Се Юйчень отложил ручку и задумчиво прищурился. Хотелось постучать по столу, как невоспитанному мальчишке, стимулируя разум звуком и действием; сдержался. В голове смутно забрезжила паутинка плана — пока ещё хрупкая, неоформленная, с тусклыми нитями связей… Да, это можно было бы использовать.

Глаз на его кольце моргнул. Кажется, любопытствовал: сложно было разобрать эмоции в лишённом радужки органе, но Се Юйчень достаточно хорошо знал его владельца, чтобы догадаться. Каков хозяин, таковы и глаза.

Он равнодушно покрутил полоску тёплого металла, заставляя демонический глаз закрыться, чтобы избежать человеческого прикосновения.

Се Юйчень, по правде говоря, не должен был этого знать. И видеть не должен был. И осознавать, что происходит. Се Юйчень оправдывал возложенные на него ожидания: специально не замечал лишнего, ожидая, когда до одного древнего создания дойдёт. Пока.

Кто бы знал, как сильно порой ему хотелось взять это создание за шиворот и натыкать лицом в ближайший пруд. За вуайеризм, например. Если бы он был менее устойчив к взглядам…

Се Юйчень привык, что на него смотрят. Это не было чем-то новым. Камеры, люди и странные существа, зависть и злоба, обожание и страх — он мог принять всё. Интерес ещё одного тёмного божества не застал его врасплох. Это могло напугать простого смертного, но у него вызвало бы разве что лёгкую досаду.

Что Се Юйченя приводило в бешенство, так это излишняя таинственность — та самая, что ударила Хэй Сяцзы в голову, как одиннадцатая бутылка байцзю подряд или метко брошенный булыжник. Да, у них был негласный договор — не замечать странностей друг друга. Но действия Хэй Сяцзы переходили всякие границы. Пролить свою кровь, закалить в небесном огне, вложить плоть и дух — и ничего не сказать, вручив под видом обычного украшения. «Подарок на годовщину, Хуа-эр». Никаких приличий.

Количество жертвенных поступков Сяцзы в последнее время превысило все допустимые значения. Се Юйчень старательно подавлял мысли об абсолютно безопасной, укреплённой, как лучшие гробницы и дворцы, построенной на случай непредвиденных обстоятельств камере, но с каждой новой выходкой партнёра этот вариант выглядел всё привлекательнее. Золотая клетка — отвратительный выход, но какой же притягательной она казалась, когда происходил очередной… Бардак. Кровь пела одобрительно. Се Юйчень мрачно затыкал глас искушения дыхательными упражнениями и держал себя в руках.

Он, чёрт возьми, собирался дождаться объяснений Сяцзы. Хотя проклятое кольцо изрядно пошатнуло уверенность в этом, сместив фокус на «добиться». Знал ли об этом Хэй Сяцзы? Наверняка. Видел ведь. И отстранённость, и упрямую сосредоточенность. Недаром глаз косился виноватым сердечком и любопытство проявлял умеренное, не пытаясь в бумаги подглядеть.

Се Юйчень потёр гладкий обод кольца, приглушая раздражение. Ему нужен был трезвый, холодный ум: во-первых, чтобы разобраться с очередной каверзной сделкой; во-вторых, что бы Хэй Сяцзы там себе ни думал, он намерен был ответить равноценным даром. И, конечно, заодно прояснить некоторые недомолвки. Неопределённость может быть хороша, когда впереди ещё полжизни, но не в их случае.

Когда Хэй Сяцзы вернётся, Се Юйчень сделает ему одолжение в виде пары намёков. Если один изворотливый бог снова притворится, что всё в порядке… Что же. У них есть великолепный способ поговорить. Возможно, тщательно выверенный монолог с дизайнерским нанесением подсветки под каждый глаз поможет Сяцзы принять собственную неправоту. В конце концов, спор с применением весомых аргументов не был для них в новинку. Пусть Се Юйчень и надеялся, что до этого не дойдёт.

Вопрос «верить Хэй Сяцзы или верить в Хэй Сяцзы» для него не стоял. Важнее было, доверится ли Сяцзы ему.