Завтрак в Рамони подавали в восемь утра. Правда Шуваловы об этом узнали постфактум, потому как проспали.

— Евгения Максимилиановна встаёт рано, — пояснила Варя, накрывая князьям в спальне. — Но всё же понимает, что гостям такой распорядок может не подойти, поэтому она уточнила у меня ваше расписание. Сегодня я не знала, во сколько вы встанете, поэтому в качестве исключения решила принести вам сюда. А с завтрашнего дня завтрак будут накрывать два раза: в восемь для Евгении Максимилиановны и в десять общий стол для всех.

— Варвара Андреевна, а вы сами завтракали? — спросил Алексей. — А то, может, к нам присоединитесь?

— Завтракала. Ваша Светлость, и Кристине отнесла. Но к вам присоединюсь, тем более, мне есть что рассказать.

— Уже выяснили, кто виноват в закрытии вокзала? — спросил Михаил.

— Нет, я о другом. О том молодом человеке с тубусами, который собрался претендовать на грант Шуваловки. Когда он представился, мне его имя и фамилия знакомыми показались. Пока мы ехали в Рамонь, я немного повисела в Эфире. И сегодня утром тоже. Так что теперь с уверенностью могу сказать, что это не однофамилец, а именно муж Ирины Савельевны.

— А это что за дама? — удивился Михаил.

— Дочь Савелия Григорьевича Ладошкина, брата Елизаветы Григорьевны, матери Алексея Константиновича и Василия Петровича.

— Моя кузина по материнской линии, — глядя на растерявшегося Мишу пояснил Алексей.

— А, это та, которой мы на свадьбу подарок отправляли, — кивнул Михаил. — Воистину мир тесен.

— Верно, но это ещё не всё. Дело в том, что Ирина Савельевна очень сильно желает найти неизвестного благодетеля. И для этого даже раздобыла копии Гербовника и сейчас изучает все рода с фамилией на букву «Ш». Собственно, за этим занятием я и застала её сегодня утром, когда открыла к ним в дом визуальное окно.

— Думаете, найдёт? — поинтересовался Михаил.

— В том Гербовнике — нет, — покачала головой Варя. — Он у неё старый. Там Шуваловы только графской линией представлены, а княжеской ещё нет. Но учитывая, как дотошно она подошла к этому делу, барышня она упёртая. И однажды может догадаться. Ведь ваше имя на слуху, особенно сейчас.

— Ну и пусть, — пожал плечами Алексей. — В конце концов, я первый сделал им шаг навстречу. Да и идеи Павла Емельяновича стоящие. Если он сумеет хотя бы часть воплотить в жизнь, то он на этом заработает столько, что меценатская помощь им уже не понадобится.

— Значит, вы не против того, что Марковы узнают о вашем родстве? — уточнила Варя.

— Не против, — подтвердил Алексей. — Они же одарённые?

— Ирина — слабенький Световик, а вот Павлу Дара не досталось. У него мать бездарная, из мещан. Но шансы у их детей хорошие, процентов семьдесят.

— Ну вот, значит им рано или поздно учителя понадобятся. Так что пусть, как говорится: «Ищущий да обрящет».

Закончив с завтраком, Шуваловы направились на поиски хозяйки. Евгения Максимилиановна разбирала бумаги у себя в кабинете, но при появлении князя тут же отложила их в сторону. Вчера ночью Алексею показалось, что хозяйка выглядела старше, но сейчас при дневном свете он не дал бы ей больше сорока. Евгения Максимилиановна была довольно высокой и худощавой. Красивое породистое лицо было чуть тронуто косметикой. Совсем немного, просто чтобы выровнять тон лица и подчеркнуть глаза. Но больше всего Алексея удивило то, что принцесса Ольденбургская была одета в брючный костюм, что считалось совершенно неприемлемым для замужней дамы.

— Как отдохнули, Ваша Светлость? — вежливо поинтересовалась она.

— Благодарю, Ваша Светлость, всё просто чудесно, — улыбнулся Михаил, целуя протянутую руку. Следом за ним к узкой кисти приложился и Алексей.

— Я рада, что вы приняли моё приглашение, — продолжила Евгения Максимилиановна. — Надеюсь, вы задержитесь у меня хотя бы на неделю. Мне так о многом хочется вас расспросить.

— Например? — удивился Алексей.

— Я видела на параде самолёт, тот, который полностью бездаровой. И была просто покорена этой машиной. Видите ли, Ваша Светлость, я питаю слабость к различным техническим новинкам. На мой взгляд — за техникой будущее. Люди должны перестать выполнять тяжёлую работу, отдав её машинам.

— Любая работа не легка, — философски заметил Алексей.

— Верно, но я сейчас не о работе счетовода, хотя без неё тоже никуда. Я про то, что ещё двести лет назад крестьяне пахали землю плугами, а теперь в поле работают трактора. Но это просто физическая работа, а есть ещё и опасная. Кожевенные, красильные цеха используют едкие химикаты. Да что там далеко ходить… Лет сорок назад, когда только построила завод, я не часто там бывала. У меня тогда Петя маленький был, и дела вёл управляющий. Но как-то раз я явилась в разгар смены и пришла в ужас. В паточном цеху рабочие ходили босиком, потому что обувь сгорала от кислоты за два-три месяца. А покупать её так часто люди себе просто не могли позволить. Но если горела обувь, то и кожа тоже. У них все ноги были в язвах. Страшных, незаживающих. Я тогда дарового лекаря привезла на завод, но он смог помочь только тем, кто в цеху был недавно. А все старожилы… Даже после того, как я перевела их на другое производство, всё равно потеряли в итоге ноги. Вот с тех пор я и увлеклась технологиями и взяла за правило бывать на заводе каждый день.

— Решетку надо на пол, — тут же предложил Алексей. — С крупными ячейками, чтобы всё, что падает или проливается на пол, проваливалось вниз, а не под ноги. Это если не решит проблему, то точно уменьшит.

— Так просто? — удивилась Евгения Максимилиановна.

— Самые действенные решения — всегда просты. Я слышал историю, когда на одном заводе поставили упаковочный конвейер, но вместе с ним появилась проблема пустой тары, когда содержимое не попадало в коробку и она запаковывалась пустая. После жалоб от покупателей, владелец завода нанял одарённых и они создали ему сложнейшую систему распознавания такого брака. Её неудобство было в том, что когда система срабатывала, конвейер останавливался и рабочий должен был найти брак и запустить ленту заново. И вот, одному из работников это надоело. И он создал свою систему распознавания. Он поставил напротив ленты вентилятор, и пустую тару просто сдувало ветром.

— Ваша светлость, я бы хотела пригласить вас на экскурсию по фабрике, — предложила Евгения Максимилиановна.

— С удовольствием, — кивнул Алексей. — Но сначала я всё же хотел бы разобраться со вчерашним инцидентом на вокзале.

— Понимаю, Ваша Светлость. Я уже разговаривала с Ильёй. Это мой водитель, которого я отправила за вами. Если хотите, могу позвать. Он расскажет от первого лица.

— Это было бы замечательно, — кивнул Алексей.

Евгения Максимилиановна отдала распоряжение, и через несколько минут в кабинет вошел тот самый водитель. На вид ему было лет тридцать, одет в униформу и фуражку.

— Илья, повтори господам то, что рассказал мне, — велела Евгения Максимилиановна.

— Вчера Их Светлость велели мне отправиться на воронежский вокзал, чтобы встретить с поезда Вашу Светлость, — спокойно начал он. — В Воронеж я прибыл около десяти вечера и поставил машину на перроне. Минут через десять ко мне подошел дежурный по вокзалу. Всё-таки не каждый день к ним прибывает выездная Их Светлости. Вот ему я и рассказал, что жду Вашу Светлость. Тайны-то из вашего визита никто не делал. Даже в газете об этом писали.

Илья вопросительно посмотрел на Евгению Максимилиановну, словно ожидая от неё подтверждения. А потом продолжил.

— Ближе к одиннадцати появился начальник вокзала и почти сразу за ним — бургомистр. Из местного театра привезли музыкантов и почётный караул из жандармерии. Около полуночи людей на вокзале практически не осталось и я задремал в машине. Поскольку я стоял прямо на перроне, то уж прибытие поезда не пропустил бы никак. В три утра меня вызвала через эфирник Ася. Это горничная Евгении Максимилиановны. Она сказала, чтобы я немедленно возвращался в Рамонь, потому что гости уже прибыли, а Их Светлость изволит сердиться. И вот в полпятого утра я приехал в поместье.

— Значит, почётный караул и оркестр? — хмыкнул Алексей. — Евгения Максимилиановна, у меня есть большое желание навестить и начальника вокзала и бургомистра. Мы можем воспользоваться вашей машиной?

— На машине до Воронежа полтора часа ехать. Мы можем отправится на авиетке.

— Чудесно, Варвара Андреевна, сделайте господам официальное письмо от нашего имени, что я желаю с ними побеседовать в градоуправлении скажем… в десять часов вечера.

— Господину и даме, — поправила Евгения Максимилиановна. — Бургомистр в Воронеже эмансипированная. А это не поздно — в десять вечера?

— Нет, в самый раз! Ну а пока мы можем посетить фабрику.

На кондитерской Алексею раньше бывать не приходилось, поэтому интересно оказалось всё. В отдельном помещении стояли печи, где жарили арахис. Там даже при открытых окнах было неимоверно жарко. Дальше несколько цехов: карамельный, шоколадный, и совсем маленький мармеладный. В шоколадном цеху на поддонах стояли мешки с огромными кусками шоколада, такие огромные, каких Алексею видеть ещё не доводилось.

А по конвейеру шел поток шоколадных конфет прямо к машинам-автоматам, верхняя часть которых была с прорезями для конфет. Рядом проходил конвейер, по которому потоком шла карамель. От конвейера к каждой машине отходил резиновый рукав. По нему карамель сыпалась на машину. Сразу несколько упаковщиц вкладывали конфеты в прорези вращающегося диска. С другого конца машины они сыпались уже запакованные в обёртки.

Если даже Алексей оказался впечатлён, то у Кристины и вовсе разбегались глаза. Она смотрела на горы конфет такими глазами, словно попала в сказочную страну.

— Хотите попробовать, милочка? — спросила её Евгения Максимилиановна. — Берите, что нравится. Я, порой, тоже не могу удержаться, чтобы не снять конфетку с ленты.

А после экскурсии Евгения Максимилиановна презентовала всем по роскошной коробке конфет.

— Варвара Андреевна, раздобудьте мне четыре больших чемодана и сорок кирпичей, — попросил Алексей, когда они вернулись в поместье.

— Зачем тебе это, Лёш? — не понял Михаил.

— Я целый день думал, Мишенька. И понял, что по закону мне нечего предъявить начальнику вокзала. Он по своей должности имел право закрыть вокзал и остановить приём поездов. Тут, разве что, небольшое превышение полномочий, но не больше. Максимум, что он за такое может получить — это выговор. А к бургомистру и вовсе не придраться. Только похвалить за оперативную организацию торжественного приёма. Вот и получается, что если я потребую снять их с должности, то сам буду ничем не лучше этих самодуров. Нет, Миша, закон тут бессилен. Но я собираюсь их наказать по-человечески.

На встречу в градоуправление отправились все. Евгения Максимилиановна как представитель местной знати, да и Кристину пришлось взять с собой. Не оставлять же девушку одну в чужом доме. Как Алексей и предположил, его снова поняли неверно. Похоже, даже официальный тон письма не помог, потому что в городской управе их ждал тот самый торжественный приём с музыкантами и караулом.

Если бы Миша так хорошо не знал своего супруга, то решил бы, что Алексею нравится всё. Уж больно довольный вид у него был. Но только Миша знал точно — это не от радости встречи, а от предвкушения готовящейся каверзы. Начальник воронежского вокзала оказался господином лет шестидесяти с аккуратной бородкой и льстивым языком. А вот бургомистр — тучной дамой в костюме мужского кроя и высокомерно поджатыми губами. Её внешний вид так и кричал, что к ней и на драной козе не подъедешь. Но сейчас она подобострастно улыбалась, хотя это действие давалось ей с трудом.

— Ваша Светлость, для всех нас большая честь видеть вас в нашем городе! — торжественно объявила она, самолично приподнеся на расшитом полотенце каравай хлеба и соль.

— Да… — чуть улыбаясь ответил Михаил. — Мы здесь в первый раз. И, должен сказать, что благодаря вам эту поездку я точно не забуду.

Вытерпев торжественную часть с речами и восхвалениями, Алексей отозвал в сторону начальника вокзала.

— Ваше Благородие, при всём уважении, всё же не стоило из-за нас пускать другие поезда в обход. Из-за этого многие пассажиры не смогли уехать тогда, когда планировали.

— Ваша Светлость, я просто не мог допустить, чтобы вашему прибытию мешали толпы народа с баулами да коробейники с товаром. Ну не сели они на поезд вчера, так уехали сегодня. Но ежели бы вы предупредили, что сойдёте в Рамони… Вас ведь даже машина Их Светлости ждала именно у нас.

— Действительно, но вы и правда создали большие неудобства пассажирам. И знаете, я хочу вас пригласить кое-куда с нами отправиться. Только вас и госпожу бургомистра. Как вы на это смотрите?

— Я всегда рад! — разулыбался начальник вокзала. — Всегда рад!

— Тогда, прошу! — повёл рукой Алексей. — Не будем затягивать, а то уже скоро полночь.

Направляясь к выходу, Алексей кивнул Мише, чтобы тот нашел Евгению Максимилиановну и вдруг остановился возле Кристины, которую за что-то отчитывала пожилая дама.

— Никакого воспитания, милочка! За такие манеры вас надо розгами драть!

— Кристина Фёдоровна, а чего вы молчите? — вдруг спросил Алексей.

— Я не знаю как ответить, Ваша светлость, — чуть потупившись ответила Кристина. — Просто госпожа сидела, а её платье…

— А вы ответьте так, как обычно Василь Алексеевна делает, — посоветовал Шувалов.

Кристина в удивлении вскинула голову и, поймав едва заметный кивок, набрала в грудь воздух.

— Рот закрой, кошелка старая! — рявкнула она. — Юбки свои по полу не стели, чтобы тебе на них не наступали!

— Да… Да что вы себе… — запинаясь от возмущения начала дама, но Кристина её перебила.

— Рот закрыла и пошла вон!

Пока дама хватала ртом воздух, Алексей кивнул.

— Да, похоже, Кристина Фёдоровна. Очень похоже. Идёмте, нам уже пора.

Устроившись в салоне авиетки, Алексей по очереди оглядел бургомистра и начальника вокзала. А Евгения Максимилиановна, посвящённая Шуваловым в его план, отдала распоряжение пилоту.

— Варвара Андреевна, будьте любезны, оборвите все каналы с эфирников наших многоуважаемых гостей, — попросил Алексей.

— Простите?.. — не поняла бургомистр, но тут же удивлённо нахмурилась, приложив руку к уху.

— Всё верно, каналов больше нет, — подтвердила Дёмина.

— Что происходит, Ваша Светлость? — испуганно заозирался начальник вокзала.

— Справедливость, Ваше Благородие. Вчера вы своим решением закрыли вокзал для поездов, из-за чего два десятка человек, вместе с вашим покорным слугой, были высажены ночью на сортировочной станции. Так вот туда мы сейчас и летим, чтобы вы на своём опыте почувствовали то, к чему привело ваше желание выслужиться. А чтобы совсем уж точно всё было… Видите вон те четыре чемодана? Это ваш «багаж». Каждый из этих чемоданов стоит тысячу рублей. Открыть чемодан, чтобы облегчить вес, вы не сможете. Он заперт родовой защитой Шуваловых. И если вы дотащите их до городской управы, то обойдётесь без штрафа. А вот если бросите по дороге — возвращаться за ними не нужно. На чемоданах эфирное плетение, которое фиксирует всё, что с чемоданами происходит, и вы в любом случае заплатите мне за потерю. Вам всё ясно?

— Что значит, дотащим? Куда мы летим, Ваша Светлость? — забеспокоилась бургомистр.

— На сортировочную станцию. Время сейчас как раз столько, во сколько по вашей вине там были высажены люди. Многие из которых приехали в Воронеж впервые и просто не знали, что делать дальше. Так что тут у вас преимущество. Вы город знаете. А вот связи у вас нет, чтобы вы не могли вызвать подчинённых.

В этот момент авиетка приземлилась, и Алексей открыл дверь.

— Прошу, дамы и господа на выход. Сами покинете салон или вам помочь в этом? Завтра утром я навещу городскую управу, и мы с вами ещё раз поговорим о мерах безопасности на железной дороге.