людям страшно – у меня изо рта

шевелит ногами непрожеванный крик

все эти годы на языке вертится одно лишь только имя. имя человека, отнявшего всё. куда бы ни уходили блудные мысли, осколки разума всегда возвращались к нерушимой цитадели, в которой заперто последнее желание здорового сознания. вокруг все рушится – мысли, разум, личность – все трещит по швам, осыпается осколками. лишь одно желание заперто в неприступной башне так крепко, что сумасшествию до него не добраться. это желание и есть сумасшествие. эта жажда крови – крови одного человека, именно она причина гниения изнутри. одержимость этим человеком разъедает. убивает любую отвлеченную мысль. уничтожает любое чувство. остается только ненависть. он живет этой ненавистью. он все еще жив только потому что ему есть кого ненавидеть так сильно, что он отказывается умирать. эта жажда делает его одержимым. она сводит с ума. его разум это непроглядная тьма и в ней красным огнем горит единственная мысль…

кеноби.

вменяемость мола это переменная. его тело это переменная. обстоятельства, люди вокруг, оружие – все это переменные, они меняются, на замену одним вещам приходят другие, растет или уменьшается количество переменных, вселенная не стоит на месте, время неумолимо несется вперед, перелистывая страницы в бешенном темпе. остается одна неизменная величина. аксиома, факт, нерушимая истина. ненависть к оби-вану. одержимость. каждая секунда существования мола это секунда ненависти к кеноби, каждая секунда с того самого момента, как невыносимая боль прожгла его насквозь и за плечами в свободном падении заиграл искусственный ветер.

он давно бы умер. он был разрублен пополам и умер бы от болевого шока, разбился бы насмерть от падения с бесконечной высоты. он сгнил бы заживо. он иссохся бы от голода и погиб от истощения. он был бы сожжен заживо – или замертво – машиной для уничтожения мусора – такого как он. он был бы разодран дикими существами. он давно бы умер. если бы жгучая ненависть не распаляла его вены, не разжигала бы в груди огонь, способный уничтожить все на своем пути, но выжить. выжить, чтобы убить кеноби. он давно бы умер, если бы оби-ван не сидел в его голове, назидательной одержимостью.

ненависть к оби-вану смысл его жизни. оби-ван смысл его жизни. без ненависти к оби-вану без оби-вана он давно бы умер. в его мыслях только один человек. в его сердце только одно чувство. в его руках нездоровая дрожь. в его глазах сумасшествие. в его глазах огонь. в его глазах одержимость.

без оби-вана… без оби-вана, кем бы он был?

смерть, на которую кеноби его обрек, отрубила ему путь к величию ситхов. он больше не был солдатиком сидиуса, он был… мертвецом. мертвецом в едва дышащем теле, работающем на черном угле ненависти. без оби-вана он был бы жив. без оби-вана был бы у него смысл существования? без оби-вана в нем все так же кипела бы жгучая ненависть, но была ли бы она тем единственным, что питает его больное тело? без оби-вана горели бы его руки от жажды мести? без оби-вана пылал бы его разум, переполненный мыслями о жажде чужой боли? без оби-вана…

без оби-вана…был ли бы мол?