Сработавший будильник на мониторе напоминал омерзительную сирену, проникающие через уши в мозг. Словно та старалась не стать первым раздражителем, а вызвать старый добрый акт вандализма. Сорвать монитор и выкинуть его с общего коридора, прямо на крыши редких машин на парковке. Во рту был вкус сухости и гнили, напоминающий, что нельзя так жить, а потому Андо медленно поднялась в своей кровати, слыша соседскую ругань, которую не могли заглушить никакие звуки будильника.

— Да встала я, встала, заткнись. — Её голос был распознан, а потому наступила тишина. Такая давящая, вкупе с холодом, опустошала её. Оглядела мрачную квартиру. Хидан ушел. Она могла бы предложить ему переночевать на полу, но видела, как он смотрел на её бардак. Знал бы, сколько работы она берет на дом, как её долбят сроки и начальство, не стал бы брезгливо оглядывать коробки еды на вынос и уже ненужные отчеты, которые расстилались под ногами словно дополнительное покрытие. Сползла с кровати, кутаясь в одеяло и прошла до кухонного уголка, раздраженно щелкая кнопкой чайника. Как и любой человек, просыпаться она ненавидела. Но внезапное отключение электричества она ненавидела её сильнее, а потому прикрыла глаза, когда чайник, вода в котором только-только начала вскипать, резко щелкнул. Посмотрела на маленький холодильник. Тот перестал гудеть. За продукты она не беспокоилась — их было так мало, и они все могли прожить и без мороза — хватало температуры в квартире, чтобы продлить их жизнь. Понимая, что горячей воды не будет и в кране, достала из ящика фонарик, надеясь взбодриться если не крепким кофе, то ледяной водой из-под крана.

Вышла из дома спустя полчаса, поправляя рюкзак на плече. Втянула носом воздух, ощущая скорое приближение зимы. Да и зима была паршивой — две снежинки на весь город. Сугроб раз в столетие — достояние журналистов, которые кучковались вокруг выпавших осадков и наперебой пророчили снежную зиму. Погода ещё позволяла ходить в летних тряпичных кроссовках, но очень скоро нужно было доставать тяжелые ботинки на высокой подошве. Они помогали Аканэ не улетать во время сильных порывов ветра.

В метро и в автобусах была привычная давка и гомон — вот студент бубнит себе под нос отрывки из конспектов, чтобы не быть растерзанным преподавателем на первой паре, вот едет рабочий, которому даже рот открывать не надо, чтобы показать, насколько он заебался на этой стройке. Клерки, обсуждающие работу в офисе с пафосным видом, кучка школьниц, хихикающая каждый раз, когда взгляд падал на стайку парней, держащихся обособленно, но поглядывающих на девчонок.

Хмыкнула, вспоминая, что скоро в школах будут фестивали. Эдакий праздничный обман детей, показывающий, что в реальности мир такой же яркий и светлый. Они будут гулять в традиционных одеяниях с друзьями или со своими возлюбленными и в ус не дуть о том, что праздники наступили не для всех.

Стянула волосы на голове, собранные неопрятным пучком только потому, что помыть голову под ледяной водой оказалось проблематично, и вышла из автобуса, не разглядывая активное движение. Она просто сжала лямку рюкзака, пробираясь сквозь толпу и старалась шипеть проклятия через зубы, не двигая губами. На утреннее собрание она уже опоздала — долбанная давка в метро.

На рецепции её встретили дежурной улыбкой, но Андо в ответ не улыбалась, заполняя оставленные для неё бумаги.

— А вас господин искал. — Бодро поделился с ней парень, посмотрев в журнал посещений.

— Ну, значит плохо искал. — Подняла голову, равнодушно смотря на него. Как его звали? Он всегда тут был? — Я выиграла. — Он только рассмеялся, нисколько не осуждая её за полное отсутствие дружелюбия. Детективы, как и все полицейские, видели столько ужаса практически каждый день, разбирались в грязи, пытались найти логику в действиях преступников, что единственный юмор, на который у них оставались силы, был таким же омерзительным, как и виды разлагающихся тел. — Стажёр пришел?

— Эм… Нет еще, не отмечался. — Аканэ хмыкнула, глядя на этого паренька. Он только выпустился, да? Слишком молодой.

— А можно его не впускать? — Он засмеялся, сощурившись, но мотнул головой.

— Андо! — Раздался знакомый бас и Аканэ устало закатила глаза. У него чуйка? Недовольно цокнула.

— А вот и сам Владыка преисподней. Иду, иду, мой господин. Какую же пытку ты приготовишь мне сегодня? — Выдохнула слова как утреннюю усталость, думая о том, что было бы неплохо сходить в тот храм. Там было спокойно. Ходишь, помогаешь служителям, все молчат, и никто даже не пытается вывести на разговор. Разве что голос бабули изредка разрезает тишину, хлестко ударяя по окружению и отпечатывается в мозгу эхом, отголоски которого слышатся еще долго.

Поднялась по ступенькам, посмотрев на возвышающегося длинноволосого мужчину. Его волосы были, как всегда, растрепаны, расчёски он не признавал. Вместо рубашки, которая обычно обтягивала его нереальные мышцы, создавая впечатление, что Учиха намеренно покупал рубашки на размер меньше, была простая широкая футболка. Хмыкнула. Неужели чистые вещи всё же закончились?

— В кабинет. — Пробасил он, разворачиваясь.

— Ого, даттебайо, он сегодня ещё злее. — Вдохнула, ощущая запах моря, окруживший её плотным коконом, из которого хотелось поскорее выбраться. За запахом моря шли дурные воспоминания. Узумаки подошел со спины, непонимающе хмыкая. Она же только пришла, почему капитан смотрит на неё так, словно она сама половину отдела расстреляла из табельного оружия? Андо не хотела привлекать к их с Мадарой ненависти еще и стажёра.

— Иди на своё место, достань из ящика раскраски и жди, пока воспитатели позовут тебя на полдник. — Размяла шею, двигаясь в сторону пыточной и не смогла ничего сказать, даже изобразить на лице банального удивления, когда в кабинете обнаружила Обито, стоявшего у стола, и Хидана, развалившегося в кресле для посетителей. Последний нахально оскалился, махнув рукой, прекрасно зная, что отсюда его сможет выставить только Учиха. Не её территория. Посмотрела на бывшего, переводя зрачки на другого представителя этой исторической семейки. И про историю она не шутила, в прошлом их клан столько натворил, что в средней школе у неё глаз дергался, когда она брала в руки учебник истории. Хорошо, что сейчас их осталось не так много, думала она. Но все равно прилично. В кабинете было слишком душно, а потому она поставила на пол рюкзак, стягивая кожаную куртку и оставаясь в серой объемной толстовке с потрескавшейся надписью старой бейсбольной команды. В шкафу была найдена ещё одна пара штанов из грубой ткани, которые не сковывали движения и имели много карманов, в которые можно было сложить что угодно: рацию, мобильный, выбитые зубы. Вот Обито и Хидан напрашивались на то, чтобы словить своими оскалами огнетушитель, который так некстати висел в опасной близости от неё. — Что вам надо? — Моргнула она, как никогда желая вернуться домой. Мадара, у которого радости на лице было столько же, сколько витаминов в Нарколине, указал рукой на сидящего Дзимпачи. — Его выгнать? С этим справится и Обито.

— Он сидит тут уже час. Искал тебя. Ему сделали пропуск на момент на твоего расследования. — В этом предложении не было боли, но отчетливо слышалось «Он заебал меня, это твоя головная боль, страдай сама, ты всё равно мне не нравишься, тебя не жалко». Усмехнулся, глядя на равнодушную девушку. По закону жанра, синеглазая подчиненная, от такой новости должна была грохнуться в обморок или проявить хоть какую-то гребанную эмоцию. Но она молчала, продолжая смотреть на него. — Выше нос. — Издевательски и злобно усмехнулся. Вот оно. Дернулся лицевой нерв. Куртка полетела на пол, а Аканэ слишком быстро оказалась у стола, опираясь на него руками. Обито сделал шаг назад, зная, что это. Хидан удивленно вскинул светлую бровь. Вот это была настоящая эмоция. Натуральный гнев, который просочился через равнодушную маску, на которой изредка появлялась улыбка.

— Знаешь когда люди говорят: «Выше нос»? — Голос стал ниже, отчего на тыльной стороне шеи у Хидана пошли мурашки. Он оглянулся на Обито, который начал ощущать себя неуютно и косился на стеклянную дверь. — Когда собираются запихнуть кулак тебе в задницу, а твоя рука уже зашла так глубоко, что я ощущаю себя куклой чревовещателя. — Она говорила быстро, глядя в глаза напротив. Мадара нисколько её не пугал, просто весь стресс и отсутствие отпуска третий год подряд решили вырваться наружу, как только она заметила его ухмылку. — Ты повесил на меня стажёра-дебила, хочешь повесить этого дауна, скажи честно, Мадара, тебя так задело, что я сбежала после нашей помолвки? Как только увидела твою надменную рожу? — Тихо рыкнула она, сильно стукнув своими маленькими ладонями по столу. Повернула голову, направляя взгляд на Хидана, разглядывающего ногти. — Даун.

— Здесь. — Откликнулся он. Спорить ещё с одной женщиной с утра пораньше ему не хотелось — хватило утреннего диалога с матушкой, которая обматерила его так, что разговаривать с ней не хотелось ещё целую вечность. Нужно было не забыть передать сообщение для Андо, если он не хотел получить по голове от матери еще раз.

— Пошли. — Оттолкнулась от стола, присев возле своих вещей. Накинула на плечо рюкзак, взяв куртку в руки. Посмотрела на Обито, пытавшегося слиться со стеной, но ничего не сказала, выходя из кабинета. Хидан оскалился, моргнув. Посмотрел на Мадару, часто заморгав.

— Какие страсти.

— Вон. — Мадара прикрыл глаза, не видя, как мужчина встаёт, поправляет свой серый пиджак, и, слегка горбясь, направляется к выходу, показывая Обито два больших пальца. Когда дверь за ним закрылась, Обито стал свидетелем второго выплеска гнева за день, путём кидания фоторамки в сторону полок. Стоило отдать должное, Учиха не высказался, хоть тонкая полоска губ дрожала, удерживая речевой аппарат от мата. — Это всех касается. Вон. — Обито бесшумно вышел из кабинета, задумчиво нахмурившись. Это многое объясняло, если не всё.

Даже было жалко, что это откровение понимал он один.

Хидан оглядывал этот закуток, который по ошибке называли рабочим местом. Аканэ сидела в кресле, растирая веки до красноты. Сощурился, осознавая, что видит что-то слишком личное, интимное. Он и раньше видел женские слёзы, но у Андо они смотрелись как-то негармонично, не вписывались в её образ холодного детектива, саркастичный юмор которого бесил до невозможности. Закрыл собой проход и вытащил из кармана пиджака яркий красный платок, протягивая его детективу.

— Если я тебя настолько бешу, то я могу уйти. Просто тоже хотел разобраться в том, что происходит. Умер мой человек. — Ничего не сказала, забрав платок и повернулась в кресле спиной к мужчине. — Тебе принести что-нибудь? — Неуверенно спросил он, хмурясь. Всё выходило из-под контроля.

— Я не плакала семь лет. Семь гребанных лет. — Тихо проговорила она. — Ни единой слезинки, не считая слёз от приступов аллергии.

— Я на прошлой неделе плакал. — Спокойно сказал мужчина. — Документы на продление визы собирал, там стопка размером с приличный том, без слёз просто невозможно.

— Аканэ, дорогая, у меня ново… Здравствуйте! Аканэ, ты здесь? — Шизуне появилась внезапно, подпрыгивая, чтобы заглянуть за перегородку. — Ты будешь в шоке! Хидан, а что вы тут делаете?

— А, я решил тут поработать, мне дали доступ. Но, если Андо это не понравится, она всегда может меня отстранить. — Аканэ бесшумно поднялась с кресла, сжимая в руке платок, пропахший его парфюмом. Пахло чем-то древесным, тяжелым. Прочистила горло.

— Что у тебя?

— Что с глазами, дорогая? — Обеспокоено спросила судмедэксперт, нахмурившись.

— Аллергия. — Мотнула головой, прося не развивать эту тему. Шизуне сощурилась, сделав вид, что поверила, но мельком взглянула на внезапного нового временного сотрудника. — Что там?

— У нас один труп. — Андо шмыгнула носом, часто моргая.

— А второй, что, ожил, извинился за неудобства и ушел домой? — Шизуне хохотнула, но достала телефон, направив его на монитор, чтобы переслать отчет. Аканэ отвернулась, жестом разблокировав тот и уставилась на заключение. Мысли в её голове в тот момент напоминали сгусток хаоса, который отвлекал от её собственной реальности, в которой так хотелось замкнуться. — А, вот оно что. Я к Цунаде.

— Подбросить? — Предложил Хидан, ничего не понимая. Только кивнула, проходя мимо него и устало выдохнула, зажмурившись. Точно. Ещё же стажёр.

— Наруто! — Направилась в сторону его перегородки и удивленно вскинула брови, заметив на столе, поверх старого монитора, раскраски. Сам стажёр, занимающийся раскраской одного из рисунков. Даже высунул кончик языка от старания и Андо почему-то была уверена, что потом этот рисунок отдадут ей и попросят повесить на холодильник. Иметь такого подопечного — всё равно что обзавестись внеплановым великовозрастным ребенком, от которого хочется выть и лезть на стенку. Он развернулся, смотря на неё.

— Ой, а что у вас с…

— Аллергия. На выгул.

— О, есть продвижение по делу, даттебайо? — Кивнула. — Я могу вызвать нам такс…

— Нас повезут. На выход. — Отошла от перегородки, столкнувшись с Шизуне. — Спасибо.

— Да брось, моя вина, что я сразу не заметила. Это выглядит как выцветшая татуировка. — Она понизила голос. — У тебя точно всё в порядке? Тебя Мадара довел? — Андо дернула уголком губ.

— Всё в порядке, просто аллергия. — Ровно проговорила она. — Я поехала. От тебя что-то передать?

— Пусть вернет мне Тон-Тон. — Улыбнулась Като.

***

Поездка должна была пройти в полной тишине. По крайней мере Андо представляла себе гробовую тишину, которую никто не смел нарушить, давая ей возможность подумать над полученной информацией. Убийство псевдоуправляющего всё равно не вписывалось в эту картинку, которую нужно было сложить из очень маленьких кусочков пазла. Наруто нашел благодарного слушателя и теперь они не затыкались с Хиданом вдвоём. Аканэ достала из куртки наконец-то заряженные наушники и вставила их в уши, чтобы хоть как-то заглушить гомон, которые создавали эти два существа, по ошибке названные людьми. Она была готова выскочить из машины на полном ходу, лишь бы просто не сидеть здесь.

Дзимпачи оглядел высокое здание, состоящее из стекла, бетона и металла. На нём отражались редкие солнечные блики от лучей, которые тучи показывали людям словно из жалости, чтобы те не забыли о солнечном свете. Хмыкнул, повернувшись к Наруто, показывая, чтобы он мчался за детективом, что так стремительно выскочила из его машины, направляясь к центральному входу. Миновала рецепцию на первом этаже, показав удостоверение. Успела в лифт, наполненный людьми, нажимая на необходимый этаж. Холл, в котором она вышла, был залит светом.

— Аканэ! — Звонкий голос хлёстко рассёк тишину, наступившую после закрытия дверей лифта. Обернулась на звук. — Привет! Давно к нам не заходила! — Подошла к рецепции, за которой стояла миловидная девушка с розовыми волосами, которые едва касались её розовой накидки без пуговиц. Яркие зеленые глаза смотрели на неё с радостью, как на старую подругу. Трудно было признать, но Сакура была её подругой. По крайней мере, именно она связывала её с жизнью до побега, от которой Андо продолжала бежать.

— Здравствуй, Сакура. — Слабо кивнула, взяв из подставки розовую ручку с логотипом компании. — Можно забрать?

— Конечно! Мне приятно быть спонсором твоей канцелярии, которой ты не пользуешься. — Широко улыбнулась она, не ощущая того холода, который Андо ставила перед собой. С развитием технологий все меньше людей в принципе использовали письменные принадлежности, ведь были стилусы, удобные ручки, пишущие на мониторах, телефонах, планшетах, но все равно было что-то особенное, очаровательное, в том, чтобы держать при себе что-то из прошлого.

— У тебя всегда очень милые ручки. — Просто согласилась она, слабо улыбнувшись. Сейчас эмоции вновь давались с трудом, но Сакура была рада тому, что Андо не стремится завершить диалог с ней.

— Вечером свободна? — Поинтересовалась, прикусив губу.

— Что, на личном фронте всё так печально? — Не сдержалась, но корить себя было не за что — Харуно звонко рассмеялась, подняв взгляд к потолку на некоторое время.

— А может я просто хотела пригласить тебя к себе? — У Сакуры был красивый, нежный голос, когда она говорила, хотелось прикрыть глаза и погрузиться в дрёму.

— Такое последнее приглашение закончилось в твоей постели с полной амнезией от алкоголя у обеих. — Сакура рассмеялась, глядя на её спокойное лицо. Когда Аканэ была пьяная, она хохотала как умалишенная вместе с ней, Харуно, когда они смотрели тупые детективы. Андо рассказывала ей процесс, объясняла, что такого не бывает. Тогда она позволяла себе побыть немного радостной, расслабиться под действием алкоголя.

— Давай думать, что нам понравилось? Ну пожалуйста, мне не хватает твоего пьяного лепета. — Она повернула голову, слыша, как кто-то громкий выходит из лифта.

— Андо, блядь, куда ты ускакала?! Мы похожи на телепатов? Этаж угадать нужно было? Если бы я не знал, что тебе нужно к какой-то Цунаде, мы бы хуй тебя нашли! У твоего пиздюка даже удостоверения нет, нас пропустили после обыска!

— Это что за зоопарк? — Едва шевеля губами спросила Сакура, нажимая на кнопку, которая оповещала её начальницу о приходе посетителей. Андо закатила глаза, шепнув в ответ одно словно, переполненное ядом и ненавистью.

— Мадара. — Сакура понимающе прикусила губу, положив руки на стойку. Сакура не была дурой. И слишком долго знала Андо. Она помнила её ещё очень наивной девочкой в начальной школе, очень скромной и непомерно вежливой. А то, что она видела сейчас, это была слабая тень прежней Андо, усталая, блеклая и едва видимая.

— А это что за дивное создание? — Хидан заметил розоволосую девушку, слабо оскалившись. — Привет. — Сакура виновато посмотрела на Андо.

— Прости, меня сейчас вырвет. — Оглядела всех, заметив Наруто, который выпрямился и широко улыбнулся, словно девушку должен был привлечь яркий свет, идущий от него. Хмыкнула. — Удачи. — Посмотрела на старую знакомую, мягко улыбаясь. Андо кивнула, вертя меж пальцев ручку и думая о том, что хотела бы такую сестру. Но судьба и в этом оказалась неблагосклонна. У неё был брат. Младший. Тот ещё засранец, тошнило только от одного взгляда на эту мерзкую рожу и его самодовольную ухмылку. Развернулась, слыша цокот каблуков и сощурилась.

— А кто эта Цунаде, даттебайо? — Тихо спросил Наруто, слыша цокот, но не видя идущую к ним женщину. Хидан не знал, а потому мог только пожать плечами. Взглянул на Аканэ, которая слабо улыбнулась. — Какой длинный коридор, даттебайо, она дойдёт сегодня?

— Нет, коридор короткий, это звук. Она продолжает сидеть в кабинете.

— Нахуя?

— Обычно Цунаде так поступает, когда посетителя она видеть не хочет. Ожидание начинает злить и человек просто уходит. Я пытаюсь понять, кого конкретно она не хочет пускать. — Андо бросила последнюю фразу тогда, когда ноги уже понесли её в тот коридор, из которого раньше доносился звук. Как только хлопнула дверь и мужчины остались наедине, цокот каблуков стих. Они переглянулись.

— Видимо, эта Цунаде не хотела видеть нас, а Андо не нашла подходящих эпитетов, чтобы послать нас нахуй обратно в машину. — Задумчиво протянул Хидан. Усмехнулся. На выходе получалась забавная история. Андо умудрялась держать на расстоянии навязанных ей стажера и черт-знает-кого с пропуском. И смех вызывало то, что те, кто помогал Андо, точно так же были против подобного конвоя, прилагающегося к детективу.

— Сакура попросила намекнуть, что клоунов мы сегодня не принимаем. Как и в другой день. Рады только детективам. — Протянул громкий и слегка грубый женский голос. Андо чуть опустила голову, посмотрев на женщину исподлобья. Молчание было недолгим — Андо слабо засмеялась, тихо и устало. — Присаживайся, Шизуне предупредила, что ты здесь надолго. И Тон-Тон я не верну, я планирую её съесть. — Села напротив, оглядывая кабинет. Посмотрела на потолок, замечая новый осветительный прибор. — Сакура заказала. Вместе с новыми мониторами. Этот свет, вроде как, борется с моей игровой зависимостью. Знаешь, отвлекает от желания просадить всё наследство и помогает сосредоточиться на работе. А ещё Сакура заблокировала мне все доступы на игры. — Нехотя признала женщина, недовольно цокнув.

— А лампы с борьбой от идиотизма нет?

— Даже если облучить их попытаешься, ничего не выйдет. Мы с тобой это знаем, да? — Горько усмехнулась, включив один из мониторов, висевших на стене. Андо обернулась, без эмоций смотря новостной канал, некогда несущий в мир правду, а теперь выдающий всё так, как этого желает новый губернатор. Сейчас его наглая тощая морда вещала на очередном открытии детского центра. Говорил о том, что его цель, его мечта — стать ближе к народу, который его избрал, который в него верит. Аканэ только щурилась.

— Посадить бы его суток на тринадцать, чтобы он к народу стал ближе. Но это уже не моя прерогатива. Хочешь пообсуждать губернатора Андо? — Цунаде улыбнулась, поправив обручальное кольцо на пальце.

— А ты этого хочешь? Я здесь лечу голову.

— А ещё ты многих знаешь, а потому давай выключим этого второсортного имбецила и поговорим вот об этом знаке. — Достала свой мобильный, жестом выгружая информацию с отчетов на мониторы. — Что тебе известно о клонировании? — Цунаде пожала плечами, отчего её низкие светлые хвостики, слабо дернулись.

— Что и всем. То, что пятьдесят лет назад появилась теория о том, что можно выращивать искусственные органы путём клонирования из тела нуждающегося и видоизменения до здорового образа. Ещё через десять лет в ходе ошибки сумели создать клона человека и некоторые заболевания, до этого считавшиеся неизлечимыми, сумели победить. А потом раскрылось, что у клонов есть сознание, отличное от оригинала, и клонирование запретили, а тех клонов, которые были уже выращены, отпустили и отправили познавать мир. Подальше от оригиналов. А что?

— Этот символ ставили на клонов второго и третьего поколения. Их разработкой занималась клиника врача, известного, как Орочимару. А девушка, с этим символом, найденная убитой, оказалась клоном. Скорее всего Всевышний этот труп забракует, как только до него дойдет информация, а потому закрытие дела идёт на считаные дни. Я не буду закрывать его, пока Мадара не начнет продавливать. Пожалуйста, скажи, где его найти. Она тоже… — Андо сжала челюсти, играя желваками. — Она тоже была человеком, понимаешь? — Цунаде молча кивнула и наклонилась, сидя в своём кресле, к ящикам, достав блокнот, от которого брови Андо слегка приподнялись от удивления. Она удивилась от того, что Цунаде имела что-то подобное. Такая бумага была бесполезна, она никак не могла передавать информацию на новые модели мониторов и люди не пользовались ей лет как десять. Цунаде оглядела стол, словно ища что-то. — Ручку? — Достала из кармана толстовки розовую ручку. Женщина кивнула, забрав её и принялась писать. Вырвала листок, сложив надвое и вернула девушке вместе с новой письменной принадлежностью.

— Иди одна, лучше сегодня вечером, я предупрежу, он ответит на все твои вопросы и даст полную информацию. Он был во втором составе Акацуки.

— Сколько ему лет?

— Много. Мы ровесники. — Андо вновь посмотрела на Цунаде, пытаясь найти на лице хоть одну морщинку, хоть один признак старения. Та смотрела на неё выжидающе, но Аканэ ничего не ответила, ощущая ещё большую волну разочарования от этого мира. Кашлянула.

— Мне пора. Ко скольким лучше подъехать?

— М-м-м. К восьми. Ты сразу поймешь, что это он. Он часто менял внешность, но сейчас вернулся к исходному облику, так что будет понятно, что перед тобой Орочимару. Только будь одна.

— А что, он может навредить моему зверинцу? — Цунаде слабо рассмеялась.

— Не любит шума. И у него с собой скальпель.

— А у меня пистолет и наручники. Мы поладим. — Пообещала Андо, стирая данные с помощью телефона с её мониторов. Встала с кресла. — И это. Цунаде. — Обернулась уже на выходе. — Не шали так больше. Что бы ты там не творила и в чем я очень не хочу разбираться. Вряд ли ты родилась в момент изменения генов. — Слабо усмехнулась и вышла из кабинета под громкий смех женщины. В коридоре остановилась, снова достав телефон и написала Шизуне.

«Закрой доступ к отчетам. Под мою ответственность.»

Хмыкнула, тут же получив ответ. Да, она была согласна с Шизуне. Мадара её прибьёт, когда все раскроется, но так у неё будет время. Точно будет месяц, пока он не начнет разбираться, почему нет отчетов в базе.

Один месяц.

Этого будет достаточно.

Один месяц чтобы разобраться.

Когда она вернулась на рецепцию, вновь втянула воздух. Не пахло духами Сакуры, которые, казалось, пропитали воздух. Хидан вытеснял своим парфюмом любой другой. Он как раз высыпал все ручки на стол и выкладывал нечто, отдаленно напоминающее фаллос. Наруто, сидевший прямо на стойке рецепции, копался в телефоне.

— Я думала вы уже ушли. — Мужчина тут же смахнул своё творение, уронив половину канцелярии на пол и обернулся, оскалившись.

— Что узнала? — Дернула плечом. Она понимала, что, если сейчас расскажет Дзимпачи о своей новой встрече, тот не отцепится. Уже в машине, заблокировав двери, как только Узумаки выскочил из машины, посмотрел на детектива. — Мать хотела, чтобы ты сегодня заехала.

— Я не могу сегодня. У меня дела.

— Слушай, я тоже не хочу тебя везти, мне тут Дейдара предложение сделал и у меня сегодня намечается ахуенный тройничок с дамами, у которых…

— Хоть пять грудей и все дают молоко, знать об этом не желаю. — Он хохотнул от того, как равнодушно она это протянула, пока думала о том, как разрешить ситуацию с бабулей. Её тоже нужно было навестить. — Выпусти меня из машины, я сделаю вид перед Мадарой, что у меня куча работы, подбросишь меня до бабули, и езжай сношаться прямиком в Суну.

— Даже ради бабы с пятью сиськами и самой маленькой на свете вагиной я не попрусь в страну, где у меня от жары даже очко течет. — Разблокировал машину. — Я здесь подожду, там воняет как… Эй! Внучка! Я же не договорил! — Оскалился, глядя на то, как Андо забегает под козырек, быстро перебирая ногами вверх по лестнице. — Охуеть, даже не дослушала, малолетка ебаная. — Пробормотал он, достав мобильный. Набрал друга, продолжая материться себе под нос. Хоть как-то скоротать время, пока Аканэ разбиралась с делами. Она вернулась только через час, молча сев в машину и устало прикрыла глаза. — Что, самый ебанутый день за всю жизнь?

— Нет. Я устала. — Понимающе кивнул. Все равно он считал, что день у неё выдался крайне паршивым. Он мог спросить, что за дела у неё будут вечером, но Хидан думал, что у неё намечено свидание где-нибудь в седьмом секторе. А Андо нащупала в кармане толстовки сложенную бумажку с адресом, которая обжигала пальцы неизвестностью и немного покалывала от нетерпения разобраться в этой истории.

— Явился, скотина. Здравствуй, золотце, заходи. Кушать хочешь? — Хидан смиренно прикрыл глаза, когда его матушка вышла из дома, бодро двигаясь навстречу девушке. Та наклонилась, целуя её в щеку. — А ты куда намылился?! — Гаркнула женщина, когда Хидан махнул рукой и направился в сторону своего автомобиля. Хидан вскинул руки, мысленно прося у своего Бога благоразумия для этой несносной женщины.

— Мать! Меня там ждут бабы и много алкоголя!

— Пусть валит. — Выдохнула Андо. — Бабушка, пойдём, я на него пожалуюсь, а потом по делам поеду.

— Засранка. — Оценил Хидан, одобряюще оскалившись и, воспользовавшись тем, что его матушка набирала воздуха чтобы покрыть его новой порцией матов, побежал в сторону своей машины.

От этого дома всегда несло уютом. Спокойствия тут никогда не было, но тем не менее, Андо ощущала себя в безопасности только здесь. Поправила кольцо на руке, заходя в гостиную и села на диванчик, дожидаясь, пока бабуля закончит кричать на уезжающего сына. Слабо улыбнулась, прикрывая глаза. Это был странный выбор проявления любви, но она определенно любила своего сына всем сердцем, какую бы дичь он не творил. От этого её собственное сердце странно щемило, словно от зависти.

— Вот же дрянь! Ну ладно, внученька, пусть он себе там весь букет подхватит с шалавами своими, а мы с тобой нормально поговорим. — Андо кивнула, предложив сделать чай. — Ну сделай чай, хорошая моя. — Бабушка пошла за ней на кухню, садясь на стул и наблюдая за тем, как девушка достаёт чайничек и заварку. — Всё же хорошо, что ты тогда перед моим домом без сознания упала. Помнишь ведь, Аканэ? Ты еще вся в крови была. — Прорезала тишину. Аканэ сглотнула, не отвечая. Мелкая дрожь завладела её руками, возвращая в прошлое. Такое гнетущее и страшное. Некоторые реплики её бабушки в ответе не нуждались. — Хотела вам двоим сказать, но этому долбоёбу секс после воздержания важнее матери.

— Воздержания? — Слегка повернула голову, но бабуля только махнула рукой.

— Да там… Мужчинам нельзя заниматься сексом в определенные месяцы. В браке-то можно хоть каждый день, а вот до него, будь добр, ебись по календарику. Что ты там усмехаешься, у него при себе всегда есть календарик, он прям дни считает, когда наступает воздержание. Дебил. — Выдохнула она. — У доктора я была недавно. Умру скоро. — Резко поставила заварной чайник на твердую поверхность, не сразу осознав, что тот разбился. Не ощутила, как кипяток, проникающий в ткань одежды, обжигает, стекая вниз на ноги, скрытые за тонкими носками. — Ох, милая, не шевелись, я всё уберу. Ну что ты плачешь, у всего свой срок, а я уже своё отжила. Хорошо отжила, мир повидала. Дом я на тебя переписала, просто хотела предупредить. — Достала метлу, сметая тонкие осколки вместе с водой.

— Хитоми… — Андо приложила ладонь к губам, пытаясь скрыть всхлип. Она не могла так спокойно говорить о своей смерти. Бабушка выпрямилась, насколько позволяло её пухлое тело и улыбнулась, глядя на свою названную внучку. Улыбнулась так просто, словно ничего необычного не происходило.

— Я девяносто семь лет уже Хитоми. Отжила своё. Меня там дед ждёт, никак не дождется. Вылезай давай, я тебе твои штаны постиранные дам. Да и толстовке досталось… У тебя же есть нормальная одежда в гардеробе, что ты как гопник постоянно выглядишь! — Повернула Андо, которая беззвучно роняла слезы второй раз за день. — Ну что ты рыдаешь, ей богу, лучше бы ругалась, как паразит этот. Ну-ка, присядь.

— Ты чем-то больна? Я могу…

— Угомонись. Просто угомонись. Ничего ты не можешь. И врачи эти ваши, гении ебаные, против старости тоже ничего не могут. Да и я не хочу. — Аканэ вцепилась в её руку, вынуждая сесть рядом. — Ты это. За дебилом этим поглядывай. А то он совсем от рук отобьётся. И сама разберись со своим желудком, птицы в парке жрут больше тебя. — Андо выдохнула не в силах сдержать улыбку. — И крепись давай. Я на тебя дом переписала. И я буду это повторять до тех пор, пока ты не примешь это к сведению. И я прописала в завещании, что ты не имеешь права отдать его Хидану. — Сощурилась, словно читая мысли нерадивой внучки.

— Зачем?

— Хидану он не нужен, а ты снимаешь помещение для фильма ужасов.

— Нормально там. — Совсем по-детски вырвалось у неё. Андо шмыгнула, вытирая нос рукавом толстовки, что Хитоми позабавило. Ей так рано пришлось повзрослеть, что теперь любое проявление эмоции выглядело как что-то детское, неумелое. Неправильное.

— А с пучком этим ты сегодня, потому что просто голову мыть не захотела? — Сощурилась её бабушка, прекрасно зная, что электричество там работает через раз. — Ну всё, чай попили, сейчас тебя помоем, высушим, оденем. Ты смотри, и вправду как наше знакомство. Только на тебе крови нет. — Хохотнула женщина, отправляя Аканэ в душ.

Сверилась с адресом, нацарапанным на листке. Цунаде явно отвыкла от письма. Она стояла во втором секторе, рядом с отелем и искренне надеялась на то, что она не зря уехала от бабули. Несмотря на высокие здания, окружавшие её, всё равно ощущалась прохлада и даже тяжелая куртка уже не согревала. Телефон тихо завибрировал в кармане, заставляя переключить внимание.

«Столик на ваше имя в ресторане при отеле.»

Зашла внутрь, ловя на себе неодобрительные взгляды. В этой темной толстовке, постиранных штанах, куртке явно не по размеру и потрепанных кроссовках она даже на полицейского не походила, не то, что на посетителя ресторана. Нашла хостес, которая сощурилась, оглядывая посетительницу.

— Туалет в другой стороне. — Вежливо улыбнулась. Андо кивнула.

— Я учту. Столик на имя Андо Аканэ. — Хостес выпрямилась, услышав фамилию и Андо раздраженно вдохнула в себя запах этого ресторана, пока её фамилию искали в списке. Пахло алкоголем, разнообразием еды, от которой выворачивало внутренности наизнанку, и смесью парфюмов.

— Андо. Да, вы в списке. Я вас провожу. — Улыбнулась чуть шире, явно замечая ненавистное девушкой сходство с губернатором этого города. Завела её в ресторан, где свет был чуть приглушен, а люди выглядели так, словно пришли на представление, а не на банальный приём пищи, без которого организм просто не способен функционировать нормально. Села на предложенное место, взяв предложенное меню и закрыла глаза, слыша гомон в другом конце зала. Кто-то отвратительно громко смеялся, их голоса смешивались в какофонию звуков, от которых хотелось закрыть уши ладонями и зажмуриться. Даже не оборачивалась, чтобы не знать, кто же так отвратительно смеется. Не дай Бог, думала она, у этого звука появится четкая картинка.

— Простите за ожидание. — Голос раздался внезапно, прямо над её ухом, но девушка не дёрнулась, просто повернувшись к источнику звука. Уголки губ слабо дёрнулись. — Рад встрече, госпожа Андо. Наслышан о вас. В прошлом году вы так красиво раскрыли дело о серии убийств в портовой зоне. — Сел напротив неё, позволяя себя разглядеть. Орочимару представлял собой мужчину средних лет, которого обходили стороной сама старость и старушка Смерть. Смахнул легким движением густые прямые волосы себе за спину, демонстрируя широкие четкие скулы с квадратной челюстью и волевым подбородком. С тонких губ не сходила улыбка, слегка снисходительная. Такая знакомая. Желтые глаза, слишком нетипичные для большинства, смотрели на неё слегка выжидающе.

— Дядя Сэннин? — Спросила она с недоверием, но улыбка не пропадала с его лица. Он едва заметно кивнул, подтверждая и это имя. Нахмурилась. Она помнила его из детства. Это был очень спокойный дядя, который поздравлял её со всеми праздниками, учил её писать и считать, когда она была совсем маленькой, был на её помолвке… — Вы же умерли. Я…была на кладбище, я видела ваше семейное надгробие.

— Блуждая вне дома, ты даже нашла время навестить меня? Это так мило. И в твоём стиле. — Спокойно перешел на неформальную речь, поглядывая ей за спину, наблюдая за шумной компанией. — Обращайся ко мне моим настоящим именем. Прошу тебя. — Она кивнула. — И не спрашивай о возрасте. Я знаю, что ты работаешь в полиции, а потому у тебя могут возникнуть вопросы, как человек, не прошедший генетическую модификацию, получил способность практически не стареть.

Андо кивнула. Она, и все кто был старше её хотя бы на пятнадцать лет, еще при зачатии были в обязательном порядке намеренно мутированы, получив не самую прелестную, как она думала, возможность замедленного старения, а потому в свои двадцать семь она с трудом выглядела на свой возраст, как и все её знакомые. Это было сделано из-за банальной причины старшего поколения — страха вымирания. А так у нового поколения была возможность пожить дольше и размножаться хоть до шестидесяти лет без вреда для здоровья. Не представляла, как сможет прожить до шестидесяти, не видя существенных изменений в своей внешности и только в том возрасте, в котором старшее поколение уже выходило на пенсию, найти на себе первый седой волос. У этого были свои побочные эффекты, у каждого они проявлялись по-разному. Андо стала слишком чувствительной к окружению, легко считывая запахи. Ей это не мешало, хоть врач и не подтвердил, что это из-за модификации. Некоторые получали неизлечимые психологические проблемы, от которых пострадать могли не только они, но и другие. Но в большинстве случаев, у нового поколения не было никаких проблем.

— Я хотела задать вам пару вопросов. О клонировании. — Вновь эта улыбка.

— Давай я угощу тебя легким ужином. Слишком болезненно выглядишь, моя дорогая.

— Орочимару, у нас нет времени на ужин. — Он сощурился, смотря на девушку. Жестом подозвал официанта.

— На ужин время есть всегда.

— Тогда мне нужно помыть руки. — Встала, сняв с себя куртку и чуть нахмурилась, вешая ту на спинку своего стула. Двинулась в сторону туалета, всё еще пытаясь осмыслить тот факт, что этот человек, занимающийся долгое время клонированием людей был её любимым дядюшкой по какой-то там линии в родословной матери, а также был преступником, который умудрился в своё время побывать в составе Акацуки и еще и создать небольшую страну. Он же, черт побери, читать её учил! Купал её, гулял с ней. Отучил от мерзкой привычки кусать губы, когда она нервничала. Когда он всё успевал?

Прошла мимо шумного столика, не заметив того, как один из смеявшихся замолчал, посмотрев ей в след, поскольку эти штаны и толстовка теперь преследовали его во снах, но быстро вернулся к диалогу, наливая себе выпить. Встала над раковиной, чуть склонившись.

— Дядя Сэннин, а почему ты так много времени уделяешь мне, а на моего брата даже не смотришь? — Её голос, такой детский, такой нереальный, бил по сознанию не хуже будильника.

— В нём нет потенциала. — Мягко отвечал её дядюшка, приобнимая её за плечи. Такой невинный жест с его стороны, который она расценивала как проявление любви.

Когда Андо вернулась в зал, Орочимару уже сделал заказ за двоих. Села обратно, собираясь с мыслями, но мужчина вновь опередил её.

— Я не знал, что отец с тобой делал. Это вскрылось только после того, как ты сбежала. — Спокойно начал он.

— Кто еще знает? — Спросила Аканэ, нахмурившись. Не хотела открывать этот ящик с грязным бельём.

— Никто. Я так думаю.

— Не лги. — Зажмурилась, ощущая дикую боль в голове, словно череп пронизывали сотни иголок. Слишком много переживаний за один день, она отвыкла от такого количества убийств нервных клеток.

— Твоя мать знала. Всегда это знала. А после…твоего побега, случайно узнал и твой жених. Услышал начало скандала в коридоре. — Зажмурилась. Так вот причина его взгляда, полного отвращения, направленного на неё каждый раз, когда она попадала в поле его зрения. Всё было так просто. Он знал об этом.

— А как узнал ты?

— Я был там же. — Просто сказал он без тени улыбки. — Провожал неудавшегося женишка к кабинету твоего горе-папашки.

— Он мне не отец. — Замолчала, когда принесли блюда. Осмотрела свою тарелку. Она понятия не имела, что это такое, но оно пахло едой и было крошечным, к тому же лежало на гигантской тарелке. Самое оно для её пищевого расстройства. Пока они ели, никто не обмолвился даже словом, но после трапезы Орочимару, вновь откинув прядь волос, преобразился, кивая. Теперь они могли поговорить о деле. Достала свой мобильный, открыв фотографию с трупа и показала мужчине. Он взглянул на неё мельком, кивнув и глубоко вздохнул, как предположила Андо, собираясь поведать ей об этом символе.

— Это не клон. — Просто сказал он и тут же пояснил, заметив, как она нахмурилась. — Не наш клон. Метка, которую мы ставили на наших клонах, подобна, но не идентична этой. Метка свежая, скорее всего была поставлена недавно.

— Метку можно определить по свежести?

— Да. Это слабо заметно, но чем старше она, тем больше похожа на шрам. Процесс рубцевания на тканях. Эта напоминает маленькую татуировку. Кто-то хотел скопировать мою работу. — Ответил мужчина. — Где был найден?

— В туалете ночного клуба. Обескровленный, истерзанный, не самый стандартный набор для судмедэксперта. — Показала фотографию трупа, которую прислала Шизуне. Орочимару тихо засмеялся.

— Очевидно, клон был сделан так паршиво, что необходимо было скрыть эту паршивость истязанием. Клоны не имеют крови, жизнь в них поддерживается за счет имитации. Возможно знаешь, сейчас она стала популярна при переливании, так как полностью копирует её состав. Клонирование, может быть, и запретили, но эти технологии уже плотно вошли в нашу жизнь. Забавно, да? Тот же цвет. Подобный состав. Но определить без эксперта, что кровь ненастоящая, невозможно. И вряд ли об этом знают молодые судмедэкспертки. — Вновь снисходительно улыбнулся.

— Они выкачали эту имитацию. — Кивнул. — Нанесли увечья. — Вновь кивнул. — Но они оставили её в этом клубе намеренно. Они хотели, чтобы полиция нашла труп?

— Может быть полицейской ты в детстве стать и не хотела, но мыслишь ты как настоящая полицейская. — Похвалил он. — Это предупреждение. — Заключил он. Хотя, мелькнуло в его мыслях, он бы не стал так поступать. Слишком просто, по его мнению, но в этот раз он не был преступником и не ловил его. Он занял нишу наблюдателя.

— Спасибо. — Встала из-за стола, почтительно поклонившись. Взяла куртку, задумавшись. — Как на тебя выйти потом? — Прикрыл глаза, продолжая улыбаться.

— Я написал тебе со своего личного номера. Спасибо за ужин.

— Спасибо за информацию. — Кивнула в ответ, накидывая куртку на плечи и направилась к выходу. Орочимару остался сидеть на месте. Он видел, как тот светленький мальчик ткнул другого, когда она шла назад и как они поочередно оглядывались на их столик. Третий состав Акацуки, перемешанный со вторым, напоминал начальную школу. Усмехнулся. В его понимании они все были несмышлёными детьми.

— Андо! — Окликнул её пьяный голос, но Аканэ продолжила свой путь. Не хотелось оборачиваться. — Ты резко оглохла, блядь?! — Тяжелая ладонь упала на её плечо, поверх лямки рюкзака, вынуждая обернуться. Хидан был в сопли пьяным, едва стоял на ногах и опасно скалился. Он буквально видел, как пульсирует вена, выступавшая на её шее. Хотелось сжать её зубами, впиться и окрасить эту бледную кожу красками. Кровавыми, которых в его палитре было достаточно. Чтобы она хрипела, смотрела на него со страхом, перемешанным с гневом, а не с этим спокойствием и равнодушием в глазах, в которых было заметно…отвращение? Это было чем-то новым, на него часто смотрели с отвращением его товарищи, но никогда так не смотрели девушки. — Какого хуя ты здесь забыла? Ты вообще знаешь, кто это?! — Шикнул он, наклоняясь и обдавая её жаром собственного тела. Она продолжала смотреть на него с невозмутимостью, наконец-то совладав со своими эмоциями.

— Твоя мама умирает, а ты ебешься по календарику. — Спокойно сказала она, ощущая, как от собственных слов в горло стекает раскаленный метал, причиняющий боль и тоску. Он заглянул ей в глаза, испытывая злость. Что она сказала? — Надеюсь, у тебя не встанет. — Тем же тоном проговорила девушка, скидывая с плеча его руку. Сделала шаг назад. — Ничтожество. — Слово, которое всадило кол ему прямо в сердце, перезапуская глупый, но такой важный орган. Развернулась, набирая темп и ушла из ресторана, а после и из отеля, попадая под ледяной дождь. В её рюкзаке было всё, кроме зонтика, а потому она вытерла нос рукавом толстовки и накинула на голову капюшон, намереваясь вернуться к бабуле. Потому что оставлять одну она её не хотела.