– Всем пока, – Тсунаёши улыбается и поднимается из-за стола. Энма встречает её у выхода из кафе и кивает, глядя на наш столик, одновременно и здороваясь, и прощаясь.

Следом за Тсунаёши – «прошу, называй меня уже наконец Тсуной» – уходят и остальные, растворяясь в толпе. Сначала Рёхей, которому нужно встретить сестру и её подругу. За ним забирает из игровой комнаты Ламбо и И-Пин сидящая у бара и попивающая безалкогольные коктейли Бьянки. Последним уходит Хаято, сетуя, на скорое закрытие магазинов и необходимость что-то докупить. За столиком мы с Такеши остаёмся недолго, выходим на улицу и идём гулять по вечернему городу.

Идея с прогулкой полностью моя – нужно совместить приятное с полезным и забрать у риэлтера дооформленные за день документы на квартиру и ключи. Такеши не возражает против такого расклада и спокойно позволяет завести себя в подворотню, чтобы накинуть иллюзию себя постарше. На встречу с Куродой-сан, проходящей по обоюдному согласию после окончания официального рабочего дня в маленькой раменной возле офиса, мы входим уже повзрослевшими и приодетыми версиями себя. С поклоном принимаю документы с ключами и жму протянутую руку женщины, отчего её лицо одновременно краснеет от смущения и светлеет от широкой улыбки.

Приглашение присоединиться к ужину Куродо-сан выпаливает, кажется, неожиданно даже для самой себя. Такеши озвучивает наше общее нежеланное согласие и просит упаковать блюда с собой, ссылаясь на ранний утренний подъём. Пока ужин готовится, соулмейт ведёт с риэлтером непринуждённый диалог обо всём на свете и ни о чём конкретном, вполне умело не втягивая меня в беседу, но создавая видимость участия в общем обсуждении. В знак признательности стискиваю под столом его пальцы и погружаюсь в вялые мысли о прошедшем и будущих днях.

Спустя полчаса мы забираем заказ и прощаемся с приятной компанией Куроды-сан, оставшейся ужинать. До квартиры мы добираемся на автобусе, чья остановка находится лишь в паре кварталов от моего нового дома. Уже знакомая мне прихожая теперь на официальных правах встречает полумраком из-за перегоревших лампочек. Почти вся мебель в квартире накрыта сверху чехлами, ненакрытую же покрывает толстый слой пыли. Кажется, со смерти прошлых владельцев квартиры, здесь никто и не был, кроме редких потенциальных квартиросъёмщиков и меня с Реборном.

– И что теперь? – Такеши продолжает топтаться в прихожей, не решаясь вслед за мной идти по полу, хоть и безумно грязному, в уличной обуви.

Я приглашающе машу парню рукой и, не дожидаясь решения чужой дилеммы, направляюсь в ванную мыть руки – привычка – плюс есть шанс оценить и её состояние.

– И что теперь? – повторяет своё вопрос Такеши, стоя в дверях ванной на носочках кроссовок, пока я ищу во вмурованном в стену шкафчике чистое полотенце.

– Не знаю, – пожимаю плечами и быстро машу ладонями, надеясь, что так они высохнут быстрее. – Могу подкинуть тебя до дома, если хочешь.

– А ты? – Такеши тоже моет руки, забавно морща нос от слишком резкого запаха первого попавшегося в магазине мыла. Обходит меня всё также на носочках и идёт вытирать руки о туалетную бумагу в соседнем с ванной санузле.

– А я планирую спать здесь, – оптимистично заявляю, с лёгкой паникой представляя фронт работ, начиная от влажной уборки и заканчивая закупкой посуды, бытовой химии и прочих полезных для жизни мелочами.

В прошлый раз нам квартиру сдали полностью пустую: без мебели, утвари, с голыми стенами и техникой в виде стиральной машины, плиты и холодильника. Остальное мы с Наги и ММ докупали-добирали своими силами в ближайших магазинах, заботясь не об эстетической составляющей, а о комфорте и удобстве. Сейчас мне повезло больше – после смерти дочери и зятя хозяйка оставила на местах всю мебель и технику, отказавшись возвращаться в квартиру, полную болезненных напоминаний. Все личные вещи покойных ей помогли собрать друзья, а остальное: пресловутые полотенца, постельное бельё и щётки выбрасывать пришлось уже самим риэлторам. Курода-сан рассказывала эти сплетни утром, когда я забегала к ней перед тренировкой для предварительного согласования документов и передачи первоначальных взносов.

Спальня встречает такой же пылью и чехлом на широкой двуспальной кровати, как и вся остальная квартира. Я принципиально рассматривала варианты только с европейской отделкой – если она была – и большой мягкой кроватью, вместо привычных футонов. За широким окном располагается балкон, нависающий над ручьём-притоком полноводной реки Намимори. Два низких плетёных кресла и столик между ними – маленькая тихая мечта, которую я опробую только после тщательной санобработки. Пока решаю оставить балкон открытым, чтобы проветрить и впустить в квартиру свежий воздух.

Возвращаюсь в комнату и критически осматриваю фронт работы – пыльный чехол поверх голого матраса, ни одеяла, ни подушек, пыльные же прикроватные тумбочки и торшеры, грязный пол, и это если не вспоминать о нескольких симметрично расположенных шкафах, грязном зеркале.

– Так, – начинаю говорить вслух, чтобы быстрее сосредоточиться и понять, что делать в первую очередь. – Нужны подушки, одеяло, полотенца, тряпки, чистящие средства для мебели и зеркал. Ещё лампочка в прихожую, какой там, интересно, диаметр колбы?

– Это всё сегодня надо купить? – Такеши заглядывает в комнату неожиданно, заставляя вскрикнуть и схватиться за сердце. – Прости, не хотел пугать, – уже успевший снять верхнюю кофту и оставшийся в одной футболке парень ерошит волосы на затылке.

– Всё нормально, – справляюсь с испугом и спешу обратно к самому порогу и оставленному в сумке блокноту, чтобы ничего не забыть из уже придуманного. – Да, я хочу успеть сегодня этим обзавестись. Пока что это необходимый минимум для нормальной жизнедеятельности, ещё чтобы не жить, но спокойно находится, – ищу взглядом по стенам часы, чтобы прикинуть, где поблизости круглосуточный гипермаркет. Часов не обнаруживается, и я смело вношу ещё один пункт в список, помещая его в скобки – важно, но терпимо.

– Тогда надо к станции, – Такеши пожимает плечами. Я и сама знаю, что ближайший гипермаркет около станции, либо же с другой стороны города, но туда добраться реально только на машине – прибывшая в ночи пешком парочка привлечёт внимание, которого не хочется.

– Такеши, – дожидаюсь, пока он обернётся, и благородно предлагаю, осознавая, что после захода по магазину, вероятно, растянувшемуся на час или больше, придётся ещё уборкой заниматься. Кажется почти кощунственно привлекать к готовой растянуться на полночи работе парня в оставшиеся несколько дней между учебными годами. – Если хочешь, можешь идти домой. Или я тебя перенесу. А завтра зайдёшь на новоселье. Я буду не в обиде, честно, – улыбка выходит аккуратная и искренняя. Наги на такие предложения соглашалась с видимым облегчением.

Такеши не соглашается. Смотрит пронзительно и без улыбки, подходит ближе, почти вплотную и, всё также глядя в глаза, снимает с ближайшего крючка свою кофту. Выдыхаю и сама отвожу взгляд, чувствуя смущение от своего предложения. Вкладываю в протянутую ладонь блокнот и из-под ресниц наблюдаю, как парень быстро просматривает список, вырывает страницу и убирает сложенный лист в карман. Он смотрит на меня уже с привычной мягкостью и улыбкой, протягивая ладонь на этот раз так, чтобы мне было удобно за неё взяться. Благодарно улыбаюсь в ответ и переплетаю наши пальцы, перемещая в недра спящего города, освящённого светом жёлтых фонарей.