— К-кто здесь? — дрогнувшим голосом почти прошептал Кагекао. Прижавшись всем телом к поручню, он повернул голову в сторону, откуда послышался скрип. Внезапно дверь распахнулась и оттуда высунулся какой-то парень. Быстро глянув на мальчика, он схватил его за шиворот и затащил в тамбур, несмотря на то, что тот рванулся и едва не свалился на дорогу.
— Ты что ж творишь?! Отпусти! — завопил Каге, когда дверь перед его лицом захлопнулась.
— Уймись, — строго ответил парень, который держал его. — Даже ребёнку известно, что кататься снаружи поезда небезопасно.
— Да мне похер! Какого чёрта ты меня тянешь?! Быстро выпустил!
— Дикий ты, я смотрю. — В следующую секунду его пальцы резануло что-то острое. Из-за этого он вздрогнул и выпустил воротник мальчика. Тот же отскочил в сторону и посмотрел на незнакомца таким злым взглядом, что парень только хмыкнул.
— Точно дикий.
— Ещё хочешь? — угрожающе проворчал Каге.
— Слушай, я не хотел с тобой драться, дурачьё. — Парень скрестил руки на груди и кашлянул.
— А я-то как хотел заходить внутрь! — прошипел сквозь зубы мальчишка. — Делать мне больше нечего!
— Дурак ты, — сдержанно усмехнулся парень. — Опасно кататься снаружи поезда, я это, кажется, уже говорил. А сюда, в последний тамбур, вряд ли заглянет кто-то посторонний. Но меня больше интересует другое: откуда ты тут взялся?
Кагекао смерил его взглядом, но успокаиваться не собирался. Мало ли, вдруг этот парень специально приволок его в вагон, чтобы сдать кому-то. На вид ему было примерно семнадцать-восемнадцать лет.
— Так я и скажу тебе… — пробормотал Каге, проглотив слюну.
— Не доверяешь? — снова хмыкнул незнакомец. — Ладно, начну первым. Меня зовут Ноа Дэвис. Я работаю здесь проводником, также у меня есть напарник, который сейчас ушёл в другой вагон вместо меня. И, судя по его долгому отсутствию, не скоро вернётся. Мне восемнадцать лет.
— М-м, вот как... — протянул Каге. — А меня зовут Кагекао Масуки. Я сбежал из... детского дома...
— Ничего себе у тебя имя, — присвистнул Ноа. — Откуда ты родом хоть?
— Из Японии.
Он усмехнулся, но тут же выражение его лица стало задумчивым.
— Сбежал, значит? Из детского дома? А не боишься, что поймают? Отправят обратно, а там и наказание.
— Я не хочу об этом думать, — опустил голову Кагекао. — Мне хватило и того, что там происходило в обычные дни, когда я жил там. Само нахождение там — наказание. Кормили плохо, кто-то бродил по ночам из комнаты в комнату — хрен заснёшь, да и дрались часто. Меня никто не защищал... Отбирали вещи, били, на колени ставили...
— Ну вообще... — произнёс поражённый Ноа. — Я и не знал, что такая жизнь может быть в госучреждениях. То-то я по глазам о тебе подумал: что-то с тобой явно не так. Не от хорошей жизни на улицу пошёл.
— Да, — вздохнул Кагекао и сполз по стене на пол. Плечи его подрагивали от страха и какого-то странного чувства. Вроде бы этот самый Ноа не должен был так интересоваться им...
Вагон снова тряхнуло, но не сильно. Кагекао поднял голову и вопросительно посмотрел на парня, будто спрашивая, можно ли уйти. Ноа наклонился к нему и тихо сказал:
— Тебе бы выйти отсюда не где-то в непонятном месте, а в деревне какой. Я могу предложить тебе выйти в одном посёлке, где тебя никто не будет ловить...
— Можешь не продолжать, — оборвал Кагекао, недоверчиво косясь на него. — Сначала я там побываю, а потом уже сделаю свои выводы.
— Как хочешь, — пожал плечами Ноа и поднялся. Колёса поезда мерно постукивали, но по качке чувствовалось замедление; беглец посмотрел в сторону.
— Рано ещё, можешь в окно выглянуть. Мы только на пригородной станции. Кстати, есть хочешь? — На этот вопрос Кагекао удивлённо взглянул на Дэвиса, хотя понимал, что тот не шутит.
— Да. Но я не просил у тебя еды.
Ноа отошёл в сторону. Там стояла какая-то сумка, небольшая, но вполне себе вместительная. Он порылся в ней и извлёк какой-то контейнер. Кагекао повёл носом: он что, кормить его собирается?
— Взял бы я тебя к себе, да, боюсь, родственники не разрешат... — задумчиво произнёс Ноа, повернувшись к беглецу и протягивая ему то, что было в контейнере: хлеб с жирной колбасой.
— Но... но это же твоя еда! — взволнованно воскликнул Кагекао. — Я не хочу, чтобы ты голодал из-за меня!
— Я-то могу и обойтись, а вот в твоём нежном возрасте голодать не желательно. Уж я-то понимаю, что означает голод. Ешь.
— Я привык!
— Тебе сколько лет? Я и так вижу, что ты ещё совсем ребёнок.
— Мне девять.
— Ешь.
Кагекао вытянул шею и обнюхал бутерброд, словно боясь, что всё это неправда и ловушка. Ноа улыбнулся, наблюдая; мальчик бросил на него мимолётный взгляд и снова принюхался к угощению.
— Ешь, не отравишься, — улыбался Ноа. Каге вытянул шею ещё дальше, лизнул... Вцепился зубами, чуть не укусив парня, потянул к себе и оторвал крупный кусок. Остальное взял так и прижался к стене тамбура.
Каге и сам не понимал, почему поступает так безрассудно, да и Ноа вдруг ни с того ни с сего решил угостить жирной колбасой, которой Кагекао ещё не доводилось пробовать ни разу...
Не дожевав, проглотил, чуть не подавился; но после бутерброд был съеден в считанные секунды.
— Спасибо... — Каге не знал, как и благодарить того, кто просто так поделился с ним чем-то важным: для него это было дикостью. Беглец облизнулся, вытер руки об толстовку и поднялся с пола. Голода он давно не чувствовал, но еда раздразнила и без того настрадавшийся желудок.
***
— Подъезжаем, там выйдешь, — сказал Ноа. Теперь Кагекао не так сильно боялся его, но настороженность не ушла и уходить не собиралась. Скреблось противное чувство, страх, что его прямо на выходе из поезда сцапают, бросят в машину и увезут куда-нибудь далеко. Подобных историй Каге наслушался уже в детдоме, но по-прежнему не понимал, как у него хватило смелости убежать из самого безопасного на тот момент места.
За окном мелькал лес, но он не пугал беглеца. Напротив, в нём просыпалось какое-то дикое... убежать, спрятаться подальше. Кагекао мотнул головой, прогоняя эту гадость. Не время думать о такой жизни, ещё среди людей не освоился.
— Мы уже близко.
Каге поднял голову и рассмотрел Дэвиса. Тот невозмутимо вытаскивал из кармана пачку каких-то сигарет, видимо, устал...
— Почему так трясёт? Я устал цепляться, того и гляди, упаду, — измученно произнёс Каге, из последних сил держась за торчащий рядом поручень. Ноа не ответил.
«Интересно, почему поезд не остановили? Многие же, не только охранники, могли видеть, как он забрался сюда. Хотя… Скорее всего, они понимают, что Каге запросто мог спрыгнуть отсюда в любой момент, или попасть под поезд. Так, может быть, мне нужно кому-нибудь сообщить о нём? Нет, так не годится. Если его вернут обратно в детдом, я буду чувствовать себя виноватым, там ведь не самая лучшая жизнь...» — размышлял Дэвис, стоя около окна. И когда он переводил взгляд на сиротливо прижавшегося к стене Масуки, в сердце у него что-то шевелилось и мешало думать о том, что так быть не должно... Дети не должны жить на улице...
— Когда уже он встанет? Слишком долго тормозит, — тихо сказал Каге и прислонился к оконной раме. Мимо проносились деревья, кусты, за ними мелькали крыши невысоких домов вдалеке; настоящая деревня.
***
Платформа, ещё не высохшая от недавнего дождя, выглядела оживлённой. Немногочисленные пассажиры выходили из всех вагонов и направлялись в сторону небольшой станции. Невысокие ступеньки, их, видимо, не ремонтировали двадцать лет.
Ноа открыл дверь тамбура и жестом пригласил беглеца: выходи! Каге робкими шагами подошёл к выходу и выглянул на улицу, поведя носом. Запах дождя... запах листвы... запах леса, травы... Вся эта смесь заставила его глаза боязливо забегать из стороны в сторону, а ладони — сжаться в кулаки.
— Не бойся. — Ноа улыбнулся и положил руку ему на плечо. Кагекао неуверенно кивнул и сделал шаг на одну из ступенек. Влажной прохладой, несвойственной городу, обдало его в первые же секунды. Но он всё равно спустился и встал на потемневшие от времени деревянные шпалы. Оглянулся; Ноа всё ещё улыбался, а потом закрыл дверь. Каге снова остался один.
Вдохнув свежий лесной воздух, он расправил плечи и зашагал вперёд.
Никогда ещё он не был в таком месте. В ушах звенело от пения многочисленных птиц, приятно пахло сеном и только что скошенной травой, где-то далеко гудели машины, не затихая ни на минуту.
Кагекао завернул налево и пошёл по мокрой земле. Следом ступил на более твёрдый асфальт и пошёл прямо. Из-за туч начинало понемногу проглядывать солнце, его лучи светили Каге прямо в лицо и приятно грели. Он прищурил и без того узковатые глаза, посмотрел направо. Там за забором стояла корова, а рядом лежал громадный моток сена. Справа же гуляли курицы, а на заборе сидели два кота. «Я не голоден? Голоден. Надо будет поймать кого-нибудь... Тем более, их здесь гораздо больше».
Пройдя дальше, Каге снова увидел разветвление дорог. Одна, асфальтированная, вела вперёд, а две другие, грязные, пролегали в разные стороны.
Он остановился и принюхался; ужасно захотелось пить, и вдруг его нос уловил что-то вроде воды. Но, наплевав, Каге решил повернуть на правую дорогу.
***
Нет, нос его не обманул. Пройдя полдороги, Каге увидел странную постройку, не похожую даже на хижину. Оттуда доносилось негромкое журчание, и он решил подойти ближе и посмотреть.
И что же? Там лежала большая тёмная труба, из которой ручейком лилась вода, прозрачная, как хрусталь. Кагекао зашёл в это подобие хижины и наклонился. На заборе, окружавшем этот родник, висела табличка с какими-то словами. Каге не умел читать, и поэтому просто приблизился к трубе и высунул язык.
Ледяная здесь вода, но такая вкусная! Напившись вдоволь, он отправился дальше. Солнце припекало всё сильнее, и мокрый асфальт начал подсыхать. «Что ж, мне это место нравится. По крайней мере, никто не выскочит из-за угла, потому что за деревьями сильно не скроешься. А дома здесь невысокие».
Вдруг на повороте показался какой-то силуэт, похоже, человека. Беглец мгновенно остановился и спустя секунду рванул в сторону, в кусты. Чуть не шлёпнулся в грязь, вспугнул из гнезда сороку, но человек прошёл мимо, будто не заметив ничего.
Успокоившись, Кагекао вышел из той чащобы, дошёл до конца дороги, повернул налево и пошёл мимо сплошного забора, образовывавшего большую тень. Там же валялись куски старого бетона с торчащей арматурой. По краям дороги было столько травы, сколько Каге не видел никогда... Усталость заставила его опуститься на землю и лечь прямо на мокрую траву. Неприятно, конечно, но всё же... Отдохнув совсем немного, беглец поднялся и, дойдя до края этой дороги, лёг на кусок бетона. Глаза закрылись сами собой. Как говорится, от сильного утомления и на камне заснёшь. Сон быстро сморил его, и уставшее тело уже не подчинялось страху.
Но нормально поспать ему не удалось.
***
В детском доме творилось невесть что. Разборки насчёт отравления продолжались, и уже почти никто не сомневался в том, что всё подстроил Кагекао, решив отомстить, а затем скрыться, дабы избежать наказания.
Поиски беглеца продолжались. А Кай по-прежнему не находил себе места. «Если они прочёсывают город, Каге в любом случае попадётся... И тогда наказания будет не избежать, тем более, в том происшествии обвинят именно его...» — эти мысли мучили его и не давали покоя; он перестал спать по ночам. Даже Джек начинал потихоньку беспокоиться, хотя это было ему несвойственно.
— Слушай, прекращай ты это дело, — с опаской произнёс он, на что Кай фыркнул и отвернулся.
— Не прекращу.
— Прекратишь.
— Не...
— Заткнись!
Джек схватил Кая за плечи и оттащил в спальню.
— Не выводи меня из себя. — Его грубый тон красноречиво говорил о злости. Что ж, Джек может вспыхнуть от любой раздражающей его ситуации.
— Джек, успокойся, прошу! — заныл Кай, когда сильные пальцы друга сжались на воротнике его рубашки.
— Ты уже начинаешь злить меня своим глупым поведением. Не вижу смысла переживать за человека, которого здесь нет. — Хриплый и злой голос Джека заставлял Кая втягивать голову в плечи.
— Перестань... пожалуйста...
Джек замолчал, и было видно, как его взгляд менялся. Сначала он стал более недоумённым, а потом и вовсе спокойным.
— Прости. — Он обвил рукой шею Кая и прижался к нему всем телом. Кай вздохнул; Джек всегда был таким нервным и грубым — как же иначе? Среда воспитала.
***
Кагекао лежал на бетоне и уже давно спал как убитый, не видя никаких снов. Но никак не ожидал он, что в лицо ему прилетит какой-то колючий, но мягкий комочек. Каге поморщился, но глаза открывать не стал. Неподалёку раздалось хихиканье, и он всё-таки приоткрыл левый глаз.
Девочка, ходившая на другом краю дороги, усмехнулась и наклонилась к траве; за несколько секунд сорвав тёмные пучки свежей травы, она скрутила их в ком, прицелилась и запустила его в лицо лежащему Каге. Тот же вскочил как ужаленный и успел отразить летящий в него «снаряд».
— Какого чёрта? — по-звериному зарычал он, посмотрев на хихикающий источник неприятностей. Девочка, лет шести-семи, выглядела не совсем обычно: два светлых хвостика на голове, серо-белая майка и тёмно-голубая юбочка. Обуви на ногах не было. Каге даже пришёл в удивление — он не представлял, что по улице можно ходить вот так открыто и босиком.
«И это она кидается в меня травой? Делать, что ли, нечего? Ещё и босиком ходит, это как?..» — поморщился Кагекао. Даже здесь ему не дают отдохнуть. Отряхнув кофту от остатков травы, он сел.
Девочка снова мило усмехнулась, её светлые глаза прищурились.
Что ж, первые прелести взрослой жизни начались...