Жизнь спешит вперёд. Наги делают первые операции, и мне всё равно где настолько быстро находят подходящих доноров. Организую своеобразную школу и начинаю объяснять сестре тот материал, который она должна знать к поступлению в среднюю школу. Оно должно состояться в апреле. Также приступаем к развитию Пламени и способам его использования.

Мукуро берётся всерьёз за наше обучение иллюзиям. Подсознание сестры меняется каждый день, становясь то подводным царством с русалками, то джунглями, то степями и пустынями. Мы пытаемся путать друг друга, создавать альянсы и врать. Основная задача — обмануть словами, действиями или реальностью и при этом не впутаться в чужую фантазию.

— Сила иллюзии, — говорит скрывающийся среди каменных джунглей Мукуро, — зависит в первую очередь от уверенности иллюзиониста в реальности своих творений. Вы должны быть не только уверены, что созданные вами вещи реальны, но и убедить в этом остальных. Это как минимум даст фору, как максимум — позволит победить. Например ты, Нами, — передо мной резко возникает фигура туманника, — веришь, что я могу сделать так? — моё горло обхватывают длинные пальцы, а разноцветные глаза напротив смотрят чуть насмешливо, но ловят каждое движение.

— Нет, — отмахиваюсь. Чужие иллюзорные пальцы не доставляют и капли дискомфорта, хотя создаётся ощущение, что они сжимаются с каждой секундой всё сильнее.

— А так? — фигура передо мной меняет очертания, превращаясь в мой личный кошмар — несостоявшегося убийцу. Он просто придерживает меня за шею, а я уже замираю как кролик перед удавом. Нет-нет-нет. Давление усиливается, а воздух резко заканчивается. Задыхаюсь и пытаюсь звать на помощь.

— Ку-фу-фу, — раздаётся тихий смех над ухом, а иллюзия распадается осколками. — Ты мертва, милая Нами. Мертва потому, что твой мозг отдал приказ телу не дышать, решив, что его душат. Как печально, да? Туман работает так, а не твоими прыжками по пространству и телепортами. Я скажу тебе даже больше, основная задача Тумана — уничтожать бескровно и с наименьшим личным участием.

— Как ты узнал? — хриплю и хватаюсь за горло, пытаясь продохнуть. Голова кружится из-за асфиксии.

— Мы с Наги пытаемся сделать из неё медиума. Я тренируюсь занимать её тело, а она — не терять сознание. Ты очень выразительно металась и стонала во сне. Я не удержался и подсмотрел, — парень разводит руками, а потом поднимает и ставит меня на ноги. — Как ты на самом деле выбралась? В том сне тебя выбросили в какую-то реку. Ты помнишь? — обнимаю себя за плечи и чуть затравленно смотрю на него. Я помню.

***

Переворачиваю страницу за страницей полунаучной книжки. На часах уже давно за полночь, но для меня, вот уже почти две недели живущей в палате без окон, нет особой разницы. Продуктами и предметами первой необходимости всегда можно закупиться в круглосуточном супермаркете, а остальное нам пока без надобности. Наги практически всё время проводит в подсознании, за компанию с Мукуро, который, кажется там поселился. Он честно рассказал, что находится сейчас в тюрьме в одиночной камере, и чтобы не сойти с ума наедине со своими мыслями проводит время здесь с любимым соулмейтом. Наги зарделась и посмотрела ещё более влюблённо, я сделала вид, что поверила, прониклась и не хочу мешать. Сижу теперь и читаю про прекрасное.

Во-первых, метки появляются всегда полые. Это связано с биологией и выработкой каких-то гормонов и ферментов, и именно из-за них после первого соприкосновения соулмейтов и химической реакции метки закрашиваются и становится понятно, что этот человек твой. Во-вторых, соулмейты это не один единственный на всём белом свете человеке и только для тебя. Это человек, с которым ты 100% встретишься на своём жизненном пути, и который с наибольшей вероятностью сделает тебя счастливым. Как и кем проводится расчёт вероятностей так никто и не понял, но версии высказывались разные. В-третьих, количество меток может быть больше одной. Связано это с теми же вероятностями и выработкой гормонов — с каждым человеком может отличаться «направленность» счастья.

Так один из основоположников этой теории проводил эксперимент, найдя мужчину и его четырёх соулмейтов. С каждой из них мужчина был счастлив, но с каждой по разному. Одна была художницей и рисовала прекрасные картины, но была абсолютно не приспособлена к быту — он стал защитником и нянькой, каждый раз умиляясь ей. Вторая была потрясающе красивой, и с ней он был импозантным и привлекательным. Третья окружила его мягким коконом любви, заботы и ласки, и он становился добрым и нежным в ответ, с теплотой относясь к ней. Четвёртая имела взрывной характер, они постоянно ссорились и эмоционально мирились. В конце эксперимента профессор поблагодарил участников и пожелал удачи. «С одной из женщин он счастлив особенно», — пишет учёный. «Это один из самых широких спектров, что я когда-либо встречал. Тем не менее, он смог выбрать ту, что была ему ближе всех».

Таким образом система соулмейтов оказалась не такой уж и радостной, как представлялось изначально. Да, конечно, у большинства всего одно имя и ищут они также всего одного человека, но есть же уникумы с несколькими именами. Таким с одной стороны везёт — есть выбор, с другой — будет стоять вечный вопрос о правильности этого выбора, с третьей — а что если у тебя только одно имя, у твоего соулмейта несколько, а выбирают не тебя? Этот вопрос никто в книге не поднимает, хотя в интернете есть специальные форумы, где «брошенные» люди ищут себе пару среди таких же несчастных.

Эта культура «отказников» оказалась нацелена не только на тех, кого бросили, но и тех, кто бросил. Четвёртой интересной чертой соулмейтов оказывается возможность избавляться от этих самых меток. Крайне болезненное и с эмоциональной, и с физической точки зрения действие, которое сводится к выжиганию метки с тела. Это не то, что применяется повсеместно, но доктора и учёные знают примеры — в книге приводится несколько — когда люди оказывались настолько сильно раздавлены поступками любимых, что предпочитали отказываться от них. Фотографий этого процесса в интернете находится не много, и на всех закрашенные имена будто бы тлеют с разных концов, постепенно исчезая от краёв к центру. Это выглядит довольно пугающе и болезненно даже на картинке. Судя по описанию в книге, человек буквально чувствует как метка горит, словно тебе на кожу попал кусочек угля, который ты не можешь стряхнуть. «Приятным» бонусом идёт и то, что метка может исчезать достаточно долго, от нескольких десятков секунд и до нескольких лет. Всё это время негативные чувства должны быть постоянно подпитываемы человеком. Метка соулмейта тоже начинает исчезать, даже с такой же скоростью, но без болезненных ощущений. Остановить процесс можно, пересмотрев своё отношение и избавившись от негативных чувств, тление прекратится, но метка навсегда останется неполной. До середины девятнадцатого века люди с горящими метками считались прокажёнными во всех культурах, однако с развитием прав и свобод поменялось и мнение по данному вопросу. Сейчас, насколько мне удалось понять, люди стараются просто расходится, не «сжигая мосты».

Пятая занимательная черта скорее просто феномен и аксиома — какой бы частью ладони или пальца ты не коснулся своего соулмейта, метка всегда будет на внутренней стороне запястья.

Захлопываю книжку. Чтиво интересное, но сколько воды, сколько воды.