Среди населения Гавани Ли Юэ действительно начинается паника. Она просачивается на улицы перешептываниями об исчезновении Рекса Ляписа, и слухи о причине исчезновения — у всех на устах. Ещё хуже то, что эта новость вызвала новую волну панических покупок. Кажется, все пришли к выводу, что с пропажей Рекса Ляписа и бездействием Адептов ситуация сложилась таким образом, что каждый теперь сам за себя.

Аякс старается быть терпеливым и понимающим, он правда, правда старается. Но даже у него есть свой предел. И наступает этот предел, когда он делает покупки и чувствует, как его бесцеремонно толкают локтём в ребро, лишь бы выхватить последнюю пачку риса во всём магазине.

Удивлённо вскрикнув, он падает на пол, неуклюже выставив руки, но падение это не смягчает, и он больно прикладывается об пол левым бедром.

— Эй, мудак! — шипит он, — в чём, блять, твоя проблема?

Но незнакомец уже ушёл, утащив с собой две пачки риса. «Должно быть, отправился ещё кого-нибудь завалить», — злобно думает Аякс.

Ему удаётся собраться и прикупить скудных припасов, что только попадаются ему под руку, и к тому моменту, как он оказывается в своей квартире, запирает за собой дверь и разувается, он чувствует, как сильно ноют его запястья и бёдра.

— Привет, дружочек, — говорит Аякс Его Светлости, который несётся к двери, чтобы поприветствовать парня вежливым чириканьем. Он ставит пакеты с продуктами и наклоняется, чтобы погладить ящеропса, но сильно морщится от боли, пронизывающей его рёбра и спину. Чёрт, кажется, он что-то себе вывихнул.

Ящеропёс наблюдает за ним широко раскрытыми золотыми глазами. Он склоняет голову, будто сбитый с толку, и тихо, непонимающе щебечет.

— А, извини, Ваша Светлость. Впутался в небольшую передрягу в продуктовом. Люди действительно с ума сходят, — Аякс качает головой и, подхватив пакеты с продуктами, шаркает на кухню медленными, осторожными шагами.

Боль в запястьях лишь усилилась. Он чуть ли не плачет от облегчения, убирая последнюю банку консервов. Наконец-то можно приложить лёд на ушибы.

Его Светлость молча наблюдает, как парень всё больше морщится, пока достаёт лёд из морозилки. Ящеропёс следует за ним и, когда Аякс со стоном опускается на диван, запрыгивает на соседнее сиденье. Бедро, рёбра и спина Аякса вспыхивают от боли при каждом движении.

— Чёрт, поверить не могу, что тот ублюдок снёс меня в магазине, — бормочет Аякс, медленно закатывая рукава. Как и ожидалось, запястья опухли, и это зрелище, должно быть, тревожащее, ведь даже Его Светлость принялся недовольно шипеть. — Какой-то чувак толкнул меня локтём в живот, потому что я мешал ему забрать последние пачки риса в магазине. Я попытался прикрыть голову руками, чтоб не удариться об пол. Клянусь, люди в этом городе совсем свихнулись!

Тающий лёд ощущается блаженным на фоне пульсирующего жара в суставах, и Аякс снова вздыхает. Его Светлость, в свою очередь, позволяет себе прижаться теплым телом к здоровому бедру Аякса, обвивая свой длинный пушистый хвост вокруг талии парня. Затем он начинает урчать.

— О-оу, Ваша Светлость, пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше? — Аякс осторожно вынимает руку из-под пакета со льдом, чтобы погладить пушистую голову питомца. — Спасибо. Хотя мне всё же жаль, что я не смог купить нам риса по, ну, очевидным причинам. Надеюсь, ты пока не против салата.

Его Светлость лишь громче урчит и тычется носом в ответ.

Ужин проходит не спеша, поскольку Аякс старается не делать резких движений, чтобы не усугубить и без того ноющие раны. Расстегнув рубашку и брюки, он увидел то, что и ожидал: крупный, уродливый синяк тёмно-фиолетового цвета у левого бедра и рёбер на его бледной коже, казалось, стремился потемнеть до чёрного. Его Светлость, отказывавшийся покидать Аякса, увидев синяк, снова зашипел, взмахнув хвостом. На это Аякс просто усмехнулся, обнял ящеропса и нанёс мазь на свои раны.

Тем не менее, в ту ночь спать Аякс ложится рано, морщась от боли в теле. Его Светлость следит за каждым его шагом и спешно взбирается на кровать, впиваясь когтями в одеяло. Он пробирается к парню и, плотно прижавшись к неповреждённому боку, вытягивается во всё тельце. Хвост ящеропса мягко обвивается вокруг талии Аякса.

Аякс улыбается. Его Светлость действительно слишком умён.

— Прости, что заставил тебя волноваться, — говорит Аякс, протягивая руку, чтобы погладить Его Светлость по спине. — Но со мной всё будет хорошо. Ничто так не лечит, как здоровый ночной сон.

Его Светлость приоткрывает золотой глаз и фыркает.

— Что? Не веришь мне? Я быстро выздоравливаю! — защищается Аякс, смеясь. — Вот увидишь, к утру буду, как новенький.

———

В ту ночь прибытие Аякса в не-белую комнату несколько отличается от предыдущих. Обычно в его появлении здесь нет ничего впечатляющего: вот — он спит, а в следующее мгновение ока он снова оказывается на своей кухне, где за столом терпеливо сидит Чжун Ли.

Однако в эту ночь он чувствует, что медленно просыпается, и тело его утопает в уютном, мягком тепле его постели. Отдаленно он чувствует, как его левую руку поднимают — нет, баюкают — тёплые, мягкие ладони, и как нежные пальцы скользят по его поврежденному запястью.

Аякс распахивает глаза.

Он находится в своей спальне, Чжун Ли сидит рядом с его кроватью, поглаживая распухшие суставы, и хмурое выражение портит его идеальное лицо.

— Привет, — хрипит Аякс, посылая мужчине кривую усмешку. — Это что-то новенькое. Не думаю, что когда-то появлялся здесь, лёжа в постели.

Чжун Ли перестаёт хмуриться и тяжело вздыхает. Этот звук так сильно напоминает Аяксу тихие пыхтения его ящеропса, что его улыбка становится шире.

— То, каким образом ты сюда прибыл, лишь демонстрирует то, насколько измучено твоё тело, — прямо отвечает Чжун Ли, продолжая обводить пальцами опухшее запястье Аякса. — Ты ранен. Так… не годится.

Кольцо золотого света обвивается вокруг опухшего сустава и вспыхивает белым, оно появляется так внезапно, что Аякс даже не успевает среагировать. Не то чтобы это сильно его обеспокоило: свет кажется приятно тёплым, и он успокаивает тупую, пульсирующую боль, мучащую его руку. В течение нескольких секунд вся боль, которую чувствует Аякс, проходит, и свет исчезает без следа.

Аякс подносит руку ближе к лицу. Его запястье… выглядит совершенно нормально. Опухоль полностью спала.

— Немного простой целебной магии, — объясняет Чжун Ли. — Теперь, прошу, вторую руку.

— Не то чтобы я был неблагодарен или типа того, но… эм… стоит ли тебе это делать? — спрашивает Аякс. — Разве ты здесь не для того, чтобы оправиться от своих ран? Я не хочу, чтобы ты пренебрегал своим выздоровлением только для того, чтобы помочь мне.

Взгляд Чжун Ли теплеет. В последнее время это происходит всё чаще, что заставляет щёки Аякса покрываться румянцем. 

— Такая простая магия не причинит вреда моему здоровью. Тебе не стоит беспокоиться, Аякс. Прошу, дай мне свою руку.

Аякс протягивает руку, и после повторного светового шоу опухоль спадает. Он крутит запястьями, проверяя суставы, и ухмыляется, когда не чувствует никакой боли.

— Как новенький, Чжун Ли, спасибо тебе!

Чжун Ли тихо усмехается:

— Пожалуйста, но мы ещё не закончили. Твои рёбра и бедро.

Аякс в непонятках моргает, глядя на Чжун Ли:

— А- мои чт- Чжун Ли! — вскрикивает он, когда мужчина решительно стаскивает с него одеяло, а затем те же обманчиво мягкие руки помогают задрать кофту Аякса, — Чжун Ли!

— Весь в синяках и ушибах, — бормочет Чжун Ли при виде пятен на боку парня. Брови Адепта нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. — Это… непозволительно.

Пунцово-красный Аякс умудряется выдавить из себя:

— В- всё не так уж и плохо! Бывало и хуже.

— То, что раньше тебе было хуже, не унимает моего беспокойства, — парирует Чжун Ли. Он проводит рукой по рёбрам Аякса, это прикосновение — тёплое и нежное (и от этого Аяксу приходится подавить в себе смущённый стон). — Я в любом случае избавлю твоё тело от этих ран, чтобы больше ни один изъян его не омрачил. Исцеление.

Уже знакомый золотой свет появляется из-под руки Чжун Ли, обвивая бок Аякса, распространяясь и покрывая полотно тёмных синяков на его коже. То же успокаивающее тепло проникает в его мышцы, и парень чувствует, как его тело расслабляется, а прежняя ноющая боль рассеивается так же легко, как и ранее в запястьях. Очень скоро пропадают и синяки.

— Так лучше? — спрашивает Чжун Ли.

Аякс кивает, и от интимности прикосновения у него пересыхает во рту.

— Хорошо, — кивает в ответ Чжун Ли. — А теперь, твоё бедро.

— Я- я сам, — выпаливает Аякс, чувствуя, как пальцы мужчины касаются пояса его спортивных штанов. — Пожалуйста.

Избегая взгляда Чжун Ли, ведь лицо Аякса в данный момент, вероятно, было неоново-красным, он приспускает спортивные штаны и боксеры, обнажая костлявое бедро. Этого действия достаточно, чтобы вызвать раздражающие нервы боль, и лучше от этого совсем не становится.

— Вот. Так… так хватит? — тихо спрашивает он.

Воцаряется тишина.

— Чжун Ли? — снова спрашивает Аякс, наконец, набравшись смелости взглянуть на Адепта.

Выражение лица Чжун Ли было… странным. Его мутные глаза прикованы к участку кожи, открывающемуся из-под всё ещё задранной до самого бедра кофты Аякса, как будто это самая завораживающая вещь, которую он когда-либо видел. До Аякса с некоторым запозданием доходит, какое впечатление он, должно быть, производит в этот момент, лёжа на своей кровати, с взъерошенными волосами, покрасневшей кожей и выставленным напоказ телом, словно… словно…

Поданное на блюдечке подношение.

Такое сравнение нисколько не помогает чувствовать себя менее смущённым.

— Чжун Ли! — обиженно вскрикивает он.

Это, кажется, выводит Чжун Ли из оцепенения, и он прочищает горло, кладя руку на ушибленное бедро Аякса.

— Прошу прощения. Мне не стоило отвлекаться. Исцеление.

Даже золота, вспыхивающего от целебной магии Чжун Ли, недостаточно, чтобы скрыть слабый румянец на щеках Адепта.

— Спасибо, что исцелил меня, — бормочет Аякс, спешно натягивая штаны и одёргивая кофту вниз.

— Ах, не за что, — отвечает Чжун Ли, в этот раз его голос звучит несколько выше и смущённей. — Если тебе лучше, я приглашаю тебя присоединиться ко мне за чашкой чая на кухне, но если это не так, не заставляй себя. Особенно, если чувствуешь, что хочешь ещё немного отдохнуть.

Чай сотворил бы чудеса, увлажнив его пересохшее горло.

— Э-эм, д- да, чай звучит отлично. Просто дай мне минутку, хорошо?

Чжун Ли кивает:

— Как пожелаешь, — и встаёт с присущей ему элегантностью и изяществом, выходя из комнаты и тихо закрывая за собой дверь.

Аякс пользуется возможностью своего новообретенного уединения, чтобы уткнуться раскрасневшимся лицом в подушку и немножко умереть внутри.

———

Поначалу чаепитие с Чжун Ли проходит немного неловко, но Аякс довольно быстро входит в лёгкий ритм общения с Адептом, особенно когда Чжун Ли спрашивает о причине его травм. Вопрос побуждает Аякса разговориться о столпотворении в магазине.

— Мир сошёл с ума, Чжун Ли! — восклицает Аякс. — Люди готовы прибегнуть к насилию не только из-за риса, но и из-за таких вещей, как туалетная бумага. Туалетная бумага. Кто вообще дерётся из-за туалетной бумаги?

— Адепты не вмешались, — замечает Чжун Ли, качая головой. — Похоже, они заняты попытками найти Рекса Ляписа, хотя им следовало бы приглядывать за народом. Твои предыдущие наблюдения были верны, Аякс. Слишком долго Адепты поддавались комфортной повседневной рутине, надеясь, что Рекс Ляпис задаст им нужное направление. Теперь, без Гео Архонта, они стали подобны потерявшимся ягнятам, неспособным действовать самостоятельно, — вздыхает Чжун Ли, добавляя с сожалением в голосе:

 — Рексу Ляпису давно стоило освободить их от всех контрактов.

— Ты вообще можешь говорить такое? — спрашивает Аякс, оглядывая комнату так, словно сам Рекс Ляпис может их подслушать. — Разве он не твой босс или типа того? Не станет он, ну, поражать тебя молнией или что-то в этом роде, услышав, как ты его критикуешь?

 Уголки губ Чжун Ли приподнимаются:

— Рекс Ляпис не повелевает молниями. Эта сила подвластна Архонту Инадзумы. Во всяком случае, мы с Рексом Ляписом достаточно близки, чтобы я мог говорить открыто и честно.

— Оу. Это здорово.

Вот как. Чжун Ли определённо каким-то образом связан с Рексом Ляписом, хотя тот никогда не имел детей. Может быть, он пра-пра-племянник или что-то в этом роде. Это объяснило бы, почему у него так много свободы в том, что он говорит об Архонте. Только семье могут сойти с рук такие разговорчики.

— К слову, о нём… ты уверен, что с ним всё ещё всё в порядке? Я имею в виду, никто из других Адептов не может его найти…

— Он не пропал, — слишком уверенно отвечает Чжун Ли. Это ещё больше подкрепляет Аяксову теорию о том, что они с Архонтом — родственники. Дядя Рекс Ляпис, должно быть, переговаривается с маленьким племянником Чжун Ли на стороне. — Он восстанавливается после возвращения из Каменного Леса Гуюнь. Одна из печатей начала разрушаться, и поэтому он потратил значительное количество энергии на её починку. К сожалению, он столкнулся… с некоторыми трудностями в процессе, и был ранен. Будь уверен, ему не угрожает серьёзная опасность, но он хочет сохранить своё нынешнее состояние в секрете даже от своих собственных Адептов.

— Я даже не знал, что ранить Великого Рекса Ляписа вообще возможно, — скривившись, говорит Аякс. Ему так же не понятно, почему тот просто не скажет обо всём своим Адептам, но, возможно, в этой истории есть что-то ещё, неведанное Аяксу. Ему не хочется просить Чжун Ли о дальнейших разъяснениях, потому что что-то ему подсказывает, что он и так рассказал уже всё, что мог. Таким образом, он поступает разумно, пропуская нить разговора мимо ушей. — Хорошо, рад, что у него всё в порядке. Надеюсь, он достаточно поправится, чтобы решить недоразумения по поводу своей пропажи и всего остального.

— Угу-м.

— Мне действительно интересно, что должно произойти, чтобы наконец заставить Адептов объединить свои силы с Цисин. Потому что если даже этих наводнений и оползней недостаточно, то я даже не знаю, что ещё нужно.

— Возможно, мы узнаем совсем скоро, — загадочно отвечает Чжун Ли.

———

Аякс просыпается от мягкого солнечного света, струящегося в окно, и последних воспоминаний о сне, задержавшихся в его сознании. Но, подобно рассеивающемуся в воздухе дыму, детали с каждой секундой становятся всё более расплывчатыми, и к тому моменту, как он полностью приходит в сознание, его разум, наконец, фиксирует мягкость кровати и тепло вокруг живота, а от сна остаются лишь небольшие отрывки.

Такие вещи, как золотое сияние глаз мужчины в сочетании с его нежной улыбкой, запах цветочного травянистого чая и тёплый, обвивающий и исцеляющий его запястья, свет-

Аякс вытаскивает руку из-под одеяла, стараясь не разбудить прижимающегося к нему Его Светлость и случайно не спихнуть его пушистый, всё ещё обёрнутый в попытках защитить, хвост. Он оттягивает рукав и замирает.

— Что за… — произносит он.

Его запястья выглядят идеально. Ни опухоли, ни покраснений, и даже никакой боли после того, как он вертит суставами, нет.

Что-то подсказывает Аяксу, что синяки на его боку тоже зажили.

— О, это так странно, — говорит Аякс. Так странно, что ему снится, как кто-то исцеляет его, и на следующее утро он выглядит как новенький. Может быть, его разум таким образом оправдывает своё выздоровление или что-то в этом роде. Блять, да чтоб Аякс знал. Это самое логичное объяснение, что он смог придумать в попытках понять эту несуразицу.

Мягкое урчание прерывает его мысли, и Аякс поворачивается набок лицом к источнику звука. Его Светлость проснулся, и один сонный золотой глаз приоткрылся, чтобы посмотреть на него. Кончик его пушистого хвоста несколько раз дёргается, но не ослабляет защитной хватки вокруг тела Аякса.

— Доброе утро, Ваша Светлость, — шепчет Аякс, полностью отмахиваясь от странных мыслей. Как бы то ни было, сон странным образом отразил состояние его выздоровления, но вреда это не понесло, так что кого это волнует. — Как ты себя чувствуешь? Как спалось?

Его Светлость отвечает ещё одним урчащим щебетанием, прежде чем очаровательно зубасто зевнуть. Аякс не может противиться желанию ворковать.

— Всё ещё хочешь спать, понимаю. Извини, что разбудил тебя.

Аякс обнимает Его Светлость и притягивает ближе, так, чтобы тот прижался к его груди. Вот так, настоящие объятия. И в довершение всего Аякс легонько целует лоб ящеропса, отчего в ответ слышит более громкое фырканье.

— Не притворяйся, что тебе не нравятся мои объятия, Ваша Светлость, — дразнит Аякс, ещё раз целуя своего маленького питомца. — Ты сам подписался на это, когда решил спать рядом со мной. Таковы правила этого дома: если хочешь спать на пуховом одеяле — должен принимать объятия.

Его Светлость снова коротко фырчит, но мягче. Похоже, он задремал.

Как и Аякс. Кровать кажется невероятно мягкой и тёплой, а от того, что ящеропёс прижимается к его груди — ещё теплее. У него больше ничего не болит, и сегодня выходной. Лишняя пара часов в постели не повредит, верно?

С этими мыслями Аякс закрывает глаза, утыкается носом в гриву Его Светлости и снова погружается в сон.

———

Так как Рекс Ляпис был объявлен пропавшим без вести, а наводнения всё продолжают усиливаться, всё больше людей, наконец, решили, что лучше всего временно покинуть Гавань Ли Юэ и перебраться куда-нибудь вглубь страны выше.

Между тем, новости оставались неутешительными:

— …поскольку городу продолжают угрожать постоянно растущие океанские приливы, Цисин создают всё больше временных убежищ на горе Тяньхен. Экстренные поставки от стран-партнёров продолжают непрерывно поступать в Ли Юэ, на объекты их доставляют как Цисин и службы быстрого реагирования, так и Адепты.

— Тем временем Адепты сделали два новых заявления: в первом говорится, что они направляют больше своих сил на оказание помощи, второе — о том, что ещё больше Адептов было отправлено в Каменный Лес Гуюнь для расследования таинственного исчезновения Рекса Ляписа.

— Анонимные источники сообщили, что Цисин и Адепты провели официальные встречи по сосредоточению усилий на оказание помощи и управлении городом. Был ли заключён контракт, ещё предстоит выяснить. В прошлом не было заключено никаких реальных контрактов, и эксперты обвиняют нынешнее поколение Цисин в сомнении полагаться на помощь божеств и Адептов в сомнении вмешиваться в дела смертных, не получив предварительного одобрения Лорда Рекса Ляписа.

— Вследствие нерешительности обеих сторон, наиболее проигравшими в данной ситуации остаются жители Гавани Ли Юэ. А теперь, объявление Цисин о новых зонах, подлежащих эвакуации…

— По крайней мере, Цисин и Адепты ведут переговоры, а это, думаю, уже хоть что-то, — бормочет Аякс с дивана перед телевизором. Его Светлость лежит на спине на его коленях, выставив свой гладкий живот и подставляясь для поглаживаний. На сиденье рядом с ними, подальше от виляющего хвоста ящеропса, стоит тарелка с «Сельской усладой». Время от времени Аякс брал свободной рукой кусочки жареных овощей и кормил ими Его Светлость, за что вознаграждался мурлыканьем под звуки хрустящих овощей.

— Наслаждаешься вниманием, Ваша Светлость? — спрашивает Аякс, подавая ящеропсу хрустящий ломтик корня лотоса. Его Светлость принимает еду своими крошечными лапками, осторожно покусывая и снова радостно виляя хвостом. — Серьёзно, ты — самое избалованное существо во всём Тейвате, но как можно отказать такой милой мордашке?

— …необходима эвакуация для жителей следующих районов: Нижний Ист-Сайд от 15-й авеню до 17-й авеню; Мидтаун от 18-й авеню до 20-й авеню…

— Это безумие, — бормочет Аякс, вновь переключая внимание на телевизор. — Одна пятая часть города затоплена. Ладно, хватит тебе корней лотоса, Ваша Светлость. Не думай, что я не заметил, что ты стал тяже- ауч! Ваша Светлость! Больно же!

Его Светлость прикусил кончик его пальца, но недостаточно сильно, чтобы оставить след. Он жалобно ворчит, недовольно мотая хвостом взад-вперёд.

— Оу, тебе не нравится, когда я так говорю? — спрашивает Аякс. — Ты же знаешь, я беспокоюсь о твоём здоровье! Меньше всего мне хочется, чтобы ты из-за меня заболел.

Ворчание стихает, и Его Светлость проводит языком по месту укуса, будто пытаясь унять боль. Его хвост также успокаивается, роскошно ниспадая на колени Аякса.

Явный жест извинения.

— Оу, я прощаю тебя, избалованное ты создание, — Аякс поднимает Его Светлость на руки, утыкаясь носом в его милую пушистую гриву. — Но больше никаких укусов, хорошо? Это грубо!

Его Светлость издаёт больше ворчащих звуков, но слушается, прижавшись к груди Аякса, положив головку на его плечо и автоматически обвивая хвост вокруг его талии, будто это его законное место. С тех пор как Аякс вернулся домой раненым, ящеропёс стал особенно приставучим, требуя всегда находиться в его руках и спать вместе по ночам. А также обвивать парня своим хвостом в явном собственническом жесте. Кроме того, всякий раз, как Аякс приходит домой, будь то из колледжа или магазина, Его Светлость настойчиво взбирается на него, на удивление осторожно цепляясь за его рубашку, дабы не поцарапать кожу. Словно по-своему пытается осмотреть Аякса на наличие новых травм.

Аякс не возражает. Он считает довольно милым то, что Его Светлость так к нему привязался, и теперь стремится защитить. Пусть это и всего лишь животное размером с кошку.

Ну, больше, чем животное размером с кошку, скорее уж с маленькую или среднюю собачку, вроде бульдога. После нескольких месяцев, проведённых под нежной опекой Аякса, неудивительно, что Его Светлость стал крупнее и здоровее. Его чешуя, которая и до этого выглядела хорошо, приобрела какой-то блеск, похожий на радужную плёнку на рыбьей чешуе. Его золотистый мех стал гуще и ещё более сияющим, каждый клочок сверкает как отлитый из золота.

Аякс скорее горд тем, как теперь выглядит Его Светлость, пусть и задаётся вопросом, насколько же большим может вырасти это существо. И всё же, независимо от его размера, Аякс к нему основательно привязался. В случае чего придётся приспособиться и купить побольше подушек и одеял.

— …а теперь — интервью с теми, кто недавно эвакуировался. Сэр, не могли бы Вы рассказать о своём опыте?

— Это ужасно!

Эти слова приковывают внимание Аякса обратно к телевизору. На экране появляется человек, накрытый толстым одеялом, его волосы растрёпаны, а лицо — мрачное и измождённое. Выглядел он абсолютно несчастно. Он цепляется в дымящийся пластиковый стаканчик, будто это его спасательный круг, не дающий вконец лишиться рассудка.

— В- вода хлыщет так, как я никогда раньше не видел, а ведь я рыбак уже тридцать лет! Я думал, что повидал уже всё, касающееся моря. Но в том, как ведёт себя эта вода, есть что-то противоестественное!

Репортер выглядит озадаченным:

— Не могли бы Вы пояснить, что Вы подразумеваете под «противоестественным»?

— Вода будто следует за тобой, — отвечает мужчина. — В ней были странные завихрения, похожие на маленькие водовороты, и они двигались, пытаясь… пытаясь… затянуть тебя в ловушку. Они задели бы один из наших плотов, если бы мы не заметили вовремя! Просто… несмотря ни на что, держитесь подальше от воды. Там что-то есть!

Аякс вздрагивает, когда новостной канал переключается на рекламу. Ящеропёс также смотрит в телевизор, сидя совершенно неподвижно и напряжённо. Отдаленно в сознании Аякса всплывает мысль — странное, расплывчатое воспоминание о нём самом, сидящем перед мужчиной в элегантных белых одеждах, обладающим парой золотых глаз и глубоким, бархатистым голосом:

— Мне действительно интересно, что должно произойти, чтобы наконец заставить Адептов объединить свои силы с Цисин. Потому что если даже этих наводнений и оползней недостаточно, то я даже не знаю, что ещё нужно.

— Возможно, мы узнаем совсем скоро.

— Надеюсь, что это не было каким-то плохим предвестием, — бормочет Аякс. Его Светлость лишь усиливает хватку на его талии своим хвостом.

———

В ту ночь его визит в не-белую комнату был напряжённым, что уже стало нормой. Чжун Ли расхаживает по комнате взад-вперёд, в то время как Аякс наблюдает за ним с дивана, свернувшись калачиком.

— Вода всё поднимается, и есть сообщения о том, что в ней что-то есть. Может ли быть, что- нет, не может быть.

— Что? Что происходит, Чжун Ли?

Золотые глаза Чжун Ли устремляются на Аякса.

— Как бы мне ни было неприятно это говорить, для тебя больше небезопасно находиться в Гавани Ли Юэ. Аякс, ты должен покинуть город при первом же удобном случае. Отправляйся куда-нибудь вглубь страны, если возможно, в горы. Если сможешь уйти ещё дальше, было бы замечательно.

— Я конечно думал уехать, когда поступит приказ об эвакуации, но не так же сразу, — качает головой Аякс. — Не понимаю. Почему именно сейчас? Что изменилось?

— Сообщения о воде. О том, что там что-то есть. Как я и опасался, Ос- нечто смогло прорвать печать в Каменном Лесу Гуюнь, несмотря на все мо- на все усилия Рекса Ляписа. Сомнений нет, его цель — жители Гавани.

— А-ага, хорошо, — кивает Аякс. — Я, эм, соберу вещи и узнаю, смогу ли я получить ключи от предоставленного колледжем убежища. Что ещё мне нужно сделать?

— Держись подальше от воды, — отвечает Чжун Ли, и в пару изящных шагов оказывается перед Аяксом. Прежде чем парень успевает спросить, что он делает, Чжун Ли опускается на одно колено, протягивает руку и обхватывает его лицо обеими своими тёплыми, мягкими руками. Жест настолько осторожный и нежный, что Аякс чувствует, как вопрос замирает у него на губах, а в голове становится пусто, щёки краснеют.

— Аякс, — тихо говорит Чжун Ли, в его голосе слышится беспокойство. — Я сделаю всё возможное, чтобы защитить тебя. Я дал тебе это обещание раньше и повторяю его сейчас. Ни один монстр из Каменного Леса Гуюнь не причинит тебе вреда, не столкнувшись с гневом камня.

Гнев камня? Почему это звучит так знакомо?

Вокруг них начинают парить искры золотого света, становясь всё более и более яркими, пока Аякс не обнаруживает себя окруженным кольцом света с Чжун Ли перед ним. Свет поднимается, плывя вверх, словно высокие языки пламени, лижущие воздух, разве что жара Аякс не чувствует, как и какой-либо опасности. Совсем наоборот, это тепло — успокаивающее, подобное исцеляющей магии, которая смыла его синяки, или знакомому уютному теплу Его Светлости, прижатого к груди.

Затем кольцо света смыкается вокруг них, и оно становится настолько ослепительным, что Аяксу приходится закрыть глаза.

— Всё в порядке, можешь открыть глаза.

Аякс подчиняется.

Свет исчез, но на груди Аякса, прямо над сердцем, находится мерцающий золотой символ гео. Он колеблется в воздухе несколько секунд, прежде чем погрузиться под одежду Аякса и в него самого, а затем полностью исчезает.

— Ч-что это было?

— Мой знак защиты, — отвечает Чжун Ли, поглаживая большим пальцем щеку Аякса. — Дополнительное защитное заклинание на случай, если водный монстр нападёт. И если это случится, — глаза Чжун Ли вспыхивают золотом, — он пожалеет о том дне, когда родился. Это я обещаю.

———

Когда Аякс просыпается утром, он испытывает смесь странных ощущений: мимолётное тёплое прикосновение к его щекам, гул быстро бьющегося сердца, румянец на его теле, тепло, прижатое к его боку и вокруг талии, и звук шёпота в ушах.

Пожалуйста, будь осторожен. Пожалуйста, покинь Гавань Ли Юэ. Пожалуйста, будь осторожен. Пожалуйста, будь осторожен.

Аякс-

Нахмурившись, Аякс прижимает руку к сердцу. Он не знает почему, но этот голос звучит действительно грустно, и это вызывает у него отчаянное желание успокоить говорящего, сказать, что с ним всё будет в порядке.

Тепло на его боку смещается. Аякс смотрит вниз.

Его Светлость, моргая, просыпается и приветствует его радостным мурлыканьем, а его хвост, как обычно, обвит вокруг талии Аякса.

— Привет, Ваша Светлость, мне приснился… грустный сон, наверное, — бормочет парень, проводя пальцами по шелковистому золотистому меху. — Я думаю, это предвестие, что мы должны уйти и направиться в убежище, которое предоставил нам колледж. Ты поможешь мне собраться?

Его Светлость снова мурлычет и трётся головой о ладонь Аякса, прежде чем прижаться носом к его коже. Его глаза закрыты, словно он наслаждается прикосновениями Аякса.

Его избалованный маленький Лорд. Его милый ящеропёс, который составлял ему компанию в течение этих безумных месяцев. Аяксу стоит убедиться, что Его Светлости будет комфортно путешествовать с ним в безопасное место.

— Ладно, — усмехается он. — У нас впереди много работы, так что давай начнём.