– Тогда до завтра, Каору? – Такеши машет на прощание всё ещё вечно молчаливому, стеснительному и немного нелюдимому Хранителю Энмы. Тот в ответ лишь кивает, вызывая этим понимающую ухмылку.

Такеши честно запрещает себе плохо думать о своём новом друге, запрещает себе называть его «предателем» и «убийцей». В конце концов его Небо учит прощать, не только словами, но и действиями. Такеши позволяет себе чувствовать доверие к Каору пока это ещё возможно, пока Тсунаёши зовёт Энму и его Семью на встречи и тренировки. По началу это является какой-то возможностью надышаться – кажется, что в Хранителях Козато каждый из них находит своё (не)похожее отражение. Хочется насытиться этим общением и открывающимися возможностями, и перспективами, потому что где-то за грудиной свербит ощущение высыпающегося песка сквозь пальцы – безвозвратно уходящего времени.

Такеши переодевается, собирает свои вещи и спешит домой к отцу, которому нужна помощь с рестораном – перед Новогодними праздниками начинается сказочный ажиотаж. Дома парень бросает к столу сумку, переодевается из школьной формы в гораздо более мягкую и удобную одежду и торопится спустится в ту часть дома, где принимают гостей их семейного уютного заведения. Отец встречает его уверенной и чуть гордой улыбкой и просит порезать необходимые ингредиенты к заказам. Такеши на это кивает, завязывает за спиной личный фартук и берётся за нож.

***

После фееричной Церемонии Наследования, первую часть которой Такеши благополучно пропустил, жизнь обретает какие-то новые краски. Во-первых, из тюрьмы выпускают Рокудо Мукуро, у которого, кажется, что-то прорывает, потому что болтает тот практически без остановки, выплёскивая на всех вокруг тонны насмешек и сарказма, сбавленных в желании, чтобы его пожалели. Обычно это всё заканчивается либо взбешённым Хибари, утаскивающего извечного противника на драку, либо не менее колкими ответами менее взрывных друзей. После любого из исходов Мукуро оказывается подозрительно довольным либо хорошей дракой, либо общением, которого так не хватало в Вендикаре.

Маленький, привычный, но безумно родной и уютный мирок, создающий семью в Семье, крепнет стараниями Реборна. Такеши иногда кажется, что он уже не смыслит себя без своих друзей-Хранителей Тсунаёши. И он очень рад, что его соулмейт тоже вхожа в этот круг. Такеши думает, что его Нами замечательная – она спокойная, понимающая, немного вредная и колкая, но всегда готовая выслушать и прийти на помощь, отложив дела.

Несколько лет назад, до смерти мамы, Такеши думал, что его родители – это идеал отношений. Они, казалось, жили в гармонии, понимая друг друга с полуслова-взгляда-мысли, практически чувствуя состояние друг друга. Такеши тогда мечтал, что у него будет также.

Своего единственного тогда соулмейта Такеши встречает в восемь в додзё своего отца, которое тот тогда держал. Тринадцатилетняя Рей ждёт по пятницам занимающегося старшего брата, чтобы потом вместе с ним идти домой. Его соулмейт громкая, крикливая и на любое слова выдаёт десять своих. Спустя время Такеши уже понимает, что она была чем-то похожа на Хаято, да и не знал он её достаточно хорошо, видя лишь ту часть, которую ему показывали. Тогда же младший Ямамото только радуется, когда во время очередного занятия своего брата Рей отводит его в сторону и непривычно тихо признаётся, что он не единственный её соулмейт, и что тот другой нравится ей больше. Это, конечно, оказывается немного обидно и опустошающе, но мальчик отмахивается – перед глазами всё ещё стоит идеал, предавать который не хочется. А потом умирает мама, они с отцом переезжают, и связующая ниточка рвётся.

Такеши четырнадцать, когда одним утром за завтраком он обнаруживает метку соулмейта на запястье, которой не было ещё вечером. Он не уверен, бывает ли так, появляются ли метки в возрасте позже младенческого, но решает не делиться этим ни с кем, а на все вопросы отвечать недоумённо-шутливым обвинением в невнимательности. Никто, правда, так и не спрашивает.

Такеши знакомится с очаровательной Нами в пятнадцать. Когда метка закрашивается – получается это почти случайно – а они на крыше договариваются о дальнейшем выстраивании взаимоотношений, девушка оказывается ещё и идеальной. Нами понимает его, ну, может и не с полуслова, но тоже быстро, ей можно рассказывать обо всём, она не требует внимания, как та же Хару, бегающая за Хаято. А ещё она видит сквозь все маски и нравится его отцу. Такеши позволяет себе впервые за долгое время вспомнить маму и то, как папа был с ней счастлив. Такеши уверен, что со своей Нами он тоже будет счастлив.

***

Такеши замечает изменения во взаимоотношениях банды Кокуё и сестёр Химекава не сразу, но даже когда видит, не придаёт этому значения.

Начинается всё с того, что на очередную тренировку «в стиле Вонголы» Мукуро приходит один, девушки подходят позже. Такеши, если честно, рад, что после освобождения Рокудо из тюрьмы и его восстановления в правах Тумана Десятой бывших медиумов никто не прогоняет и не запрещает являться на внутрисемейные встречи. Начиная с этого момента всё идёт как-то неправильно. Наги теперь постоянно провожает Рокудо взглядом, отслеживает его, старается оказаться как можно ближе во время очередных квестов от Реборна или просто на посиделках. Старшая также ревностно пытается присматривать за младшей. Приводит это всё к тому, что в декабре Нами перестаёт появляться вовсе.

Такеши не сильно волнуется, немного переживает, но в целом думает, что его соулмейту нужно свободное время и пространство, поэтому первые дней десять ничего не предпринимает. Нет, потом он, конечно, начинает терзаться смутными сомнениями о неправильности происходящего и собирается с мыслями, чтобы позвонить или написать, но всегда находятся дела важнее. С мыслями он собирается только к двадцатым числам месяца. Трубку Нами не берёт, но в сообщении позже отписывается, что готовится к семестровым тестам и сейчас занята, желает удачи ему и больше на связь не выходит.

В канун Нового года Тсунаёши предлагает переодеться в традиционную одежду и так идти в храм молиться. От одежды Такеши открещивается – надо помочь отцу доставить заказы – но в храм идёт с радостью. К дому, где живут Химекава они подходят большой компанией, чтобы пригласить с собой и иллюзионистов. Но в окнах не горит свет, дверь не открывают, а телефоны оказываются вне зоны действия сети или их просто не берут. Первой выступает Сузуки Адельхейд, предлагая уже не ждать никого и идти в храм. Через несколько минут её поддерживают. Мукуро в компании Наги, Кена, Чикусы и ММ они встречают на центральной улице гуляющих.

***

К концу зимних каникул от Нами так и нет никаких вестей – она словно провалилась куда-то. Такеши с трудом дожидается первого учебного дня в наступившем году и на первой же перемене спешит к классу Наги. На все расспросы девочка отводит глаза, поджимает губы и говорит, что у её сестры всё хорошо.

В обеденный перерыв Такеши видит знакомую макушку около чёрного входа, ведущего к облюбованной для обедов скамейке. Он бежит со всех ног, но успевает только увидеть как абсолютно потерянная и хрупкая – тронь и разлетится – Нами исчезает в воздухе. Рядом на подоконнике остаются стоять три коробочки для бэнто. Такеши забирает их, не раздумывая.

– Травоядное, – предостерегающий голос Хибари, звучащий от входа заставляет вздрогнуть, – это, – ГДК указывает на тёмно-коричневую коробочку, сделанную под дерево, – моё. Отдай.

Такеши беспрекословно передаёт требуемое и задумчиво посмотрев на две оставшиеся забирает обе. Он знает, что это неправильно, что думать сейчас нужно о другом, что его соулмейту сейчас плохо, но, вместо этого он возвращается в класс и открывает первую из коробочек. В крышке в специальном отверстии ожидаемо лежат палочки. Еда оказывается чертовски вкусной.

Такеши действительно страшно впервые за долгое время. У его соулмейт телефон отключен уже несколько дней, а караулить около подъезда дольше пары часов не получается – за него волнуется отец и впервые за долгое время заговаривает о домашнем аресте. Наги тоже ничего не знает о том, где может быть её старшая сестра. Никто из всей их компании ничего не знает о Нами – сама о себе она рассказывала мало, а они не старались что-то узнать, социальные сети его соулмейт имеет, но не ведёт, школу свою никогда не называла, а приятелей без школы искать бесполезно, разве что за руки хватать прохожих. Реборн помогать отказывается, сославшись на ещё одну тренировку и, улыбаясь как-то пренебрежительно, бросает в пустоту «Она-то про вас наверняка знает всё».

***

Такеши набредает на тату-салон в малоизвестной ему части города почти случайно. Заходит он туда только потому, что в широком и чистом окне видно висящую на стене картину девушки, у которой по всей голой спине расползаются крылья вытатуированной бабочки. У нарисованной девушки, сидящей к художнику и зрителю вполоборота, слишком знакомая родинка над губой и привычная россыпь оных на обнажённом плече.

– Добрый день! Вы пришли за чем-то конкретным? – Такеши не замечает, как оказывается в салоне и останавливается около картины. Молодой мужчина, по-видимому мастер, подходит практически бесшумно и останавливается на почтительном расстоянии. – Если вас заинтересовала картина, то могу подсказать контакты мастера, она правда ещё школьница, но, думаю, вы договоритесь.

– Нет, – Такеши поворачивается обратно к картине, где Нами угадывается скорее интуитивно. – Я бы хотел спросить про натурщицу. Вы её знаете?

– Нет, знакомая узнала, что я подыскиваю что-то для оформления и принесла в качестве подарка, – тон и поза не меняются, но прежней расслабленности и доброжелательности больше нет. – Не уверен, что эта девушка вообще существует.

– Стойте, вы меня не так поняли. Я знаю, что эта девушка существует. Это Нами. Я её соулмейт Ямамото Такеши. Вы знаете, где она? – парню кажется, что мужчина сейчас закроется от диалога окончательно и не ответит, но тот как-то выдыхает и расслабляется.

– Нами сегодня не заходила, да и вряд ли уже заглянет, но ты можешь попробовать подойти завтра.

– Почему вы мне поверили? – Такеши честно не понимает. У этого человека не было никаких предпосылок верить ему на слово, так что либо ему плевать на Нами и то, что с ней может произойти, либо он слишком наивен и не осознаёт опасности, которую могут нести его слова.

– Потому что она мне про тебя рассказывала и показывала фотографии.

– Тогда почему?..

– Сразу не узнал? Извини, не очень хорошая память на лица – помнил, что где-то видел, но не мог вспомнить, где, – мужчина чуть виновато разводит руками. – Кофе или чай будешь?

***

Нами так и не появляется в тату-салоне ни на следующий день, ни через день. Вместо неё приходят другие ребята, общаются с Акио-саном, который оказывается не только работником, но и владельцем салона, и помогают, если помощь требуется. К Такеши они относятся с вежливым интересом, но вопросы не задают, лишь один парень предлагает задавать вопросы, если возникнут трудности с домашним заданием, которое Такеши делает тут же на диванчике для посетителей – всё равно время пропадает. Клиентов в салоне не то, чтобы очень много, да и работник всего один, но, как ему поясняют, на жизнь хватает, а больше и не надо.

Набраться смелости, чтобы уточнить что у его соулмейта с телефоном Такеши решается под вечер одного из дней, когда и он сам, и пришедшие в компании учителя подростки уже собираются уходить.

– Эй, Токугава, – Акио-сан кричит посмеивающемуся уже около дверей сенсею другой школы, – а что у Нами с телефоном?

– Так она его ещё с конца прошлого года перестала заряжать, а потом и вовсе нечаянно утопила в ведре с водой во время уборки. Она же тут рассказывала, ты не помнишь?

– А новый почему не купила? – в качестве ответа лишь пожатие плеч и колокольчик, возвестивший об уходе.

***

Хаято в компании Тсунаёши припирает Такеши к стенке на перемене одного из дней близящегося к концу января. Им очень интересно, где он постоянно пропадает, почему практически перестал с ними ходить домой и что вообще происходит. Такеши честно всё рассказывает и про Нами, за которую беспокоится, и про тату-салон с его умиротворяющей атмосферой. Друзья на это вздыхают и каждый в своей манере желает удачи и изъявляет желание помочь, если будет необходимо. Такеши тронут их заботой и благодарен всем судьбам и проведениям, что ему довелось познакомиться и связать жизнь с этими людьми. Наиболее странным кажется диссонанс между тем, что ещё недавно он ходил покончить жизнь самоубийством, потому что казался сам себе недостойным дружбы и любви. Может, Нами сейчас так же плохо?

***

Такеши сидит в тату-салоне в очередной из вечеров и слушает тихо мурлыкающее в углу радио. Сегодня он здесь один, не считая напряжённого хозяина, мечущегося из угла в угол. Такеши сидит на облюбованном диванчике и читает учебник по истории, пытаясь запомнить какая битва началась после какого разорванного договора и на чьей это было территории. Прерывает его потуги звук пришедшего на телефон Акио-сана уведомления. Молодой мужчина замирает, занятый ранее сортировкой каких-то бумаг. На телефон он смотрит как на бомбу замедленного действия, не решаясь к нему прикоснуться. Такеши отвлекается от учебника и с интересом и непониманием наблюдает за взрослым. Со страдальческим выражением лица тот всё-таки откладывает бумаги и делает несколько медленных шагов к телефону, лежащему на другом конце стола. Прежде чем прочитать сообщения мужчина смотрит на аппарат и бормочет «Это очень неприятные неприятности, да?», после чего решительно включает экран и читает пришедшее сообщение. У двери он оказывается за секунду, резко распахивает её, почти срывая с петель, и выбегает на улицу. Такеши бросается следом.

У здания городской больницы они оказываются в рекордные сроки. В регистратуре им подсказывают, где можно найти пациентку, а у Такеши внутри всё кажется обрывается. В палате на кровати сидит Нами с перемотанной бинтами верхней половиной лица. Доктор в белом халате что-то заканчивает писать в карте за столом и поднимается им, вбежавшим в открытую дверь, навстречу.

– Здравствуйте! Я бы хотел обсудить с вами произошедшее и лечение, – доктор выводит в коридор Акио-сана, оставляя Такеши с Нами наедине.

– Как ты? – она вздрагивает и вертит головой, а у Такеши внутри что-то сжимается.

– Такеши? – ей, кажется, ужасно дискомфортно от невозможности видеть происходящее вокруг. – Ты здесь почему? – за такие вопросы её хочется схватить за плечи и трясти.

– Ты на связь уже месяц почти не выходишь, я боялся, вдруг что-то случилось, – говорить о своём беспокойстве не зазорно, тем более Нами на это забавно конфузится и выдаёт только «Оу!» – Так как ты?

– Ты знаешь, – она вдыхает, выдыхает, а потом отвечает, будто задумавшись. – Ещё пару часов назад я могла бы сказать, что всё нормально, но если честно, сейчас, после того как мне в лицо плеснули кислотой и пообещали следующим делом сжечь моё Небо, я думаю, что всё хорошо. Да, – губы растягиваются в уверенной улыбке, а расправленные плечи будто помогают прибавить в росте, – всё хорошо. Доктора здесь квалифицированные, обещали, что всё скоро заживёт само, не оставив и следа. Но если что, – она облокачивается на руки, – я воспользуюсь услугами Солнца, чтобы даже шрамов не было. Ты сам как?

Такеши рад. Сейчас он просто рад, что она нашлась, вроде даже цела и относительно здорова. Да, ей нужно будет пройти курс реабилитации, и несколько недель походить без зрения, но она сама уверяет, что сейчас всё хорошо, поэтому Такеши просто мягко кивает и говорит, что у него тоже всё в порядке.

***

Они стоят около здания больницы, перебрасываясь ничего не значащими фразами о погоде, ожидая машину. Такеши помогает забраться Нами на заднее сиденье такси, когда оно наконец подъезжает.

– Тебя там твои встретят? – Такеши опирается рукой о всё ещё открытую дверь машины.

– Да, – Нами немного мешкает с ответом, а потом согласно кивает и приподнимает уголки губ в улыбке. – Да, конечно. Я свяжусь с Мукуро, чтобы за мной спустились. Хорошего вечера.

Такеши закрывает дверь и смотрит на удаляющиеся огни такси. Ему тоже пора домой – завтра в школу, да и уроки сами себя не сделают. У Неба его соулмейта звонит телефон. Тот долго что-то слушает, потом кратко пересказывает то, что произошло сейчас в больнице и благодарит. На вопросительный взгляд Такеши мужчина поясняет – звонил Токугава, спрашивал, что случилось и обещал помочь разобраться со школой за пропуски. Потом Акио-сан достаёт из кармана широких штанов мятую пачку сигарет, старую зажигалку и очень долго на них смотрит, а увидев заинтересованный взгляд Такеши предлагает и ему. Закурить так никто и не решается.

***

Такеши приходит навестить свою соулмейта через пару дней, в субботу. Он уверен, что Нами и её домочадцы освоились с новыми – временными – реалиями. Ему только хочется убедиться, что всё в порядке, что ей не очень больно, что она справляется. А ещё занести свой старый телефон, чтобы хоть как-то быть на связи. Кнопка дверного звонок продавливается под пальцем, и за дверью разносится приятная трель.

– Бегу! – слышится где-то в недрах квартиры со слишком тонкими стенами. Громкий звук падения чего-то на пол заставляет вздрогнуть. Звуки возни, а потом дверь резко открывают.

Нами стоит с перемотанным бинтами лицом, в растянутой футболке и штанах-шароварах. Она протягивает руку, касаясь куртки напротив его сердца, от чего Такеши, краснеет, а потом улыбается.

– Проходи! – для неё отсутствие зрения, кажется, не проблема.

В небольшой прихожей на полу лежит упавшая коробка с какими-то вещами. Взмах тонким запястьем с наложенным для профилактики бинтом, и достаточно большая картонная коробка вновь занимает своё место, немного перегораживая вход на кухню, поверх опускается доска с прикреплёнными крючками для одежды.

– Я её всё повесить не могла никак, а сейчас уже как-то несподручно, – Нами неопределённо поводит плечами. Уже на кухне она спокойно огибает стол и выставленный стул, о который можно было легко запнуться. Чайник его соулмейт наливает странно – открывает кран, вода из которого журчит уже сразу в чайнике, стоящем на подставке. Разливает по кружкам чай она, тоже перемещая его из чайника в заварник, а оттуда по кружкам.

– Где все? – Такеши пытается заполнить неловкую паузу, отчасти желая узнать куда сбежали, бросив слепую девушку, её родные, пусть, наверное, и не на долго.

– Не знаю, – Нами безразлично пожимает плечами. – Я не виделась с ними с прошлого года.

Такеши каменеет. Его соулмейт живёт одна несколько недель, не включая телефон и не пытаясь выйти ни с кем на связь. Она рассказывает, что в начале ушёл Мукуро с ребятами, а потом и сестра. Нами улыбается грустно «Наверное, я сама в этом виновата». Потом будто встряхивается, улыбка становится более открытой «А как твои дела?». Такеши старается выдохнуть как можно тише, а потом рассказывает о том, как жил последние несколько месяцев, в конце, не удержавшись от завуалированного упрёка «Мы заходили к тебе под Новый год, чтобы позвать в храм. Где ты была?». Она гуляла. Одна.

– Ты совсем не боишься? А если бы что-то случилось?! А если бы на тебя кто-то напал? – Такеши негодует и вываливает на своего соулмейта скопившееся беспокойство. Хотя это кажется почти издёвкой – кислотой её облили средь бела дня и в присутствии десятков свидетелей.

– Да брось, – Нами отмахивается. – В Новогоднюю ночь никто не будет ничем подобным заниматься. Да и я, если что, смогу за себя постоять, – она шуточно выставляет в бок согнутую в локте руку, как карикатурные силачи в мультиках. Впечатляющих мышц там, конечно же, нет.

Такеши вспоминает каким беспомощным он себя чувствовал, выслушивая рассказ того, что всё-таки случилось. Она даже тогда – а противником была маленькая и слабая женщина – не смогла постоять за себя, что эта наивная девушка планирует делать если это будет мужчина в несколько раз больше и тяжелее неё? В груди начинают клокотать негодование и гнев, которым так и не позволяют вырваться наружу, глуша Пламенем. Это приходится делать постоянно в последние пару дней, стоит лишь вспомнить наплевательское отношение Нами к своей безопасности, отсутствие у неё телефона. Первой мыслью кажется встать и на собственном примере продемонстрировать, что она ничего не сможет противопоставить даже ему. Жёстко, но эффективно. Внутренний голос с интонациями умудрённого жизнью Реборна, ехидно спрашивает, а не приведёт ли это к тому, что соулмейт начнёт его бояться? Это отрезвляет. Вторая более адекватная мысль – стараться провожать куда бы то ни было. В итоге он просто переводит тему.

– Как ты ориентируешься в пространстве?

– Ах это, – она улыбается немного грустно, – моим первым учителем, объяснявшим основы пользования Пламенем, был очень хороший специалист, он-то как раз и научил пользоваться Пламенем для сканирования ближайшего пространства. Вот – пригодилось.

Дальше беседа льётся абсолютно спокойно и непринуждённо, на обед оказывается покупной рамен – «Я пока не рискую пользоваться ножами и прочими опасными для жизни и здоровья вещами». Ещё пара часов за непринуждённой беседой и вот Нами уже поворачивает голову в сторону часов и с лёгкой грустью интересуется, а не слишком ли поздно. Такеши принимает это за тактичную попытку выпроводить. Уже у самого порога Нами тихо подходит, протягивает руки и обнимает, тихо благодаря за телефон и спрашивая, когда он зайдёт снова.

Такеши прикрывает за собой дверь квартиры и решительно идёт в ближайший магазин, решая купить ингредиенты для нормального ужина и так любимое его соулмейтом мороженое. Не одной же едой быстрого приготовления питаться?

Оказывается, его родители стали идеалом не сразу, а лишь спустя годы вместе. Что ж, торопится им с Нами в любом случае некуда – счастье от них никуда не убежит.