, кроме себя любимого?

Нет. И никогда не будет. Ведь каждый, кто приходит забыться, не думает об окружающих. И это нормально. Было бы не очень, если кто-то захотел бы вмешаться. А предъявить-то и нечего.

Чимин не будет помнить этого длинного коридора, что всё никак не закончится, не будет помнить и о том, что его грубо завалили на постель и сверху сели. Он никак не реагирует на чужую холодную ладонь, что змеёй поползла по его коже на животе. Тот, кто сейчас склонился к его лицу и одаривает обжигающими поцелуями, ни за что не отпечатается у него в памяти, потому что сам Чимин желал остаться в прострации. В комнате находятся ещё трое человек. Чимин полностью расслаблен, потому он позволяет прикрыть веки, в этот же момент с него снимают всю одежду, облепив со всех сторон. Он чувствует чужие взгляды, чувствует и улыбки, те, кто сейчас совершают преступление, испускают животное желание обладать, они тоже пьяные, но не так, как Чимин. Парень периодически открывал глаза и видел происходящее. Он будто через толщу воды слышал стоны и чавкающие звуки. Нос полностью забило от запахов чужих тел и жидкостей. Его тело полностью было покрыто спермой и потом.

Чимин не кричал. Он неосознанно наслаждался сексом. Его имели со всех сторон, обзывали похабными словечками и громко смеялись над бессознательным, вколачивались с остервенелым ритмом, всё сил остановиться не находили. Они обозначили Чимина жертвой, а тот и слова против не сказал. Слёзы были, но чем они были вызваны, так и непонятно. Чимин принимал в себя каждого безболезненно, не отстранялся и не сопротивлялся, ведь тоже что-то чувствовал. Его тело откликалось на касания, на поцелуи, на член, что давил на комок мышц внутри. Чимин не противостоял, потому что весь процесс был вне реальности, чего не скажешь о насильниках.

Эти ублюдки, как только насладились телом парня, спустив в него всю свою гниль, будто в толчок, оставили Чимина на постели. Липкое тело с разводами спермы, провоняло потом, губы его покрасневшие и опухшие, он еле-еле сглатывал слюну, но боли пока не чувствовал, кожа на бёдрах со множеством отпечатков ладоней от шлепков пощипывала, а внизу вообще ужас творился. Простыни насквозь промокли, но даже это не разбудило Чимина. Он, сведя ноги, лежал оголённой попой в сторону не полностью закрытой двери в комнату и спал. На него из темноты были обращены глаза отца, снова осуждение в них плескалось, презрение также было сильно, губы поломались в оскале, таком гневном… По чиминовой щеке побежала слезинка, лицо во сне исказилось от боли, ведь не хочет, чтобы родной человек так на него смотрел. Чимин не мусор.

Чимин не грязный!

Когда он проснётся и обнаружит себя в таком ужасном и плачевном состоянии, просто встанет и отправится в душ. Он всеми силами постарается сделать вид, что всё хорошо, не допустит ужасных мыслей, не позволит себе даже попытаться задуматься. Чимин сильный мальчик. И именно поэтому он нацепит маску независимого и продолжит свой путь. Ведь этой ночью он снова побывал в Раю. Но даже так боль будет сильной. Не физическая. Эмоционально он побывает в мясорубке, она своими острыми лезвиями раскромсает его на самые маленькие кусочки, пока те не станут кашей, а потом он почувствует облегчение и начнёт собирать себя по частичкам. Потому что сильный. Потому что имеет волю. Потому что ни за что не опустит руки.

Потому что в этом состоит его свобода.

***

Май встречает учеников нагрузкой в школе, учителя всё говорят о скорых проверочных, напутствуют хорошими пожеланиями, зачем-то вселяют даже плохо учащимся надежды. Тэхён ведёт себя обычным образом, ему-то бояться нечего, ведь уверен, что все проверочные и контрольные он сдаст на высший балл, чего не скажешь о других некоторых особах. Чонгук, например, вообще не старается показать себя с лучшей стороны, он как был задирой, таким же и остаётся, весь из себя независимый, но Сокджин с Хосоком пытаются вразумить друга, зачем — Тэхёну не понять, ведь Чонгук не отличается своей смышлёностью.

Но что больше обрадовало Тэхёна, так это появление Чимина. Парень выглядит свежо, он будто бы весь апрель из душа не вылезал, от него так и веет летом. Чимин, к слову, первым делом поздоровался с Тэхёном, вальяжно усевшись рядом и обратив тёплый взгляд на парня. Такое внимание раздражало двоих королей, а Чимин будто бы знал, что именно бесит тех, и решил действовать им на нервы. Тэхён ответил Чимину не менее тёплой и доброй улыбкой. Он правда рад видеть Чимина в здравии. Май вообще выдался у Тэхёна особенно хорошим. Чимин с ним решил сблизиться, он звал того в гости, водил по хорошим местам, которые так нравятся ему, звал Тэхёна в рестораны, угощал различными блюдами, которые Тэхён навряд ли бы попробовал на свои деньги. Чимин был с ним очень дружелюбным.

В один такой день Тэхёна вдруг посетили мысли, что ему было бы очень интересно, что именно зовётся свободой. Чимин в марте был совсем другим, и Тэхён ни за что не примет того, что Чимин называет свободой алкоголь и наркотики, потому он решил напрямую попросить парня показать ему свободу. Чимин от его просьбы рассмеялся, будто услышал самую смешную шутку, а после улыбнулся и отвёз Тэхёна в знаменитое место. Это заведение привлекло своим названием. Тэхён с минуту стоял и с грустью смотрел на огромные иероглифы. Чимин остановился рядом и с выдохом проговорил:

— Разрушенный Эдем — это город грехов, — Тэхён поначалу не понял, о чём говорил тот, но когда они оказались внутри, смысл сказанного его догнал и больно огрел по затылку.

Разрушенный Эдем — именно что город. И именно что грехов. Тэхён окунулся в совсем другую сторону жизни. Он даже представить себе не мог, что внутри Сеула есть отдельный город, отведённый под все грехи, о которых сказано в библии. Тут иная атмосфера. Всё будто бы сказочное, по-настоящему нереальное и идеальное. Тэхён теряется от обилия белого цвета, настолько чистого, что даже смотреть больно. Улочки длинные и узкие, они украшены разной высоты зданиями, газоны ухоженные и усажены самыми изысканными растениями, какие редко встретишь за воротами Эдема. Но вот они проходят дальше, куда-то сквозь каменную арку, и чистый, невинный белый превращается в грязно-кровавый, от белизны не остаётся ничего, тут всё тёмное, привлекательно-манящее. И Тэхёна завлекает эта грязь, она будто зовёт к себе, призывает окунуться и отдаться ей.

И только он хотел ступить глубже, чтобы увязнуть, его придерживает за руку Чимин.

— Нам не сюда, — говорит он и ведёт в другую сторону. — У каждого района есть своё название. Ты же сейчас хотел ступить в «Гнев», — говорит Чимин, отводя Тэхёна к другой арке. За ней всё освещено нежно-голубым светом. Тэхён раскрывает в изумлении глаза, погружаясь в спокойную обстановку. Чимин ведёт его глубже внутрь, а тут столько всего. Снаружи всё выглядит, как центр развлечений, только без жилых домов, вместо них построены разные заведения: клубы, казино, игральные залы, бары и всё то, что входит в список праздного времяпрепровождения. Чимин отводит Тэхёна в свой излюбленный ночной клуб, подтверждая возможную догадку: — Сейчас мы будем отдаваться греху «Праздность».

***

В тот вечер Тэхёну мало что удалось запомнить. Чимин вложил все свои силы, чтобы познакомить парня со своими демонами. Чимин тогда помимо клуба повёл его по другим местам, они играли в азартные игры, Чимин оказался зависимым, в казино он смог выиграть в покер и по случайности в рулетку. В покер он один раз выиграл, один раз проиграл и один раз ушёл в пас, в рулетку же ему повезло сказать случайное число, дальше рисковать он не стал, но Тэхёну было интересно попробовать, он сыграл один разок в покер, но сдался из-за страха проиграть деньги Чимина, потому с выигрышными картами ушёл в пас. Чимину нравится делать ставки, потому они после казино пошли в бар с тотализатором, там они выпивали, а Чимин ещё успел поставить на коня, и в итоге выиграл забег. Со ставками на спорт в ту ночь они так быстро не закончили, ведь Чимин повёл Тэхёна на ринг. Сами они не боролись, но ставки они сделали, и Чимин снова, по чистой случайности, остался в победителях.

После всех игр Чимин нашёл компанию и повёл Тэхёна к ребятам, которые что-то весело отмечали. Из того праздника Тэхёну удалось запомнить лишь «горку из шампанского». Чимин пил всё без разбору. Навеселе они вернулись в полюбившийся парню клуб, и уже там продолжили свою ночь. Чимин завлекал Тэхёна танцами, снова он манил своей изящностью, будто бы призывал к недружеским действиям. И Тэхён поддавался, по-другому как будто и невозможно было находиться рядом с пьяным, распалённым парнем. Для Чимина такой контакт не в новинку, а вот Тэхёну пришлось справляться со своими демонами, что твердили ему все разом: «Попробуй». У Тэхёна с выдержкой плохи дела, поэтому, когда Чимин начал действовать в одиночку, Тэхёну пришлось заставить умолкнуть свою совесть и попробовать расслабиться так же, как и Чимин.

Они оба плохо помнят, что творили. А вот тела их помнят всё. Следы от укусов, синяки от пальцев рук, пульсация в заднем проходе и чувство опустошённости говорят сами за себя. Тэхён с Чимином переспали. Будто звери в брачный период довольствовались всю ночь телами друг друга, меняясь ролями, наслаждаясь похотью, что страстно одарила их разум желанием. Для Тэхёна этот опыт был первым, насыщенный и ни разу не неприятный. Чимин был с ним вольным и нетерпеливым, а он в ответ в какой-то момент потерял контроль над разумом и сорвался с тормозов.

Чимин соврал. Он сказал, что окунутся в грех «Праздность», но получилось так, что отдалась они с головой «Похоти».

***

Они сблизились непозволительно сильно. В школе друг без друга вообще шагу ступить не могут, больше не стесняются и общаются открыто, бывает, даже одаривают друг друга откровенными взглядами, будто бы всем намекают, чем хотят заняться. Но и про учёбу они не забывают. Тэхён всё так же идёт на хороший балл, а Чимин не отстаёт от него, тоже сдаёт работы с хорошими оценками. После школы Тэхён либо с Чимином, либо на работе. Он уже и не помнит, когда в последний раз ему было так хорошо находиться с кем-то помимо бабули и привычной обстановки. Чимин очень комфортный, либо он специально старается быть удобным, либо он таков и есть. Тэхёну безразличен его статус в обществе, ведь Чимин ни разу за их времяпрепровождения не напомнил о своём превосходстве, он не хвастался кошельком, пусть водил друга только по дорогим местам. Чимин не давит на Тэхёна.

Но даже пусть и так, Тэхёну всё же бывает неудобно находиться в местах, куда ему проход всегда был запрещён. Чимин во многие места проложил тропинки для него, и даже в Эдем. Но что может сделать Тэхён для Чимина? Он же простой, многого не знает, о многом не догадывается, лишь слепо принимает, следуя чиминовым наставлениям. Тэхён порой совсем не знает, чем может отплатить парню за его доброту, ведь привык — за всё приходится воздавать. Пока удовлетворяет лишь Чимин. Ужасное ощущение. Тэхён чувствует себя мальчиком, которого заказали ради развлечения, чтобы тот, кто заказал, не помер со скуки.

Наслаждаться такой волей пожелавшего становится невмоготу. Тэхёну стыдно. Чимин это чувствует, но не знает, как разрешить чужие сомнения. Он ничего не хочет брать с Тэхёна. Он впервые встретил человека по душе, и хочет с ним проводить столько времени, сколько возможно. Тэхён ему нужен. Он буквально спасает Чимина от чёрной дыры, что пытается засосать в себя каждый раз, когда тот остаётся один. Тэхён его отвлекает, он будто тот самый спасательный круг, за который посчастливилось Чимину схватиться мёртвой хваткой. Тэхён сам вызвался помочь, но сейчас Чимин понимает, что он затягивает этот круг за собой в черноту, в вязкую гниль, что облипает их уже с ног до поясницы. Чимину нужно остановиться. Иначе от чистого и светлого в Тэхёне ничего не останется.

А Чимин любит невинность в чистом виде.

***

Чонгук раздражён до невозможного. Дома у него хаос, что сплетён из обиды на родителей и его вечного желания исчезнуть, лишь бы не слышать и не чувствовать негатив; в личной жизни неразбериха, которую он размешивает сексом и алкоголем, зависая с друзьями в клубах; в школе одни сплошные нервы, потому как Чимин и Тэхён слишком сблизились. Чонгук не слепой, чтобы не заметить изменений в Тэхёне, не слепой, чтобы не увидеть рвение Чимина потащить за собой Тэхёна в бездну, состоящую из всего того, что кишит в парне. Чонгук очень сильно зол. Ему непонятна причина такого изменения в Тэхёне, который первые месяцы учёбы смотрел на них, будто на отбросы общества. Что случилось? Разве что-то изменилось?

В отношении к Чонгуку ничто не поменялось. Тэхён с ним всё также холоден и отстранён. Но с Чимином, который такой же по статусу, что и Чонгук, Тэхён ведёт себя иначе. И это-то и задевает. Чонгук не понимает, с чего вдруг такая дискриминация. Разве он чем-то хуже? Разве он отличается от Чимина? Если нет, тогда почему Тэхён к нему так категоричен? Почему при малейшей чонгуковой попытке заговорить тот вместо приветливости даёт пощёчину? Разве Чонгук заслужил такой острый взгляд? Разве заслужил безразличие? Он же извинился за своё поведение, тогда почему?

Чонгук топит весь негатив и вопросы в парнях по ночам, в алкоголе, что пьёт без остановки, но и без желания. Чонгук вымещает злость кулаками о любую поверхность, будь то просто бетонная стенка или железная дверь. Чонгук не знает, что происходит. Ему нужен человек, с которым он может поговорить, но тот единственный его отталкивает и всячески выставляет преграды. Может, и не надо тогда ему быть хорошим? Может, с Тэхёном нужно по-другому? Чтобы тоже было больно и обидно? Ведь у него есть Чимин, который после успокоит и подбодрит.

А ведь пока те двое становились всё ближе, Чонгук пытался найти того, кто дал наркотики Тэхёну. И, наверное, ему не стоило даже задумываться, раз Тэхён не подал виду, что был накачан не по своей воле. Чонгук правда старался быть хорошим, старался понравиться и даже подружиться, но… Тэхён с самого начала определился с их отношениями. У Чонгука на лице никогда не будет написано: умоляю. И Тэхён это понял ещё тогда, в кафе, когда Чонгук его оскорбил. Ну что ж, раз Чонгук изначально был плохим, тогда и не стоит строить из себя того, кем он не является. Так как Тэхён за натуральность.

Он вместе с парнями вылезает из порша, жмёт на блокировку дверей и ровняется с Хосоком и Сокджином возле входа в Эдем. Они приехали отдохнуть. Через неделю у них конец первого семестра, до того дня нужно набраться сил. Так он сказал своим родителям, которые снова пытались остановить его гулянку. Чонгуку не нужна причина для тусовки. Как, собственно, многим его сверстникам. Сейчас у каждого проходит период бунтарства, вот парни и приехали бунтовать. Чонгуку нужно выпустить пар, Сокджину хочется окунуться в другое измерение, а Хосок предпочёл проследить за ними, чтобы дел не наворотили. И вот они ступают на пропитанную грехами землю, которую прозвали Раем, осквернили и переполнили гнилью ядовитой, головы их отпускают все мысли, что ещё секундой ранее как-то пытались достучаться до здравого смысла, тело наполнилось у каждого чем-то особенным, щекочущим и будоражащим, будто прыгни раза три и вспыхнешь, как бенгальский огонёк, и пламя то будет не ярым и не рыжим, оно будет лёгким и цвета самых пышных облаков, свободным от мирских проблем.

Чонгук с Сокджином натягивают похожие с ноткой дикости улыбки, а Хосок по привычке своей скептически закатывает глаза. Они все вместе идут по улочке в клуб со знаком яркого сердца на крыше, что пронзает стрела. Внутри весь район подсвечен насыщенным алым цветом, такой чистый и в то же время порочный окрас манит своей привлекательностью. Внутри построены разные здания: ночные клубы, секс-клубы, заведения для удовлетворения своих желаний, фетиш-клубы и кафе, студии для съёмки секс-видео, несколько пространств с бассейнами, каждое относится к ориентации посетителя. Если ты гей, тебе идти к арке не с розовым оттенком, а небесно-голубым; Чонгук решил сначала пойти туда, но потом передумал. Если идти в окружение геев, тогда уж в одиночку, чтобы не смущать своих друзей. Сегодня они решили пойти в клуб без тематики, просто хотят потанцевать и выпить. Им, зашедшим внутрь, на запястья вешают браслеты-билеты, а дальше они будто рыбы в воде, заплывают в самую глубь.

Музыка и прожекторы, лазеры разных цветов и темнота, которая всё равно такая же чёрная и непросветная, в центре танцпола напротив друг друга стоят на платформе две маленькие сцены с шестами, на одной девушка танцует, на второй парень, людей много, запахи перемешались в один комок и пьянят разум пришедших, за барной стойкой бармены намешивают коктейли, танцпол погружён в интимную обстановку из движущихся тел в разных и совсем не похожих друг на друга танцах. Кто-то плавно выгибается под ритм музыки, кто-то двигается отточенно и профессионально, а кто-то и вовсе отличается своим вольным танцем, который не подходит ни под один стиль. Атмосфера как и всегда радует и приветствует Чонгука своими крепкими и тёплыми объятиями. Чонгук не просто рыба в воде, он один из элементов всей этой вселенной. Он там, где должен находиться. Нет ничего чуждого ему, всё знакомо, всё достижимое и близкое.

Разве что…

Чонгук не замечает, что его друзья заказывают напитки, не замечает, как в принципе оказывается один среди людей, что без устали двигаются в танце, он, замерев на месте и смотря безотрывно, совсем не моргая, перед собой, сжимает кулаки и сдерживает пламя, что разбушевалось гневно в груди, обжигая всё живое. В самом центре, между двумя сценами, будто остановились во времени, стоят двое парней впритык друг к другу, сомкнув губы в страстном поцелуе, демонстрируют влечение, что обвило их с пят до макушки.

…Тот, что одет в атласную блестящую чёрную майку с глубоким вырезом на груди, в брендовые шорты с дырками и кедами на ногах, чужой среди привычного Чонгуку, не достижимое и не близкое Чонгуку.

— Этот парень говорил, что мы гадкие, неприятные, и что же он сейчас делает? — себе под нос выговаривает Чонгук, сильнее сжав кулаки. Жилка на шее вздулась от злости, а тело простреливает желанием выхватить Тэхёна из цепкой хватки Чимина, что одаривает губы второго мокрыми поцелуями. Но каким бы его порыв ни был сильным, в груди у него вспыхивает возбуждение. Интерес просыпается с новой силой, теперь Чонгуку хочется самому вытворять все эти грязные вещи с Тэхёном, чтобы тот познал и его желание. — Ты первый начал эту игру, малыш, — хищно облизавшись, усмехнулся Чонгук. Он разворачивается и идёт к Сокджину с Хосоком, что до сих пор стоят возле барной стойки и пьют свои напитки.

— Кого-то интересного увидел? — невзначай кидает вопросительное Сокджин, отпив после коктейль. Чонгук заказывает виски с колой, бросает на друга взгляд, хмыкает и говорит:

— Не хочешь порезвиться? — тот заинтересованно сощуривает глаза, кивает головой, оспаривает:

— Смотря с кем, — ухмыльнулся парень. Чонгук принимает свой стакан с янтарной жидкостью, что переливается с оттенками прожекторов и лучей лазера. — Не томи, скажи, кого подметил?

— Как тебе Мальвина? Он тоже тут, но не один. Ты же давно глаз не спускаешь с синеволосого, так вот этот красавчик сейчас лобызается с Тэхёном в самом центре толпы, — выдаёт Чонгук, смакуя напиток. Рядом стоящий Хосок напрягается от произнесённого имени второго парня, он резко поворачивается лицом к Чонгуку, подумав: не ослышался ли он.

— С Тэхёном? — прибывая в таком же ступоре, что и Хосок, интересуется Сокджин. Он поворачивается к танцполу, будто бы хочет разглядеть их, но не видит. Те спрятались куда глубже. — Но разве это место не омерзительное для такого ангела, как Ким Тэхён? — со смешком спросил Сокджин. Чонгук поднял стакан с виски и поднёс к губам, отпивая обжигающую жидкость. Его взгляд загорается хищным блеском, Сокджин замечает перемену, сам натягивает ухмылку, разделяя настрой друга.

— Малыш ступил на прогнившую землю, кишащую такими людьми, как мы, он соизволил познакомиться с нашей глубиной, и мы не будем настоящими самими собой, если не поддержим его первые шаги в вязкую жизнь, что состоит лишь из грязи.

— Чонгук, может, остынешь? — пытается вразумить Хосок, не посмотрев даже на друга. Чонгук вскидывает брови, хмыкнув вопросительно. — Почему именно Тэхён? Разве тут мало других парней? — Хосок хочет звучать безобидно, но у него не получается, наверное, поэтому Чонгук смотрит на него резко почерневшим взглядом, в котором буквально топит друга. — Он тебе не ровня. Он вообще не нашего полёта птица…

— Ты это говоришь по чужим нотациям, или он тебе в душу запал? — не понимает Чонгук, рыкнув зло.

— Он тот, кто вообще не должен был появляться на твоём пути, — быстро говорит Хосок и сразу же жалеет о своих словах. Чонгук в замешательстве поворачивается к нему всем корпусом, отставив в сторону стакан с виски. — Чимин на фоне Тэхёна был бы лучше, нежели какой-то простак…

— Ах вот в чём дело. Он просто не имеет того же состояния, что и мы, — тихо, сдерживая дикое рычание, сквозь желание навредить и обидеть друга, высказал Чонгук, опустив голову и глянув на того исподлобья. — Но какая тебе разница? Он меня заинтересовал, ни тебя, ни кого-то ещё, — Чонгук сдерживается от грубости в голосе, потому что не хочет обидеть Хосока, но тот не заботится о чувствах друга, может, и Чонгуку не стоит фильтровать словарный запас? — Тебе какая разница, кто вызывает во мне интерес?

— Чонгук…

— Не лезь, Сокджин-а, — резко прерывает Чонгук, глаз не спуская с Хосока, что так и прячется от него. — Тебе стоит сейчас мне всё высказать, потом будет поздно, — диктует Чонгук, приблизившись к Хосоку. А тот сжимается весь, голову ниже опускает. Чонгук в гневе — ещё то чудовище. Но, чёрт возьми, кто его за язык тянул? Приказ Ёнджуна? Или, может, давящее чувство на плечах? Хосок не знает, что ответить другу. Он же думает, что делает и говорит правильные вещи. И плевать, что надиктованные Ёнджуном, отцом Чонгука, который в прошлый раз дал наркотики. Хосок в смятении. — Отвечай, чего замолчал-то?

— Чонгук, — зовёт настойчиво Сокджин. Чонгук реагирует, он поворачивается лицом к другу и уже хотел вспылить, как хватается взглядом за Тэхёна, что еле-еле стоит на ногах рядом с барной стойкой со стороны Сокджина. Чонгук меняется в лице, и в принципе в настрое, натягивает ухмылку-оскал, не обещающую ничего хорошего. — Ваш разговор стоит перенести на другой раз, а сейчас расслабиться, — продолжил Сокджин без былого настроя. Но вот он допустил мысль, что там где-то танцует Чимин, и внутри взрывается фейерверк, что приободряет и внушает много хорошего. — Хосок, я тоже буду ждать ответа.

Сокджин с Чонгуком быстро допивают свои напитки и расходятся к жертвам, Хосок запутывается пятернёй в волосах, оставаясь на месте в одиночестве.

***

Сокджин сталкивается с Чимином в дверях туалета, совсем случайно, потому как не думал, что именно тут встретится с парнем. Чимин выглядит ужасно: растрёпанные волосы, одежда мятая, лицо не выражает эмоций. Чимин совсем не контролирует своё тело, шатается, говорит бессвязно, координация с ним попрощалась. Его взгляд заплывший, зрачки широкие и бездонные, в их глубине черти пляшут. Сокджин хмурится, перехватывает того за тонкую талию и прижимает к себе, уводя от туалета. Чимин даже не видит, кто перед ним, наверное, поэтому окольцовывает крупную шею и тянется к лицу.

Сокджину такие игры не нравятся. Да и в таком состоянии Чимин его совсем не привлекает. Потому он насильно отстраняет от себя парня, сажает его возле стенки, сам нависает над ним и думает, что делать. Чимин выжил из ума, раз довёл себя до такого состояния. Чимин не сопротивляется чужому напору, он сам вынуждает действовать, а Сокджин со злым шипением убирает от себя его руки, что змеями пытаются заползти по его бёдрам выше. Парень выходит из себя после того, как чиминова рука заползла под штанину брюк, трепетно оглаживая кожу икры. Сокджин рывком поднимает того на ноги и ведёт вон из клуба, Чимин должен прийти в себя, а лучшее средство — сон. Рядом с клубом располагается отель для плотских утех, Сокджин ведёт Чимина туда, скрываясь за дверью номера, он грубо сажает того на кровать, сам же отходит к холодильнику и достаёт бутылку с водой. Всучает насильно бутылку Чимину, а тот вместо того, чтобы принять и сделать хоть один глоток, смеётся и отталкивает руку с водой, валясь на постель и раскидывая руки в стороны. Сокджин хмурится сердито, почувствовав себя чужим родителем. Он забирается на матрац и садится на бёдра парня, хватает за грудки того и рывком поднимает Чимина к себе, приказывая:

— Пей, — Чимин пусть и сильно пьян, возможно, принял даже дозу, но он всё же с насмешкой выговаривает в ответ:

— От тебя не хочу, — Сокджин вскидывает заинтересовано брови, сильнее сжав в кулаке корпус бутылки. — Мне и так хорошо, — продолжил мямлить парень, с блеском глядя на исказившееся от злости и негодования лицо старшего.

— Оно и видно, — выплюнул Сокджин, растеряв самообладание сразу же, как только этот храбрец раскрыл свой рот. — Но станет хуже, если сейчас же не умолкнешь и не сделаешь, как я говорю…

— Ты мне кто? Папаша что ли?

— Я сказал: заткнись и пей, — рычит Сокджин и насильно суёт горлышко бутылки в рот Чимина, что от неожиданности давится водой, которая будто обжигает его горло. — Давай-давай, не притворяйся и пей, — наседает Сокджин, бутылку не убирает от чужих губ, заставляя Чимина пить без доли воздуха. А тот захлебывается невольно, отчего вниз по подбородку потекли капли, стекая по шее, прячась за воротом рубашки. Сокджин отнимает руку с бутылкой только, когда Чимин начал задыхаться и кашлять, отбиваться и мычать. — Можешь ведь…

— Больной ублюдок, — рычит осипшим тоном парень, вытирая мокрые капли с губ и подбородка. Сокджин терпеливо закрыл крышечку на горлышке и откинул бутылку в сторону, он резко повалил парня на лопатки, прижав руки того над головой, уперевшись бёдрами в талию, обездвиживая и испепеляя Чимина говорящим об опасности взглядом. — Ну что, изнасилуешь теперь? — Сокджин кривится от его слов, обводя взором черты лица, задерживаясь на влажных блестящих губах, что будто бутон спящего тюльпана: вот-вот, и лепестки раскроются навстречу лучам солнца.

— Ты же помнишь, как окунул меня в бассейн, так вот считай, мы квиты, — выговорил он, чуть склонившись к лицу застывшего в гневе парня. Сокджин выдохнул, одарив губы Чимина тёплым дыханием, а после расслабил хватку на запястьях, решаясь отпустить бедолагу. — Изнасилование? Я не увлекаюсь принудительным сексом. Люблю, когда всё взаимно.

Он поднимается на ноги и отходит от кровати с не шевелящимся Чимином. Тот будто застыл, смотрит широко раскрытыми от страха глазами в потолок, даже положение не поменял: руки всё так же над головой, ноги согнуты в коленях, а на коже он чувствует сокджиново дыхание. Сокджин сложил руки на груди и отошёл к окну, он стоит вполоборота, вопросительно поглядывает на Чимина, понять не может, что творится в голове у этого безумца? Почему так напился? Зачем вовлёк Тэхёна? Да ещё и заговорил об изнасиловании… Сокджин не хочет строить догадки, но процесс уже начался.

— Я уйду, как только уснёшь, — сообщает он, Чимин дёргается еле заметно, но виду не подал. Испуг до сих пор слишком сильный, если бы Сокджин сидел сейчас на нём, то обязательно услышал бы стук сердца, что обливается кровью в бешенном ритме. — Больше не притронусь к тебе. Так что закрывай глаза и спи.

Сокджин даже не представляет, что своими словами, оказывается, вселяет спокойствие. Чимин тихо, совсем неслышно выдыхает через приоткрытые губы и прикрывает глаза, позволяет расслабиться себе и принять позу для сна. Как давно это было? Как давно он мог так запросто провалиться в сон, чтобы без страха и с уверенностью, что точно проспит до утра? Сегодня — впервые за последние два или три месяца бессонницы и неполноценного сна. Сокджин пробыл с ним до утра, так и не смог оставить его одного.

***

После того, как Чимином исчез, Тэхён в панике попытался найти выход из душного и в миг ставшим тесным клуба. Только вот не успел он полностью прийти в себя, как его утянули на танцпол. Они с Чимином много выпили, так что перед глазами нет чёткости, тело ослабшее и совсем не подвластное, наверное, поэтому тому, кто его потащил танцевать, с лёгкостью удалось удержать его на месте. Тэхёну не страшно, он держит глаза прикрытыми, полностью не закрывает, иначе и вовсе потеряет нить реальности, он позволяет чужим рукам себя направлять, а в голове образ Чимина стоит. Тэхён уверен, что друг не бросил бы его тут одного, уверен, что за талию держит именно Чимин. Поэтому все плохие мысли тут же улетучиваются, и в голове настаёт тишина из приятных воображаемых картин, в которых они с Чимином становятся одним целым.

Чонгук с довольной ухмылкой обнимает Тэхёна, привлекает его к себе, втягивает носом запах, что исходит от парня, аромат смешан с несколькими: шлейф духов, сладкая нотка выпитого Тэхёном алкоголя и терпкий запах усталости. Сколько он тут уже находится? Чонгуку бы узнать ответ, но он ведь может сильно разозлиться, потому что всё то время Тэхён находился с Чимином. Сейчас он хочет довольствоваться телом, что держит крепко, тот извивается, откидывает голову на плечо Чонгуку и закапывается длинными пальцами в густой шевелюре на макушке парня. Чонгук прикрывает глаза и утыкается носом в шею Тэхёна, что прижимается к нему ближе, думая, что рядом с Чимином стоит.

Чонгуку это не нравится. Он не хочет, чтобы Тэхён думал о другом рядом с ним. Потому с рыком отстраняет парня и поворачивает к себе, заглядывая в улыбающееся лицо. Тэхён совсем на себя не похож. Его взгляд под поволокой чего-то нового и привлекающего Чонгука. Пленяющее и подчиняющее. Чонгук под его властью, но он сдерживается от действий, которые могут напугать Тэхёна, а как же хочется уединиться, чтобы больше никто не увидел таким парня. Неужели Тэхён именно так смотрит на Чимина? Почему именно на Чимина? Чонгук злится. Склоняется к уху, опустив одну руку на шею Тэхёна, и шепчет:

— Ты так нас осуждал, но посмотри на себя, малыш… — он заглядывает в лицо напротив, играя желваками, а внутри буря разрастается, ещё чуть-чуть, и выдержке придёт конец. Тэхён продолжает с ним играть. — Ты такой же чёрт, что и мы, — хмыкнув, договаривает он, снова притянув к себя улыбающегося и спрятав своё лицо у шеи, он чуть приоткрывает губы и втягивает кожу, оставляя пурпурный засос. Тэхён посмеивается и обвивает руками спину Чонгука, который от него не отрывается, продолжая вырисовывать поцелуями-засосами цепочку.

— Щекотно… — выдыхает над ухом Тэхён. Его голос бархатный, слегка осипший, будто орал весь вечер. И на Чонгука этот голос действует сильным опьянением, которое он не чувствовал даже от алкоголя. — Чимин-а, хватит, — просит тот.

Чонгук замирает, сцепив зубы на шее парня, он раскрывает зло глаза, полностью отрезвев. Тэхён не видит перед собой его. Тэхён до сих пор думает о другом. Чонгук должен был остановиться, ведь знал, догадывался об этом, и всё равно поддался. С Тэхёном сейчас рядом лучше не стоять, иначе Чонгук совсем потеряет самообладание, а он не хочет этого. С таким Тэхёном не хочется боли. Он оставляет кровавый укус под ухом парня и отстраняется, проговорив:

— Мальвина с другим, сейчас ты со мной, малыш. И отныне будет только так, — Чонгук довольствуется ничего непонимающим взглядом Тэхёна, что стоит напротив, сказать ничего не может. Чонгук поправляет его одежду, чёлку убирает с лица, задерживая ладонь на щеке. — Чимину стоит сказать «спасибо», он показал тебе основу, я же затяну тебя ещё глубже, — он резко приближается к уху Тэхёна и шепчет: — Я всё сделаю, чтобы ты был зависим только от меня.

Он уходит, оставляет Тэхёна одного среди танцующих. Но Тэхён, как только почувствовал холодок на местах, где были руки Чонгука, валится с ног обессиленно и зарывается руками в волосах, воздуха не хватает, отчего он с жадностью ловит тот губами, сердце в груди отбивает лёгкие, что аж привкус во рту металла чувствуется. Отрезвел. Пришёл в себя, но не до конца, и всё же смысл сказанного Чонгуком ему понятен. Тэхён в панике оглядывается, но не видит людей, не слышит музыку, не чувствует ни холода, ни жары. Он в прострации, в пустоте, еле освещённой.

Он совсем один. Где Чимин? Почему его нет? Когда он ушёл? Ведь говорил, что не оставит одного ни при каких условиях… Тэхён не чувствует слёз, что побежали по щекам, не чувствует чужих рук, что придерживают его за плечи, пока хозяин ведёт его к барной стойке. Он лишь думает, что совершил ошибку. Не стоило доверять. Не стоило идти на поводу у эмоций. Это место его сжирает. Он будто меж двух стен запертый, воздуха меньше, мыслей больше.

Чимин его бросил. Спустил в самый эпицентр Ада и исчез, оставил с бесом, у которого власти больше, чем у каждого находящегося тут. Чонгук объявил о погибели тэхёновой. Так он воспринял его слова. А иначе и не может быть. Ведь он сам навлёк на себя гнев Чонгука. Чимин был защитой, человеком, которым мог прикрыться Тэхён, но как только того не оказалось рядом, главная проблема, от которой так старательно бегал Тэхён, настигла его и объявила о новых правилах. Страшно. Чонгук был слишком серьёзен. Слишком опасен.

Чонгук вынес вердикт, по которому впоследствии запланировано падение тэхёново. Тэхён дурак, раз так запросто поверил своей чуйке и сблизился с Чимином. Ведь знал, что Чонгук не потерпит такого. Тэхён не его вещь, он даже не его знакомый, но Чонгук обозначил его своим. Чонгук оказался собственником, а такие люди страшны сами по себе. В них преобладает чувство ревности. А ревность способна на смерть. Если собственник заподозрит, значит, точно не оставит в покое.

Чонгук не заподозрил, он своими глазами увидел. И это уже личная пропасть для второго. Но когда Тэхён начал думать о Чонгуке, как о собственнике? Когда он принял его натуру? Неужели ещё тогда, когда в школьном холле Чонгук сказал о судьбе? Нет. Это произошло намного раньше. В любом случае Тэхёну нельзя позволить Чонгуку взять над ним верх.

Тэхён убирает от себя руки и импульсивно поднимается с высокого стула, уходит обратно на танцпол, рыская глазами по лицам парней и девушек, мужчин и женщин. Им всем весело. Они все освободились от забот. Но вот Тэхён поворачивает голову в сторону и замирает. Там, в глубине, танцуют в кругу парни, но не они привлекли его внимание. Тэхён смотрит на то, как один юноша обвивает тело второго руками, с пылкостью целуясь. А второй без интереса вжимает в себя худое тело, видно, что целует в ответ с грубостью. Тот отводит взгляд от лица парнишки, пленяющим взором останавливается на тэхёновом, вовлекая в свою черноту, в которой пляшут языки адского пламени. Тэхён смотрит в них долгие секунды, но отмирает, как только его случайно толкают. Он реагирует быстро, хватает проходившего рядом мужчину и впивается в губы жадным поцелуем.

Чонгук внимательно следит за шикарной игрой Тэхёна. Сам он сильнее сжимает пальцы на талии парня, всё взгляда не отрывает от другого и свой поцелуй углубляет. Тэхён открывает глаза, отстранившись от мужчины, что в шоке оглядывает его с ног до головы, но только он хотел продолжить начатое, как Тэхён разворачивается к Чонгуку с ухмылкой, пальцы он сложил в кулак и лишь средний выпрямил, показывая Чонгуку, куда он его посылает.

Тэхён показал не направление для Чонгука. Тэхён снова дал отпор тому, кто сожрать пытается. Их эта битва бесконечная, у неё есть свой запах и вкус. Они оба сходят с ума друг от друга. Только вот повод для этой борьбы у них разный. Один за свободу собственную борется, а второй за человека напротив.