На следующее утро вместе с почтой Дёмина протянула Михаилу солидный пакет с документами.

— Что это, Варвара Андреевна? — спросил Михаил.

— Донос, Ваша Светлость, — хмыкнула Варя. — На вас. Владимир Кириллович лично привёз.

— И в чём нас на этот раз обвиняют? — меланхолично поинтересовался Алексей.

— В применении Аффекта к Государям.

— Чего? — не понял Алексей.

— Что?! — возмутился Михаил и высыпал на стол бумаги.

— Миш? — вопросительно взглянул на супруга Алексей.

— Аффект, Лёш, это воздействие Разумника на сознание, убирающее или искажающие воспоминания и восприятие. Если простым языком… У пьяниц с перепоя бывает так, что они помнят не все события вечера. Или по-другому: ему говорят: «Вы, милгосударь, вчера такое творили! Такое и такое!». А он в ответ: «Да нет, не было этого. Не помню!». Есть ещё третий вариант: «Зачем же вы, милгосударь, так поступили? Неужто не предвидели последствий?». «Понимал, сударь, но вот как-то так вышло…». Вот это, Лёша, очень похоже на действие Аффекта. Когда человек не может объяснить логики своих поступков, не помнит или помнит их не так, как окружающие.

Михаил углубился в изучение документов, а Алексей потянулся к почте. Но через некоторое время отложил в сторону письма и газеты, увидев, как сильнее и сильнее хмурится Михаил.

— Что-то не так, Миш?

— Ведь на самом деле очень похоже… — вздохнул Михаил и повернулся к супругу. — Если не знать о твоём Даре.

— Можно подробнее? — откинулся на спинку кресла Алексей.

— Смотри… Аффект относится к плетениям условно преступного характера. Точно так же, как и Подмена, но с небольшой разницей. Подмена совершается внутри Рода и считается внутренним делом, потому что провести Подмену в чужом Роду невозможно. И наказание за неё, соответственно, является прерогативой Главы. Аффект же может быть использован как внутри, так и вовне. И вот когда его действие применяется к представителю другого Рода — это уже преступление.

— А как же Родовая защита?

— Вот в этом и преступление. Разумник взламывает её, как медвежатник сейф. Либо силой, либо подбирает «ключик». Первое вычисляется легко, а для последнего нужна большая практика. Мастерство применения Аффекта сначала отрабатывается на бездарных, затем пробуется на зуб кто-то с малой защитой, а когда алгоритм выработан, можно и на Главу Рода воздействовать. Правда, для такого нужно быть Грандом не только по силе, но и по умению.

— Гранды все наперечёт и поголовно состоят на государевой службе, — хмыкнул Алексей, и вдруг запнулся.

— Понял, Лёша? — улыбнулся Михаил. — Служение по своей сути ставит в подчинение Роду, а иерархия определяется Табелем о Рангах. Но даже перворанговый чин, гражданский или военный, всегда ниже любого родовича из Романовых!

— А Родовая защита не пропускает воздействия снизу вверх, только сверху вниз. И Василий Петрович, будучи подгербовым, даже при желании не сможет нас с тобой сжечь огненным валом. Тогда я вообще не понимаю в чём суть обвинений?

— В том, Лёшенька, что я Гранд-Разумник, который не состоит на государевой службе. Не просто Гранд, а ученик светлейшего князя Воронцова, что ни для кого тайной не является. А теперь, давай ознакомимся с доносом. Итак, первое, на что обращает внимание его автор, это регулярное посещение «Лесной сказки» детьми из приюта. Вспоминаем первый этап контроля над Аффектом — набить руку в его применении на бездарных. И сироты здесь идеальный вариант. Во-первых, можно выбрать тот возраст и характер, который нужен. Во-вторых, они проводят в поместье достаточно времени, а для создания Аффекта требуется полчаса-час работы, в зависимости от сложности задачи. И в-третьих, если что-то ляжет на сознание не так, с тебя за это никто не спросит.

— Миш… — ошарашенно произнёс Алексей. — Ставить психологические эксперименты над людьми — это неправильно!

— Так я и сказал, что Аффект относится к условно преступным плетениям. То есть изначально созданным для подавления воли, как та же Клятва. Но и его можно использовать в благих целях. Например, помочь человеку справиться с болью утраты. Его воздействие совсем не такое, как у Благоденствия. Аффект не убирает эмоции, но заставляет человека не думать о плохом, забыть то, что неприятно. При этом, с его помощью так же корректируется поведение. Человек под влиянием Аффекта может убить свою семью или броситься под поезд.

— Такая сила — это страшно, Миш!

— Не страшнее, чем одним четверостишьем пробить Эфир и достать самолёт с экипажем, — фыркнул Михаил. — Но мы отвлеклись от доноса. Второй этап — это подбор ключа к Родовой защите и пробы сил на низкоранговых. В случае с государевой защитой — это канцелярские секретари и городовые, с постепенным повышением уровня до бургомистра и генерал-прокурора. И тут данный радетель обращает внимание на то, что за восемь лет нашего проживания в регионе чиновники Амурска и чуть в меньшей степени всего Дальнего Востока, стали отличаться своим поведением от коллег из европейской части России. Ну и заключительный этап — введение в состояние Аффекта Государя!

— Ну знаешь, Миш! По-моему это слишком! — возмутился Алексей.

— Ну почему же? Если не знать о твоём настоящем Даре, Лёш, то всё очень похоже. Тем более, что большинство дворян до сих пор не могут понять причину лояльности к нам Государей. А ведь ты часто действуешь, не спрашивая их разрешения. Как, например, с судебным процессом над высшими чинами. По уму, Третье Отделение должно было собрать материалы, предоставить их Государю, и только после этого производить арест и обнародовать материалы. А то вдруг Государи бы захотели кого-то вывести из-под удара, а то и вовсе закрыть на хищения глаза.

— Если спускать такое с рук, то в казне денег на всех воров скоро хватать не будет!

— Вот! — поднял Михаил палец вверх. — Я не удивлюсь, если получая известия об очередной твоей выходке, Государи поминают тебя и по матушке, и по батюшке. И такие высказывания наверняка слушают чьи-то уши. Но при этом Государи всё равно не перечат. Это мы знаем, что не дай тебе волю, ты всё равно своего добьёшься через Дар, не мытьём, так катаньем! А со стороны прекрасно видно, что ты действуешь так, как будто заранее уверен, что корона всё одобрит! Это очень похоже на Аффект, Лёш!

— И чего Государи хотят от нас? Установить анонима? Так это даже рынды сделать могут. Достаточно узнать, кто принёс пакет секретарю, а дальше пройти по цепочке с Разумовским.

— Безопасность Императора — забота Третьего Отделения, — усмехнулся Михаил. — Так что пакет они передали по адресу. Более того, я почти уверен, что они знают автора этого опуса, поскольку Государям анонимки не подают. Что именно они хотят от нас? Скорее всего тебя морально готовят к тому, что мне придётся официально занять какую-то должность. Просто для того, чтобы избавиться от подобных подозрений.

— Морально готовят? — переспросил Алексей, скорчив недоверчивую гримасу.

— Да. Вспомни, кто требовал от Георгия Михайловича оставить меня в покое и никуда не назначать?

— Миш, это было…

— Девять лет назад! Но ты же у нас аки девица — без стихов, серенад и предварительных ласк не даёшь!

Алексей клацнул зубами, и в следующее мгновение Михаил вынужден был уворачиваться от полетевшего в него вороха писем. А потом и вовсе вскочил с кресла, чтобы иметь хоть немного манёвра в попытке не дать Алексею загнать себя в угол. После нескольких минут дурачеств, Шуваловы остановились посреди кабинета в объятиях друг друга.

— Хорошо, пусть назначают, — миролюбиво согласился Алексей, целуя супруга в шею. — Только обязательно в Амурск.

— Вы, Ваша Светлость, упускаете одну вещь, — Алексею на ухо шепнул Михаил. — Назначение получит князь Шувалов…

Алексею понадобилось целых полминуты, чтобы понять смысл и зашипеть разъярённым котом. Князь един, а значит государственная служба свалится на него тоже! Но официальная должность — это официальные обязанности, игнорировать которые не выйдет. Ведь он сам ратует за то, чтобы чины работали, а не просто занимали место. В этот момент Михаилу пришлось силой удержать разозлённого супруга.

— Вот поэтому, мой дорогой, Государи и прислали тебе эту пьесу в трёх актах заранее. Чтобы ты успел смириться и принять неизбежное.

Постояв ещё немного, Алексей принялся собирать разбросанную по кабинету корреспонденцию, попутно отмечая адресатов. С тоской взглянул на кипу бумаг, затем на донос, снова на письма…

— А почему бы и нет?.. — хмыкнул Алексей и принялся складывать часть анонимок в стопку.

Затем перетянул образовавшуюся пачку почтовым шпагатом и, выйдя в гостиную, сунул в руки Дёминой.

— Варвара Андреевна, отправьте кого-нибудь отдать эту макулатуру князю Куракину и передать на словах, что Третье Отделение — не его дружина, так что пусть сам ищет злопыхателей.

— Алексей Константинович, вы ли это? Игнорировать воззвания граждан к справедливости! — ехидно заявил Михаил.

— Я их читал, Михаил Александрович! И как вы совсем недавно изволили верно заметить, Третье Отделение занимается государственной безопасностью, а вовсе не жалобами на то, что пять лет назад князь жульничал за карточным столом, дабы выиграть у соседа кусок земли! Хотя, я даже понимаю, зачем мне всё это пишут. Надеются, что я использую эти кляузы, как повод утопить Куракина. Вот только все серьёзные вопросы я задал ему ещё в государевом кабинете. Да, кстати о Государях… Надо бы их навестить.

Напрашиваться на аудиенцию Шуваловым не пришлось, потому как на выходных Романовы сами объявились в Константиновском дворце полным семейством. Пока Ольга Андреевна в окружении фрейлин каталась на лодке по пруду, Государи устроили совещание министров. А после обеда пригласили в кабинет Шуваловых.

— Читали, князь, донесение? — чуть хмыкнув, спросил Георгий.

— Да, фантазия у автора на высоте, — заметил Алексей Константинович. — Хотя, надо признать, и материальная база тоже. Я вот, например, не понял что к чему, пока мне Миша не разъяснил. Кто же это такой умный?

— Александра Фёдоровна, — признался Алексей Николаевич. — Но самое интересное это то, что она отдала эти изыскания не нам, а Ольге. Знаете, это могло быть смешно, вот только Ольга Андреевна знает лишь о вашем главенстве в Роду, поскольку это непосредственно касается семьи. А вот ваш Дар, Алексей Константинович, дело государственное, и ставить её о нём в известность мы не планируем.

— Ежели Александре Фёдоровне известно о главенстве, то в чём, тогда, логика? Зачем нужен Аффект, если я могу распорядиться, как Глава?

— Такие сведения за пару дней не получить. Чтобы добыть информацию и всё сопоставить, требуется не меньше полугода. Так что данные на вас стекались к ней задолго до того, как вы побывали в Мраморном дворце, — пояснил Георгий. — Логика же тут проста: вбить клин между Ольгой и вами. Заставить сомневаться и подозревать. А заодно настроить против вас наследника. Ведь мать имеет на сына большое влияние. Бедняжка Ольга промучилась два дня, вспоминая все странности общения, а потом всё же показала мне бумаги, решив, что на меня сложнее воздействовать, чем на бездарного Алексея.

— Бездарного? — удивился Шувалов.

— Как я уже говорил, некоторые государственные тайны ей знать не обязательно.

— Но ваши сёстры, Алексей Николаевич… — начал Шувалов и тут же понял свою ошибку. — Они — Романовы, а Ольга — нет!

— Со временем мы хотим обнародовать этот факт, но речь о дне сегодняшнем…

— Говорите уже прямо, Государи! — не выдержал Алексей Шувалов, буквально чувствуя разлитую в воздухе недосказанность. — Куда вы нас с Мишей назначите, чтобы не смущать умы подобными домыслами в будущем?

— Третье Отделение будет выведено нами из-под юрисдикции Собственной Его Императорского Величества канцелярии и реорганизовано в самостоятельную единицу, которую вы и возглавите. Думаю, работа над этим начнётся в ближайшее время. Но сейчас разговор не об этом. Алексей Константинович, чтобы не допустить развития сомнений Ольги, нам пришлось устроить вам проверку на премьере. Ведь если бы мы начали утверждать что-то бездоказательно, или, того хуже, повелели ей не лезть в это дело, то…

— Она уверовала бы в эти обвинения, как в истину, — кивнул Шувалов.

— Чужой Дар — потёмки. И доподлинно рассказать о возможностях и действиях Разумника может только другой Разумник. И да, Владимир Кириллович её убедил, что вы не собираетесь свергать императора и устраивать захват власти. Собственно, для этого мы и привезли сюда Ольгу. Мы хотим вас, князь, пригласить провести с нами семейный вечер, дабы сгладить последствия возникших недоразумений.

***

Бежевая гостиная была Шуваловым знакома. Настолько, что у Алексея появилось здесь даже любимое кресло. А вот Ольга держалась чуть в стороне. Она заняла диван и положила рядом книгу, всем видом показывая, что она хоть и в компании, но лезть в их разговоры и мешать мужчинам отдыхать не намерена.

— Вечерние посиделки перед отъездом становятся уже почти традицией, — заметил Михаил, разливая по бокалам коньяк.

— Когда вы собираетесь покинуть Петроград? — уточнил Алексей Романов.

— На следующей неделе суд над Иваном Горчаковым. После него станет понятно.

— Думаю, мы можем это ускорить, — глотнув коньяка, произнёс Георгий. — Предварительного заключения ему хватило за глаза, а учитывая помощь Ивана Владиславовича следствию, которая пролила свет на куда более серьёзные деяния, считаю, что мы вполне можем подписать помилование. В понедельник утром приказ будет у секретаря. Заедете за ним, Варвара Андреевна, и сразу можете забирать сына.

Алексей улыбнулся, поняв, что Государи по собственной воле проявили милость и объявили об этом сейчас специально для Ольги. Показать, что князь Шувалов не делает различий между виновными. Так что, подозрительность Ольги обернулась оправданием для Горчакова.

— Вы, господа, решили свои разногласия с князем Куракиным? — спросил Алексей Романов.

— С ним — да, но вот к Вревской остались вопросы. Но этим мы займёмся по возвращении в Амурск. Потому как ниточки явно тянутся оттуда. Будем искать, да, Варвара Андреевна? Ведь наша служба и опасна и трудна… А знаете, дайте-ка гитару!

— Алексей Константинович? — с вопросом взглянул на него Георгий.

— Давно я за неё не брался, — коснулся струн Шувалов.

— Наша служба и опасна, и трудна.

И на первый взгляд, как будто не видна.

Если кто-то кое-где у нас порой

Честно жить не хочет,

Значит с ними нам вести незримый бой.

Так назначено судьбой для нас с тобой —

Служба дни и ночи.

Если где-то человек попал в беду,

Мы поможем — мы все время на посту.

Ну а если вдруг кому-нибудь из нас

Тоже станет туго —

Что ж, друг друга выручали мы не раз,

И не раз согрело нас в тяжелый час

Сердце, сердце друга.

— Какой удивительный голос, Ваша Светлость, — заметила Ольга, когда смолк последний аккорд. — Как жаль, что я раньше не слышала, как вы поёте.

— Алексей Константинович не любит развлекать публику. Разве что нам иногда достаётся… послушать, — сказал Георгий, и, глядя как Варя отрицательно покачала головой, добавил: — А жаль, песня хорошая.

— У вас в репертуаре только военные песни? А есть что-нибудь лирическое? Романс или баллада? — спросила Ольга.

— Только не про страдания, Алексей Константинович, — тихо попросил Алексей Романов, видя, что Шувалов и не думает убирать гитару.

— Хорошему — поклон, плохого не исправишь,

И дни между собой ведут свой долгий спор,

И время — как рояль из чёрно-белых клавиш,

Сегодня мой рояль настроен на минор.

Бывает, что меня сомнения пугают:

То равнодушен друг, то равнодушен бал,

Но тот, кто от беды меня оберегает

Простил мне этот грех и ангела прислал.

День ангела настал, и, кажется, качает, огонь моей свечи хрустальное стекло,

День ангела настал, и это означает, что ангел прилетел и стало вдруг светло.